Особенности монологической речи

В младшем дошкольном возрасте речь связана с непосредственным опытом детей, что отражается на формах речи для нее характерны непонимание, неопределенно-личные предложения, состоящие часть из одного сказуемого; название предметов заменяются местоимениями. В рассказах ребенка переплетаются факты из материала на заданную тему с всплывающими на поверхность фактами из личного опыта.

Наряду с монологической речью продолжает развиваться и диалогическая речь. В дальнейшем обе эти формы сосуществуют и используются в зависимости от условий общения.

Дети 4-5 лет активно вступают в разговор, могут участвовать в коллективной беседе, пересказывают сказки и короткие рассказы, самостоятельно рассказывают по игрушкам и картинкам. Они не имеют правильно формулировать вопросы, дополнять и поправлять ответы товарищей. Их рассказы в большинстве случаев копируют образец взрослого, содержат нарушения логики; предложения внутри рассказа часто связаны лишь формально (словами еще, потом).

В дошкольном возрасте дети способны активно участвовать в беседе, достаточно полно и точно отвечать на вопросы, дополнять и поправлять ответы других, подавать уместные реплики, формулировать вопросы. Характер диалога детей зависит от сложности задач, решаемых в совместной деятельности.

Вопросы формирования связной монологической речи детей школьного возраста с нормальным речевым развитием подробно рассматриваются в работах Л.А. Пеньевской, Л.П. Федоренко, Т.А. Ладыженской, М.С. Лаврик и др. Исследователи отмечают, что элементы монологической речи появляются в высказываниях нормально развивающихся детей уже в возрасте 2-3 лет. С 5-6 лет ребенок начинает интенсивно овладевать монологической речью, так как к этому времени завершается процесс фонематического развития речи и дети в основном усваивают морфологический, грамматический и синтаксический строй родного языка (А.Н. Гвоздев, Г.А. Фомичева, В.К. Лотарев, О.С. Ушакова и др.). В старшем дошкольном возрасте заметно снижается характерная для младших дошкольников ситуативность речи. Уже с 4 лет детям становятся доступны такие виды монологической речи, как описание (простое описание предмета) и повествование, а на седьмом году жизни - и короткие рассуждения (36). Однако полноценное овладение детьми навыками монологической речи возможно только в условиях целенаправленного обучения. К необходимым условиям успешного овладения монологической речью относится формирование специальных мотивов, потребности в употреблении монологических высказываний; сформированность различных видов контроля и самоконтроля, усвоение соответствующих синтаксических средств построения развернутого сообщения (Н.А. Головань, М.С. Лаврик, Л.П. Федоренко, И.А. Зимняя и др.). Овладение монологической речью, построением развернутых связных высказываний становится возможным с возникновением регулирующей, планирующей функций речи (Л.С. Выготский, А.Р. Лурия, А.К. Маркова и др.). Исследования ряда авторов показали, что дети старшего дошкольного возраста способны овладевать навыками планирования монологических высказываний (Л.Р. Голубева, Н.А. Орланова, И.Б. Слита и др.). Формирование навыков построения связных развернутых высказываний требует применения всех речевых и познавательных возможностей детей, одновременно способствуя их совершенствованию.

