Тема I. Политология как самостоятельная научная дисциплина: этапы формирования, предмет, цели и задачи 10 страница

Эта постановка вопроса получила дальнейшее развитие в Но­вое время. Считая, что верховная власть — не продукт естест­венного права, а некий исторический факт, Г. Гроций, например, утверждал, что она представляет собой результат добровольно­го договора, заключенного людьми «ради права и общей поль­зы». Само учение о народном суверенитете предполагает, что по­скольку всякая власть исходит от народа, то за ней нельзя признать большей божественности, чем за самим народом, пред­ставителем которого эта власть является. Этот тезис стал азбуч­ной истиной почти всех современных либерально-демократиче­ских теорий политики и политических систем.

Суверенитет означает, что юрисдикция государства распро­страняется на всю его территорию и на всех людей, проживаю­щих на этой территории. В силу суверенитета государство обла­дает правом устанавливать связи с другими государствами, защищать и реализовать свои интересы. Таким образом, суверен­ное государство представляет собой территориальное образова­ние, которое контролирует население, а также организации и группы, ассоциируемые с данной территорией. Государствен­ный суверенитет включает такие основополагающие принци­пы, как единство и неделимость территории, неприкосновенность территориальных границ и невмешательство во внутренние де­ла. Если какое бы то ни было иностранное государство или внешняя сила безнаказанно нарушает границы данного государ­ства или заставляет его руководителей принять то или иное ре­шение, не отвечающее национальным интересам его народа, то можно говорить о нарушении его суверенитета. А это явный признак слабости данного государства и его неспособности обеспечить собственный суверенитет и национально-государственные интересы.

Различается суверенитет внутренний и внешний. Внутрен­ний суверенитет — это право и полномочия повелевать всеми людьми, обитающими на национальной территории, как граж­данами данного государства, так и не гражданами. Внешний су­веренитет призван обеспечить территориальную целостность и невмешательство во внутренние дела страны со стороны внеш­них сил.

Национальное государство

Как уже отмечалось, идея суверенитета неразрывно связана с национальным государством. В средние века и большую часть Нового времени власть политического центра не в одинаковой сте­пени покрывала все население и все находящиеся в его подчи­нении территории. То, что внешне казалось единым политико-государственным образованием или пространством, на самом деле представляло собой конгломераты множества сатрапий, провинций, княжеств, владений и др. Чем дальше они отдаля­лись от центра, тем слабее оказывалась хватка центра. Так что зачастую на периферии государства обширные территории в по­литическом отношении пользовались значительной долей само­стоятельности. В данном смысле правы те авторы, которые счи­тают, что в период до утверждения национальных государств государства и империи имели владения, но не четко очерченные.

Период феодализма примерно с VIII по XV в. характеризо­вался системой взаимно пересекающихся связей и обязанностей, в которой весь средневековый мир был фрагментирован на мно­жество мелких, автономных по отношению друг к другу частей. Так, на Апеннинском полуострове на большую часть террито­рии одновременно претендовали римский папа, император Свя­щенной Римской империи и император Византии. Причем на эти же территории претендовали также местные правители и полу­автономные города. Политическая карта Европы с тех пор мно­жество раз перекраивалась. На территории одной только Герма­нии до ее объединения в последней трети XIX в. существовало около трехсот самостоятельных политических образований. По данным же исследователей в 1500 г. в Европе существова­ло примерно 500 более или менее самостоятельных политичес­ких образований, которые нередко имели весьма неопределен­ные границы.

Сложная сеть королевств, княжеств, герцогств и других центров власти еще больше осложнялась возникновением новых альтернативных центров власти в городах. Города и городские федерации, будучи зависимы от торговли и ремесла, а также на­копления капитала, создавали различные социальные и полити­ческие структуры и пользовались независимыми системами правления, гарантированными специальными хартиями. Вслед за Венецией и Флоренцией в Европе возникли сотни городских центров. Но нигде одни они не определяли характер политиче­ского правления или политической идентичности.

В результате ни одного правителя или ни одно государство нельзя было считать суверенным в смысле обладания верховной властью над данной территорией и конкретным населением. Су­ществовали государственные образования, которые не полно­стью контролировали свои территории в том смысле, что не об­ладали монополией на законное насилие на подведомственной ему территории. Например, феодальные государства сквозь пальцы смотрели на вооруженные стычки и конфликты между своими вассалами, но при условии, что последние не забывали о своих обязанностях перед верховным сюзереном.

