Нелинейный характер социального развития

Что означает нелинейность социальных изменений и социального развития. Как уже говорилось выше, эволюционизм XVIII — первой половины XX в. в своих наиболее радикальных вариантах полагал, что социальная эволюция как цепь общественных изменений имеет линейный, однонаправленный характер, с неизбежностью ведет к беспредельному прогрессу, что такой принцип эволюции универсален, распространяется почти на все социальные явления, что направление социальной эволюции в общем предсказуемо.

Реальный ход событий в мире, особенно в последние десятилетия, показал, что нелинейное видение социальных изменении и социального развития более соответствует наблюдаемым процессам в обществе. Что оно означает?

Во-первых, схематическая последовательная цепь социальных изменений может выстраиваться не в одном, а в разных направлениях. Иными словами, «точка изменений» — бифуркация — это такая поворотная точка, после которой изменения и в целом развитие могут идти не в прежнем, а в совершенно новом, даже неожиданном направлении.

Во-вторых, нелинейность социальных изменений и социального развития означает наличие объективной возможности многовариантной последовательности событий. В жизни практически всегда существуют альтернативные варианты изменений и развития. В связи с этим субъект изменений находится в ситуации совершения выбора, и он становится ответственным за выбранный вариант.

В-третьих, цепочка социальных изменений вовсе не имеет направленности только в сторону прогресса, совершенствования или улучшения. От «точек изменения», которые могут сформироваться в самых неожиданных местах, движение может пойти в разные стороны, вплоть до регресса, упадка, разрушения.

Наконец, нелинейный характер социальных изменений означает, что в этих изменениях всегда следует предполагать последствия предвидимые и непредвидимые, предсказуемые и непредсказуемые, желаемые и не желаемые. Практическая жизнь показывает, что изменения второго ряда встречаются, к сожалению, гораздо чаще.

Конечно, акцентирование нелинейности изменений и развития в обществе не отвергает саму общую идею социальной эволюции как идею изменчивости социальных систем — социальных институтов, общностей, процессов и т. д. Вопрос в том, как представлять эту эволюцию в науке, с помощью каких теорий, моделей, понятий. В этом отношении важную роль может сыграть новая и быстро развивающаяся дисциплина — синергетика, которая занимается изучением нелинейных закономерностей развития сложных и сверхсложных самоуправляющихся систем.

И еще один вопрос, особенно актуальный для современного российского общества, — это вопрос сознательного, продуманного выбора собственной стратегии не просто выхода из того жесточайшего кризиса, который поразил страну, а основы социального развития российского человека, народа и государства на длительную перспективу.

Существует ли социальный прогресс? Как уже говорилось выше, эволюционисты XVIII — начала XX в. доказывали, что прогресс имеет всеобщий характер и проявляется в развитии производительных сил, в науке, технике и технологии, в политической, социальной и духовной сферах жизни общества. Прогресс неостановим, колесо истории вспять обратить невозможно, прогрессивная тенденция пробьет себе дорогу через все препоны. Отсюда делались и делаются абстрактные оптимистические выводы о «светлом будущем», хотя, как правило, никто не представляет, в чем оно заключается и какими конкретными путями и способами может быть достигнуто.

Своего рода специфическая реакция на предыдущую систему взглядов — отрицание возможности научной постановки вопроса о социальном прогрессе, отрицание самой возможности говорить на языке науки о более высоком качестве одних форм социальной жизни и институтов по сравнению с другими. Представители таких взглядов, базирующиеся главным образом на принципах позитивистской философии, обычно выносят проблему прогресса за рамки социальной науки. При этом они ссылаются на то, что попытка квалифицировать те или иные социальные изменения как проявления прогресса означает оценку этих изменений с точки зрения определенных ценностей. Такая оценка, доказывают они, всегда будет субъективной. Поэтому и понятие прогресса — тоже понятие субъективное, которому нет места в строгой науке.

Наличие крайних позиций и острые дискуссии вокруг применимости понятия «прогресс» к социальным изменениям и социальному развитию в значительной степени обусловлены тем, что само это понятие действительно несет в себе ценностный смысл, является оценочным. А, как известно, по вопросу о допустимости в научной социологии ценностных суждений мнения ученых опять-таки разделились. Одни из них выступают за то, чтобы считать уместным употребление в социологии ценностных суждений. Значительная часть западных социологов левых или левоцентристских ориентаций (Ч. Р. Миллс, Г. Маркузе, А. Голднер и др.) считают не только возможным, но и совершенно необходимым использование ценностных суждений и понятий в социальных науках, в том числе и в социологии. Исключение таких суждений и понятий лишило бы социологию и другие науки человеческого смысла, гуманистической направленности. Другие авторы, наоборот, ссылаясь на то, что ценностные суждения, ценностные оценки имеют субъективный характер, категорически отвергают возможность употребления таких суждений и оценок в научном социологическом исследовании. Вероятно, доля истины есть в обеих крайних позициях и, чтобы се выделить, необходимо в свою очередь освободить эти позиции от субъективных пристрастий.

