Антиохийская богословская школа

История возникновения: Здесь христианство с момента своего возникновения нашло себе тихий и благосклонный приют. Авторы новозаветных книг не без гордости отмечает, что именно в Антиохии последователи Иисуса Христа «впервые начали называться христианами» (деяние, 11:19-30). Есть также предание, что основателем антиохийской богословской школы был пресвитер Дорофей. Ее развитие и определение основного направления в богословии связывается с именем ее руководителя — антиохийского пресвитера Лукиана, мученически скончавшегося в 311 г. Лукиан был известен своим научным анализом самого-текста Свящ. Писания («Лукианова рецензия»).

Особенности богословия:

1. Философские основы: Аристотель же оказал решающее влияние на философскую и богословскую мысль деятелей антиохийской школы. Именно антиохийская богословская школа первой проложила Аристотелю дорогу в средневековую философию. Характерной особенностью философской и богословской мысли представителей антиохийской школы был реализм и рационализм в их богословском преломлении. Отличие богословствовани антиохийцев от богословствования александрийцев с достаточными основаниями можно уподобить отличию философствования Аристотеля от философствования Платона. Антиохийцы стремились к ясности четкости своих выражений, при помощи диалектики и логики Аристотеля они стремились приблизить все представления и понятия, даже о представлениях и понятиях сверхъестественных, к человеческому познанию.

Антиохийцы, как последователи Аристотеля, в первую очередь предметами исследования брали конкретные предметы и явления. Даже в изложении «высших религиозных истин», церковных догматов, они большее обращали внимание и делали более упор на конкретные представления, чем на их абстрактную сущность. Так, например, в учении о Боге антиохийцы преимущественное внимание сосредотачивали на наличии в Боге Трех Ипостасей, чем на их таинственном единстве; в учении о Лице Иисуса Христа (в своем христологическом учении) они обращались прежде - всего к раскрытию конкретной человеческой и конкретно божественной природы Богочеловека, чем о единстве двух природ в Нем. Вообще, в области философской и богословской гносеологии они больше говорили о раздельности, единичности и обособленности, чем на таинственном единении, как то присуще александрийцам.

2. Место веры и разума в познании: Естественно, что исходные гносеологические позиции антиохийцев привели их к всеобщему заключению, что ни в мире естественном, ни в мире сверхъестественном для человека нет ничего абсолютно непостижимого. Выходец из антиохийской школы, непосредственный ученик Лукиана, Аэтий заявлял: «Я так отлично знаю Бога и так разумею его, что на столько не знаю самого себя, как знаю Бога». А объявленный еретиком выходец из этой же школы Евтихий говорил: Я знаю Бога так же достоверно, как и Сам Бог знает Самого Себя».

Стремление антиохийцев к ясности представлений и понятий, высокая оценка ими возможностей человеческого познания приводило их к тому, что в области религиозного мировозэрения и церковных догм антиохййцы при помощи разума стремились достичь такой же ясностй, как и в изучении.материального мира.

Конечно, не признавать таинственного и непостижимого в области христианского учения они не могли, но даже при этом антиохийцы стремились осветить эти области «разумным пониманием». Так, например, по свидетельству современников (епископа Епифания), антиохийский богослов «Аэтий с утра до вечера сидел над занятиями, стараясь излагать представление о Боге при помощи геометрических фигур». Видный знаток эпохи вселенский соборов профессор богословия А. Лебедев пишет, что «антиохийцы доверяли разуму великую миссию: изъяснять истины христианской веры для мышления человеческого».

З. Отрицание дуализма духа и материи: По проблемам онтологии антиохийская школа не разделяла дуализма александрийцев. Для первых между духом, Богом с одной

стороны, и материей, действительным миром, с другой, существует тесная и органическая связь. Мир материальный своим бьттием, устройством и гармонией свидетельствует о том, что он является созданием Творца и отражением его Премудрости. Следовательно, никакого противоречия между духом и материей нет и быть не может. Между ними есть только различия, но нет диаметрально противоположной несовместимости. Материя, в свою очередь; не является сама по себе злом или причиной зла.

