Т. Гоббс о культуре и государстве

 

Идеи Фрэнсиса Бэкона были подхвачены и развиты его младшим коллегой на философском поприще и соотечественником Томасом Гоббсом (1588—1679), который, по оценке Пьера Бейля, принадлежал к числу величайших умов XVII в. Столь же высоко оценивали Гоббса и классики марксизма, которые называли его «блестящим систематиком бэконовского материализма». Правда, они подчеркивали, что у Гоббса «чувственность теряет свои краски и превращается в абстрактную чувственность геометра»⁹, но это не мешало им рассматривать выдающегося английского философа как крупнейшего представителя материализма Нового времени. Э. Кассирер восхищался его железной логикой и видел в стройности учения Гоббса причину его огромного влияния на последующее поколение ученых-обществоведов, в частности, на идеологов французского Просвещения, которые, в полном смысле слова, преклонялись перед ним и считали, как, например, Д. Дидро, что произведения Гоббса можно с пользой для себя комментировать всю жизнь.

Но Томас Гоббс был не только философом. Из под его пера вышел ряд неординарных трудов по политологии, логике, теории государства и права, в том числе знаменитая книга «Левиафан». Его без преувеличения можно считать человеком, заложившим основы современной семиотики, создавшим знаковую концепцию языка. Ему принадлежит приоритет в создании первых атеистических трудов, где с научных позиций опровергаются постулаты Священного писания. Именно об этих вещах прежде всего обычно вспоминают, когда выясняют вклад Гоббса в европейскую общественную мысль.

Вместе с тем, он весьма много сделал и в области культурологической теории, хотя об этой стороне его деятельности исследователи упоминают мельком, как о чем-то весьма незначительном, хотя Гоббс исследовал проблему генезиса культуры, выявил ряд закономерностей ее развития, раскрыл специфику социальных функций, которые выполняют различные элементы культуры, показал роль государства в становлении и развитии культуры и т.д.

Томас Гоббс родился в семье сельского священника в тот год, когда Англия ожидала нападения Великой Армады — огромного флота, посланного испанским королем для пресечения господства Англии на морских торговых путях. Он появился на свет ранее предназначенного срока, и все были убеждены, что слабосильный ребенок не проживет и нескольких дней. Однако Гоббс, вопреки предсказаниям, прожил долгую, насыщенную жизнь, причем вплоть до глубокой старости отличался отменным здоровьем и бодростью духа.

Получив неплохое домашнее воспитание, он пятнадцатилетним юношей стал студентом Оксфордского университета, из стен которого вынес не только глубокие знания в области философии и теологии, но и стойкое отвращение к сословным предрассудкам, обскурантизму и схоластическим экзерсисам, которые в те годы были неотъемлемым элементом подготовки будущих адвокатов, проповедников, нотариусов и даже врачей.

После окончания университета Гоббс поступает на службу к одному видному английскому аристократу (барону Кавендишу) — в качестве воспитателя его детей. Вместе с ними он совершает поездку за границу, в частности во Францию, Германию, Италию, где усовершенствует свои познания в области философии и естественных наук.

Затем следует поездка в Швейцарию, затем снова во Францию и Италию. Последнее, четвертое пребывание Гоббса за границей было самым продолжительным (оно растянулось на 11 лет). В эти годы он жил в Париже, где близко сошелся с Гассенди, Декартом. При посещении Флоренции он встречался с Галилеем, с которым у него состоялся продолжительный разговор относительно возможности объяснения законами механики всего происходящего в мире и человеческом обществе.

Одновременно он работает в библиотеках лучших университетов континентальной Европы, расширяя свой кругозор и углубляя знания, полученные им в alma mater.

Вскоре он становится своим человеком среди образованных аристократов и людей науки. Его начинают приглашать на заседания различных научных обществ, в литературные и политические салоны, где тогда протекала интеллектуальная жизнь высших слоев общества.