3. В качестве своеобразного промежуточного звена между внешней и внут­ренней речью выступает эгоцентрическая речь. Эгоцентрическая речь - одна из ранних и специфичных форм речи. Ее исследование позволяет установить общие закономерности формирова­ния высших психических функций. Эгоцентрическая речь была впервые описана швейцарским психоло­гом Жаном Пиаже, как особая разновидность детской речи, которая оказывает­ся доминирующей на определенном этапе развития и постепенно преодоле­вается в процессе социализации. Научная заслуга Пиаже состояла в том, что, исследуя детскую речь, он показал ее качественное своеобразие и отличие от речи взрослых. Речь ре­бенка отличается от речи зрелого человека не количественно, как ее недос­таточно развитая, зачаточная форма, но по ряду специфических особенно­стей; она подчиняется собственным закономерностям. Эгоцентрическая речь наблюдается в возрасте трех-пяти лет (нередко ее устойчивые элементы сохраняются вплоть до семилетнего возраста) и проявляется в том, что дети говорят вслух, как будто ни к кому конкретно не обращаясь, в частности, задают вопросы, не получая на них ответа и нис­колько не беспокоясь по этому поводу. Эгоцентрично говорящий ребенок не интересуется тем, кому он говорит, насколько хорошо его слышат и понима­ют. Его «собеседником» становится первый встречный. Ребенок довольству­ется лишь видимым интересом окружающих к его высказываниям или не за­мечает полное отсутствие такового и придерживается иллюзии, что другие воспринимают и переживают происходящее абсолютно также, как и он. Эго­центрическая речь характеризуется неспособностью говорящего воспринять точку зрения собеседника с целью понять его или воздействовать на него: здесь вместо центрирующего диалогического отношения «Я - Ты» в центр помещено монологическое «Я», жестко предопределяющее любую «позна­вательную перспективу». Причем собственная позиция недостаточно отдифференцирована, а иногда и вовсе не отделена от других возможных. Основные функции эгоцентрической речи, согласно Пиаже, - «сканди­рование мысли» и «ритмизация деятельности» ради обеспечения удоволь­ствия, а не организация коммуникативного процесса. Эгоцентрическая речь не преследует целей диалога и взаимопонимания. Фундаментальные исследования так называемой «эгоцентрической ре­чи ребенка» в отечественной психологии были проведены Л.С. Выготским. По Выготскому, эгоцентрическая речь феноменологически может быть опи­сана как особый вид речи маленьких детей, которая не служит целям об­щения (сообщения), существенно не изменяет поведения ребенка, а лишь сопровождает как аккомпанемент его деятельность и переживания. Это ни что иное, как речь, обращенная к самому себе с целью воздействовать на собственное поведение. Постепенно эта форма вербального самовыраже­ния становится все более непонятной для окружающих; к началу школьно­го возраста ее удельный вес в речевых реакциях ребенка («коэффициент эгоцентрической речи») снижается до нуля. По мнению Ж. Пиаже, эгоцен­трическая речь на пороге школьного обучения становится попросту ненуж­ным рудиментом и отмирает. Л.С. Выготский придерживался в этом вопросе иного мнения: он полагал, что данная форма речевой деятельности не исче­зает бесследно, но переходит во внутренний план, становится внутренней речью и начинает играть важную роль в управлении поведением человека. Иными словами, сходит на нет не эгоцентрическая речь как таковая, а толь­ко ее внешняя, коммуникативная составляющая. То, что представляется не­совершенным коммуникативным средством, на деле оказывается тонким ин­струментом саморегуляции. Согласно данным Выготского, который модифицировал исследователь­скую методику Пиаже, в случаях затруднений и препятствий осуществлению какой-либо деятельности коэффициент эгоцентрической речи, т.е. количест­во эгоцентрических высказываний заметно возрастает. Причем в них нахо­дит отражение план деятельности, ее поворотные моменты, существенные изменения, конечный результат; нередко озвучиваются возникающие труд­ности, проговариваются конкретные действия и операции, выполняемые ре­бенком.

Как считал Выготский, целесообразность этих эгоцентрических вы­сказываний, их очевидная связь с наблюдаемыми поведенческими актами не позволяют, вслед за Пиаже, признать этот тип речевой активности «вер­бальным сновидением». В данном случае имеют место попытки совладения и разрешения проблемной ситуации, что роднит эгоцентрическую речь (в функциональном отношении) уже не с детским эгоцентризмом, но с реали­стическим мышлением взрослого. Эгоцентрические высказывания ребенка в затрудненных условиях деятельности по функциям и содержанию подобны молчаливому продумыванию сложной задачи, т.е. внутренней речи, ха­рактерной для более позднего возраста. По Выготскому, речь изначально социальна, т.к. ее исходные функции - сообщение, коммуникация, установление и поддержание социальной связи. По мере психического развития ребенка она дифференцируется, распада­ясь на коммуникативную и эгоцентрическую речь, причем во втором случае наблюдается не эгоистическое замыкание мысли и слова в самих себе, а пе­реход коллективных форм речевой активности во внутренний план, их целе­сообразное использование «для себя». Линия развития речи может быть от­ражена в следующей схеме:

социальная речь → эгоцентрическая речь → внутренняя речь. Выготский показал в полемике с Пиаже, что эгоцентрическая речь гене­тически восходит к внешней (коммуникативной) речи и есть продукт ее час­тичной интериоризации. Итак, эгоцентрическая речь - как бы переходный этап от внешней к внутренней речи. Можно сделать вывод, что она отража­ет одну из важнейших стадий интериоризации речи, обеспечивающей ста­новление ее регуляторной функции.