4. Особенности антропологии: Оптимистический онтологический взгляд антиохийцев отразился на их трактовке сущности человека. Тело и душа, по их учению, являются равноценными составными частями человека. Именно в единении души (духовного начала) и тела (начала материального) находится достоинство и величие человека. Для антиохийцев было неприемлемо учение о теле, как греховном начале, и они открыто порицали таковое учение александрийцев. Блаженный Феодорит, например, с особым рвением обличал Оригена за его презрение к плоти и за учение о злополучных «кожаных одеждах». Тело

человека, учили антиохийцы, смертно не потому, что дано человеку вследствие у грехопадения, что является результатом проклятия Божьего, что оно само по себе грех, а

потому, что оно таким создано самим Богом. Бог дал человеку смертное тело, чтобы он достойным образом ценил дарованное ему в будущей жизни бессмертие.

5. Нравственное учение: Много внимания уделяли антиохийцы проблемам реализации в жизни нравственного христианского учения. Не отход от мира, чему учили александрийские богословы, а практическая борьба со злом за торжество в мире христианских идеалов было основным содержанием нравственного учения антиохийцев.

6. Особенности толкование Священного Писания: Усвоив рационально- аналитический метод Аристотеля, деятели антиохийской школы применили этот метод и к исследованию Писания, то есть Библии. При этом они во главу своего у исследования ставили буквальное понимание библейского текста. С точки зрения антиохийцев, в частности Блаженного Феодорита, аллегорический метод толкования слова Божьего является пустым фантазёрством, лишенным всякого смыла. Все аллегорические рассуждения, который якобы исходят из текста Священного Писания — это, заявляет Феодорит, «мифы», «бред упившихся старух», «басни не «вымыслы», «бессмысленные сновидения». Для раскрытия истинного смысла Священного Писания антиохийцы употребляли историко-филолгический метод исследования. При этом они обращали внимание на контекст речи, рассматривали синтаксис построения речи, их логическую последовательность, устраняли сомнительность и двусмысленность значений слов; Такие образцы истолкования священного писания сплошь и рядом используют авторитетные и ныне антиохийцы: Евстафий Антиохийский, Феодор Мопсуэтский, Иоанн Златоуст и другие.

Разумный подход к пониманию Священного Писания приводил к тому, что антиохийцы нередко отвергали таинственный, мистико-пророческий смысл библейского текста, не признавали не только боговдохновенности ряда откровенно мифических библейских рассказов, а и целых книг. Например, Феодор Мопсуэтский отрицал каноническое достоинство и мистико-пророческий смысл библейской книги «Песнь Песней». «Не надо хвалить эту книгу, - писал он, - как будто бы содержащую в себе пророческое изображение блаженства Церкви, но должно знать, что книга «Песнь Песней» - брачного содержания, что она есть застольная песнь, подобно тому как Платон впоследствии написал диалог пиршества любви... Она, книга, есть домашнее брачное песнопение на пиршестве Соломона». Книга Иова, по словам того же Феодора Мопсуэтского, не только не боговдохновенная, но даже и не еврейского происхождения: «эту книгу написал человек, мудрствующий по-язычески». Многочисленные комментарии антиохийцев к Священному Писанию постоянно служили и доселе продолжают служить для экзегетов прекраснейшим руководством к изъяснению текста Библии».

 

 

Пантен

Училище для подготовки оглашенных при Александрийской кафедре, основанное вскоре после начала проповеди христианства в Александрии, получает известность уже во второй половине II–го в. под руководством Пантена. Пантен был учителем Климента и учеником «пресвитеров», которые видели апостолов. От стоицизма он обратился к христианству и ревность свою проявил в миссионерском путешествии в «Индию», вероятно, в Южную Аравию, где нашел Евангелие ап. Матфея на еврейском языке, принесенное туда ап. Варфоломеем. О Пантене дал высокий отзыв его ученик и преемник по руководству училищем Климент: «Был он поистине Сицилийской пчелой. С пророческого и апостольского луга сладость собирая, напечатлевал он в душах слушателей мудрость некоторую чистую и святую» (Строматы, I, 1). Имеются сведения, что Пантен не только учил, но и писал, хотя сочинения его не сохранились.

