Дальнейшие завоевания и разделение земли обетованной

Иис.Нав. 11-24

Цари маленьких северных ханаанских государств беспечно следили за победоносным шествием израильтян, и лишь после то­го, как жертвой завоевателей пали некоторые укрепленные горо­да центрального и южного Ханаана, поняли какая опасность им угрожает. Во главе с Иавином, царем асорским, образовалась новая коалиция. Армия союзников состояла из множества боевых колесниц, которые в то время считались грозной боевой техникой. Но отважный Иисус Навин с Божьей помощью внезапно напал на про­тивника и эта военная тактика решила исход боя. Северные хананские войска были разгромлены, а многие их города разрушены и преданы огню.

Покорение всего Ханаана длилось семь лет. В кровавых войнах погиб тридцать один ханаанский царь. За исключением Иерусалима и нескольких других укрепленных городов у моря и в горах вся страна была завоевана израильтянами.

После этого Иисус Навин приступил к разделу обетованной земли между израильскими коленами. Всего их было тринадцать, так как колено Иосифа разделилось на две племенные группы, которым положили начало Ефрем и Манассия. Поскольку потомкам Рувима и Гада, а также половине племени Манассии достались в удел земли за Иорданом, а левитам не полагалось своей особой территории, то раздел коснулся только девяти племен и второй половины племени Манассии.

Таким образом, обетованная земля оказалась разделен­ной на десять округов. На юге поселились потомки Семиона, Иуды и Вениамина. Остальную территорию покоренной земли за­няли, двигаясь с юга на север, колена Ефрема, Манассии, Иссахара, Завулона, Нефалима, Асира. Немногочисленное племя Дана поселилось к западу от Вениаминового колена на границе с филистимлянами.

На территории, доставшейся Ефрему, находился город Силом. Иисус Навин решил в этот город перенести народную святыню – Скинию собрания и Ковчег Завета. Таким образом, Силом стал первой столицею Израиля, которой надлежало спаять в одну нацию рассеявшиеся колена.

Левитам выделили во владение сорок восемь городов, где по завету Моисея они выполнят религиозные обязанности. Шести городам за Иорданом и в самом Ханаане было предоста­влено право давать убежище от родовой мести людям, винов­ным в неумышленном убийстве.

Племена Рувима, Гада и Манассии, выполнив обещание, данное Моисею, пожелали теперь вернуться на землю, получен­ную ими во владение за Иорданом. Иисус Навин благоволил их и в напутственном слове просил сохранить верность Богу и Его храму в Силоне.

Иисус Навин еще долгие годы возглавлял колена Израилевы. Его авторитет был источником сплоченности нации. Рассеянные по Ханаану племена безоговорочно признавали власть. Большую роль в деле сплочения израильских племен играл храм в Силоме. Он был духовным сердцем всего Израиля. Но Иисуса Навина беспокоила мысль, что будет после его смерти? У него не было достойного преемника, и он опасался, что племена, оставшись без сильного руководства и потеряв веру в Истинного Бога, могут быстро потерять един­ство и оказаться в плену у местных жителей. Единство и мощь государства Иисус Навин видел в хранении истинной религии, в беззаветном служении Богу Авраама, Исаака и Иакова. Желая укрепить веру в Бога и тем самым предотвратить распад государства, он собрал в Сихеме всех сынов Израилевых, прочитал им еще раз законы Моисея и велел поклясться, что они не будут служить богам. Народ единодушно поклялся: «Нет, не будет того, чтобы мы оставили Господа и стали служить другим богам!» В знак памяти о возобновленном союзе с Господом Иисус Навин поставил под дубом большой камень и сказал: «Вот камень сей будет нам свидетелем: ибо он слышал все слова Господа, которые Он говорил с нами: он да будет свидетелем против нас, чтобы вы не солгали перед Богом вашим».

Иисус умер, прожив сто десять лет. Его похоронили на горе Ефремовой, и в его гробницу положили каменные ножи, которыми было совершено обрезание израильтян, когда они перешли Иордан.