4. Внутренняя речь. Понятие «внутренняя речь» в психологических концепциях Л.С. Выготского, Н.И. Жинкина, А.Р. Лурия, Л.С. Рубинштейна, П.Я. Гальперина. Внутренняя речь, по Выготскому, «есть особое по психологической природе образование, особый вид речевой деятельности, имеющий совершенно специфические особенности и состоящий в сложном отношении к другим видам речевой деятельности». Это определяется прежде всего функциональным назначением данного вида речи, а именно тем, что «Внутренняя речь есть речь для себя. Внешняя речь есть речь для других». «Внутренняя речь не только не есть то, что предшествует внешней речи или воспроизводит ее в памяти, но противоположна внешней. Внешняя речь есть процесс превращения мысли в слова... Внутренняя – обратный по направлению процесс, идущий извне внутрь, процесс испарения речи в мысль». Н. И. Жинкин обосновал трактовку внутренней речи как механизма речемыслительной деятельности — субъективного языка, языка-посредника (или «круговорота кодов»), который субъективно не осознаётся, но обеспечивает понимание между говорящими на одном или разных языках людьми. (А.Р. Лурия) Внутренняя речь является необходимым этапом подготовки к внешней, развернутой речи. Для того чтобы перевести симультанную семантическую запись в сукцессивно организованный процесс речевого высказывания, необходимо, чтобы она прошла специальный этап - этап внутренней речи.
На этом этапе внутренний смысл переводится в систему развернутых синтаксически организованных речевых значений, симультанная схема "семантической записи" перекодируется в организованную структуру будущего развернутого, синтаксического высказывания. (Л.С. Рубинштейн) Внутренняя речь отличается от внешней не только тем внешним признаком, что она не сопровождается громкими звуками, что она - "речь минус звук". Внутренняя речь отлична от внешней и по своей функции. Выполняя иную функцию, чем внешняя речь, она в некоторых отношениях отличается от нее также по своей структуре; протекая в иных условиях, она в целом подвергается некоторому преобразованию. Не предназначенная для другого, внутренняя речь допускает "короткие замыкания"; она часто эллиптична, в ней пропускается то, что для пользующегося ею представляется само собой разумеющимся. Иногда она предикативна: намечает, что утверждается, при этом опускается как само собой разумеющееся, как известное то, о чем идет речь; часто она строится по типу конспекта или даже оглавления, когда намечается как бы тематика мысли, то, о чем идет речь, и опускается как известное то, что должно быть сказано. Выступая в качестве внутренней речи, речь как бы отказывается от выполнения первичной функции, ее породившей: она перестает непосредственно служить средством сообщения, для того чтобы стать прежде всего формой внутренней работы мысли. Не служа целям сообщения, внутренняя речь, однако, как и всякая речь, социальна. Она социальна, во - первых, генетически, по своему происхождению: "внутренняя" речь несомненно производная форма от речи "внешней". Протекая в иных условиях, она имеет видоизмененную структуру; но и ее видоизмененная структура носит на себе явные следы социального происхождения. Внутренняя речь и протекающие в форме внутренней речи словесное, дискурсивное мышление отображают структуру речи, сложившуюся в процессе общения. Внутренняя речь социальна и по своему содержанию. Утверждение о том, что внутренняя речь - это речь с самим собой, не совсем точно. И внутренняя речь по большей части обращена к собеседнику. Иногда это определенный, индивидуальный собеседник. "Я ловлю себя на том, - читаю я в одном письме, - что я целыми часами веду нескончаемую внутреннюю беседу с вами"; внутренняя речь может быть внутренней беседой. Случается, особенно при напряженном чувстве, что человек ведет про себя внутреннюю беседу с другим человеком, высказывая в этой воображаемой беседе все то, что по тем или иным причинам он ему не мог сказать в реальной беседе. Но и в тех случаях, когда внутренняя речь не принимает характера воображаемой беседы с определенным собеседником, тогда она посвящена размышлению, рассуждению, аргументации, и тогда она обращена к какой - то аудитории. Выраженная в слове мысль каждого человека имеет свою аудиторию, в атмосфере которой протекают его рассуждения; его внутренняя аргументация обычно рассчитана на аудиторию и к ней приноровлена; внутренняя речь обычно внутренне направлена на других людей, если не на реального, то на возможного слушателя. (П.Я. Гальперин) Внутренней речью в собственном смысле слова может и должен называться тот скрытый речевой процесс, который ни самонаблюдением, ни регистрацией речедвигательных органов уже не открывается. Эта собственно внутренняя речь характеризуется не фрагментарностью и внешней непонятностью, а новым внутренним строением — непосредственной связью звукового образа слова с его значением и автоматическим течением, при котором собственно речевой процесс остается за пределами сознания; в последнем сохраняются лишь отдельные его компоненты, выступающие поэтому без видимой связи с остальной речью и на фоне как бы свободных от нее значений, словом, в причудливом виде „чистого мышления“.