 

Климент Александрийский

Жизнь

Но зато мы имеем в руках творения ученика Пантена, второго возглавителя александрийской школы, Климента, который по месту своей деятельности называется Климентом Александрийским. Изучая Климента Александрийского, мы окунаемся в совершенно иной мир. Это тоже Африка, но отличная от Африки св. Киприана в культурном, историческом и политическом отношении, а также по своему положению в церковном мире и по церковной атмосфере.

Климент, полное имя которого Тит Флавий Климент (чисто римское звучание), родился в языческой семье в Афинах около середины второго века. Когда Климент обратился в веру Христову, а мы точно не знаем, когда это произошло, он предпринял большие путешествия, он побывал в самых разных местах огромного Римского государства: Южной Италии, Сирии, Палестине. Он ездил туда с целью учиться у самых лучших, самых авторитетных учителей. И, наконец, он предпринял путешествие в Александрию. Там он нашел свое место, если выразиться словами Священного Писания — " при ногах Пантена ", верным учеником и продолжателем дела которого он стал. Произошел этот переход александрийской школы под начало Климента примерно в 200–м году. Двумя или тремя годами позже во время жестоких гонений на христианство, Климент был вынужден оставить Александрию и поселиться жить в Кесарию Палестинскую, там же он и умер не задолго до 215 года, так и не возвратившись в Александрию.

Климент не числится, как святой, однако, очень многие древние источники и древние святые отцы разных веков говорят о нем, как о " иже во святых отце нашем ". То, что он не причислен к лику святых, это объясняется чрезвычайно просто; он жил в то время, когда святые были исключительно мученики. А поскольку мы не располагаем никакими сведениями о мученической кончине Климента, то его соотвественно не внесли в списки святых, почитаемых Церковью.

Литературная деятельность

В своих творениях, которые отличаются большим изяществом греческого стиля, Климент обнаруживает огромную ученость и знание как христианской, так и языческой литературы. Впрочем, цитат из античных авторов у Климента несравненно меньше, чем цитат из Св. Писания. Античных авторов он цитирует примерно 360 раз, в то время, как Новый Завет он цитирует 2000 раз и 1500 раз — Ветхий Завет.

Список творений Климента известен нам из «Церковной истории» Евсевия. К ним относятся: «Увещание язычникам», написанное с целью обращения греков в христианство; три книги под названием «Педагог» представляют собой продолжение «Увещания» и содержат, в основном, нравственное учение; восемь книг под названием «Строматы», содержащие «ученые записки касательно истинной философии». Главные сочинения Климента представляют собой своего рода трилогию.

1). Первое из них называется "Протрептик" или "Увещательное слово к эллинам". По своему содержанию "Увещание" прямым образом примыкает к сочинениям апологетов и продолжает их. Период апологетов кончился только в том смысле, что кончился период тех церковных писателей, которые свои силы отдавали преимущественно апологетике, но апологетика оставалась одной из важных задач.

2). Следующее сочинение трилогии Климента называется "Педагог" или "Воспитатель" (состоит из трех книг). В первой книге говорится о Самом Воспитателе — Логосе, о воспитываемых Им чадах и о средствах воспитания. Эта книга обращена к тем, кто внял увещаниям первой книги и стал христианином. Цель Слова Божия, как педагога, как ее определяет Климент, — это сделать душу лучшей, а вовсе не научить ее; цель Слова — ввести душу в добродетельную жизнь, а не ввести душу в жизнь интеллектуальную. Здесь Климент прямо полемизирует с интеллектуализмом гностиков, которых он усердно опровергает. Он приводит рассуждения о домостроительстве Божием, которое «воспитывает» человека: Бог благ и праведен (справедлив) одновременно. Именно поскольку Бог справедлив, при нашей попытке постичь действия Бога в тварном мире, понятие праведности Божией и понятие благости Божией могут вступить в противоречие одно с другим: если Бог благ, Он должен всех миловать; если Бог справедлив — Он должен карать тех, кто этого заслуживает. Климент настаивает на том, что Бог одновременно и благ и праведен. Как благой, Он ведет все к благой цели, но Он может при этом пользоваться весьма суровыми средствами, как впрочем и всякий педагог может и должен действовать со всей строгостью и суровостью, чтобы достичь своей цели. Здесь Климент вступает в полемику с Маркионом, еретиком, который доказывал, что Бог Ветхого Завета — это Бог, который не может быть благим, именно потому, что Он действует по принципу праведности, воздавая злом за зло, Он тем самым перестает быть благим. Климент доказывает, что это еретическое заблуждение. Сам страх, который, как говорит Климент преимущественно характеризует Ветхий Завет, может выражать любовь, поскольку страхом Бог ограждает нас от грехов. Такими общетеоретическими рассуждениями наполнена первая книга "Педагога".

