О горе всех, кто дарит! О затмение моего солнца! О алкание

Желаний! О ярый голод среди пресыщения!

Они берут у меня; но затрагиваю ли я их душу? Целая

Пропасть лежит между дарить и брать; но и через малейшую

Пропасть очень трудно перекинуть мост.

Голод вырастает из моей красоты; причинить страдание хотел

бы я тем, кому я свечу, ограбить хотел бы я одаренных мною --

Так алчу я злобы.

Отдернуть руку, когда другая рука уже протягивается к ней;

Медлить, как водопад, который медлит в своем падении, -- так

Алчу я злобы.

Такое мщение измышляет мой избыток; такое коварство

Рождается из моего одиночества.

Мое счастье дарить замерло в дарении, моя добродетель

Устала от себя самой и от своего избытка!

Кто постоянно дарит, тому грозит опасность потерять стыд;

Кто постоянно раздает, у того рука и сердце натирают себе

Мозоли от постоянного раздавания.

Мои глаза не делаются уже влажными перед стыдом просящих;

Моя рука слишком огрубела для дрожания рук наполненных.

Куда же девались слезы из моих глаз и пушок из моего

Сердца? О одиночество всех дарящих! О молчаливость всех

Светящих!

Много солнц вращается в пустом пространстве; всему, что

Темно, говорят они своим светом -- для меня молчат они.

О, в этом и есть вражда света ко всему светящемуся:

Безжалостно проходит он своими путями.

Несправедливое в глубине сердца ко всему светящемуся,

Равнодушное к другим солнцам -- так движется всякое солнце.

Как буря, несутся солнца своими путями, в этом -- движение

Их. Своей неумолимой воле следуют они, в этом -- холод их.

О, это вы, темные ночи, создаете теплоту из всего

Светящегося! О, только вы пьете молоко и усладу из сосцов

Света!

Ах, лед вокруг меня, моя рука обжигается об лед! Ах, жажда

Во мне, которая томится по вашей жажде!

Ночь: ах, зачем я должен быть светом! И жаждою тьмы! И

Одиночеством!

Ночь: теперь рвется, как родник, мое желание -- желание

Говорить.

Ночь: теперь говорят громче все бьющие ключи. И душа моя

Тоже бьющий ключ.

Ночь: теперь пробуждаются все песни влюбленных. И моя душа

тоже песнь влюбленного. --

Так пел Заратустра.

Танцевальная песнь

Однажды вечером проходил Заратустра со своими учениками по

лесу; и вот: отыскивая источник, вышел он на нелепый луг,

Окаймленный молчаливыми деревьями и кустарником, -- на нем

Танцевали девушки. Узнав Заратустру, девушки бросили свой

Танец; но Заратустра подошел к ним с приветливым видом и

говорил эти слова:

Quot;Не бросайте пляски, вы, милые девушки! К вам подошел не

Зануда со злым взглядом, не враг девушек.

Ходатай Бога я перед дьяволом, а он -- дух тяжести. Как бы

Мог я, вы, быстроногие, быть врагом божественных танцев? Или

Женских ножек с красивыми сгибами?

Правда, я -- лес, полный мрака от темных деревьев, -- но

Кто не испугается моего мрака, найдет и кущи роз под сенью моих

Кипарисов.

И маленького бога найдет он, любезного девушкам: у колодца

Лежит он тихо, с закрытыми глазами.

Поистине, среди бела дня уснул он, ленивец! Не гонялся ли

Он слишком много за бабочками?

Не сердитесь на меня, прекрасные плясуньи, если я слегка

Накажу маленького бога! Быть может, кричать будет он и плакать

Но он готов смеяться, даже когда плачет!

И со слезами на глазах пусть просит он у вас о пляске; а я

спою песнь к его пляске:

Песнь пляски и насмешки над духом тяжести, моим величайшим

И самым могучим демоном, о котором говорят, что он "владыка

мира" ". --

И вот песня, которую пел Заратустра, в то время как

Купидон и девушки вместе плясали:

_____________________________

В твои глаза заглянул я недавно, о жизнь! И мне

Показалось, что я погружаюсь в непостижимое.

Но ты вытащила меня золотою удочкой; насмешливо смеялась

Ты, когда я тебя называл непостижимой.

Quot;Так говорят все рыбы, -- отвечала ты, -- чего не

Постигают они, то и непостижимо.

Но я только изменчива и дика, и во всем я женщина, и

притом недобродетельная:

Хотя я называюсь у вас, мужчин, "глубиною" или

Quot;верностью", "вечностью", "тайною".