ПЕРИОД СУДЕЙ

(приблизительно 1200-1025)

ПОЛИТИЧЕСКОЕ ПОЛОЖЕНИЕ И РЕЛИГИОЗНОЕ СОСТОЯНИЕ ИЗРАИЛЯ ПОСЛЕ СМЕРТИ ИИСУСА НАВИНА

После смерти Моисея и Иисуса Навина не нашлось среди израильтян человека равного им по значению. Израильские племена рассеялись до Ханаану, мирным путем или с оружием в руках за­нимая предназначенные им уделы. Между коленами не было согласия. Мелочная зависть, раздоры из-за установления границ, местничество, игра честолюбий раскололи единство, подорвали национальную спаянность, столь необходимую для удер­жания захваченных земель. Поссорившиеся племена, действо­вавшие врозь и рассчитывавшие только на собственные силы, не умели довести до конца покорение страны. Народы Хана­ана, где сопротивление было сломлено не до конца, ждали только случая, чтобы вернуть утраченные им земли. А евреи, хананеи, аморреи и иевуеси способны были в любой момент оказать отпор захватчикам. Постоянную угрозу для израильтян представляли не покоренные Иисусом Навиным хорошо укрепленные города Иерусалим, Газа, Асколон и Еглон и мно­гие другие, рассеянные по горам и долинам.

Между тем израильские племена, утомленные многолет­ними скитаниями и борьбой, стремились как можно скорее насладиться плодами победы. Ведь они вступили во владение тучными пастбищами, пахотными полями, оливковыми садами и виноградниками. Сбылись наконец их мечты о мирной и зажи­точной жизни скотоводов и земледельцев. Поэтому они скоро забыли о войне. С окружающими их ханаанскими народами можно было кое-как договориться, жить с ними в мире и, таким образом, получить возможность вести хозяйство на покоренных землях. Так и получилось: израильтяне как бы об­разовали островки в море ханаанского населения. Результа­ты этой разобщенности не заставили слишком долго ждать. Израильтяне были люди простые и суровые, люди пустыни. Хананеяне превосходили их своей богатой цивилизацией и культурой, они строили большие города и к тому же говорили на языке, очень близком к древнееврейскому. Потом­кам Иакова грозила извечная судьба варваров-завоевателей: быть поглощенными теми более развитыми народами, которые они себе подчинили. Распространенным явлением стали смешан­ные браки: израильтяне больше не считали неприличным женить­ся на девушках другой национальности, а израильтянки охотно выходили замуж за хананеян.

Но еще печальней была картина религиозной жизни израиль­тян. Молодое поколение, сменившее своих отцов, не хотело знать «Господа и дел Его, которые Он делал Израилю». Дорога в Силом к священному храму многими была забыта. Бог Израиля им казался грозным Богом, требующим от них добродетельной жизни, молитв и строгого исполнения Синайского законодательства. Служение же идолам сопровождалось плясками, пиршествами, пьянством и другими чувственными наслаждениями. Поэтому они часто ханаанских лжебогов предпочитали Истинному Богу. Израильтяне на каждом шагу встречались с местными богами, более близкими им в силу своих человеческих слабостей. Эти бо­ги не требовали от них духовного совершенствования, напротив, они способствовали их нравственному разложению. Ваал, Астарта, Молох и другие идолы с незапамятных времен почитались в Ханаане. Об этом напоминали каменные столбы, вознесенные на холмах, ро­щи, и священные деревья, статуэтки из бронзы, алтаря под откры­тым небом, на которых дымились кровавые жертвы, и благовонный ладан, мифы, песни и сказанья. Осенью, когда бог смерти Мот похищал бога урожая Ваала и уводил его в подземное царство, хананеяне с плачем и стенаниями участвовали в траурных процессиях, а с наступлением весны, едва только воскресал их любимый бог, они проходили танцевальным шагом по улицам городов и деревень. Таков был ритм религиозной жизни в Ханаане.

Израильтяне научились у хананеян возделывать землю. От них же израильтяне узнали, что Ваал и Астарта и другие местные боги управляют природой и временами года, что надо их просить о дожде и богатом урожае. Уклонение изра­ильтян от истинной религии влекло за собой падение их нравственности и ослабление их национального единства. И вот, чтобы обратить еврейские сердца к Истинному Богу и спасти их от нравственного разложения, Господь посылает на них наказание: соседние народы, пользуясь их междоусобиями, нападали на них, расхищали их имущество и обращали в раб­ство то или другое колено. Страдания заставляли евреев каять­ся во грехах и обращаться к Богу с молитвой о помилова­нии. Тогда, милосердный Господь посылал им доблестных мужей, которые с помощью Божией освобождали своих соотечественников от рабства и восстанавливали у них истинную религию. Таких освободителей евреи называли судьями, так как они и после войны оставались во главе того или иного колена, разбирая их спорные вопросы. Но сыны Израиля были трудноисправимы: едва только их положение улучшалось, они, как правило, опять начинали поклоняться своим лжебогам.

