Что в груди моей бешеной страстью

У иронии горькой во власти Та же царствует тайная сила, Что из глаз твоих слезы точила.

Что судьба нам написана кровью Наших предков, делами, любовью, Что исчезнет бесследно страданье, Если пламя над нами единое встанет.

Я хотел бы тогда слезы вечные лить И дыханье, и душу с тобою делить,

И склонившись главою на милую грудь, Я хотел бы навеки блаженно заснуть,

Вместе жизни лишиться

И в дыханье одном раствориться.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

МЫСЛЬ К ЖЕПНИ

Женни, пусть кружатся сферы, Солнца и эфира ты светлей.

Пусть миры бранят меня без меры, Все снесу, останься лишь моей.

Сфер извечных постоянней,

Выше, чем небес дворец, И прекраснее страны мечтаний,

Глубже моря — ужаса сердец,

Безгранична, бесконечна,

Как ее сам бог создал, Вновь ее творящий вечно —

Мысль, что образ мне твой дал.

Ты сама та мысль. Но слово

Бедно — можно ли сказать о том,

Что пылает вечно ново

В сердце трепетном моем.

ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ ГОРДОСТЬ

К ЖЕННИ 1"

(См. стр. 494—496)

ПОСЛЕДНЯЯ ПЕСНЬ ПЕВЦА БАЛЛАДА

Средь полночи глубокой Стоит седой поэт, Он сердцем одиноким Готов объять весь свет.

И на плече усталом Украсил лиру бант, Звездою небывалой На ней горит брильянт.

КНИГА ЛЮБВИ

С единственной подругой Он тихо говорит, Давно поблекли кудри, Но взор огнем горит.

В эфире безмятежно Смеется неба свод. «Спи!..» — шепчет ветер нежно, Но сон к нему нейдет.

Как душно в узкой спальне! И жар в груди повлек Из тесноты подвальной Под звездный потолок.

Легли на струны руки, Прошлись любовно вдоль, И все сильнее звуки, И глубже страсть и боль.

«Еще волнуют сердце Мечтанья юных лет, И в старость мне не верится, В душе покоя нет.

Огромный и туманный Все так же манит мир, И полон звуков странных Полуночный эфир.

Скитайся, бард нелепый, Пока достанет сил, В могильном только склепе Угаснет сердца пыл.

Но в глубине сердечной, Тебе доступный лишь, Прекрасный, юный, вечный Ты образ сохранишь.

С упорством безнадежным Ты гонишься за ним, Но этот образ нежный, Как сон, неуловим.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Он, вечно ускользая, Зовет к себе певца, Скитаньям обрекая До смертного конца.

Силен и молод прежде, Теперь ты сед, устал, Но все идешь в надежде Настичь свой идеал.

Так, отдыха не зная, По всей земле иди, Пока огонь пылает Божественный в груди.

Своей мечтой исполнен, Ты должен петь, поэт, Пока поглотят волны, Угаснет солнца свет.

Гоним своей судьбою, Ты вышел в долгий путь, Твоя мечта с тобою, Покуда дышит грудь...»

Желанья, боль и муки Сдавили сердце вмиг, — Умолкли песни звуки, Певец седой поник.

И, опершись на лиру Слабеющей рукой, Взор обратил к эфиру, Исполненный тоской.

Вселенная без края Раскинулась у ног, А он стоит, страдая, Величествен, как бог.

И красотой нетленной Опять стихи звучат, И звезды во Вселенной, Заслушавшись, молчат.

344 книга любви

«Любви далекий образ, Свет милого лица В двух случаях лишь может Предстать глазам певца:

Когда, пронзенный страстью, Он наслажденье пьет Или в порыве счастья Восторженно поет.

Тогда в краю полнощном, Где лишь алмазы звезд, Стоит он древом мощным В чудесном царстве грез.

Бальзам любви целебный Он пить безмерно рад, Мерцанием волшебным Не насладится взгляд.

Но в этом упоенье Вдруг холодеет кровь, Душе его мученьем Становится любовь.