В течение Нового времени политическая карта Европы ра­дикально перекроилась. И действительно, национальное госу­дарство в строгом смысле слова лишь около 200 лет выполня­ет роль главного субъекта власти и регулятора общественных и политических отношений, в том числе и международных от­ношений. Германия и Италия, какими мы их знаем в современ­ном виде, вышли на общественно-политическую авансцену лишь в второй половине XIX в. Начало коренной перестройке меж­дународно-политической системы в данном направлении в Ев­ропе было положено Реформацией и восхождением националь­ных государств.

Централизованное национальное государство руководствует­ся скорее национальными или общегосударственными, нежели династическими интересами того или иного правящего дома. По ме­ре формирования крупных национальных государств и поглоще­ния ими множества мелких политических образований и четкой фиксации государственных границ политическая карта Европы приобретала совершенно иной вид. Так, к 1900 г. число государств сократилось примерно до 25.

Процесс формирования национальных государств сопровож­дался формированием соответствующей международно-полити­ческой системы. Условием притязаний каждого государства на верховную власть на своей территории является признание и за другими государствами равных прав на ведение дел по своему ус­мотрению в пределах своих границ. В результате формирование современных национальных государств стало частью процесса вза­имного признания права юрисдикции в пределах соответствую­щих территорий, тем самым каждое государство обязывалось не вмешиваться в юрисдикцию другого государства.

Очевидно, что характер и форма современных государств определились на пересечении национальной и международной сфер. Именно на этом пересечении действовали те факторы, которые определили размеры государства, его внешнюю конфигурацию, организационные структуры, этнический состав, материальную инфраструктуру и т.д. Центральное значение с данной точки зре­ния имела способность государств обеспечивать и увеличивать свою мощь и в силу этого контролировать положение дел внутри страны и отношения с внешним миром. Иными словами, речь шла о способности государств организовывать средства принуждения в лице армии, военно-морских сил и других атрибутов военной мощи и использовать их в случае необходимости. Некоторые ав­торы даже утверждают, что функции государства «носят преиму­щественно военный и преимущественно геополитический, не­жели экономический и внутриполитический характер».

При этом каждое государство на практике проводило поли­тику, направленную на защиту национальных интересов. Лучше всего это проявлялось в лихорадочном захвате ведущими евро­пейскими державами в XIX в. колоний. Земля, море и постепен­но воздушное пространство стали рассматриваться в качестве ре­сурсов, подпадающих под законный суверенитет того или иного государства на том единственном основании, что именно оно пер­вым захватило определенную территорию и осуществляет над ней контроль. Захват и раздел ресурсов и территорий удавался тем державам, которые располагали соответствующими вооруженны­ми силами, поскольку большей частью это было результатом си­ловой политики.

Иначе говоря, постепенно утвердился принцип суверенного равенства всех входящих в международное сообщество госу­дарств как друг перед другом, так и перед самим международ­ным сообществом. Согласно этому принципу, мировое сообщест­во состоит из суверенных государств, каждое из которых само­стоятельно определяет свою собственную форму правления, ча­сто силой оружия или с помощью угрозы применения силы, и не признает над собой какой-либо иной верховной власти. Всякие пограничные или иные инциденты, возникающие между двумя соседними государствами, являются делом самих этих госу­дарств, которые способны решать их без вмешательства треть­их стран, конечно, кроме тех случаев, когда сами заинтересован­ные стороны не попросят об этом. В качестве высшей ценности рассматривалась максимально возможная свобода каждого отдель­но взятого государства в плане реализации своих национальных интересов. Здесь над государствами нет какой-либо иной суве­ренной власти, способной на законных основаниях навязать им свою волю. Именно государству принадлежит определяющая роль в реализации национального интереса на международной арене. Причем каждое государство ставит свой национальный ин­терес выше интересов всех других государств.

Международно-политические системы, как и экономические рынки, по своему происхождению носят индивидуалистический, спонтанный, непреднамеренный характер. Поэтому вполне ес­тественно, что эту систему в литературе часто называют анар­хической. Считается, что в рамках этой системы в отношени­ях между государствами естественное состояние — это состояние войны или состояние, при котором господствует гоббсовский закон «войны всех против всех». Такой подход объ­ясняется тем, что среди государств, как и среди людей, анар­хия или отсутствие правительства ассоциируется с возможно­стью применения несанкционированного насилия. Это заставляет все государства при отсутствии какого-либо вер­ховного надгосударственного арбитра проводить силовую поли­тику для защиты своих жизненных интересов. Более того, важнейшим, не всегда последним аргументом при решении спорных проблем между государствами выступала сила. При та­ком положении взаимное сдерживание государствами друг дру­га служит своего рода «ограничивающим фактором» по отноше­нию к действиям тех государств, которые стремятся проводить политику, игнорирующую национальные интересы других су­веренных государств.

