Черная риторика: Власть и магия слова

Карстен Бредемайер — тренер № 1 в области коммуникативной техники для всей немецкоговорящей Европы. Черная риторика, по Бредемайеру, — это умение манипулировать всеми риторическими средствами и методами для того, чтобы в процессе переговоров или выступления оппонент или аудитория пришли к необходимому для вас выводу; отличать, в каком контексте и при каких вопросах ваши аргументы ничего не значат или, наоборот, являются решающими; устранять противоречия и давать «красную нить» каждому разговору; превращать негативное мышление и поведение собеседника в позитивное и конструктивное; находчиво и элегантно устранять ловушки; в горячих спорах не терять головы и вести себя уверенно.

Книгу Бредемайера отличает новый нестандартный подход, предлагающий как для начинающих, так и для профессионалов удачное сочетание методов, техник и упражнений для тренировки. С первых страниц становится ясно, что автор — специалист в своей области, а от легкого и остроумного стиля изложения получаешь истинное удовольствие.

Прочитав эту книгу, вы поймете, насколько велика магия слова, усовершенствуете свое восприятие, отточите свой стиль ведения дискуссий — и начнете вести их совсем по-другому.

Книга рассчитана на широкую аудиторию.

Посвящение

Моей 6-летней дочери Аник и моему 4-летнему сыну Йошу.

Дорогая Аник, дорогой Йош,

я многому научился у вас обоих, и общение с вами доставляет мне истинное наслаждение.

Ведь ты, Аник, наглядно демонстрируешь, что находчивость и правильный выбор средств коммуникации — вопрос не возраста, а образа мышления.

Удивительно, с какой скоростью ты воспринимаешь коммуникативные модели и как используешь их в речи. Супер!

Ты, Йош, лучшее доказательство того, что вы, дети, прекрасно видите пустоту ничего не значащих формул вежливости, которыми так привыкли пользоваться мы, взрослые. Антоним к слову «любезный» — не «нахальный», а «решительный», «упорный».

Наконец, ты — лучшее доказательство того, что четырехлетние дети предпочитают не спрашивать, а напрямую апеллировать к собеседнику, справедливо полагая, что от этого будет гораздо больше пользы.

Например: «Ну Аник, подержи же веревку, помоги папе!»

Спасибо за все.

За все то, чего не могло бы быть без тебя, дорогая Кер- стин, матери моих детей, их постоянного спарринг-партнера и одновременно самого лучшего утешителя.

«Папа» Карстен

Содержание

I. Черная риторика

Что есть что? — Определения

Риторика

Диалектика

Эристика

Рабулистика

Черная риторика

Из чего складывается черная риторика и на что она способна Черная риторика и ее использование

II. Основные правила черной риторики

Правило: ОН или Я — использование анонимизированных посланий

Использование самоиронии: «...Доля правды в этом все-таки есть!» Правило: острая, меткая цитата в нужное время дороже золота... но еще лучше повторение собственной основной мысли! Как сформулировать основную мысль? Удачное определение роли невозможно переоценить...

Режиссируйте свои

выступления......................................................................... 49

Определение роли происходит

не на содержательном уровне............................................. 52

«Говори правду!» означает: нужно всегда говорить

правду, но говорить правду следует не всегда.................. 54

Практические приемы техники убеждения: повторение наиболее важных положений

закрепляет их в сознании собеседника............................... 67

Учитесь находить слова в любых ситуациях,

всегда старайтесь сохранить инициативу!.......................... 69

«Извиняйся, сколько душе угодно» — расчет

искусного раскаяния............................................................ 70

Играйте возможностями языка: это

демонстрирует вашу уверенность в себе............................ 73

Доверяйте результатам, стоившим вам немалых

усилий................................................................................... 79

Немедленно пресекайте любые попытки вербальной провокации! 85

Каскадная техника прерывания неконструктивных

отступлений от главной темы............................................. 87

Демаркационная линия вместо демонстрации

собственного остроумия..................................................... 93

Иногда стоит оставить противную сторону

«стоять под дождем»........................................................... 94

Отвечайте не на все вопросы..................................................... 96

Учитесь гибко реагировать на вопросы: ответить на вопрос — значит согласиться

с правильностью его постановки........................................ 98

Профессиональная гибкая реакция

на вопросы............................................................................ 99

Позаботьтесь о том, чтобы ваше послание

дошло до адресата.............................................................. 100

В критических ситуациях старайтесь взять

инициативу в свои руки..................................................... 102

Небольшая словесная перестрелка стабилизирует

отношения и укрепляет контакты..................................... 105

Козырной туз никогда не выскочит из рукава

без предварительной подготовки..................................... 106

Проверяйте контекст, в который вы заключаете

свои высказывания............................................................ 107

Никогда не ждите вежливости от собеседника

и последовательно пресекайте грубость!......................... ПО

Стараясь вовлечь собеседника в разговор, заставляйте его кивать головой,

соглашаясь с вами............................................................. 111

Используйте принцип трехканальной

аргументации...................................................................... 113

Преобразуйте негативные формулировки в позитивные. 116

III. Самые яркие манипулятивные, аргументативные и вербальные уловки черной риторики — и как от них защититься 119

IV. Магическая сила правильной постановки вопросов 157

Основные правила постановки вопросов......................... 160

Существует множество глупых вопросов.............................. 160

Существует множество умных вопросов............................. 162

Не каждого собеседника интересует содержание разговора, к сожалению, для некоторых

людей главное — доминировать в нем........................... 162

Существует множество поверхностных

или несущественных вопросов......................................... 163

Виды вопросов.......................................................................... 164

Типы вопросов.......................................................................... 172

Альтернативные вопросы......................................................... 172

Наводящие вопросы................................................................. 173

Вопросы-уловки........................................................................ 175

Риторические вопросы.............................................................. 176

Встречные вопросы................................................................... 177

Вопросы, повышающие мотивацию........................................ 181

Шокирующие и провокационные вопросы............................. 182

Контролирующие и подтверждающие вопросы..................... 184

Сократовские вопросы («зеленая улица»

