Почему старая российская интеллигенция оказалась несовместимой с советской властью?

В советской историографии десятилетия господствовало положение, согласно которому октябрьская революция, со­ветская система объективно соответствовали интересам ин­теллигенции, обеспечивали ее расцвет на пути к созданию бесклассового общества. В соответствии с этой концепцией послеоктябрьская история российской интеллигенции рас­сматривалась как неуклонно восходящий вектор ее разви­тия.

В последнее время выдвигается другая крайняя точка зрения, стержнем которой является репрессивная политика большевистского режима по отношению к российской ин­теллигенции.

Октябрьскую революцию поддержала пролетарская и не­большая часть демократической интеллигенции, связывав­шая с социалистическим проектом свои надежды на выход российского общества из острейшего политического и соци­ально-экономического кризиса. Но большая часть интелли­генции встретила эту революцию недоброжелательно или враждебно. Это объяснялось ее непримиримой оппозициейностью к любой политической власти, ставшей органической чертой менталитета значительной части российской интелли­генции Будучи приверженной либерально-демократическим способам разрешения общественных противоречий, она не­гативно восприняла массовый террор, гражданскую войну, курс на мировую революцию.

В соответствии с установками марксизма, положенными в основу практической политики, социальный рейтинг клас­сов и социальных слоев в революционном обществе опреде­лялся их отношением к социалистическому строительству. Старая российская интеллигенция в этом отношении явно уступала рабочему классу и беднейшему крестьянству, рас­сматривалась большевистскими идеологами как ненадежная, колеблющаяся социальная группа, тесно связанная с быв­шими эксплуататорскими классами.

Необходимость использования старой интеллигенции объ­яснялась большевистскими лидерами прагматическими со­ображениями: пока нет в достаточном количестве своих «красных» специалистов, необходимо ее привлекать к вы­полнению специализированных функций умственного труда (учителя, врачи, инженеры и пр.}, строго пресекая ее пре­тензии и попытки выполнять традиционные социальные фун­кции. Это отражалось в официальном лексиконе советской эпохи — понятие «интеллигенция», которое приобрело не­гативную окраску, заменяется нейтральным термином «спе­циалисты».

Переход РКП(б) к новой экономической политике спо­собствовал изменению отношения значительной части ин­теллигенции в России и за рубежом к советской власти, поскольку она усматривала в этом повороте общее отступ­ление большевизма, начало эволюции советского режима в демократическом направлении. В среде старой интеллиген­ции наметился поворот к сотрудничеству с советской властью, идеологическим оформлением которого явился сборник «Сме­на вех» (1921 г.).

В политике РКП(б) первой половины 20-х гг. соседство­вали две тенденции: тенденция к демократизации обществен­ной жизни и военно-коммунистическая тенденция ужесточе­ния режима, подавления всех неугодных. Вплоть до середины 20-х гг. эти тенденции уравновешивали друг друга В 1923 — 1925 тт. стало возможным такое уникальное явление в пос­леоктябрьской истории как диалог политических лидеров страны и представителей старой интеллигенции. Но соци­альная база демократической альтернативы в советском об­ществе была неизмеримо слабее другой, военно-коммунис­тической. На протяжении 20-х гг. прослеживается процесс усиления всевозможных дискриминаций, ограничений и реп­рессий по отношению к интеллигенции, которая являлась питательной средой для политической оппозиции Парал­лельно шел процесс формирования новой интеллигенции путем выдвижения партийцев, комсомольцев, общественно-активных рабочих и крестьян на руководящую советскую, хозяйственную, культурную работу («выдвиженчество»), через обучение на рабфаках, массовое направление рабочей и крестьянской молодежи в вузы и техникумы.

В период сталинского «великого перелома» (с 1928 г) политика правящей партии приобрела антиинтеллигентский характер: инсценированные судебные процессы конца 20 — начала 30-х гг. — «Шахтинское дело», «Промпартия», «Со­юзный ЦК РСДРП меньшевиков», массовые пропагандист­ские кампании, направленные на дискредитацию инакомыс­лящих обществоведов, литераторов. Логика сталинской политики по отношению к старой интеллигенции в конце 20 — начале 30-х гг. диктовалась тем, что ее самостоятель­ность, независимость мышления, критический дух, нравствен­ные принципы оказались несовместимы с процессом станов­ления тоталитарного режима, монополизации духовной жизни общества.