Стержневым элементом международного права является принцип суверенного равенства. В этом плане суверенитет пред­ставляет собой международную юридически-правовую концепцию, используемую для определения главного субъекта верховной власти в международной системе. Такой верховной властью или суверенитетом обладает только государство, оно является един­ственным или главным носителем прав и обязанностей в систе­ме международного права, единственным законным агентом применения легитимного насилия. Только государства имеют пра­во формулировать и реализовывать международную политику. Все другие организации, группы или отдельно взятые лица та­ким правом не обладают.

Концепция суверенного равенства всех государств, независи­мо от их размеров, веса и влияния, была официально выдвинута на Второй Гаагской мирной конференции в 1907 г. Окончатель­но она получила санкцию международного права в Преамбуле Хар­тии Объединенных Наций, где зафиксировано положение о «рав­ных правах... наций, крупных и малых» и в статье 2, в которой утверждается суверенное равенство всех членов Объединенных На­ций. Это положение получило отражение и в порядке голосования в Генеральной Ассамблее ООН — голоса какой-либо малюсенькой страны Карибского бассейна и США имеют равный вес.

Данная концепция касается вопросов обеспечения безопасно­сти и целостности государства перед лицом всех форм внешних угроз. Этот принцип предполагает другой, не менее важный принцип невмешательства одного государства, каким бы могу­щественным оно ни было, во внутренние дела другого государ­ства. И это независимо от форм правления, их внутренней по­литики и др. Иначе говоря, речь идет о взаимных обязательствах государств друг перед другом. Г.Моргентау выделил следующие три принципа, определяющие эти обязательства: независимость, равенство и единогласие. Независимость означает, что каждое государство вправе разрабатывать и осуществлять свою внешнюю и внутреннюю политику самостоятельно, не испрашивая на то разрешения у какой бы то ни было посторонней силы. Равенст­во предусматривает, что все государства в соответствии с норма­ми международного права и международных традиций равны меж­ду собой. Ни одно государство, независимо от его мощи, веса и влияния не может претендовать на свое превосходство над дру­гими государствами, какими бы малыми они не были. Единогла­сие означает, что любое государство связано международными нор­мами и правилами игры лишь в том случае, если оно изъявила свое согласие с этими нормами и правилами. От каждого госу­дарства ожидают их соблюдения.

Таким образом, международное право предусматривает коор­динацию поведения государств, а не подчинение воли одних го­сударств воле других государств. Поэтому очевидно, что сувере­нитет государства отнюдь не означает, что оно вправе и способно делать все, что хочет, и может действовать изолированно от других членов мирового сообщества. Суверенитет и взаимозави­симость государств друг от друга отнюдь не являются противо­речивыми категориями. Суверенитет государства в рассматрива­емом плане означает лишь то, что оно само для себя решает, как справиться с своими внутренними и внешними проблемами, включая и проблемы поиска союзников и помощи извне, тем са­мым ограничивая собственную свободу. «Независимость — это не что иное, как умение распорядиться своей зависимостью»,— справедливо подчеркивал такой решительный сторонник неза­висимости и величия Франции, как Ш. де Голль.

Абстрактность и анонимность власти и государства

Государство — такое образование, в котором в различных со­четаниях представлены и теснейшим образом сплетены этнонациональные, социокультурные, имущественные и гражданские интересы людей. Для его самоорганизации ключевое значение име­ет основополагающая цель, ради реализации которой различные компоненты пришли к согласию. Как правило, содержанием та­кой цели считается прежде всего осуществление общей воли, обес­печение всеобщего блага или интереса. Но сами эти последние также нуждаются в объяснении, поскольку, как и государство, они не имеют сколько-нибудь реальной формы существования, которую можно было бы ощутить или проверить с помощью ор­ганов чувств, представить в какой-либо материальной форме.

Если мы говорим, что государство действует, то допускаем, что оно обладает некой общей волей, в соответствии с которой оно дей­ствует. Но что такое воля и где, в каком конкретно органе, ин­ституте, феномене она сосредоточена? Скажем, в монархической Франции или самодержавной России можно было говорить о во­ле Франции или России, которая персонифицировалась в лично­сти соответственно французского короля или русского царя. Оче­видно, что весьма трудно, если не невозможно, во-первых очертить конкретные контуры этой воли, во-вторых, определить, каким имен­но образом она выражается в личности конкретного короля и царя. Мало что можно сказать и о воле какого-либо народа или на­ции, поскольку это также абстрактное понятие.