В 1640 г., накануне решающих событий английской буржуазной революции XVII в., Гоббс пишет свое первое научное сочинение «Элементы природного и естественного закона», которое приносит ему широкую известность. В нем издаются основы гоббсовской теории государства и права, которые получат дальнейшее развитие в его фундаментальных трактатах, созданных в последующие годы. Гоббс не был сторонником радикального переустройства общества и не относился к числу тех, кто идейно готовил низвержение короля и установление буржуазной республики. Поэтому после победы войск парламента над войсками Карла I он иммигрирует во Францию вместе с роялистами, считавшими его близким им по духу и мировоззрению. Но весьма скоро Гоббс понимает, что с роялистами ему не по пути и возвращается в Англию, где с разрешения правительства Оливера Кромвеля публикует свой знаменитый трактат о природе и функциях государства «Левиафан». Это сочинение содержало ярко выраженный политический подтекст и было расценено читающей публикой как призыв к аристократам и дворянству признать правомерность свершившейся революции и установившегося миропорядка при условии сохранения части их привилегий. Содержалась в нем еще одна идея, которая также не прошла незамеченной. Гоббс весьма прозрачно говорит о готовности образованных слоев населения поддержать власть протектора, опиравшегося преимущественно на армейские круги и верхушку крупной буржуазии, если они положат конец своеволию церковников, подстрекавших население к контрреволюционным мятежам и неповиновению парламенту.

Реакция на появление «Левиафана» была предельно острой. Роялисты заклеймили Гоббса как предателя, представители клира объявили его атеистом и отлучили от церкви. Кромвель же предложил ему пост государственного секретаря, который Гоббс не принял. Мотивировал он свой отказ тем, что находится в преклонном возрасте (ему тогда было 60 лет) и остаток своих дней хочет посвятить науке.

За годы правления Кромвеля у Гоббса вышли в свет трактаты «О теле», «О человеке», ряд других работ. Слава его как философа перешагнула пределы Англии, его стали воспринимать как ученого европейского масштаба. Казалось, что ничто не предвещало мрачных дней, но в 1658 г. умирает Кромвель, и это становится поворотной вехой в судьбе Гоббса.

После реставрации Стюартов на Гоббса обрушивается поток клеветы и публичных оскорблений со стороны роялистов и клерикалов, которые ничего не забыли и ничему не научились за годы изгнания. Против Гоббса выдвигают обвинения в ереси, политической нелояльности, занятиями черной магией. От ареста и жестокой расправы его спасает только заступничество короля Карла II, который помнил о том, что философ одно время был его учителем в период иммиграции. Но, сохранив ему жизнь, он запретил издавать, как написанные ранее, так и новые произведения Гоббса. Так, в частности, книга «Бегемот, или долгий парламент», где излагается история английской буржуазной революции, была опубликована только через несколько десятилетий после его смерти. Остаток дней автор «Левиафана» провел, забытый всеми. Умер он в возрасте 92 лет в 1679 г. Согласно его завещанию, на могильной плите была начертана эпитафия, составленная сами Гоббсом: «Здесь лежит истинно философский камень».

Если говорить о вкладе Томаса Гоббса в культурологическую теорию, то, прежде всего, следует заметить, что он сформулировал и обосновал тезис о государстве как элементе культуры. До него эту мысль не высказывал никто, в том числе и Платон, который, как известно, много размышлял на тему природы политики и государства.

К этой идеи Гоббс пришел в процессе исследования специфики естественного и искусственного, которая находилась в центре его научного интереса еще с университетских времен. Эта проблема, в свою очередь, рассматривалась им как часть более общей проблемы природы тел. Гоббс исходил из того, что реально существуют только отдельные конкретные тела. Он отрицал наличие в мире нетелесных, т.е. нематериальных субстанций, на чем настаивали схоласты средневековья. Английский философ ставил под сомнение и утверждение о том, что существуют врожденные идеи. По сути, это была позиция номиналиста, занимающего четкую, недвусмысленную позицию.

Тела, согласно Гоббсу, бывают различными. Некоторые из них естественного происхождения, другие — искусственного. Последние создаются людьми и в этом смысле есть результат культурно-исторической деятельности человека. Свойства естественных и искусственных тел (Гоббс их называет акциденциями) различны, в силу чего мир природы коренным образом отличается от мира культуры.

Одним из таких сложнейших тел, созданных волей и руками человека, является государство. Исследование государства, с точки зрения Гоббса, является главной задачей «моральной» или «гражданской» философии, которая, по сути, есть наука о мире искусственного, или, говоря другими словами, наука о культуре.