Всех судей было пятнадцать, но среди них особенно выдающимися были Девора, Гедеон, Иефай, Самсон, первосвященник Илий и пророк Самуил.

ДЕВОРА И ВАРАК

Суд. 4-5

Израильский народ, позабыв завещания Моисея и Иисуса Навина, стал поклоняться ханаанским идолам и делал «злое пред очами Господа». Тогда Господь предал их в руки ханаанских пле­мен, так они стали нести тяжелое бремя данников. Особенно тяжела была судьба тех евреев, которые поселились на севере Палестины. Царь северного Ханаана Иавин и его военачальник Сисара занимали на горах цепь укреплений, господствовавших над долинами и горами. Они использовали свои ключевые позиции для того, чтобы отре­зать израильских поселенцев от коммуникаций, обречь их на голод и в конце подчинить себе. Шесть северных колен, подавленные силой полководца Сисары, должны были отрабатывать унизительную барщину и платить дань. В таком унижении и рабстве они прожили двадцать лет, не надеясь дожить до дня свободы. Тогда-то сыны Израиля вспомнили о Боге отцов своих. С покаянными слезами обратились они к Богу, и Господь послал им избавление. И вот, когда храб­рейшие из мужей израильских пали духом, тогда в Израиле засияла звезда Деворы – пророчицы, судьи и ревностной хранительницы истин­ной веры. Она жила на горе Ефремовой под пальмой, у дороги между Рамой и Вефилем. Там она принимала посланцев со всего Израиля, давала им мудрые советы, наставляла их в истинной вере и разрешала спорные вопросы между племенами, родами и частными лицами. Люди любили Девору, и никто тогда у сынов Израилевых не пользовался таким авторитетом, как она. Воодушевленная религиозным и патриоти­ческим духом, Девора по повелению Божию, готовилась поднять народ за свободу. Она верила, что ее призыв, вдохновленный Духом Божиим, вольет мужество в сердце ее страдающих братьев.

На земле сынов Неффалима в Кадеше, жил человек по имени Варак, славившийся своей отвагой и военным опытом, приобретенным в боях с ханаанеями. Его-то мудрая Девора решила сделать вождем-освободителем и призвала к себе. Но Варак не верил в победу, не верил, что израильский народ, потерявший единство и веру в Бога, одолеет врага. Разве что израильтян поведет вождь, способный пробудить мужество народа и веру в покровительство Божие. Но это могла сделать только Девора. Под ее руководством борьба с угнетателями приоб­рела бы религиозный характер, превратилась бы в священную войну. Обдумав и взвесив все эти обстоятельства, Варак сказал Деворе: «Если ты пойдешь со мной, пойду, а если не пойдешь со мною, не пойду». Девору возмутило маловерие и упрямство Варака, и хотя она приняла постав­ленное им условие, однако сказала ему: «Пойти пойду с тобою, только (знай, что) не тебе уже будет слава... но в руки женщины предаст Господь Сисару». На призыв Деворы и Варака собралось десять тысяч воинов, хотя и плохо вооруженных, но готовых на любой подвиг. Присутствие «матери во Израиле», как называли Девору, вызвало неописуемый энтузиазм. Израильская армия расположилась на склоне горы Фавор. В долине тем временем появилась ханаанская армия под командованием Сисары. Впереди нее мчались девятьсот боевых колесниц, окованных железом. Эти колесницы представляли тем большую опасность, что по бокам у них были прикреплены острые косы, которые в атаке буквально косили неприятельскую пехоту, как траву. Тогда, по повелению Деворы, Варак повел свои войска в жестокий бой. Существует предположение, что тяжелые колес­ницы Сисары не смогли действовать в полной мере из-за сы­рого грунта вблизи разлившейся реки Киссон. Но как бы там ни было, войска Варака с помощью Божией привели хананеян в замешательство и разбили их наголову. Сам Сисара, выпрыгнув из колесницы, сумел уйти с поля боя. Спасаясь бегством от преследования, он решил спрятаться в шатре у одной женщины по имени Иаиль. Женщина напоила его молоком и уложила спать, спрятав под ковром. Но когда он уснул, Иаиль приложила к виску Сисары острый колышек и, ударив по нему молотком, пробила насквозь его череп. Спустя некоторое время прибежал Варак и убедился, что опоздал. Так сбылось предсказание Деворы: не он, а женщина Иаиль убила Сисару. Вскоре от меча израильтян пал и сам царь Иавин. После победы Девора во вдохновенной песне прославила Бога израилева за Его помощь в борьбе с ханаанеями. После этой победы израильские племена, управляемые мудрой Деворой, жили в мире сорок лет.