для утвердительных ответов).......................................... 185

Карикатурные, утрированные вопросы................................... 186

Конкретизирующие вопросы................................................... 187

Интроспективные и оценочные вопросы................................. 189

Информационные вопросы...................................................... 190

Повествовательные и описательные вопросы........................ 191

Вопросы-сценарии..................................................................... 192

Определительные вопросы....................................................... 193

Вопросы, направленные на достижение взаимопонимания (открытые вопросы,

ориентированные на собеседника)................................... 195

Интерпретационные (закрытые) вопросы............................... 195

Вопросы-мостики...................................................................... 196

Вопросы-фильтры..................................................................... 197

Вопросы с элементом удивления и сомнения......................... 199

Психологические вопросы....................................................... 200

Дифференцирующие вопросы.................................................. 201

Вопросы, связанные с восприятием

и самоанализом................................................................. 202

Вопросы-связки........................................................................ 203

Задания для самопроверки....................................................... 204

Вам предлагается пять заданий

для самопроверки............................................................. 204

V. Магическая сила призыва.................................................. 207

Еще одна модель ведения разговора..................................... 207

Новое измерение призывов................................................... 209

Черно-белый менталитет призыва......................................... 210

Синдром помощи в призывах................................................ 210

Модель «козла отпущения» и призыв.................................. 211

«Эффект победителя» и призыв............................................ 212

Создание комплекса вины и избавление от него.................. 212

Призыв как указание к конкретному действию................... 213

Список использованной литературы..................................... 217

ЧЕРНАЯ РИТОРИКА

В USA Today от 24 января 2002 года под заголовком «Словесные потасовки в Кремниевой долине» можно прочитать о том, как компании Sun и Oracle обрушили на Microsoft Билла Гейтса (а Гейтс, естественно, в долгу не остался) целую серию высказываний, которые иначе, чем ударами ниже пояса, назвать трудно. В ходе судебного процесса Ларри Эллисон, председатель правления Oracle, позволял себе фразы типа: «Нам не особенно нравится Microsoft, но мы не рассчитываем на помощь государства!» Эта склока достойна тех времен, когда медиамагнат Тед Тернер сравнил своего противника Руперта Мердока с Гитлером, причем дважды кряду и один раз даже под присягой. Но более беспощадно и жестоко жгут друг друга словами в огнедышащем жерле взаимной вражды боссы хай-тека. То, что там происходит, можно назвать грандиозной публичной демонстрацией пошлости, резюмирует USA Today. Между тем множество сотрудников европейских филиалов этих фирм смотрят на происходящее совсем по-другому. Они разражаются ликующими криками и аплодируют при каждом словесном залпе, укрепляясь в справедливости собственных предубеждений, и вместе с родными, друзьями и знакомыми расценивают происходящее как черную страницу набирающей силу экономической войны за передел сегмента рынка, за безраздельное господство в отрасли, где показатели объемов продаж не растут либо вообще снижаются. В такой битве хороши все средства, а черная риторика в ней не только разрешена, но и узаконена.

Ступени эскалации вербальной составляющей этой экономической войны слагаются из самых разнообразных элементов. Так, председатель правления Bank of America назвал главу конкурирующей компании Citibank Group Батхедом («Butthead») — это слово имеет несколько вариантов перевода, я предпочту воздержаться от упоминания здесь хотя бы одного из них. Прошли те времена, когда профессор Джеральд Мейерс, бывший председатель правления American Motors, мог с уверенностью утверждать: «Дух вражды присутствует везде, но доступ в средства массовой информации для него закрыт. На эту тему говорят в кантри-клубах за бокалом мартини». Розабет Мосс Кантер, автор бестселлера и популярный консультант, так характеризует отрасль информационных технологий Кремниевой долины: «Эта промышленность находится еще в детском возрасте, поэтому следует терпимо относиться к тому, что и ведет она себя тоже по-детски» — в противном случае раздражение будет скрываться за маской вежливости, а это не отвечает ничьим интересам.

«Почему бы и не вылить на конкурента ушат помоев?» — задаются вопросом участники совещаний руководства различных компаний. Атака на врага в сфере его интересов выгодна тем, что дает возможность облить конкурента грязью в средствах массовой информации и насладиться определенным вниманием к собственной персоне и общественным резонансом. С другой стороны, это придает дополнительную пикантность непринужденным беседам в деловых кругах. В США можно наблюдать три разновидности подобных атак, констатирует USA Today.

1. Шоковая атака

Внедрена в практику и доведена до совершенства в высказывании Теда Тернера о Руперте Мердоке: «Подобно покойному фюреру, он контролирует средства массовой информации так, как это выгодно ему самому». Отдавая должное автору данной цитаты, следует заметить, что позже он несколько смягчил ее, заявив во всеуслышание, что, дескать, считал оппонента «австралийским позором» журналистики («disgrace»). Мер док молчал, но находящиеся в его руках средства массовой информации задались вопросом о том, не является ли данное высказывание результатом «влияния медикаментозного лечения на пациента с маниакально- депрессивным синдромом» (New York Post).

2. Разрушаем по кирпичику, или Как бы придумать еще что- нибудь побольнее

Когда решался вопрос о том, кто займет господствующее положение на американском рынке телефонных коммуникаций, Макгоуэн из MCI назвал продукцию AT&T ««^ту^анта — низкопробный — прим. пер.), а несколько позже добавил, что с такими продуктами на рынке удержаться невозможно. Далее он присовокупил к уже сказанному следующее: «Мы внимательно наблюдаем за тем, что делает AT&T, и поступаем с точностью до наоборот». Макгоуэн продолжал в том же духе до тех пор, пока структура AT&T не была разрушена правительством.