Но если государство есть элемент культуры, то его история может рассматриваться как история культуры. Следовательно, получив представление о том, как возникает и развивается государство, мы получаем представление о генезисе культуры.

Государство, по мнению Гоббса, появляется на достаточно высокой ступени развития человеческого рода. Причиной его возникновения является осознание людьми того факта, что только наличие постоянно действующего института принуждения дает возможность прекратить войну всех против всех, обеспечить мирное существование различных индивидов и групп людей, движимых своими корыстными интересами. Гоббс считает, что соглашение людей жить в мире, не покушаться на чужое достояние и чужую жизнь, как он пишет, «невозможно без меча», ибо слова любого договора ничего не стоят, если они не подкреплены реальной силой. Он обращает внимание на то, что

при установлении государства люди руководствуются стремлением избавиться от бедственного состояния войны, являющегося... необходимым следствием естественных страстей людей там, где нет видимой власти, держащей их в страхе и под угрозой наказания, принуждающей их к выполнению соглашений и соблюдению естественных законов¹⁰.

 

Но есть и другая причина возникновения государства. Гоббс считает, что жизнь как отдельного человека, так и любого человеческого сообщества может считаться нормальной только тогда, когда есть институт («общая власть», как он пишет), который способен защищать людей от вторжения чужеземцев и от несправедливостей, причиняемых сильными слабым. Эту функцию тоже берет на себя государство, которое может быть определено как «единое лицо или совокупность лиц, которых множество других сделали путем договора ответственными за обеспечение мира и для общей защиты»^п.

Государство, по мысли Гоббса, не есть нечто, данное раз и навсегда. Оно видоизменяется, принимая ту или иную форму в зависимости от того, каковы условия общественного договора и какова та конкретная ситуация, что сложилась в обществе. Есть три вида государства в соответствии с тем, кому принадлежит верховная власть, — это монархия, демократия и аристократия. Тирания и олигархия являются лишь различными названиями монархии и аристократии. Из данного тезиса следует, что есть три типа правления и три типа организации духовной жизни. Справедливости ради необходимо сказать, что Гоббс не делает завершающего шага. Он не говорит о том, что трем типам государства соответствует три типа культуры, хотя сама логика размышлений подталкивает его к этому. Тем не менее, если обращаться к контексту его главного произведения, то такой вывод напрашивается сам собой. Таким образом, начав с прояснения природы государства, Гоббс приходит к типологии культуры, т.е. решает проблему, относящуюся к кругу чисто культурологических задач.

Государство, по представлениям Гоббса, не только продукт, элемент культуры, но и ее инструмент. Как следует из его рассуждении, без государства нельзя покончить с дикостью и варварством, добиться смягчения нравов, повысить уровень образованности людей. Эти задачи становятся решаемыми только тогда, когда есть институт государства, способный сдерживать силой проявления дурных наклонностей и животных инстинктов у людей.

Исследуя природу государства и описывая историю его возникновения, Гоббс выделяет 19 законов. С его точки зрения, они определяют развитие общества и его культуры. Первым и основным законом, из которого выводятся все остальные, является закон, согласно которому «нужно искать мир всюду, где можно достичь; там же, где мира достичь невозможно, нужно искать помощи для ведения войны»¹². Этот закон, с точки зрения Гоббса, есть «веление правового разума», который принадлежит к числу естественных феноменов, следовательно, и закон, определяемый им, также является естественным.

Из этого закона путем дедукции выводятся все остальные, которые, как следует из контекста, могут с полным основанием рассматриваться как законы культуры, ибо они определяют регуляцию поведения человека во всех сферах жизни общества, т.е. являются законами, определяющими функционирование мира искусственного.

В ходе анализа законов Гоббс приходит к выводу, что знание, понимание, а тем более следование всем законам является прерогативой только человека, получившего соответствующее образование и обладающего способностью устанавливать связь между интересами общества и своими личными. Для большинства, которое занято добыванием средств к жизни, все девятнадцать законов могут быть резюмированы в простом правиле, которое звучит в его устах так:

«Не делай другому того, чего бы ты не желал, чтобы было сделано по отношению к тебе»¹³. Таким образом, «золотое правило нравственности» относится к числу естественных законов и может рассматриваться как важнейшее установление культуры.

