Смерть у богов всегда есть только предрассудок

Quot;И ты, -- сказал Заратустра, -- ты, злой старый

Чародей, что наделал ты! Кто же в этот свободный век будет

Впредь тебе верить, если ты веришь в подобных

Богов-ослов?

То, что ты делал, было глупостью; как мог ты, хитрый,

делать такую глупость!"

Quot;О Заратустра, -- отвечал хитрый чародей, -- ты прав, это

Была глупость, -- она достаточно дорого обошлась мне".

-- "И даже ты, -- сказал Заратустра совестливому духом, --

Подумай же и приложи палец к своему носу! Разве здесь нет

Ничего противного твоей совести? Не слишком ли чист дух твой

для этих молений и для фимиама этих святош?"

Quot;Есть нечто, -- отвечал совестливый духом и приложил палец

К носу, -- есть нечто в этом зрелище, что даже приятно моей

Совести.

Быть может, я не имею права верить в Бога; но несомненно,

Что Бог в этом образе кажется мне еще наиболее достойным веры.

Бог должен быть вечным, по свидетельству самых

Благочестивых: у кого так много времени, тот не спешит. Так

долго и так глупо, как только возможно; с этим можно,

Однако, идти очень далеко.

И у кого слишком много духа, тот может сам заразиться

Глупостью и безумством. Подумай о себе самом, о Заратустра!

Ты сам -- поистине -- даже ты мог бы от избытка мудрости

Сделаться ослом.

Не идет ли и совершенный мудрец охотно по самым кривым

Путям? Как доказывает очевидность, о Заратустра, -- твоя

очевидность!"

Quot;И ты сам наконец, -- сказал Заратустра и обратился к

Самому безобразному человеку, все еще лежавшему на земле и

протягивавшему руку к ослу (ибо он поил его вином). -- Скажи,

Ты, неизреченный, что ты сделал!

Ты кажешься мне преображенным, твой взор горит, плащ

Возвышенного облекает безобразие твое, -- что делал ты?

Правду ли говорят они, что ты опять воскресил его? И к

Чему? Разве он не был с полным основанием убит?

Ты сам кажешься мне воскрешенным -- что делал ты? что

ниспровергал ты? В чем убеждал ты себя? Говори,

ты, неизреченный!"

Quot;О Заратустра, -- отвечал самый безобразный человек, -- ты

Плут!

Жив ли он еще, или воскрес, или окончательно умер,

Кто из нас двоих знает это лучше? Я спрашиваю тебя.

Одно только знаю я -- от тебя самого однажды научился я

Этому, о Заратустра: кто хочет окончательно убить, тот

Смеется.

Quot;Убивают не гневом, а смехом" -- так говорил ты однажды. О

Заратустра, ты, скрывающийся, ты, разрушитель без гнева, ты,

опасный святой, ты -- плут!"

Но тут случилось, что Заратустра, удивленный этими

плутовскими ответами, бросился ко входу в пещеру свою и,

обращаясь ко всем своим гостям, крикнул громким голосом:

Quot;О, все вы хитрые проныры и скоморохи! Что притворяетесь и

Скрываетесь вы предо мной!

Как трепетало сердце каждого из нас от радости и злобы,

что вы наконец опять стали, как дети, благочестивы, --

-- что вы наконец опять поступали, как поступают дети,

Именно молились, складывали крестом руки и говорили "Боже

милостивый!"

Но теперь предоставьте мне эту детскую комнату, мою

Собственную пещеру, где сегодня было столько ребячества.

Остудите на воздухе ваш горячий детский задор и биение ваших

Сердец!

Конечно: если не будете вы как дети, то не войдете вы в

Это Небесное Царство". (И Заратустра показал рукою

наверх.)

Quot;Но мы и не хотим вовсе войти в Небесное Царство: мужами

Стали мы -- и потому хотим мы царства земного ".

И еще раз начал говорить Заратустра: "О мои новые друзья,

Говорил он, -- вы, странные, вы, высшие люди, как нравитесь

вы мне теперь, --

С тех пор как стали вы опять веселыми! Поистине, вы все

Расцвели: мне кажется, что таким цветам, как вы, нужны новые

праздники,

Какая-нибудь маленькая смелая чепуха, какое-нибудь

Богослужение и праздник осла, какой-нибудь старый веселый

Дурень -- Заратустра, вихрь, который дыханием своим надувает

Вам души.

Не забывайте этой ночи и этого праздника осла, вы, высшие

Люди! Это изобрели вы у меня, это принимаю я, как

Доброе знамение, -- нечто подобное изобретают только

Выздоравливающие!

И если будете вы вновь праздновать этот праздник осла,