Сцена19. Ланцелот вернулся

Бургомистр. Кто там?

 

Снова стук.

Не открывать дверей! Генрих, что это значит?

Бургомистр. Это он! Ланцелот. Он в шапке-невидимке. И его меч висит над моей головой.

 

Входит Ланцелот.

 

Бургомистр. А, здравствуйте, вот кого не ждали. Но тем не менее – добро пожаловать. А мы тут венчаемся, так сказать, хе-хе-хе...

 

Ланцелот. Здравствуй, Эльза!

 

Эльза. Ланцелот! (Подбегает к нему.) Это в самом деле ты?

 

Ланцелот. Да, Эльза.

 

Эльза. И руки у тебя теплы. И волосы чуть подросли, пока мы не виделись. Или мне это кажется? А плащ все тот же. Ланцелот! (Усаживает его за маленький стол, стоящий в центре.)

Ланцелот. Значит, ты меня любишь по-прежнему?

 

Эльза. Я столько раз мечтала, что ты войдешь и спросишь: Эльза, ты меня любишь по-прежнему? А я отвечу: да, Ланцелот! А потом спрошу: где ты был так долго?

 

Ланцелот. Далеко-далеко, в Черных горах.

 

Эльза. Ты сильно болел?

 

Ланцелот. Да, Эльза. Ведь быть смертельно раненным – это очень, очень опасно.

 

Эльза. А я как убивалась! Меня мучили тут.

 

Ланцелот. Я знаю все, Эльза. В Черных горах есть огромная пещера. И в пещере этой лежит книга, жалобная книга, исписанная почти до конца. Там записано все.

 

Генрих и бургомистр на цыпочках направляются к двери.

 

Ланцелот. Эй вы там! Убийцы! Ни с места!

 

Бургомистр. Ну почему же так резко?

 

Ланцелот. Потому что я не тот, что год назад. Я освободил вас – а вы что сделали?

 

Генрих. Как он тут без вас вел себя – это уму непостижимо. Я могу вам представить полный список его преступлений...

 

Ланцелот. Замолчи!

 

Генрих. Но позвольте! Если глубоко рассмотреть, то я лично ни в чем не виноват. Меня так учили.

 

Ланцелот. Всех учили. Но зачем ты оказался первым учеником, скотина такая?

 

Генрих. Уйдем, папа. Он ругается.

 

Ланцелот. Нет, ты не уйдешь. Я уже месяц как вернулся, Эльза.

 

Эльза. И не зашел ко мне!

 

Ланцелот. Зашел, но в шапке-невидимке, рано утром. Я тихо поцеловал тебя, так, чтобы ты не проснулась. И пошел бродить по городу. Страшную жизнь увидел я. Читать было тяжело, а своими глазами увидеть – еще хуже. Эй вы, Миллер!

 

Первый горожанин поднимается из-под стола.

 

Я видел, как вы плакали от восторга, когда кричали бургомистру: «Слава тебе, победитель дракона!»

 

2-й горожанин. Это верно. Плакал.

 

Ланцелот. Но ведь вы знали, что дракона убил не он.

 

2-й горожанин. Дома знал... а на параде... (Разводит руками.)

 

Ланцелот. Садовник!

 

1 горожанин выходит вперед.

 

Бургомистр, рассердившись на вас, посадил вашего единственного сына в подземелье?

 

1-й горожанин. Да. Мальчик так кашляет, а в подземелье сырость!

 

Ланцелот. И вы подарили после того бургомистру трубку с надписью «Твой навеки»?

 

1-й горожанин. А как еще я мог смягчить его сердце?

 

Ланцелот. Что мне делать с вами?

 

Бургомистр. Плюньте на них. Эта работа не для вас. Мы с Генрихом прекрасно управимся с ними. Это будет лучшее наказание для этих людишек. Берите под руку Эльзу и оставьте нас жить по-своему.

 

Ланцелот. Не могу. Бургомистр и президент, вы арестованы!.

 

Входят Кузнец и Шапочник.

Кузнец. Я сам проверил решетки. Крепкие. Идем!

 

Мрачная, простая, едва слышная музыка. Генриха и бургомистра уводят.

 

Ланцелот. Эльза, я не тот, что был прежде. Видишь?

 

Эльза. Да. Но я люблю тебя еще больше.

 

Ланцелот. Нам нельзя будет уйти...Работа предстоит мелкая. Хуже вышивания. В каждом из них придется убить дракона.

 

Мальчик. А нам будет больно?

 

Ланцелот. Тебе нет.

 

2-й горожанин. А нам?

 

Ланцелот. С вами придется повозиться.

 

1-й горожанин. Но будьте терпеливы, господин Ланцелот. Умоляю вас – будьте терпеливы. Сорную траву удаляйте осторожно, чтобы не повредить здоровые корни. Ведь если вдуматься, то люди, может быть, со всеми оговорками, заслуживают тщательного ухода.

 

1-я подруга. И пусть сегодня свадьба все-таки состоится.

 

2-я подруга. Потому что от радости люди тоже хорошеют.

 

Ланцелот. Верно! Эй, музыка!

 

Гремит музыка.

 

Эльза, дай руку. Я люблю всех вас, друзья мои. Иначе чего бы ради я стал возиться с вами. А если уж люблю, то все будет прекрасно. И все мы после долгих забот и мучений будем счастливы, очень счастливы наконец!

 

Занавес