Это вывод в корне противоречит размышлениям теоретиков, относящихся к различным школам и направлениям, доказывающих относительность норм и принципов морали.

Гоббс не только раскрывает сущность государства и описывает законы его функционирования, он также выясняет роль отдельных элементов культуры в организации социального бытия людей и превращения их из индивидов, движимых животными инстинктами, в свободных людей гражданского общества. Гоббс прежде всего акцентирует внимание на речи, исследованию сущности которой он посвящает главу IV «Левиафана».

Следует сказать, что Гоббс не делает различия между речью и языком, употребляя эти термины в качестве синонимов. Хотя с точки зрения современной лингвистики подобный подход явно некорректен, но для Гоббса он несущественен.

Речь, с точки зрения английского философа, возникает как результат промысла Божьего. Именно Господь, согласно воззрениям Гоббса, был «первым творцом речи». Именно он научил Адама различным словам и дал ему знание о том, что какое слово обозначает. В силу этого обстоятельства речь несет на себе отпечаток сакрального, что заставляет соответственно относится к языку, которым владеет тот или иной народ. Господь наделил Адама, всех людей, произошедших от него и Евы, также способностью самому изобретать слова, соединять их так, чтобы они были понятны как тому, кто их произносит, так и тому, кто их слышит. В подтверждение своей мысли Гоббс ссылается на Священное писание, где ничего не говорится о том, что Адам знал название всех фигур, цветов, звуков, отношений и т.д. Говоря другими словами, Гоббс стоит на точке зрения признания двойственной природы языка который возникает в соответствии с Божественной волей и в процессе человеческой практики.

Гоббс считает, что основная функция языка состоит в том, чтобы перевести нашу мысленную речь в словесную и тем самым обеспечить установление связи, понимания между индивидами, которые до изобретения речи общались друг с другом с помощью знаков или отдельных звуков. Таким образом, главная функция языка, по Гоббсу, объединительно-коммуникативная. Там, где нет языка, там невозможно существование человеческого сообщества — это главная мысль английского материалиста.

Не трудно заметить, что она совпадет с теми представлениями о роли языка, которые высказываются современными исследователями, считающими, что его функции отнюдь не ограничиваются только передачей информации от индивида к индивиду.

Гоббс весьма подробно описывает процесс возникновения понятий, закрепления за ними того или иного содержания. С его точки зрения сначала на уровне чисто чувственного представления возникает метка как прообраз будущего названия предмета или объекта. Она имеет значение для отдельного человека или ограниченного круга людей, находящихся в непосредственном контакте. Если возникает необходимость передачи информации другим индивидам, не связанным непосредственными отношениями, то эту роль выполняет знак. Последний отличается от метки большей степенью общности. С его помощью, как считает Гоббс, может происходить идентификация не одного, а целого ряда предметов. Итогом развития формирования словесного образа предмета выступает имя. Имя всегда облечено в вербальную (словесную) форму. Именно имена, а не метки и знаки, будучи соединены в предложения, позволяют адекватно выразить человеческую мысль. Они же являются основой для коммуникационного взаимодействия индивидов. Между именем и природой вещи нет тесной связи, ибо, как пишет Гоббс, «как же тогда объяснить, тот факт, что языки различны, хотя природа вещей повсюду одна и та же»¹⁴. Постулируя этот тезис, Гоббс опровергает идущее со времен античности представление о том, что имя вещи выражает ее суть, и утверждает, что базовая конструкция языка устанавливается человеком произвольно, по его собственному разумению и хотению. Отсюда следует вывод о том, что все языки искусственны, или, говоря другими словами, они есть не что иное, как продукт культурно-творческой деятельности людей.

Гоббс чрезвычайно высоко оценивает роль языка в жизни человеческого общества. Он пишет: «Без способности речи у людей не было бы ни государства, ни общества, ни договора, ни мира, так же как этого нет у львов, медведей и волков»¹⁵. В то же время Гоббс отмечает, что, благодаря наличию языка, распространяются не только истинные, но и ложные знания, всякого рода предубеждения и мифы. Точно найденное слово позволяет тем, кто владеет искусством речи, манипулировать мнениями и поведением других.