Прежде всего нужно по возможности строго определить само понятие социального прогресса, его содержание. Под прогрессом обычно понимается совершенствование социального устройства общества и улучшение качества жизни человека. Оно предполагает направленность общественного развития от низших форм к высшим, от менее совершенных к более совершенным.

Трудно не согласиться, что в целом развитие общества идет по линии нарастания прогрессивных социальных изменений. Тут важно отметить такие показатели, как улучшение условий труда, обретение человеческой личностью большей свободы, политических и социальных прав (что зафиксировано во Всеобщей декларации прав человека), усложнение задач, стоящих перед современными обществами, и увеличение технических, социальных возможностей их решения. Наконец, необходимо назвать беспрецедентное развитие в последние три-четыре века образования, науки, техники, предоставивших современному человеку возможности гуманизировать и демократизировать свой образ жизни и социальные институты.

Вместе с тем важно не впасть в эйфорию такого оптимистического понимания прогресса. Дело в том, что чрезвычайно трудно перевести общетеоретическое понимание социального прогресса на конкретный язык социологии. Можно ли, к примеру, однозначно утверждать, что этапы преобразования законодательной власти в России в XX в. (Государственная дума в дореволюционной России, Верховный Совет — в советский период, Федеральное Собрание — в послесоветский период) являются этапами прогрессивного развития? А можно ли считать, что образ жизни современного среднего человека в развитой стране является более прогрессивным, чем, положим, образ жизни свободных людей (граждан) в античной Греции? Вопросы очень непростые.

К этому следует добавить, что в международной социологической литературе начала XX в. было значительно больше уверенности в наличии социального прогресса, чем в конце XX и в начале XXI в. В начале XX в. проблема прогресса живо обсуждалась практически всеми крупными социологами. Некоторые статьи на эту тему были опубликованы в сборнике «Новые идеи в социологии. Сб. третий. Что такое прогресс» (СПб., 1914). В частности, это статьи: П. А. Сорокина «Обзор теорий и основных проблем прогресса», Е. В. де Роберти «Идея прогресса», М. Всбсра «Эволюция и прогресс» и др. В конце 1960-х гг. известный французский социолог и философ Р. Арон издал книгу с символическим названием «Разочарование в прогрессе», в которой обосновывал мысль о невозможности осуществления на практике высоких идеалов, порождаемых прогрессом науки и техники, и о том, что это ведет к распространению социального пессимизма.

Видный современный западный социолог, президент (в 90-е гг. XX в.) Международной социологической ассоциации И. Валлср- стайн в этой связи делает весьма осторожное утверждение: «Представляется, что в моральном и интеллектуальном отношении гораздо надежнее допустить возможность прогресса, но такая возможность не будет означать его неизбежности».

Противоречивый характер социального прогресса. При рассмотрении подобных вопросов, видимо, нужно прежде всего выделить некоторые сферы, области социальной жизни, относительно которых можно прямо сказать о неприменимости понятия прогресса к этим областям, хотя они и подвержены значительной эволюции. Этапы в эволюции этих областей никоим образом нельзя считать этапами прогрессивного развития от простого к сложному, от менее совершенного к более совершенному. Сюда относится прежде всего область искусства. Искусство как социальный институт не стоит на месте, оно подвержено постоянным изменениям. Однако понятие прогресса неприменимо для рассмотрения художественной, эстетической сторон искусства. Как можно применять его, к примеру, для сравнения Эсхила и Л. Толстого, Данте и Пушкина, Чайковского и Прокофьева и т. д. Можно говорить лишь об определенном прогрессе технических средств создания, сохранения и распространения произведений искусства. Гусиное перо, авторучка, пишущая машинка, персональный компьютер; простая граммофонная пластинка, долгоиграющая грампластинка, магнитная лента, CD; рукописная книга, печатная книга, микрофильм и др. — все эти линии в определенных отношениях можно считать линиями технического прогресса. Но они, как это очевидно, не затрагивают художественную ценность, эстетическую значимость произведений искусства.

Аналогичным образом следует оценивать и эволюцию некоторых других социальных институтов и явлений. Видимо, к ним относятся мировые религии. Эволюция фундаментальных философских систем за время интеллектуальной истории имеет место, но оценивать эту эволюцию в понятиях прогресса-регресса относительно философского содержания (не политических позиций авторов) вряд ли возможно.

Вместе с тем следует выделить и такие сферы жизнедеятельности общества, социальные институты, историческое развитие которых совершенно точно может быть квалифицировано как прогресс. К ним относят в первую очередь науку, технику, технологию. Каждый новый шаг, каждый новый этап в развитии науки, техники, технологии являются шагом и этапом в их прогрессе. Не случайно сложилось понятие научно-технического прогресса.