3. Междоусобицы

Междоусобные войны между Coca-Cola и Pepsi, Burger King и McDonald's, а также между Ford и General Motors общеизвестны. Pepsi вознамерилась привести в состояние шока своего конкурента Соса-Cola посредством «Pepsi Challenge Test», результаты исследований которого свидетельствовали о том, что большинство потребителей кока-колы отдают предпочтение вкусу пепси — рекламный трюк, едко прокомментированный председателем правления Pepsi Роджером Энрико, заявившим в самый разгар шумихи по этому поводу буквально следующее: «Мы наслаждаемся войной с колой. Мы знаем, что она идет на пользу бизнесу — и всем маркам безалкогольных напитков!» С тех пор партизаны словесных войн успели превратиться в снайперов и теперь наслаждаются собственными остротами на всю катушку — разумеется, за чужой счет. При этом они поддерживают свои маркетинговые акции заградительным огнем из словесных залпов, которые задают потребителю новое направление, заставляя его дать оценку, укрепиться в собственных предубеждениях или занять определенную позицию.

Вражда между председателями правлений Макнили и Эллисоном, с одной стороны, и предпринимателем Гейтсом, с другой, проявляется в 1) нападках на личность в сочетании с 2) болезненными уколами и 3) междоусобными выпадами, достигая, таким образом, новой ступени противостояния, на которой все три разновидности словесных атак выступают единым блоком, взаимно увеличивая свою взрывную силу.

USA Today называет Макнили клоуном, развлекающим публику забавными выходками и шуточками, неизменно содержащими уничтожающую критику в адрес Microsoft, и приводящим в отчаяние собственных пиарщиков, остающихся явно не у дел. В интервью он с удовольствием принимает многочисленные пасы, чтобы тут же переправить их в ворота Microsoft. Только недавно он заявил о том, что «клоун Бозо мог бы управлять Microsoft эффективнее», чем Гейтс и его люди.

Вначале микрофон еще не был включен, однако Макнили повторил то же самое еще раз слово в слово и проследил, чтобы все было записано. Этот выпад тут же стал достоянием общественности — его муссировали все средства массовой информации. Макнили

наслаждался триумфом и счел нужным сделать маленькое дополнение: «Клоун Бозо может хорошо играть в монополию. Но для этого ему не нужно обладать талантом руководителя — ни в малейшей степени».

Кто назвал председателя правления Microsoft Балмера «Балмер и Батхед»? Макнили. Кто переименовал Windows C.E. в «wince» (англ. — содрогаться от отвращения. — прим. пер.)? Макнили. Кто превратил «Outlook» в «Look out» (англ. — берегись, осторожно! — прим. пер.)? Макнили.

Он раздает Microsoft пощечины, видя свою миссию в том, чтобы после его смерти «его дети не остались в мире Microsoft». И убежден, что инициатива Microsoft под названием «Hailstorm» (англ. — град. — прим. пер.) «возможно, соответствует своему названию больше, чем любая другая технологическая инициатива, известная в истории человечества. Миллион ледяных глыб падают на вас с бешеной скоростью, и некуда бежать, и негде укрыться от них, и они настигают каждого» — миллион ледяных глыб, уничтожающих все и вся, увернуться от которых невозможно. Ларри Эллисон из Oracle, для того чтобы стереть Microsoft с экранов мониторов, использует шоу-эффекты. Так, например, на одном мероприятии он предъявил вниманию тысячи представителей мира Интернета подложное электронное письмо: «I love you, Larry» (Я люблю тебя, Ларри (англ.). — Прим. пер.), сопроводив данную демонстрацию истерическими воплями: «Вирус! Вирус!».

Эллисон назвал Microsoft «Компанией Мистера Недотроги», засвидетельствовав тем самым свою глубочайшую ненависть к конкуренту.

Во всех этих случаях мы сталкиваемся с черной риторикой — осознанно выстроенной речью, начиненной вербальными минами, приправленной словами, по действию сравнимыми с мышьяком. Вырываясь за рамки чисто производственных вопросов, такая речь нацелена на широкую аудиторию.

Так как при чтении этой книги, посвященной черной риторике, а также при использовании описанных в ней техник и инструментов или для защиты от них вам придется профессионально заниматься неисчерпаемыми возможностями языка, оперировать отдельными словами в их точном значении и проверять эффективность действия различных аргументативных цепочек, было бы полезно сейчас подчеркнуть следующие пункты:

• Апелляции или требования, содержащиеся в нашей речи, инициируют действие, и именно это является ее основной функцией.

• Наша речь помогает нам последовательно руководить своими действиями не только через перспективные целевые стратегии, но и, как ни странно, через провозглашение совершенно утопических идей, главным образом, однако, посредством выставления оценок, вынесения суждений либо путем выгодной манипуляции или эффективной мотивации.

• Наша речь подменяет собой действие: под Новый год мы заявляем о своих самых лучших намерениях и уже к Пасхе полностью забываем о них, мы легкомысленно строим утопические планы и терпим крах при попытках претворить их в жизнь (не только на новых рынках, когда оказывается, что одних слов недостаточно), игнорируя тот факт, что за словом должно следовать дело.

• Наша речь еще и легитимирует наши действия, когда мы заставляем звучать во всеуслышание свой «внутренний голос, который говорит нам, что мы должны или не должны делать» (Ханна Арендт), выдавая его за голос совести.

• В речи мы преподносим свои поступки, то, что было, или подводим словесную базу под собственное действие или бездействие.

• Наконец, наша речь сама есть действие: всякая вербальная нечисть, любая злонамеренная ложь или любое лжесвидетельство, как и каждое отдельно взятое оскорбительное высказывание, подчеркивают преступность действий, инициированных словами. Наш язык (за исключением поцелуев) является самым простым и в то же время самым восхитительным из всех коммуникативных инструментов, коими мы, люди, обладаем, — и несмотря на это, большинство из нас орудуют им неуклюже, как громоздким двуручным мечом, вместо того, чтобы легко и тонко манипулировать им, как остро отточенной и непредсказуемой в действиях шпагой, беспощадно эффективной в своем завораживающем танце.

Что есть что? — Определения

Для начала необходимо кратко и точно охарактеризовать те области применения, в которых нам открывается действенная сила нашего языка и коммуникативных актов.