ГЕДЕОН

Суд. 6-8

Но недолго сыны Израиля были преданы Богу отцов своих. Обретя свободу, они быстро забыли Истинного Бога и начали поклоняться ханаанским лжебогам. За это Господь предал их в руки восточных кочевников, медианитяне, амаликитяне и другие кочевые племена с востока переходили Иордан и, как саранча, обрушивались на поля израильских земледельцев. Они появлялись аккуратно каждый год как раз в то время, когда начиналась жатва. «Сыны востока» покрывали своими кибитками и шатрами израильские холмы и долины и забирали у них все, что попадалось под руку: продовольствие, скот и вьючных ослов. Земля, опустошаемая каждый год, в конце концов была заброшена, страну постигло страшное бедствие – голод. Отчаянное сопротивление разобщенных еврейских отрядов приводило лишь к беспощадному избиению храбрых сынов Израиля. Сломленным и униженным израильтянам ничего не оставалось делать, как укрываться в горах и пещерах от разбойников пустыни. Такое бедствие продолжалось семь лет «И возопили сыны Израилевы к Господу», и покаялись в своих грехах. Тогда Господь смиловился над Своим народом и послал им избавителя в лице Гедеона.

В Офре, городке, лежавшем на территории, занятой половиной племени Манассии, которая не перешла Иордан, жил земледелец по имени Иоас. Он построил жертвенник, посвященный Ваалу, однако был не слишком горячим его последователем. Сын Иаса, Гедеон, тоже не испытывал особого влечения к Ваалу, но удрученный бедствиями Израиля, начал терять веру и в истинного Бога.

Однажды Гедеон в большой спешке молотил пшеницу, желая запастись продовольствием и как можно скорее убежать от мадианитян в горы. Занятый своим делом, Гедеон не заметил, как к нему подошел путник, – это был посланник Небес. Ангел, обращаясь к Гедеону, сказал: «Господь с тобою, муж сильный!» Такое приветствие поразило Гедеона и болезненно затронуло в нем чувство угнетенного состояния, которому был подвержен весь израильский народ. «Господин мой, – отвечал незнакомцу Гедеон, – если Господь с нами, то отчего постигло нас все это? И где все чудеса Его, о которых рассказывали нам отцы наши, говоря: «Из Египта вывел нас Господь?» Тогда Ангел сообщил Гедеону, что Господь избирает его быть освободителем израильского народа. В подтверждение своих слов Ангел перед Гедеоном совершил чудо. Мясо козленка и опресноки, принесенные Гедеоном и положенные им на камень, были сожжены огнем, вышедшим из камня. Чудо убедило Гедеона, и он поверил в свою миссию. Прежде всего он решил покончить с идолопоклонством в своей семье и городе. Ночью, когда жители Офры крепко спали, Гедеон выбрал среди своих слуг девять верных человек, с их помощью развалил жертвенник Ваала и срубил священное дерево, вероятно, посвященное в честь богини Астарты. Затем он построил жертвенник Иегове и принес на нем в жертву тельца.

Наутро жители Офры увидели разрушенный жертвенник Ваала и в страшном гневе потребовали, чтобы Иоас покарал смертью святотатца Гедеона. Но Иоас был человек находчивый и сам стал взывать к их рассудку: «Вам ли вступаться за Ваала, вам ли защищать его? Кто вступится за него, тот будет предан смерти в это же утро: если он Бог, то сам пусть вступится за себя...» Слова эти показались жителям Офры убедительными, и они разошлись по домам. С тех пор Гедеона стали называть Иероваал, что означает: пусть Ваал сам вступится за себя».