Во второй и третьей книгах автор переходит к практическим вопросам, он хочет научить своих читателей основам христианской морали, говоря с ними об отдельных сторонах жизни. Параллельно рисуется картина распущенности высшего общества, бичуются его пороки. Климент особенно вооружается против невоздержания и показывает образ идеального поведения, сообразно с требованиями Логоса.Там говорится о таких вещах, как пища, питье, пиры, танцы, одежда, украшения и т.д. При всей строгости морали, которая предписывается Климентом Александрийским, он не ставит своей целью вызвать изоляцию христиан от современного общества; скажем, пиры, дружеские встречи за столом он отвергает не полностью, а только в той мере, а какой они ведут к греху. Например, когда Климент говорит о смехе, он осуждает смехотворцев и в то же время говорит, что мрачные и угрюмые лица очень плохо служат делу обращения людей к Богу, наоборот вызывают пессимистические чувства.

Эти две книги "Педагога" можно считать первым учебником христианского нравственного богословия (такой предмет существует в христианских школах в наше время). Заканчивается "Педагог" длинным гимном Христу Спасителю. Этот гимн одно из весьма древних гимнографических творений христианской Церкви и вполне возможно, что этот гимн не был келейным гимном Климента Александрийского, а был школьной молитвой, которая произносилась после занятий в Александрийском училище.

В "Педагоге" Климент обнаруживает не только близкое знакомство, но и большую внутреннюю близость с философами, прежде всего, с Платоном, а также и со стоическими философами. Однако, он нигде не впадает в зависимость от них, потому что каждая страница книги проникнута духом христианским.

3). В конце своего предисловия к "Педагогу" Климент говорит о Слове Божием: сначала оно увещевает, затем оно воспитывает и, наконец, оно учит. Как думают многие исследователи, в этих кратких словах заключен план трилогии Климента. Первая его книга "Увещание" должна привести в Церковь, второе творение "Педагог" должно научить основам нравственности, научить жить по христиански, и, наконец, как мы можем судить по этому гипотетически восстанавливаемому плану, третья книга должна быть систематическим изложением учения. Однако, та огромного объема книга, которая реально замыкает трилогию Климента, не совсем соответствует этому плану, потому что эта книга очень большая, но лишена внутренней целостности, она не есть систематическое изложение богословия, то есть курс догматического богословия или что то в этом роде. Даже ее название соответствует ее характеру, она называется "Строматы" (в буквальном переводе означает узорчатые ковры), причем, этим словом назывался ковер не цельнотканный, а сшитый из отдельных кусочков.

Каковы же по своему содержанию "Строматы" Климента. Это огромное сочинение в восьми книгах. В первой книге Климент защищает греческую философию от нападений тех христиан, которые объявляют ее бесполезной. Он разъясняет, что философия есть один из даров Божиих, философия дана грекам Провидением Божиим, таким же образом, как Закон дан иудеям. Но философия может также пригодиться христианам, которые хотят приобрести углубленное знание истинной веры. Здесь Климент, однако, не впадает в крайность и далек от того, чтобы ставить знак равенства между ветхозаветным Законом и греческой философией; в такую крайность впадали некоторые апологеты, которые слишком оптимистически ее оценивали и могли к ней относить слова апостола Павла, сказанные о Законе, где он называет Закон детоводителем ко Христу. Некоторые апологеты считали, что то же самое значение детоводителя имеет философия. Климент делает существенное различие между Откровением Божиим и философией; он говорит, что Ветхий и Новый Завет — это нечто основное, а философия второстепенна. Философия абсолютно не способна собой заменить Откровение Божие; философия может только подготовить к принятию веры.