Риторика

Риторикой называется наука об эффективном применении речевых компонентов (слов и фраз) во время публичного общения, а не во внутренних монологах. Она также описывает технические приемы, которые позволяют добиться коллегиального решения в свою пользу либо просто выбить почву из-под ног оппонента. Термин «техника» (techne) подразумевает, что речь идет как об искусстве и науке общения, так и о практических Навыках — определенном знании, мастерстве, способностях того, кто ее применяет, «хитроумных приемах, уловках, коварных замыслах», ведь именно такие равноправные значения слова «техника» даны в этимологическом словаре.

Диалектика

Диалектика, в дословном переводе «внутренняя противоположность», означает способность вести диалог и убеждать партнера по дискуссии в своей правоте. Это искусство убеждения и вместе с тем готовность решать проблемы посредством общения, когда консенсус достигается в процессе взаимного познания. При этом важно точно формулировать мысли, правильно трансформировать их в слова и убеждать аудиторию либо конкретных собеседников языком, ориентированным на адресата, стремясь с позиций отношений партнерства достичь согласия и взаимопонимания.

Эристика

Эристика считается высшей школой мастерства, это — техника и метод ведения спора. Вместе с тем зачастую под этим словом подразумевают не только владение специальными приемами, но и способность представить неопровержимую аргументацию, позволяющую одержать принципиальную победу в споре.

Рабулистика

Рабулистика — это искусство изощренной аргументации, позволяющее выставить предмет обсуждения или последовательность чьих-либо мыслей в нужном свете, не всегда соответствующем действительности.

Черная риторика

Черная риторика — это манипулирование всеми необходимыми риторическими, диалектическими, эристическими и рабулистическими приемами для того, чтобы направлять беседу в желательное русло и подводить оппонента или публику к желательному для нас заключению и результату. Магическая сила языковых средств заключается в умении аргументировать и дискутировать, акцентировать, пропагандировать и вести спор так, чтобы говорящий всегда одерживал верх, причем, как это сформулировал Артур Шопенгауэр, «per fas et nefas» — всеми правдами и неправдами. Черная риторика — волшебное и демагогическое средство, позволяющее внушить оппоненту иную точку зрения. Это «намеренная непреднамеренность», подобная китайскому «увэй» (Wu Wei — одно из центральных понятий даосизма, обозначающее недеяние. — прим. пер.). Она позволяет разрешать противоречия, создавать основу для взаимопонимания, целеустремленно дискутировать с любым собеседником — даже с таким оппонентом, с которым трудно найти общий язык. Просто и элегантно облекает она в слова цепочки наших мыслей, напоминая собою современных посланцев богов, владеющих силой убеждения и магией переубеждения — составными частями могущества нашего языка, или изрядно потасканных и ощипанных голубей мира времен вербальных компромиссов. С такой легкостью, будто речь идет о предметах вовсе для нее неважных, черная риторика терпеливо сносит все парадоксальные противоречия, содержащиеся в наших, казалось бы, прекрасно задрапированных в аргументы высказываний, или неловкости, вызванные проблемами с артикуляцией; иронически шаржируя, подсмеивается над некоторой склонностью к описанию собственной натуры, балансирующей между жеманством и провоцирующим лицемерием; проворно предупреждает любые попытки действия и зачастую является остро отточенным оружием тех, кто не имеет в своем арсенале ничего другого либо желает замаскировать положение вещей, складывающееся не в его пользу.

Черная риторика — это наркотик, принимаемый нами для самовозбуждения и наносящий незатягивающиеся раны, навсегда остающиеся в реминисценциях, воспоминаниях собеседника. Черная риторика — это облеченная в слова доминанта победителя, убедительная благодаря последовательному использованию всех средств и инструментов, доступных в языковой сфере: вербальных, паравербальных и невербальных, т. е. речевых, телесно-речевых сигналов и сигналов, сопровождающих речь. Конечно, мы, подобно Карлу-Хайнцу Антону (Mit List und Тйске argumentieren), могли бы ошибочно отнести ее как, несомненно, злую риторику исключительно к области эристики, но при этом потеряли бы из виду другие технические приемы, методы и инструменты, взаимно дополняющие друг друга и предлагающие целый калейдоскоп возможностей применения, и заранее определили бы как полезные или бесполезные технические приемы, сами по себе, в принципе, нейтральные, потенциал которых проявляется лишь при их использовании. В этом случае на первый план выходят, главным образом, диалектические, т. е. ориентированные на диалог дискуссионные и аргументационные структуры, а технические приемы и инструменты, рассчитанные на монолог, незаметно исчезают из поля зрения или по крайней мере рискуют остаться без должного внимания.

Тот, кто сегодня посещает семинары, посвященные проблемам коммуникации, возлагает особенно большие надежды на честный, доверительный, основанный на достоверности разговор, обязательными условиями которого являются взаимная толерантность партнеров и стремление к «субъективной объективности».

Однако повседневная жизнь, в частности профессиональная жизнь, демонстрирует нам прямо противоположное: здесь участникам разговора вновь и вновь удается добиваться выводов, изначально для других неприемлемых, подводить собеседников к принятию цепочек аргументов и мыслей, чуждых им или вызывающих недовольство, в качестве собственных.

Здесь идет работа с риторикой интереса (это понятие очевидно несет на себе печать Третьего рейха с его манипулятивными опытами и ужасными извращениями), препарирующей конкретную тему или предмет разговора так, что мы вдруг оказываемся вынужденными сказать то, чего сами от себя не ожидали, и в результате отходим от собственных позиций или терпим вербально-аргументативное поражение, и это несмотря на то, что изначально факты выглядели вполне убедительно. Инициатива в разговоре уплывает из наших рук, победу одерживают софизмы, а цепочки объективных аргументов запутываются в клубок, размотать который не представляется возможным.

И все-таки следует учитывать один очень важный момент: все коммуникативные технические приемы, методы и инструменты сами по себе нейтральны, честными или нечестными они становятся лишь при использовании, превращаясь в белую или черную риторику.

Из чего складывается черная риторика и на что она способна

Некоторые любят погорячее: тот, кто из тактических соображений нарушает правила ведения разговора и использует черную риторику, выигрывает.