Между тем медианитяне и амаликитяне перешли Иордан и расположились станом в Изреельской долине. Вдохновенный Духом Божиим, Гедеон призвал израильтян на борьбу за свободу. На его призыв собралось тридцать две тысячи израильских воинов. Но так как силы врага превосходили силы израильтян, то Гедеон попросил Господа подкрепить его веру в победу каким-нибудь чудом. По его просьбе Господь ночью послал на разостланное Гедеоном руно такую обильную росу, что утром Гедеон выжал из него целую чашу воды, тогда как вся земля была суха. В следующую же ночь Господь послал обильную росу на землю, тогда как руно [55] осталось сухим. Еще раз получив подкрепление своей веры на помощь Божию, Гедеон решил всем войском внезапно напасть на врага. Но Господь сказал ему, что врагов он победит с небольшим количеством храбрых воинов, чтобы израильтяне потом не сказали, что они собственной силой, без помощи Божией, победили неприятеля. Тогда всем тем, у кого сердце не лежало к борьбе Гедеон разрешил вернуться домой. Таких оказалось только десять тысяч отважных воинов, но и эта армия была слишком многочисленной. Как отобрать из числа этих храбрецов самых храбрых воинов? – Сам Господь подсказал Гедеону, как это сделать. После обеда, когда солдаты пошли на речку утолить жажду, Гедеон внимательно наблюдал за ними с ближайшего холма. В большинстве своем солдаты клали оружие на землю и, опустившись на колени, черпали воду обеими руками. Только маленькая горстка солдат легла на живот и не выпуская из рук оружия, по-собачьи лакала воду языком прямо из реки. Это были закаленные в боях воины, всегда бдительные и готовые к неожиданному нападению врага. Таких Гедеон насчитал всего триста, и именно с ними Господь повелел ему двинуться на врага: остальных же он отправил назад.

Семь лет безнаказанно опустошая Палестину, кочевники считали, что нет надобности соблюдать меры предосторожности. Караульная служба у них была поставлена плохо, в лагере царил неописуемый беспорядок. Между шатрами суетились мужчины, женщины и дети, а верблюдам, ослам и награбленному скоту не было числа.

С наступлением ночи Гедеон отвел свой отборный отряд в горы, откуда как на ладони просматривалась вся долина. Каждому из своих воинов он дал трубу и факел, спрятанный в глиняном горшке. Разделив воинов на три группы, Гедеон велел им с трех сторон подкрасться к лагерю мадианитян. В полночь, едва только мадианитяне легли спать, он дал сигнал к атаке. Израильтяне разбили горшки, открыли горящие факелы и одновременно изо всех сил трубили в трубы и выкрикивали боевой призыв. Нечеловеческий крик разбудил кочевников. Уверенные, что их окружила большая неприятельская армия, они в панике бросились бежать за Иордан, поражая друг друга. Гедеон с горстью своих отважных воинов бросились преследовать врага. Совместными усилиями израильтяне нанесли сокрушительный удар по врагу и прогнали их далеко за Иордан. В этой битве погибло четыре медиамских царя. В благодарность за спасение от врагов, израильтяне хотели сделать своего освободителя царем, но Гедеон отказался от царской короны и сказал народу: «Господь да владеет вами». При Гедеоне Израиль сорок лет пользовался миром и спокойствием.

ИЕФФАЙ

Суд. 10-11

Прошло совсем немного времени, и израильтяне опять впали в идолопоклонство. Господь прогневался на евреев, и они вскоре попали под власть аммонитян, которые притесняли их восемнадцать лет. Но когда еврейский народ обратился к Истинному Богу и не стал поклоняться ханаанским идолам, тогда Господь послал им избавителя в лице Иеффая.

Примерно в средней части гористого Заиорданья находится местность Галаад. Когда-то эта земля принадлежала аммонитянам, но при Иисусе Навине они были изгнаны и на их землях посе­лились евреи.

Однажды в Галааде умер некий почтенный израильтянин, оставив осиротевших жену и детей. Когда сыновья подросли, они выгнали из дома своего сводного брата Иеффая, потому что он был сыном блудницы, а не их матери. Братья не же­лали, чтобы сын блудницы получил долю отцовского наследства. Иеффай ушел из дома отца своего и нашел приют в земле Тов, неподалеку от истоков Иордана. Здесь он стал атаманом вольных людей и сеял страх своими дерзкими походами за добычей. В основном Иеффай нападал на врагов своей страны, захватывая у них стада и караваны.

Между тем Галаад постигло большое горе. Некогда изгнанные племена аммонитян, теперь объединились и не только стали грабить Галаад, но даже переправлялись за Иордан и опустошали земли Иуды, Вениамина и Ефрема. Среди жителей Галаада не было храброго полководца, который смог бы возглавить борьбу против аммонитян. Тогда-то люди вспомнили о Иеффае и решили, что только он, бесстрашный атаман, может возглавить их войско и оказать сопротивление захватчикам. К Иеффаю была отправлена делегация старейшин из Галаада звать его на помощь. Но он не забыл давних обид и с укором сказал старейшинам: «Не вы ли возненавидели меня и выгнали из дома отца моего? Зачем же приш­ли ко мне ныне, когда вы в беде?».Старейшины смиренно ответили, что примут все условия, лишь бы он поспешил им на помощь. Тогда Иеффай потребовал, чтобы его пожизненно избрали вождем и судьей галаадской земли. Условие было принято, и он тотчас отправился в родной город создавать боевые отряды. Прежде чем всту­пить с аммонитянами в открытую войну, Иеффай попытался уладить дело мирным путем и вступил с ними в переговоры. Но царь аммонитян был непреклонен, он требовал возврата тех земель, которые когда-то завоевал Иисус Навин. Выхода не было, и пришлось вступить в вооруженную борьбу. Перед боем Иеффай дал клятву Богу, что если Господь поможет ему победить врага, то принесет в жертву Богу того, кто из его дома первый выйдет ему навстречу.