При всем том речь, разумеется, идет об общей воле всей со­вокупности граждан государств и об их общем интересе. Кто же эти граждане государства? Попытаемся ответить на этот вопрос. Формирование нации предполагает подчинение родовых, племен­ных, архаических, патриархальных и других начал неким уни­версальным, космополитическим началам, разумеется в преде­лах определенной территории. Здесь фактически во всех случаях имеет место длительный исторический процесс сведения к еди­ному знаменателю множества исходных элементов, являвших­ся достоянием отдельных родоплеменных, этнических и иных об­разований, и конструирования на их основе некоторой общей для всей нации социокультурной инфраструктуры. На различных эта­пах исторического процесса в орбиту этого процесса попадал все более широкий круг родоплеменных групп, этносов, народов.

В государственных образованиях, созданных на родоплеменной или этнокультурной основе, отношения между людьми ре­гулируются с помощью обычаев и традиций, в национальном же государстве — с помощью государственно-правовых норм и за­конов. Государство в современном смысле этого слова возникло, по-видимому, только тогда, когда родоплеменной принцип, прин­цип кровно-родственных отношений организации жизнеустрой­ства людей и их разграничения дополнился территориальным прин­ципом. По сути дела, государство в современном мире немыслимо без четкого разграничения территории, которую оно занимает, и территорий других государств. Можно привести множество слу­чаев, когда принадлежность к нации не совпадает с этнической и антропологической принадлежностью. Можно сказать, что на­ция предполагает не только и не столько антропологическое и этническое происхождение индивида, сколько его социокультурную, историко-культурную и государственную принадлежность. Национальное государство пришло на смену сословному, партикуляристскому и административному. Во многих аспектах про­цессы формирования гражданского общества и национального го­сударства, во всяком случае на Западе, совпадали, взаимно стимулировали друг друга.

В обоих случаях имел место процесс универсализации и космополитизации. В случае с гражданским обществом это был про­цесс ликвидации сословных или иных привилегий и утвержде­ние гражданского статуса всех членов общества, равных перед законами государства. Государство, в свою очередь, измеряет по­ведение всех своих граждан общей меркой, независимо от их со­циальной, религиозной, профессиональной или иной принад­лежности. Государство способствует национальному сплочению и институционализации нации, хотя государство не заменяет и не упраздняет ее. Но прав Л.А.Тихомиров, который писал: «нация есть основа, при слабости которой слабо и государство; госу­дарство, ослабляющее нацию,— тем самым доказывает свою не­состоятельность». Однако нельзя не учитывать и то, что наци­онализм (особенно этнонациональное начало) в политике может быть фактором как национального и политического освобожде­ния, так и централизации государства, сопряженной с усилени­ем репрессивного аппарата.

В рассматриваемом плане важный принцип государства — уни­версализм, или всеобщность. Его в формальном смысле не ин­тересуют специфически национальные стереотипы поведения, куль­турное своеобразие поведения тех или иных этнических, религиозных или иных групп. Они интересуют его лишь в тех случаях, когда наносят ущерб интересам и правам отдельного граж­данина, независимо от его социальной, национальной, религи­озной принадлежности. Можно сказать, что государство имеет дело не с конкретным Ивановым, Сидоровым, Карапетяном, Мухаметшиным, Магомедовым и т.д., как представителями кон­кретных народов или конфессий, а с абстрактным гражданином, оно озабочено обеспечением условий реализации его интересов, прав и свобод.

Как не без оснований отмечал Э. Дюркгейм, назначение го­сударства состоит в том, чтобы, с одной стороны, направлять «не­разумную мысль» толпы с помощью «более продуманной мыс­ли», а с другой стороны, освободить индивида, возвратить личности тот «простор», который отняли у нее «местные груп­пы, обладающие властью, и церковь». Государство владеет на­иболее совершенной внутренней организацией и в силу этого спо­собно добиваться эффективного подчинения делу реализации своих целей всех подданных или граждан. Государства представ­ляют собой конкретные политические образования в отличие от цивилизации, мирового сообщества, международно-политической системы, которые не имеют собственных границ, пределов юри­сдикции, официальных институтов и руководителей, полномоч­ных принимать решения и реализовать их, не может контроли­ровать ресурсы и т.д. Всеми этими атрибутами располагает национальное государство, которое обладает узаконенными пол­номочиями и средствами мобилизовывать своих граждан, соби­рать с них налоги, наказывать врагов и награждать друзей, объявлять и вести войны и многое, многое другое, что не под си­лу, во всяком случае в обозримой перспективе, цивилизации или тому или иному культурному кругу.