Один известный немецкий коуч-консультант по персоналу имел обыкновение на особенно трудных переговорах, касавшихся оплаты его услуг, внезапно вскакивать с места, подбегать к окну и молча стоять там до тех пор, пока заказчик, не выдержав нервного напряжения, не начинал уговаривать его вернуться за стол переговоров — как правило, при условии повышения гонорара. Разумеется, этот трюк бн проделывал не всегда, а лишь в тупиковых ситуациях, когда разговор безнадежно увязал в каком- либо из наиболее важных пунктов.

В автомобильной промышленности и в области мобильной телефонии, в сфере финансовых услуг или бизнес-тренинга американские, японские и европейские менеджеры пускаются сегодня во все тяжкие, дабы обеспечить успех на переговорах или ускорить его достижение. Они нарушают правила ведения разговора и используют все хитроумные уловки черной риторики, для того чтобы добиться желанного результата — в том числе и в ущерб партнеру по переговорам. В романе Джеймса У. Эллисона «Найти Форрестера» состарившийся обладатель Пулитцеровской премии Уильям Форрестер спрашивает у своего ученика Джамала: «Но, предположим, ты нарушишь правила. Чем ты рискуешь в этом случае?» «Тем, что буду делать это слишком часто», — отвечает тот.

Совершенно верно, такой ответ отвлекает от содержания, причем не только партнера по разговору, но и самого автора подобной реплики, концентрируя его внимание уже не на сути разговора, а на правилах, которые он должен нарушить. Тем не менее традиционная регламентированная процедура переговоров зачастую оказывается стоящей на глиняных ногах фальшивой вежливости или на зыбкой почве сомнительных правил, которые консультанты по проблемам коммуникации внушают участникам своих тренингов вот уже не один десяток лет. Вновь и вновь являет нам риторика свою черную сторону, например, там, где под маской деловой и основанной на фактах предварительной информации апеллируют к чувствам, там, где при помощи языковых средств искусно отвлекают от собственных проблем с формулированием мысли или где слово связывают с делом, для того чтобы обмануть рассудок, как это было во времена Третьего рейха и с тех пор повторялось еще очень много раз. Адольф Гитлер заявил о своих страшных преступлениях против человечества в книге «Моя борьба», в которой он наряду с прочим с грубой откровенностью высказался о роли оратора и о значении речи: «Однако тем фактором, который приводил в движение великие исторические лавины как религиозного, так и политического характера, испокон веков была магическая сила устного слова. Прежде всего, широкие массы народа подчиняются лишь той огромной мощи, которая заключена в живой речи. И все великие движения есть народные движения, вулканические извержения человеческих страстей и душевных переживаний. Их вызывают к жизни суровая богиня нужда или пламенная сила слова, и они не имеют ничего общего с лимонадными излияниями эстетствующих литераторов и салонных героев». Однако тот, кто сейчас поспешит поднять указующий перст, приготовившись обличить аморальную сущность черной риторики вообще, пусть сперва прочтет, что думает об этом известный публицист и журналист Вольф Шнайдер (в книге Worter machen Leute): «Техника обольщения — главными пользователями которой сегодня становятся реклама и пропаганда — вначале называлась риторикой, изобрели ее греки. И громче всего она звучала на афинских и римских форумах, позже — в британской палате общин, во французском национальном собрании и в берлинском Дворце спорта. При этом тот факт, что искусство говорить есть искусство уговаривать, не только не оспаривался, но и преподносился как нечто само собой разумеющееся во все времена — от Аристотеля и Цицерона до Готтшеда, Геллерта и Вальтера

Йенса; единственное, что требовалось от оратора, — служить справедливости... Таким образом, после молитвы и приказа риторика составляет третью большую область языка, которая не информирует, а скорее, образует внушающую ужас пропасть. Практически все речевые приемы, которыми пользовались Гитлер и Геббельс, были известны еще в античных школах красноречия». Некоторые из лучших специалистов в области тактики переговоров постоянно нарушают общепринятые правила их ведения — и в высшей степени успешно. Осознанно или неосознанно, все они используют черную риторику.

Из этого следует, что данные правила нужно целенаправленно нарушать: вы должны не обрывать разговор, а делать его более эмоциональным, выводить партнера из равновесия, чтобы в результате получить тактическое преимущество. Все это происходит в коммуникативной плоскости, ни в коем случае не подменяя собой содержание. Определение цели — не примитивная стратегия, пригодная разве что для партизан в джунглях, а игра на клавиатуре вербальных, паравербальных и невербальных возможностей, сочетающая в себе стратегию и тактику шахмат с виртуозностью Горовица.

Руперт Лей (Wie man sich Feinde schafft, с. 142) пишет по этому поводу: «Немалое число победителей демонстрируют свое превосходство в разговоре. Иногда они усваивают элитарную манеру речи. Однако нередко языковые средства используются для того, чтобы замаскировать присутствие доминанты победителя, которая может скрываться за выражением симпатии, неприязни, удивления, похвалы, просьбы о совете или о помощи». Нарушители правил играют — осознанно или неосознанно, открыто или тайно, прямо или косвенно — в свою игру. Черная риторика существует под маской ориентированной на факты, обманчиво деловой коммуникации, якобы основанной на принципах партнерства и равноправия, когда кажется, что соперники ведут разговор друг с другом, друг для друга и в интересах друг друга, и состоит из соответствующих стратегий игры, преследующих только одну цель: последовательно противостоять любым попыткам сопротивления — действительным или возможным.

В чем всегда можно упрекнуть черную риторику — так это в том, что ее неисчерпаемый репертуар не признает почти никаких границ, запас ее отточенных идей — прикладных и методических — практически бесконечен, ее речевые модели и методы, инструменты и технические приемы отражают в себе всю палитру обычной коммуникации.

Если выбранный торный путь не приводит к желанной и необходимой цели, черная риторика пробирается по бездорожью, сквозь хаос коллективной дискуссии, разрушая давно нанесенные на карты, всем известные старые мосты и неустанно в творческом порыве наводя новые, ловко и осторожно использует других партнеров, сооружая новые блоки и засыпая старые трещины и котлованы.