Война с аммонитянами закончилась победой израильтян. Когда Иеффай, возвращаясь с битвы, приближался к своему дому, первой выбежала ему навстречу горячо любимая единственная дочь. Она радостно приветствовала отца, приплясывая под аккомпанемент тимана. Ког­да Иеффай увидел свою дочь, то, пораженный великим горем, разорвал одежды свои и воскликнул: «Ах, дочь моя! Ты сразила меня; и ты в числе нарушителей покоя моего! Я отверз (о тебе) уста мои пе­ред Господом, и не могу отречься». Узнав страшную тайну, мужественная дочь храброго отца не впала в отчаяние. Она понимала, что клятву нельзя отменить, и только попросила отца разрешить ей вместе с подругами уйти в горы и оплакать свое девство. Отец разрешил ей. Когда же она вернулась, Иеффай выполнил свою клятву [56].

Иеффай до конца своей жизни оставался судьей в Израиле, сохраняя мир и спокойствие в этой земле.

САМСОН

Суд.13-17

Когда евреи опять начали увлекаться идолопоклонством, тогда национальное единство их стало слабеть, и они вскоре попали под власть филистимлян. Филистимляне были одним из самых воинственных народов земли ханаанской. Они пришли сюда со стороны моря и заняли прибрежную долину на юго-западе страны. Само название Палестины произошло от названия этого народа: филистимляне по-еврейски означает Пелешет – отсюда Палестина. Филистимляне имели пять городов, в которых пра­вили пять князей. Прошло немного времени – пришельцам стало тесно на побережье, и они продвинулись вглубь Палестины на земли колен Иуды и Дана. Закаленные в боях воины, закованные в железо, которое мало тогда было распространено в Ханаане, филистимляне быстро сокрушили раздробленные силы израильтян, так что в течение сорока лет Израиль вынужден был терпеть их иго. Народ пал духом и стал терять надежду на свое избавление. И вот, когда евреи осознали свою вину перед Богом, Господь послал Израилю избавителя по имени Самсон.

В колене Дановом был тогда еврей по имени Маной, же­на которого была бесплодна. Однажды супругам явился Ангел Господень и сказал, что вскоре у них родится сын, который будет назореем [57] Божиим, не будет пить вина, стричь во­лос и спасет Израиль от филистимлянского ига. Предсказание Ангела исполнилось. Мальчик, которого назвали Самсон, быст­ро рос на глазах своих родителей и вскоре возмужал. Юноша с длинными волосами на голове и с могучим телосложением обладал необыкновенной физической силой. Пылкий и порывистый характером, он отличался одной слабостью: был необычайно влюбчив. Однажды, прогуливаясь по городу Фимнаф, где жили филистимляне, он увидел девушку филистимлянку, которая с первого взгляда понравилась ему, и он сразу же решил на ней жениться. Об этом Самсон сооб­щил своим родителям. Те стали его уговаривать не вступать в супружеский союз с дочерью необрезанного филистимлянина, но упрямый юноша настаивал на своем и даже потребовал от отца: «Ее возьми мне, потому что она мне понравилась». Увидев, что их сопротивление будет бесполезным, родители решили подчиниться прихоти своего пылкого сына и согласились женить его на филистимлянке. Не желая откладывать свадьбу на долгое время, Сам­сон с родителями пошел к невесте, чтобы договориться о дне свадьбы. По дороге он отстал от своих родителей, и вдруг из ви­ноградника на него бросился молодой лев. Силач схватил льва, растерзал его, как козленка, и как ни в чем не бывало дальше пошел своей дорогой, не рассказав даже своим родителям о случившемся. В доме невесты предложение Самсона было принято, и был назначен день свадьбы. И вот настал наконец долгожданный для Самсона день свадьбы. Со своими родителями он отправился к невесте. Проходя мимо того места, где лежал растерзанный им лев, он с удивлением увидел, что в скелете льва гнездится рой пчел и уже скопилось изрядное количество меда. Самсон взял мед, лакомился им всю до­рогу и угостил медом своих родителей.