Поэтому во второй книге "Строматов" Климент обращает оружие своей диалектики в противоположную сторону. Если в первой книге он защищал философию, то теперь он защищает веру против философов. Познание Бога возможно только верою. Климент во многом повторяет апологетов, когда говорит, что философы заимствовали у ветхозаветных пророков. Например, рассуждает Климент, Платон составляя свою большую книгу "Законы", делал заимствование из Закона Моисея — исторически это совершенно не доказуемо и неверно.

В дальнейших книгах "Строматов" Климент переходит к критике гностиков, их вероучения, их нравственного учения.

В Кодексе флорентийском вслед за 7‑й книгой следует 8‑я (есть она и в русском переводе). Но она не имеет с предшествующими книгами никакой связи. Поэтому большинство ученых отказываются считать ее за продолжение «Стромат». Полагают, что этот отрывок из недошедших до нас «Ипотипоз» Климента. Возможно, это посмертно изданные заготовки, по всей видимости, к предшествующим книгам; т.е. нужно считать, что эта огромная книга осталась не завершенной.

 

Кроме трех больших сочинений Климента, сохранилось еще некоторое число малых сочинений, выписки из гностических сочинений, которые примыкают непосредственно к "Строматам" и еще сохранилось слово под названием "Какой богатый спасется". В этом Слове автор пытается дать ответ, разъяснить Евангелие от Марка 9гл, 18 – 31ст, где говорится, что тот, кто хочет идти с Христом, должен продать свое имение, раздать все нищим и следовать за Ним. Этот текст, повидимому, вызывал в александрийской школе большие затруднения, потому что по всем данным среди учеников Климента Александрийского было не мало чрезвычайно богатых людей. Вообще та жизнь, которую Климент описывает, скажем, в "Педагоге", где он дает нравственные предписания, — эта жизнь именно людей богатых, у которых много рабов, которые живут в роскоши. Что же должен делать человек из этой среды, когда он становится христианином? Климент отказывается считать, что Слово Спасителя "Продай все свое имение" нужно понимать и выполнять буквально. Спасается не тот, кто не имеет богатства, потому что это само по себе не спасительно, спасается тот, кто не имеет никаких земных привязанностей, тот, кто свободен от порабощенности этим миром. Вот таков смысл евангельского Слова по Клименту. Богатые осуждаются не за то, что они богатые, а за то, что они превозносятся над бедными, требуют себе преимуществ в силу того, что они богатые.

Климент, что совершенно естественно, занимался толкованием Св. Писания. Утеряно или сохранилось лишь в небольших отрывках его эгзегетическое сочинение под названием "Гипотепоза" (в переводе — наброски, эскизы). В этом сочинении Климент толковал отдельные избранные стихи из Св. Писания. Патриарх Фотий Константинопольский, автор "Библиотеки", в этом сочинении дает очень суровую оценку экзегетического труда Климента, он приписывает Клименту весьма грубые ереси. Поскольку он относится к Клименту в целом с уважением, он даже сомневается в авторстве Климента относительно этого сочинения. Фотий имел в своем распоряжении полный текст "Гипотепоз". Впоследствии это сочинение было потеряно, главной причиной чего является его сомнительность с точки зрения христианской ортодоксии.

 

Богословие

Однако система Климента не столько догматическая, сколько нравственная. Это — сама жизнь, как путь совершенствования, процесс, возрастание «от силы в силу». Именно так была задумана его трилогия — «Протрептик» (лат. «Когортацио ад гэнтэс» — Cogortatio ad gentes — «Увещание к эллинам»), «Педагог» и «Дидаскалос». Вся трилогия должна была изобразить весь путь нравственной жизни человека от состояния падения до состояния совершенства. Особенность этих сочинений состоит в том, что Климент говорит в них не от своего лица, а от Лица Логоса.