Государство призвано обеспечить предсказуемость поведе­ния как людей, так и общественных и политических институ­тов, освободить население от страха за свою жизнь, создать бла­гоприятные условия для его безопасности и взаимодействия как граждан единого государства. Государственная власть носит институпионализированный характер и отделена от личности то­го или иного конкретного руководителя, главы государства или правительства, от самого правительства, находящегося в данный конкретный период у власти. Эти последние в глазах управля­емых предстают как простые агенты государства. С данной точ­ки зрения основополагающими сущностными характеристиками современного государства являются его абстрактность, безлич­ность и анонимность. В истории человечества государство в боль­шинстве случав носило персонифицированный характер, т.е. отождествлялось с личностью определенного правителя или ди­настией, которой принадлежала власть в данном государстве. В древ­нем Вавилоне, это, например, государство Саргонидов, в Персии — империи Ахеменидов и Сасанидов, в средневековой Европе — ко­ролевства Каролингов и Меровингов. Нередко империи или цар­ства, созданные той или иной выдающейся личностью, прекра­щали свое существовние со смертью своего основателя. Такую участь постигли, например, империи Александра Македонского и На­полеона Бонапарта.

Это положение радикально изменилось с появлением наци­онального правового государства, которое постепенно оттеснило административное государство. В нем абстрактность и безличность достигли совершенной формы и проявляются, в частности, в су­веренитете, правовом характере и монополии на законное наси­лие, которые предполагают единый, обязательный для всех пра­вовой порядок, уничтожение неравенства и разнообразия прав, которые зависели бы от социального, наследственного или ино­го статуса конкретного члена общества. Утверждаются равносущ-ность всех граждан и принцип равного обеспечения их прав.

В современном национальном государстве само государство и государственный аппарат как бы отделены от работающих в них чиновников и служащих, правительство как таковое от его членов в том смысле, что государство и правительство, государ­ственный аппарат не являются собственностью тех, кто обеспе­чивает их функционирование. Политики, чиновники должност­ные лица государства являются наемными работниками, нанятыми этим последним для выполнения определенных ролей и функций. Их мировоззренческие и иные позиции должны быть отодвинуты на второй план, приоритет отдается критери­ям профессионализма. Религия и идеология, которые, при всех их различиях эпистемологического, сущностного и концептуаль­ного характера, в методологическом плане представляют собой однопорядковые явления, отделены от государства. Парламент­ская демократия с ее этнокультурным, социальным, социокультурным и иными формами плюрализма не приемлет ни государ­ственной религии, ни государственной идеологии. Признав плюрализм интересов и партий, религиозных, этнокультурных, социально-экономических и иных различий, нельзя не признать плюрализм идеологий или идеологических течений в каждой от­дельной стране, позиции которых по ряду важнейших вопросов совпадают, особенно что касается системообразующих аспектов. Такое положение и создает основу «единства во многообразии», консенсуса по основополагающим вопросам государственно-по­литического устройства.

Формирование и утверждение принципов абстрактности и без­личности государства можно продемонстрировать на примере бю­рократии. Государство представляет собой комплекс институтов, учреждений и органов, каждый из которых выполняет свои специфические функции законодательного, исполнительного и судебного характера. Речь идет прежде всего о парламенте (в де­мократических государствах), правительстве, правоохранитель­ных органах. В плане ведения повседневных дел в государстве ключевая роль принадлежит правительству. Важнейшая функ­ция правительства — управление государственным аппаратом, посредством которого осуществляются властные функции. Адми­нистративный аппарат составляет как бы становой хребет совре­менного государства, органически скрепляющий в единое целое различные его институты по горизонтам и вертикали. Государ­ственно-административный аппарат играет главную роль в реа­лизации государственного регулирования и управления экономи­ческими и социальными процессами. В настоящее время во всех индустриально развитых странах государственный аппарат во главе с правительством представляет собой мощную разветвлен­ную систему разнообразных органов, министерств и ведомств, служб управления государственными предприятиями, разного рода си­стем специализированных комитетов и комиссий.