При этом, однако, она ни на минуту не упускает из виду поставленную цель и — с успехом нарушает правила. Черная риторика рождает внезапную смену эмоций, сумятицу чувств, являет кротость там, где мы ожидаем упорного сопротивления, и упорно сопротивляется, когда мы на свою беду осмеливаемся, наконец, надеяться на компромиссы. Черная риторика меняет правила игры, создает новые коалиции взамен старых, проявляет чудеса интуиции — и все это с такой скоростью, что у противника буквально заходит ум за разум. Эрик Берн {Spiele der Erwachsenen, с. 57) описывает один из диапазонов воздействия на собеседника при помощи нарушения правил, не касаясь при изображении «игр» самого этого понятия: «Это можно описать как периодически возвращающуюся последовательность часто повторяющихся трансакций, внешне лишенных подтекста, но на самом деле подчиненных каким-либо скрытым мотивам; проще говоря, это можно определить как последовательность отдельных акций, ведущих в одну ловушку или использующихся для осуществления одного провокационного маневра. Игры [читай: нарушения правил — К. Б.] отличаются от процедур, ритуалов и вообще всех видов традиционно развивающихся во времени процессов, главным образом, двумя пунктами:

1) тем, что они подчинены скрытым мотивам, и

2) коэффициентом полезного действия. Процедуры могут быть эффективными, ритуалы могут быть действенными и другие виды подобных процессов могут приносить пользу, но по своей сути все это явления открытые и честные, так сказать, соревновательные...»

На следующей встрече проанализируйте, тем не менее, ситуации, в которых участники разговора вступают на скользкий путь правды с ограниченной ответственностью и терпят неудачу, несмотря на

чрезвычайно убедительные аргументы.

Поэтому профессионалы риторики не просто склоняются, а твердо верят в то, что, если хочешь при игре в карты вытащить из рукава козырный туз, следует не уповать на чудо в духе Зигфрида и Роя или Дэвида Копперфилда, а загодя сунуть этот козырный туз себе в рукав.

Нарушители правил, черные риторы, ловко разыгрывают свои карты, затевают собственные игры и используют любые инструменты, методы и технические приемы — и все-все шансы.

• Черная риторика заключается в использовании в речи себе во благо всей риторической и диалектической скверны; с ее помощью иерархизируются ситуации, всякую иерархию исключающие; определяются, а вслед за тем нарушаются содержательно-аргументативные границы, искусственно создаются проблемы, а логические цепочки разрушаются и с головокружительной скоростью восстанавливаются вновь.

• Черная риторика — это непрерывные просьбы предложить конструктивное решение и действующее на нервы отрицание любых таких предложений всеми средствами изощренной деструкции.

• Черная риторика — это еще и чудодейственное искусство управления словами с использованием всего калейдоскопа возможностей языка и способностей говорящего, зачастую с целью нарушить ход мыслей собеседника.

Черная риторика инициирует в разговоре то внезапное, беспокойное, беспомощное, демотивирующее и неконструктивное коллективное молчание, на пике которого вдруг, как по заказу, появляется мнимый «всадник в белых доспехах», с помощью которого тупиковую ситуацию удается преодолеть уже в следующую минуту. Тот, кто разыгрывает этот сценарий, получает неоценимое преимущество.

Таинственно и завораживающе, подобно черной магии, жестоко и беспощадно, как черный PR, инструментализирует и персонализирует наши коммуникативные акты черная риторика.

Вопреки учению о цвете, в котором черный описывается как
«цветовая дыра», черная риторика представляет собой яркую, роскошную, многоцветную смесь самых разнообразных технических приемов, методов и инструментов, одновременно захватывающих и манипулятивно-манипулирующих, т. е. манипулирующих нами, манипуляторами. Ибо кто же не предпочтет какой-либо трюк, позволяющий вытащить голову из петли, идее затянуть эту петлю еще крепче? Выбор средств в риторике имеет решающее значение; ее шкафчик с ядами — не для слишком щепетильных, и каждая отрава имеет бирку с гарантией результата.

В своей классической работе «Worter machen Leute» Вольф Шнайдер в форме настоящего детектива рассказывает о применении риторики и ее способности облекать мысли в слова, срывая с нее все вербальные оболочки. Но: он избегает понятий рабулистика/словесные ухищрения, эристика/искусство ведения вербальной войны, выставляя напоказ только диалектику. И скрывает от своего читателя черную риторику, а белую, напротив, демонстрирует во всей красе. Этого явно недостаточно. Вот еще одна причина написать эту книгу.

Черная риторика и ее использование

Опираясь на работы Цицерона и депутата британского парламента Вильяма Герарда Гамильтона, проанализировавшего тысячи выступлений в палате общин с 1754 по 1796 г., Вольф Шнайдер в своей уже цитировавшейся нами книге разработал несколько правил хитроумной риторики (с. 115 и след.), которые я возьму на себя смелость объявить общими:

1. Способ выражения должен быть простым и метким — «смотреть в рот народу» (Лютер).

Живое и меткое использование языковых средств — ключ к коммуникативному успеху. При этом сила речи заключается не только в ясности простых мыслительных ходов, но и в изощренности тонких умозаключений, цель применения которых в конечном итоге одна: быть предельно убедительными.

Говорящий должен четко выделять в своей речи основные

положения.

В качестве примера Шнайдер приводит здесь листовку

1789 г., т. е. времен Французской революции, в которой ее

автор, аббат Сиейес, говорит о роли пролетариата,

широких масс народа (третьего сословия):

«Что такое третье сословие? Все!

Что оно значит сегодня? Ничего!

Что ему нужно сегодня? Все!»

Основные позиции необходимо изложить в течение

нескольких секунд или одной минуты, главная мысль

должна быть понятной и убедительной. Поэтому в

современной интерпретации данную листовку следовало

бы закончить однозначным призывом к действию:

«Помогите нам изменить существующее положение вещей

путем революции!»

3. Убедительная главная мысль, ясное mission-statement (англ. — заявление о миссии. — прим. пер.) фокусирует в себе все послание.