По филистимлянскому обычаю, свадебные торжества продолжались семь дней. Во время пира Самсон предложил загадку тридцати своим брачным дружкам-филистимлянам и поо­бещал, что если они ее разгадают в течение семи дней пи­ра, то он даст им за это тридцать тонких рубашек и тридцать переменных одежд. Те с удовольствием согласились. Тогда Самсон сказал им: «Из ядущего вышло ядомое, а из сильного вышло сладкое». Филистимляне были озадачены. В течение трех дней они ломали голову над странной загадкой и никак не могли решить, что имел в виду Самсон. Отчаявшись, они пошли к его жене и сказали: «Уговори мужа твоего, чтоб он разгадал нам загадку, иначе сожжем огнем тебя и дом отца твоего; разве вы призвали нас, чтобы обобрать нас?» Что было делать несчастной женщи­не? Напуганная дерзкой угрозой, она употребила всю свою женскую хитрость, чтобы Самсон разгадал ей эту загадку. Женщина плакала, ластилась к нему и кокетничала до тех пор, пока ее супруг не выдал ей секрета. На седьмой день пира филистимляне с торжествующей усмешкой сказали Самсону: «Что слаще меда и что сильнее льва». Самсон понял, что жена выдала его тайну. Сдерживая негодование, он с притворным спокойствием ответил им: «Если бы вы не ора­ли на моей телице, то не отгадали бы моей загадки». Разгневанный и оскорбленный Самсон после брачного пира пошел в город Аскалон, убил там тридцать филистимлян, снял с них одежду и отдал «разгадавшим» загадку. На вероломную жену он даже не посмотрел и ушел к своим родителям. Спустя некоторое время гнев Самсона остыл и он стал тосковать о своей супруге. Захватив с собой козленка для трапезы в знак примирения, Самсон поспешил к супруге. Но в доме тестя его ждало совершенно неожиданное оскорбление. Он узнал, что его любимая жена отдана в жены другому. Униженный и оскорбленный Самсон пришел в негодование и сказал: «Те­перь я буду прав перед филистимлянами, если сделаю им зло».

Так началась война в одиночку Самсона с филистимлянами. Прежде всего он решил отомстить филистимлянскому городу, где жила его бывшая жена. С этой целью он поймал в силки триста лисиц, связав их хвост с хвостом, привязал к хвостам горящие факелы и погнал испуганных зверей в сторону города. Лисицы нес­лись вперед как безумные, поджигая по пути нивы, виноградники и сады. За короткое время все достояние филистимлянских земледель­цев обратилось в прах. Жители Фимнафа, обезумев от отчаяния, убили бывшую жену Самсона и ее отца. Но это не успокоило Самсона. Словно из-под земли вырастал он на дорогах перед прохожими, убивал и сеял такой страх что даже храбрые из храбрых боялись встречи с Самсоном. Так долго не могло продолжаться, и филистим­ляне решили положить конец террору Самсона. Их войска вторглись в Иудею и, грозя опустошить страну, потребовали, чтобы им выдали Самсона. Испугавшиеся иудеи послали три тысячи воинов в горы, где в одной из пещер скрывался Самсон. Узнав, что иудеи хотят убить его, Самсон добровольно вышел из пещеры и позволил связать себя веревками. Когда же он был доставлен в лагерь филистимлян и те стали его оскорблять, Самсон разорвал веревки, как нитки, схватил свежую ослиную челюсть, валявшуюся на земле, и в гневе накинулся на своих мучителей. В лагере филистимлян началась паника, и многие обратились в бегство. Самсон воспользовался замешательством и убил тысячу человек. Возвращаясь в свою пещеру, он весело напевал хвастливую песнь: «Челюстью ослиною толпу, две толпы, челюстью ослиною убил я тысячу человек».