Он видит бесконечность, Но как ее объять?! И остается вечно Надеяться и ждать.

Ведь, словно звезд мерцанье, Чуть видное с земли, Любимой очертанья Теряются вдали.

Не зная постоянства, Богиня грез моих Из звездного пространства Приходит лишь на миг.

И слезы сожаленья Мне остаются в дар, Да пенье, только пенье — Небесный вечный жар.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Потоком звуков дивных Хочу я всколыхнуть И горные вершины, И человека грудь.

И, если в восхищенье Душа умрет, тиха, Пусть погрузится в пенье, В гармонию стиха.

И на краю могилы, Запев в последний раз, Восславить близость милой Сумею в этот час...»

Слеза скатилась скупо Из тусклых глаз певца, Но, уступая сердцу, Поет он до конца.

Вновь в тишине эфира Раздался страстный звук... Затем умолкла лира И выпала из рук.

БЛЕДНАЯ ДЕВУШКА

БАЛЛАДА «s

(См. стр. 500—503)

ЛЮЦИНДА БАЛЛАДА

(См. стр. 475—481)

ЛЮБОВЬ ПЕВЦА К ЖЕННИ

Вечно, пламенно и нежно Суждено певцу любить, Плыть течением мятежным, Пока может петь и жить.

КНИГА ЛЮБВИ

Что однажды опалило Сердце юное огнем, Вечной страстью, буйной силой День и ночь пылает в нем.

Ищет он повсюду это, Полны им и луг, и лес, Сны волшебные поэта, Голубой простор небес.

Только он хранить умеет В первозданной чистоте Красоту, что в сердце зреет, Верность музам и мечте.

Не ему изведать, счастье, Не ему узнать покой — Вечно в нем бушуют страсти, Гонит демон роковой.

Вечность юности прекрасной И любви дал бог ему, Ее искры не погаснут, Прочертив мирскую тьму.

Покорившись божьей воле, Пренебрег он суетой, Ради муки, ради боли Наслажденья красотой.

Полный страстного желанья И мечты о красоте, Видит нежное мерцанье Он в воздушной чистоте.

Лишь к тому оно нисходит, Чей сердечный пыл глубок, Кто в скитаньях жизнь проводит, В чьей груди любовь и бог.

Но коль сердце замирает Под влияньем сил иных, Равнодушно ускользает Красота из сфер земных.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

И тогда тоскою вечной, Вечной болью полон свет. Лишь борьбою бесконечной Формируется поэт.

Потрясенный страстным чувством, Он поет, прозревши вдруг, И становятся искусством Его сердце, его дух.

Если ж нежная богиня Вдруг низвергнулась с небес, И померкнул купол синий, Во Вселенной свет исчез, —

Мир гармонии, блаженства Погружается во мрак, Форм прекрасных совершенство Разбивается во прах.

И пока в подлунном мире Я сгораю от страстей, Женни, ты царишь в эфире И не быть тебе моей.

Нет тоски моей огромней,

Нет страданиям конца,

Коль полюбишь, Шенни, вспомни

Одинокого певца.

Кто надежд питать не смея, Покорясь своей судьбе, Лишь тебя любить умеет, Может петь лишь о тебе.

Как прекрасно упоенье! Но, борьбою изнурен, Чем сильнее наслажденье, Тем сильней страдает он.

И когда мне вдруг предстанет Женни об руку с другим, Лира пламенная грянет О тебе последний гимн.

КНИГА ЛЮБВИ

Посреди чужого пира, В блеске свадебных огней, Разобьется вдребезг лира И поэта сердце с ней.

ЖАЛОБА НЕВЕСТЫ ДИКАРЯ БАЛЛАДА

Идет, печаль скрывая, По камышам густым:

«Все, что своим звала я, Не будет уж моим.

Здесь мне была отрадой

Источника струя, Здесь к шуму водопада

Прислушивалась я.

Здесь серна убегала, Здесь прыгнула она.

А там она упала, Стрелою сражена.

Вот дуб — мое владенье, Он выше всех вокруг.