Социальный звуковой фон сопровождает речь, лозунги акцентируют идею. Эти сжатые в кулак аргументы — ни в коем случае не идеи на пути к фразе, а команды изменить что-либо, сравнимые с заголовками плакатов, которые, по выражению Нормана Майлера, подают «события мировой истории в форме пилюли». Не только Шоу было известно о том, что удачный боевой клич обеспечивает половину победы.

4. За фокусировкой послания следует постоянное повторение основной мысли.

Классическая фраза Катона «Полагаю, что Карфаген должен быть разрушен» давно уже напоминает нам о том, что повторение главной мысли надежно закрепляет ее в сознании собеседника, делая все более привлекательной и убедительной.

В ходе научного эксперимента, проводившегося в одном из мичиганских университетов, в домашнюю страницу интернетовского сайта вставляли слова, придуманные специально для этой цели, такие, как, например, «Zabulon» или «Civadra». И что же в результате? Чем чаще они повторялись, тем позитивнее становилось их восприятие. Все более положительными оказывались и варианты их толкования.

5. Контраст черное — белое заявляет позицию.

Даже если речь или аргументация предоставляет собеседнику целый калейдоскоп возможностей для реакции, в противопоставлениях «да или нет», «или-или», «черное или белое» проявляется определенная направленность, убежденность говорящего. Необходимость выбора затрудняет доступ к главной мысли, и не случайно слово презентация означает «предъявление» (своей позиции).

6. Стирание границ между правдой и ложью, информацией и намеренным ее утаиванием дает преимущество.

Тот, кто пункт за пунктом оспаривает отдельные аргументы или вообще все, что слышит, приводит собеседников в замешательство. Но только тот, кто вонзает нож в самое уязвимое место, добивается успеха. Слишком сложное и детальное объяснение разбавляет основательность аргументации. Пример простоты и доходчивости являет нам один из известных догматов церкви: «Я верую, значит, Бог есть» — даже если вы полагаете, что это не так.

7. Успех приносят только адресные высказывания.

Тот, кто занимается лишь опровержением аргументации противника, оставляет ему массу возможностей уйти от поражения. Заставить соперника говорить, привести его в смущение — вот чего нужно добиваться, возражая ему. И тогда успех гарантирован.

Следует также не просто взывать к публике, а стараться задеть ее за живое и заставить задаться вопросом: «А как это касается меня лично?» Эмоции слушателей — ключ к успеху говорящего.

Нарушители правил владеют искусством вежливо избавляться от врагов, разбирая по косточкам, объявляя бесполезными и, наконец, полностью дезавуируя предполагаемые благоразумие и опыт своих коллег. И в конце концов уничтожаются и отвергаются вообще все идеи как неприменимые на практике. Любые инициированные в общественной жизни политические дебаты организованы согласно этой логике.

С кажущейся деловитостью и эмоциональным подъемом нарушители правил предлагают коллегам поиграть, превращают их в игроков или, что еще хуже, в мячи для обмена пасами с другими игроками, дезориентируют всех искусными демаршами, устанавливают правила, потом нарушают их... и в конце концов побеждают благодаря собственному превосходству, основанному на спровоцированных призывах о помощи, исходящих от беззащитных партнеров: игра — партия — победа одной из сторон. И поражение остальных.

Разумеется, все это только великолепная, веселая игра, в которой осмелившуюся возразить сотрудницу можно назвать «козой» с «типично "женской логикой"», а протестующий коллега становится «индивидуалистом», тормозящим развитие коллектива. Вы полагаете, что эти игры совершенно безобидны? А могли бы вы в этом поклясться?

Для нарушителей правил победа — не только все, а вообще единственное, что имеет значение.

Ведь в конечном итоге это наглядно демонстрирует, как нарушающие правила диалектики-провокаторы ловко пропихивают свои идеи за счет всех остальных, эгоцентрично и умело действуя по придуманному ими самими сценарию.

Может быть, вы хотели бы, чтобы Мистер Диалектик прямо заявил о своих собственных целях и мотивах, планах и расчетах, представлениях и концепциях?

Не тут-то было, ибо в этом случае мало уважаемые им коллеги, в свою очередь, принялись бы за критику. Он оказался бы в очень опасном положении, если бы разговор действительно стал предметным и началось серьезное, конструктивное обсуждение наконец-то полученного от него предложения — без всяких игрищ, без пространства для маневра и изощренных коммуникативных стратегий. Без жертвы это вряд ли было бы так уж весело. Ясно, что такой искушенный диалектик, коим является любой нарушитель правил, умеет уходить от подобных ситуаций. Вместо того чтобы сделать разговор более конкретным и спровоцировать

столкновение противоположных позиций, он постарается умерить накал страстей, заговорить одних, запутать других и благополучно заведет разговор в тупик.

С его точки зрения игрока это вряд ли может быть полезно, поэтому на пике коллективного замешательства он резко меняет направление дискуссии и вновь выступает в роли всеобщего спасителя, представляя, будто бы вынужденно, собственное решение проблемы.

Его действия приводят к тому, что вся команда оказывается, так сказать, за бортом дискуссии, и в конце концов, когда уже некому бороться за результат и катастрофа кажется неотвратимой, он берет штурвал в свои руки и ловко обходит все коммуникативные рифы, возведенные им же самим.

Он становится героем дня в самый кризисный момент, когда никто уже не надеется на спасение, и всеобщая благодарность ему обеспечена.

Диалектики в совершенстве владеют искусством демонстрации «доминанты победителя средствами языка» по собственному сценарию. Будучи искусными нарушителями правил, они, вне всякого сомнения, прекрасно ориентируются прежде всего в доминантной коммуникации, умеют управлять разговором по своему усмотрению, заручаться поддержкой всех его участников и убеждать остальных в своем (кажущемся) нейтралитете якобы в интересах дела. Они ловко скрывают свои способности, но никогда не забывают о них и могут уступить в мелочах, чтобы затем с новой силой разразиться фейерверком собственного тщеславия. Позволим себе еще раз вспомнить по этому поводу высказывание Руперта Лея: «Немалое число победителей демонстрируют свое превосходство в разговоре. Иногда они усваивают элитарную манеру речи. Однако нередко языковые средства используются для того, чтобы замаскировать присутствие доминанты победителя, которая может скрываться за выражением симпатии, неприязни, удивления, похвалы, просьбы о совете или о помощи». Похожим образом подходит к проблеме и Вольф Шнайдер в уже известной нам книги: «Главный вопрос: риторика — это искусство слабых, позволяющее им успешно противостоять сильным, или сильных, стремящихся завладеть властью слова, дабы упрочить собственное превосходство?» Ответ кажется очевидным.