Речь, с его точки зрения, иногда рождает слепое доверие схоластам и мнимым пророкам даже в том случае, если их слова лишены всяческого смысла. Опасность представляет и широко распространенное заблуждение о том, что постичь сущность вещи можно, определив ее вербально. Говорит Гоббс и о других негативных моментах, связанных с обладанием человеком речью. Не трудно заметить, что его рассуждения продолжают линию, намеченную Френсисом Бэконом, который много писал об «идолах рынка», «идолах пещеры» и так далее, понимая под последними те искажения, которые возникают в процессе познания при переводе мысли в вербальную форму.

Однако вклад Томаса Гоббса в культурологическую теорию не ограничивается только созданием концепции языка, ставшей в значительной мере базисом для современной лингвистики. Не менее важными с точки зрения культурологической науки являются рассуждения Гоббса о природе религии, которую он осмысливал совершенно в ином ключе, чем его предшественники.

Для английского философа религия составляет неотъемлемую часть духовной жизни человека. Он подчеркивает тесную связь между культом и культурой, предвосхищая решение вопроса об их соотношении, которое будет много веков спустя предложено Н.А. Бердяевым, И.А. Ильиным и другими авторами-идеалистами. Однако, для Гоббса религия — не квинтэссенция культуры, не ее смысловое ядро. Точно так же он не считает ее только благом, не утверждает подобно Николо Макиавелли, что она играет исключительно позитивную роль в общественной жизни.

Отношение Гоббса к религии более сложное. С его точки зрения, человек не может не быть верующим существом, ибо, в противном случае, он никогда не сможет ответить на вопрос: кто создал мир и управляет его судьбой. Ответить на этот вопрос способен только человек, признающий существование Бога и видящий в нем конечную причину всех причин, первичный двигатель мира. Но, освобождая человека от груза неразрешимых вопросов, религия способствует духовному подавлению личности. Она также препятствует процессу познания природы, заставляя с помощью института церкви верить в то, что никак не согласуется с результатами опытного познания. Кроме всего прочего, церковники, подчеркивает Гоббс, всегда выступали и выступают на стороне консервативных сил, препятствуют прогрессивным изменениям, назревающим в обществе. С точки зрения Гоббса, церковь должна быть подчинена государству, которое является верховным сувереном, способным принимать судьбоносные решения и устанавливать законы. Он утверждал, что глава светской власти должен быть и главой духовной власти, ибо, в противном случае, не может быть спокойствия в государстве, где неизбежно найдутся люди, поддерживающие того или иного владыку.

Достаточно подробно прорабатывает Гоббс вопрос о корнях религии. Согласно его воззрениям, источники религии чисто гносеологического плана. Он считает, что когда появляется у людей желание доискаться до причин всего происходящего, когда возникает стремление в сознании непротиворечивой картины мира, именно тогда возникает и религия, которая выполняет еще одну важную функцию — функцию регуляции отношений между людьми. В этом религии близка морали и праву, которые решают те же задачи.

Итак, согласно воззреньям Гоббса, религия — часть культуры. Такой же частью является и наука, рассмотрению природы которой Гоббс посвящает немало страниц в своих книгах.

Но о науке он говорит несколько в ином ключе, чем Фрэнсис Бэкон. Если для последнего наука — квинтэссенция культуры, а темпы научного прогресса определяют темпы и направленность прогресса культурного, то для Гоббса наука является частью культуры, равноправной религии, экономике, искусству. Под последним Гоббс понимает не только живопись, архитектуру, поэзию и т.д., но и процесс художественного творчества. Искусство интерпретируется им прежде всего как процесс проявления креативной активности человека во всех сферах бытия. В этом смысле продукт искусства есть мир искусственного, где главное место занимает государство, которое, как он пишет «является лишь искусственным человеком, хотя и более крупным по размерам и более сильным, чем естественный человек, для охраны и защиты которого он создан»¹⁶. Встречается в работах Гоббса и понимание искусства, тождественное тому, что присутствует в трудах Фрэнсиса Бэкона, который под искусством понимал всякое практическое умение, используемое для преобразования природы. Правда, Гоббс идет дальше, предлагая дифференцировать искусства на «механические» (искусство создания машин, возведения фортификационных сооружений, литья пушек и. т. д.) и изобразительные. К числу последних, по его мнению относятся искусство, музыка и живопись.