Огромная административная организация, созданная для ре­шения сложных проблем современной жизни, постепенно заво­евывая определенную автономию от законодательной и судебной ветвей, нередко оказывается в состоянии самостоятельно форму­лировать и практически осуществлять политический курс в тех или иных сферах жизни. Хотя юридически правительство счи­тается высшим органом управления, одновременно оно приобре­ло статус и функции волеформирующего политического инсти­тута. В соответствии с ныне действующими во многих странах конституционными нормами правительство имеет широкие пол­номочия для вынесения важнейших политических решений, связывающих и законодателя. У него появился ряд новых функ­ций, относящихся к так называемому политическому планиро­ванию, оно вторгается в сферу законодательства, разрабатывая и формулируя многие законопроекты, которые затем проходят через парламент.

Более того, развитие событий в этой области привело к тому, что возникло совершенно новое образование анонимной власти — современное бюрократическое государство. Его монополия на сред­ства насилия расширяется с помощью системы сбора налогов, ре­ализации внешней политики, осуществления принятых законов и т.д. При всех негативных коннотациях, ассоциируемых с бю­рократией, она превратилась в неотъемлемый элемент современ­ных организаций, а также всех политических систем. М.Вебер рассматривал бюрократию как систему административного уп­равления, характеризующуюся следующими признаками: ие­рархия соподчиненности и ответственности; безличность, т.е. вы­полнение функций в соответствии с четко фиксированными правилами; постоянство, в соответствии с которым работа выпол­няется в течение полного рабочего дня на основе и при гарантии доминантного места и продвижения по службе; профессионализм. Конечно, не все могут согласиться с такой оценкой, но эти и по­добные им признаки отражают сущность бюрократии.

Восхождение и институционализация бюрократии были пред­определены самими закономерностями становления современного государства. Более того, образование и утверждение современно­го государства на Западе М.Вебер связывал с формированием бю­рократического аппарата. Зависимость государства от бюрокра­тии увеличивается по мере его разрастания. Государство, бюро­кратия и капитализм развивались в тесной зависимости друг от друга. Именно с помощью бюрократического аппарата, как счи­тал Вебер, были преодолены негативные последствия сословно­го порядка и передачи феодальной власти по наследству.

Один из атрибутов бюрократического аппарата — класс чи­новников, оплачиваемый из государственной казны. Содержание огромной армии таких чиновников, идентифицируемых со сво­ими функциями (что снимает вопрос об их социальном происхож­дении), возможно только в условиях современной «денежной» эко­номики. Разумеется, любое государство или государственное образование, заслуживающее это название, немыслимо без кате­гории служащих и чиновников, обеспечивающих его повсед­невное функционирование. Эта категория играла немаловаж­ную роль в Древнем Египте, империи Ахеменидов, Римской империи. Апогеем, своего рода гимном бюрократии стала система обоснования государства и государственной власти, разработан­ная Конфуцием. Ему принадлежит образ «благородного санов­ника» — цзюн-цзы, с помощью которого он поднял вес и значение бюрократии в системе управления и в обществе на беспрецедент­ную высоту. Бюрократии предписывались весьма широкие и важ­ные функции по соблюдению ритуала, правил (ли), рассматри­ваемых в качестве основы основ законности и жизнеспособности государства, а также по их реализации. Однако в древнем Ки­тае, равно как и в других государствах древности, не было го­сударственной администрации в собственном смысле слова, по­скольку там чиновники получали вознаграждение натурой и почти полностью зависели от местных источников материаль­ных богатств.

Иное дело современный аппарат государственно-администра­тивного управления, который невозможно представить без чет­ких рационально разработанных формальных норм и правил, без строгой профессионализации политики, что тесно ассоции­руется с бюрократией. Его особенность состоит в том, что он но­сит постоянный характер. В отличие от высших органов государ­ственной власти, которые находятся в прямой зависимости от результатов избирательной борьбы и расстановки сил в парламен­те, государственный аппарат не зависит от этих колебаний и пе­рестановок на вершине государственной машины. Будучи инст­рументом осуществления непосредственных властных функций, армия чиновников и служащих государственного аппарата про­должает делать свое дело независимо от правительственных кризисов, роспуска парламента или досрочных выборов. В отли­чие от глав правительств, министров и администраторов высше­го звена, которые, как правило, приходят и уходят, основная мас­са чиновничества представляет собой стабильный контингент лиц, составляющих костяк системы государственного администра­тивного управления. Поэтому неудивительно, что чиновничест­во стало могучей и влиятельной силой, подчас независимой от подлежащих периодической смене правительства и выборных ор­ганов власти.