Учение о Боге. Учение о Святой Троице у Климента выражено очень ясно: «Один Отец всего, Один и Логос всего и Дух Святой».

Основным учением в системе Климента является учение о Боге. Климент преимущественно развивает абстрактно‑философское платоновское понятие о Боге: мы знаем, что Бог существует, а не то, что Он есть по Своей природе. Бог — вне пространства, вне времени, не вид, не число, не подвержен страстям и т.д. Этот метод отрицания в Боге всего ограниченного («апофатический» метод богословствования) освобождает человека от всех чувственных представлений о Боге. В соответствии с этим Климент, как и св. отцы, понимает антропоморфизмы Ветхого Завета (выражения: «очи», «уши», «руки» Божии или «гнев», «ревность» и др.), как символы действий Божиих.

Учение о Логосе. Источником и основой богословской системы Климента является учение о Логосе (Слове).В учении о Логосе Климент во многом следует Филону. Подобно ему, он понимает Логоса то в платоновском смысле, как совокупность Божественных идей и первообраз всех вещей, пребывающий в Боге, то в стоическом смысле, как имманентную миру силу, проникающую все бытие и оживляющую все его части.

Признавая совечность Сына Отцу, Климент отчетливо учит о Его Божестве: «Тот и Другой суть едино, оба существа Божественные» (Пед., I, 8).

Логос имеет особое отношение к миру. Проф. Попов так формулирует это отношение: «Логос по лестнице небесных и земных существ нисходит до самых последних глубин, до самого ничтожного творения. Все разумные существа образуют обширную и постепенно нисходящую иерархию, подобную железной цепи, в которой каждое звено, будучи поддерживаемо высшим, в свою очередь поддерживает низшее»

Учение о творении мира Климент излагает, в основном, правильно: он отрицает вечность материи и предсуществование душ. Логос — Творец и Промыслитель мира. Но библейский рассказ о шестидневном творении Климент понимает аллегорически, как указывающий на логический, а не временный порядок возникновения мира — мир создан в одно мгновение. Логос — Свет мира — не только создает мир, но всегда промышляет о мире.

Учение о человеке. В учении о человеке Климент первый вводит вполне определенно платоновскую трихтоломию, различая плоть, душу и дух человека. Он признает две души — плотскую или чувственную и духовно‑разумную, владычественную. Первая является источником органической жизни человека и низших пожеланий и стремлений; вторая есть носительница разума и свободы и имеет руководящее значение в жизни человека.

Зло и добро не заключаются в плоти и духе человека. Это дело его свободы. Сущность падения Климент признает в злоупотреблении свободой и в уклонении к чувственности.

Христология и сотериология. Христос есть воплощенный Логос. В понимании Климентом воплощения проф. Попов находит «тонкий докетизм», т. к. Климент утверждает, что Христос был чужд всех человеческих страстей: удовольствия, печали, волнения, что тело Его не нуждалось в принятии пищи и т. д.

Несмотря на этот слабый докетизм, Климент мыслил Христа как Богочеловека.

Дело Христа понимается преимущественно как откровение истины. Христос есть, прежде всего, Педагог и Учитель. Но Христос есть также и Искупитель. Он стал «путем восстановления человека» к прежнему состоянию. Логос сделался человеком, «чтобы и ты теперь от человека научение принял, как человек мог бы стать богом» (Прот. I). Он воплотился, чтобы нас избавить от грехов, и является искуплением за нас через Свою Кровь. Принесши спасение, Христос всех призывает к Себе. Дело свободы человека — последовать этому призыву, послушаться учения Христа, освободиться от греховных страстей, осуществить в своей жизни божественные заповеди и достигнуть первоначальной простоты, собранности — бесстрастия. Стимулом такого движения вначале может быть страх наказания или желания награды, у «гностиков» же — стремление души к Богу, истине и красоте, к познанию Бога.

Для христианской этики, или Нравственного богословия, учение Климента важно тем, что спасение показано как нравственный процесс, совершаемый не вне, а внутри самого человека.