Но наиболее часто социолог сталкивается с такими социальными структурами и процессами, в эволюции которых прогресс может быть зафиксирован, но он осуществляется очень противоречиво. Нужно сказать, что социология должна видеть все разнообразие типов социальных изменений. Прогресс не является единственным типом. Существует регресс, по своей направленности противоположный прогрессу. Это развитие от высшего к низшему, от сложного к простому, деградация, понижение уровня организации, ослабление и затухание функций, застой. Наряду с этими типами существуют и так называемые тупиковые линии развития, приводящие к гибели тех или иных социокультурных форм и структур. Примерами могут служить разрушение и гибель некоторых культур и цивилизаций в истории общества.

Противоречивый характер социального прогресса проявляется и в том, что развитие многих социальных структур, процессов, явлений, объектов ведет одновременно к их продвижению вперед в одних направлениях и к отступлению, возврату назад в других направлениях; к совершенствованию, улучшению в одном и деструкции, ухудшению в другом; к прогрессу в одних отношениях и к регрессу или тупикам в других.

Оценку характера социальных изменений производят и по их результатам. Конечно, оценки могут быть и субъективными, но могут основываться и на достаточно объективных показателях. К субъективным оценкам можно отнести такие, которые исходят из желаний, стремлений, позиций отдельных групп, слоев населения, отдельных личностей. Главную роль тут играет удовлетворенность социальных групп происшедшими или происходящими изменениями. Если то или иное социальное изменение имеет негативные последствия для положения, статуса некоторой (допустим, небольшой) группы, оно обычно и оценивается ею как ненужное, неправильное, даже антинародное, антигосударственное. Хотя для других групп и большинства общества оно может иметь важное положительное значение. Но бывает и наоборот, когда от изменений выигрывает меньшинство, а проигрывает явное большинство. Классический пример последнего случая — совершенно противоположные оценки разными группами населения нашей страны результатов приватизации, проведенной в первой половине 1990-х гг. Как известно, приватизация (по меткому народному выражению — «прихватизация») неслыханно обогатила крайне незначительную часть населения, а у трети населения «доход» оказался ниже прожиточного уровня.

Гуманистический смысл критериев социального развития. По вопросу конкретных критериев социального развития также ведутся дискуссии между представителями разных социологических школ и направлений. Наиболее предпочтительны позиции тех авторов, которые стремятся придать критериям социального прогресса гуманистический смысл. Дело в том, что недостаточно говорить о социальных изменениях, в том числе и о социальном развитии, только как об объективно совершающихся процессах, «процессах в себе», говоря философским языком. Не менее важны и другие их стороны — их обращенность к человеку, группам, обществу в целом. Ведь задача заключается не только в том, чтобы зафиксировать сам факт социальных изменений и социального развития, определить их виды, выявить движущие силы и т. д. Задача еще и в том, чтобы обнажить их гуманистический (или антигуманистический) смысл — ведут ли они к благосостоянию человека, его процветанию или ухудшают уровень и качество его жизни.

Социолог должен стремиться находить более или менее объективные показатели для оценки социальных изменений, квалификации их в качестве прогресса или регресса. Как правило в таких ситуациях вырабатывается специальная система социальных показателей, которая может служить основой для оценки. Так, в ИСПИ РАН была разработана обстоятельная «Система социальных показателей российского общества». Она разделена на четыре группы по сферам общественных отношений: собственно социальную, социально-политическую, социально- экономическую и духовно-нравственную. В каждой из сфер показатели разбиты на три группы по видам измерения: социальные условия как объективные данные, определяющие «фон» общественных отношений, социальные индикаторы как количественные характеристики общественных отношений, фиксируемые статистическими методами, и, наконец, социальные показатели как качественные характеристики общественных отношений, фиксируемые социологическими методами. Наложение показателей на сферы общественных отношений позволяет выделить 12 измерительных подсистем, которые могут служить основой системной оценки уровня развития каждой сферы общественных отношений и общества в целом.

В течение последних десятилетий в разных странах происходит активное развитие систем социальных, демографических, экономических, других статистических показателей и число таких показателей, выраженных в стоимостной (денежной), натуральной, комбинированной и других формах, достигает уже нескольких сотен. При этом наряду с разработкой отраслевых показателей осуществляется их синтезирование, объединение для оценки общего уровня социального развития страны и для целей международных сопоставлений. Так, в России органами статистики разработана система единой социально-демографической статистики, которая может быть представлена в виде крупных отраслевых блоков, соответствующих стандартам международных сопоставлений: демографическая статистика; окружающая среда, урбанизация, жилищные условия; здравоохранение и питание; образование; экономическая деятельность населения; социальные группы и мобильность населения; доходы, потребление и благосостояние; социальное обеспечение; досуг и культура; использование времени; общественный порядок и безопасность; социальные отношения; политическая деятельность. Система таких показателей может служить основой комплексной оценки уровня социального развития того или иного общества и тех возможностей, которые оно предоставляет для развития человека.