Самсон не долго оставался в горах, так как благодар­ные израильтяне избрали его судьею. С тех пор в течение двадцати лет он управлял ими, и его имя приводило в трепет филистимлян. Надеясь на свои силы, Самсон не боялся в одиночку ходить в филистимлянские города. Однажды в городе Газе он зашел к одной блуднице и остался у ней ночевать. Узнав об этом, городские власти вечером закрыли ворота города и поставили возле них стражей, которым бы­ло приказано под утро внезапно напасть на Самсона и убить его. Но Самсон каким-то образом догадался, что против него готовят засаду, и еще в полночь ушел из дома блудницы. Стражи, не ожидавшие внезапного появле­ния Самсона, разбежались. Тогда Самсон выломал городские ворота с косяками и запором, взвалил их на свои могучие плечи и отнес на вершину ближайшей горы. Хотя и на этот раз Самсон избежал гибели от руки филистимлян и даже по­ставил их в смешное положение, но своим распутством он осквернил обет назорейства. Продолжая идти по этому безнравственному пути, Самсон шел к своей гибели, и нося еще на себе длинные волосы, он уже не носил на себе Духа Божия. Вскоре влюбчивый Самсон попал в сети другой блудницы-филистимлянки по имени Далида. Об этом узнали филистимляне и решили дей­ствовать подкупом. За большие деньги они уговорили коварную Далиду выведать у Самсона секрет его необычайной силы. Дождав­шись ближайшей нежной встречи, Далида с самым невинным видом спросила у своего возлюбленного, в чем секрет его силы. Однако Самсон, наученный горьким опытом, старался держать в тайне свои секреты и не рассказывать о них даже своим близким. Подозревая в предательстве свою коварную любовницу, Самсон всякий раз, ког­да она приставала к нему с этим вопросом, обманывал ее. Но Да­лида узнавала обман и требовала от Самсона искренности. Наконец Самсон не выдержал и признался ей: «Бритва не касалась головы моей, ибо я назорей Божий от чрева матери моей; если же остричь меня, то отступит от меня сила моя...»

Далида тотчас уведомила своих земляков, чтобы они пришли к ней с обещанной денежной наградой. А сама тем временем усыпила Самсона на коленях своих и повелела цирюльнику состричь семь кос с его головы. Затем, разбудив его, она крикнула: «Самсон! филистимляне идут на тебя». В ту же минуту подбежали филистим­ляне. Самсон кинулся на них, но силы его оставили, и он оказал­ся в руках своих врагов. Филистимляне заковали Самсона в цепи, выкололи ему глаза и заставили его в городе Газе, в подземелье, вращать мельничный жернов. Победу над своим врагом филистимляне решили отметить жертвоприношениями и большим пиром в храме их бога Дагона. Развеселившиеся язычники потребовали привести к ним Самсона, чтобы насладиться видом его падения и отомстить ему таким образом за все минуты страха, за все обиды, какие они от него терпели. Бледный, с пустыми глазницами, Самсон стоял в храме между двумя колоннами и терпеливо сносил издевательства и оскорбления. Казалось, он стал беспомощным и душевно сломленным. Никто и не догадывался о том, какие перемены произошли за это время в его душе. Никто не заметил также, что у него снова отросли волосы, источник его великой силы. Тихо шевеля губами, он шептал молитву: «Господи Боже! вспомни меня, и укрепи меня только теперь, о Боже! чтобы мне в один раз отомстить филистимлянам за два глаза мои». За­тем с помощью мальчика-поводыря он подошел к двумя стол­бам, на которые опирался храм, уперся в них руками и воскликнул: «Умри, душа моя, с филистимлянами!» В храме Дагона внезапно наступила тишина. Только теперь филис­тимляне поняли, что они еще не победили Самсона, но бы­ло уже поздно. Самсон напряг свои силы и сдвинул колон­ны. Храм с чудовищным грохотом рухнул, погребая под сво­ими развалинами богатыря и три тысячи филистимлян, кото­рые там веселились. Так Самсон среди всеобщего уныния и подавленности осмелился выступить против жестоких уг­нетателей и в одиночку вести с ними героическую борьбу. История жизни Самсона имела глубоко поучительный характер для всего израильского народа. Весь смысл ее заключался в том, что он был назорей. Когда он соблюдал обет назорейства, он был необычайно сильный, когда же он, увлекаясь чувственными наслаждениями, нарушил свой обет, он становился слабым. В обоих отношениях он был не только типом, но и зеркалом, в котором Израиль мог узнавать и себя, и свою историю. Израиль также был своего рода назорей, как народ, посвященный Богу, и пока он соблюдал свой завет с Богом, он был непобедимым. Когда же он нарушил этот завет, предаваясь чувственным страстям и идолопоклонству – этому духовному прелюбодейству, то силы его слабели и он становился жалким рабом у какого-нибудь языческого народа.

Таким образом, история жизни Самсона есть как бы олицетворение истории самого израильского народа. Она показала, что сила народа заключается в ревностном хранении своего союза с Богом.