Учение о Церкви и таинствах. Членом Церкви человек становится через Крещение. Крещению Климент придает важное значение. Оно есть возрождение, делающее нас детьми Божиими; мистическое просвещение, сообщающее душе свет богопознания; духовное омовение, дающее залог бессмертия.

Так как человек согрешает и по Крещении, то допустимо для очищения его второе покаяние, т.е. Покаяние после Крещения. Но, вслед за Ермом, Климент допускает только одно Покаяние.

Об Евхаристии Климент пишет: «Логос предлагает нам Свою Плоть и изливает в нас Свою Кровь, способствуя чрез то росту Своих чад. О дивное таинство! Оно повелевает нам оставить прежние плотские увлечения, равно как и прежнюю потачку им, следовать же другому, Его, Христа, образу жизни — оным, насколько то возможно, внутренно проникаясь, оный в себе самих воспроизводя, Спасителя в груди нося, дабы чрез то могли мы обуздать пожелания своей плоти» (Пед. I, 6).

Характерен взгляд Климента на брак. В противоположность гностикам — энкратиатам, отвергающим брак, Климент защищает его, а безбрачие не рекомендует. В распущенную атмосферу греко-римского общества христианство внесло две совершенно новых, неслыханных идеи: идею единственности супружества и идею безбрачной жизни, одинаково чуждую иудаизму и эллинизму. При этом христианские писатели усиленно - порою даже слишком - настаивали на превосходстве безбрачия над супружеской жизнью.

В отличие от большинства богословов, у Климента мы находим трезвый, уравновешенный подход к проблеме брака и безбрачия: «Воздержание есть пренебрежение телом согласно исповеданию веры в Бога. Ибо воздержание есть не просто вопрос, связанный со сферой пола, но нечто, относящееся также и ко всему тому, к чему душа имеет дурное влечение, не довольствуясь жизненно необходимым. Существует также воздержание от болтливости, денег, пользы, желаний. Оно не только учит нас самоконтролю: скорее, самоконтроль дарован нам, ибо он есть божественная власть и благодать... Наш взгляд заключается в том, что мы приветствуем, как блаженное, воздержание от брака у тех, кому это даровано Богом. Но мы также восхищаемся моногамией и высоким уровнем единобрачия, утверждая, что нам следует разделять страдания ближнего и «носить бремена друг друга» (Гал.6:2)("Строматы", 3).

 

Эсхатология. Климент отрицал хилиазм, чувственный огонь и вечность мучений грешников. Все наказания имеют исправительное или очистительное значение, все души за гробом должны пройти известный период очищения чрез стыд, раскаяние и т.д. Таким образом, у Климента даются зачатки учения об апокатастасисе и временности адских мучений, которое вполне развито у Оригена.

Будущее блаженство будет иметь свои степени. Но высшим блаженством будут наслаждаться гностики, которые войдут в обитель Божию, чтобы созерцать Его в вечном и несказанном свете.

В учении Климента проявляется влияние Филона, стоической философии и гностицизма[1]. Ряд его положений впоследствии был отвергнут. Но все же, как заключает проф. Карсавин, Климент больше христианин, чем философ, потому что исходил не из теории, а из жизни.

 

 

Ориген (185-254)

Литература:

A. B. Kаpташев. Bселенские собоpы.

http://www. mystudies.narod.ru

Дворкин А.Л. Очерки по истории Вселенской Православной Церкви.

Ориген — языческое имя, означающ. "рожденный Оросом", "Сын Ора" (егип. бог Horos). Прозвище, которое он получил – Адамантий (в переводе Алмазный), еще его называли "Железным человеком".

Подвижничество Оригена: Спал на голой земле, постился, не носил обуви, не имел смены одежды, оскопил себя и этим избавился от возможной клеветы, т.к. ему приходилось заниматься и с женщинами. Но нужно заметить, что этот поступок отдельные его биографы отрицают.

Происхождение: Родился он в 185(6) г. Отец его – Леонид, учитель грамматики. Мать – еврейка. Он был первым из отцов Церкви, рожденным в христианской семье.

Христианская преемственность: Отец, скончавшийся мученически, и мать – еврейка, обратившаяся в христианство, были первыми наставниками сына. Ориген учился в катехизическом училище у Климента.

Жизнь

1. Во время гонения на христиан при Септимии Севере (202–203). У Евсевия сохранилось описание того, как отец Оригена – Леонид - воспитывал своего сына: "Отец питал в нем заботливость и о познании Слова Божия, для этого прежде всякого занятия эллинскими уроками он заставлял его изучать уроки по Священному Писанию, каждый день затверживать из него по несколько мест и пересказывать на память. Это занятие было отнюдь не вопреки желанию отрока, напротив, он предавался ему с величайшей ревностью, так что не удовольствовался простым и легким чтением мест Священного Писания, но искал чего-то больше, ещё в то время пускался в глубокие созерцания и причинял отцу немало хлопот, спрашивая его, какой смысл заключают в себе выражения богодухновенных книг. Отец хотя по наружности выговаривал сыну, внушая ему не быть пытливым выше своего возраста и не искать в Писании ничего, кроме простого и очевидного смысла, однако внутренне сам в себе очень радовался, и виновнику всяких благ Богу возносил величайшее благодарение за то, что Он удостоил его быть отцом такого сына" (Евсевий. Церк. история VI, 2, 7-10).

Отец Оригена Леонид умер мученически за веру. Ориген также стремился принять мученическую кончину, но это не вышло: по преданию, мать спрятала его одежду, и юноша не смог выйти из дому. Всё его имение было конфисковано. Оригену пришлось содержать свою мать и шестерых младших братьев. Он зарабатывал частными уроками. Гонение заставило тогдашнего руководителя училища оглашенных Климента покинуть Александрию. 18-летний Ориген занял его место. Вскоре александрийский епископ Димитрий официально признал Оригена руководителем Александрийского училища.

2. Во главе Александрийской школы (~203-230 гг.)

Огласительное училище приобрело при нём совершенно новый характер, оно стало чем-то вроде христианского университета.

· вводится преподавание светских дисциплин наряду с религиозными,

· учащиеся – не только кандидаты к принятию Крещения, но и любые желающие.

Ориген продолжал учиться и сам: изучал у раввинов еврейский язык, у неоплатонического философа Аммония Саккаса (Сакка) (Аммония Мешечника) — философию.

Когда по причине увеличения числа слушателей Ориген перестал справляться с объемом преподавательской работы, он поручил преподавание оглашенным своему ученику Ираклу (брат его первого ученика, мученика Плутарха), впоследствии епископу Александрийскому, а сам сосредоточился на преподавании богословия и Священного Писания.

211-212 годы: Ориген предпринимает путешествие в Рим. Римской Церковью управляет епископ Зеферин. Там он познакомился со св. Ипполитом.

212-213 годы: Ориген знакомится с Амвросием, обращает его к христианству (Амвросий был гностиком). Впоследствии Амвросий предоставлял Оригену всё необходимое для его литературно-богословских работ, включая стенографистов и переписчиков, которые тиражировали эти произведения Оригена. Но все работы Оригена затем поступали в распоряжение Амвросия.

В 214 году Ориген путешествует в Аравию по вызову тамошнего префекта, язычника, который написал префекту Александрии Димитрию письмо, в котором просил послать к нему Оригена для беседы. Ориген поехал по указанию еп. Димитрия. В 215 г. он как эксперт был приглашен в Аравию для участия в тамошнем соборе против адопционизма (адопционизм - еретическое учение о том, что человек Иисус был усыновлен Богом в тот или иной момент его биографии).

В 215(6) г. во время репрессий, наложенных на Александрию императором Каракаллой, удалился в Кесарию Палестинскую, где по просьбе своих учеников епископов Феоктиста Кесарийского и Александра Иерусалимского много проповедовал во время богослужений.
Епископ Димитрий Александрийский порицал за это палестинскую иерархию, потому что она доверила проповедовать человеку не в сане. Как говорил Димитрий Александрийский, что никогда такого не было видано, чтобы епископам проповедовал мирянин.

В конце 216 года Ориген возвращается в Александрию и приступает к прежним занятиям.