Нарушители правил и диалектики-профессионалы играют на всей клавиатуре языковых средств и возможностей, осознанно или

неосознанно используют полный спектр диалектической полемики, с одинаковой легкостью ведут разговор в открытой или закрытой манере, прямым или косвенным образом направляют свои игры, ловко используя в разговоре или дискуссии целый калейдоскоп разнообразных тактических приемов. За дымовой завесой коммуникации, якобы основанной на принципах партнерства и, само собой разумеется, равноправия, под маской заботы о благе каждого они затевают за столом деловых и конструктивных переговоров игры по своим правилам, свободно выбирая и варьируя различные стратегии.

Ведь значение имеет только цель, и цель есть отнюдь не путь, а победа — собственная или собственной точки зрения.

Если смотреть на это со стороны, можно очень быстро сделать вывод, что репертуар нарушителей правил и их изощренные игры практически не знают границ либо свободно их пересекают, их методические и тактические идеи, безупречные в языковом выражении, креативны и непостижимы в своей мотивации, их формулировки выразительны, а вербальные ходы отражают всю палитру отработанных приемов нечестной или честной коммуникации во всем многообразии ее цветов и оттенков. Путь есть цель? Забудьте об этом, цель есть цель; если выбранный торный путь не приводит к намеченной цели, находчивые нарушители правил продираются через вербальные джунгли конференций, сквозь хаос коллективной дискуссии, разрушают, главным образом при помощи убийственных фраз или мотивов, старые, проверенные мосты, набрасывают схемы и составляют планы, размещают указатели и строят новые подвесные мосты. Они вероломно объединяются с другими партнерами, разрывают и заключают соглашения, находят новых союзников и заявляют о своей солидарности, клянутся в верности и ударяются в философию, нагнетают страсти и успокаивают. Но никогда, ни в коем случае они не упускают из виду свою цель и, не задумываясь, подчиняют ей все коллективные цели, ведь собственные интересы для них превыше всего.

Их мир — непрерывная смена чувств и эмоций; коммуникативный Инь-Ян — их жизненная философия. Кротость там, где мы ожидаем упорного сопротивления, и упорное сопротивление, когда мы осмеливаемся, наконец, надеяться на компромиссы. Изменение прежних правил игры и декларирование новых, коалиционный блуд, интуитивные догадки — это их жизнь, и любые перемены для них так же естественны, как для нас смена носков. Черная риторика — это специально разработанная и периодически возвращающаяся последовательность игр в форме коммуникативных трансакций, внешне всегда лишенных подтекста, но на самом деле подчиненных каким-либо скрытым, по сути своей абсолютно эгоманиакальным и эгоцентрическим мотивам. Проще говоря, ее можно определить как последовательность сбивающих с толку и не всегда ориентированных на результат отдельных акций, ведущих в одну ловко расставленную ловушку или использующихся для осуществления одного грязного, диалектического, десолидаризирующего, но обязательно провокационного и результативного маневра. И если нужно, нарушители правил обрывают сложные мыслительные построения и конструктивные разговоры остроумными «убийственными фразами». То, что это удар ниже пояса, их ничуть не смущает.

ОСНОВНЫЕ ПРАВИЛА ЧЕРНОЙ РИТОРИКИ

Правило: ОН или Я — использование анонимизированных посланий.

Всем известно, что некоторые люди имеют обыкновение принижать свои достоинства, преподносить себя и свою жизнь не в лучшем свете.

Специалисты по коммуникации называют такое поведение фасадным, т. е. скрывающим истинное лицо человека под маской определенной роли, умаляющей положительные качества его личности либо вообще лишающей возможности показать себя. Стен Надольни, один из самых читаемых современных немецких писателей, в своем романе Er oder Ich (Он или Я (нем.). — Прим.

пер.) (с. 11) описывает этот феномен как нечто позитивное, потому что (анти) герой его романа осознанно использует такого рода анонимность: «Записывая какое-либо наблюдение, можно сделать подлежащим Я — или ОН, хотя подразумевается Я. Я подгоняет мысли, ОН сохраняет дистанцию, оставляя пространство для полета фантазии. Я не может подписаться под выдуманной историей с такой легкостью, как это делает ОН. "Я" и "он" — емкости совершенно разного свойства». «Он является стратегическим советником многих значительных личностей в области экономики и политики» — такая фраза внушает больше доверия, чем аналогичная, но начинающаяся с «я». И далее: «Сразу же возникает вопрос: что это за человек, который так говорит о себе? Вероятно, это слова личности, весьма уважаемой в деловых и политических кругах? О таком "Я" мы говорим, что он выражается слишком напыщенно, и делаем собственные выводы. Я и ОН похожи на рыбачьи сети; в одну ловится много мелких рыбешек, в другую попадается меньше рыб, но зато какого размера!»

Однако Надольни анализирует, заставляя своего Оле Ройтера осознанно выбирать то один, то другой способ выражения. Мой собственный опыт показывает, что дело обстоит несколько иначе — многие менеджеры низшего и среднего звена, чаще мужчины, чем женщины, имеют большие проблемы с анонимизацией.

Они говорят, например: «Кто-то делает карьеру, получает работу...» — но при этом идентичность с действующим лицом остается весьма приблизительной, а ответственность за согласие с чем-то или обещание чего-либо выглядят очень неопределенными. Это «кто-то» сразу же выдает нерешительность и неуверенность говорящего, оттесняет от него действие и подчеркивает относительность возможных недостатков. Ошибки и промахи декларируются как вполне безобидные, собственное смущение преподносится совсем по-другому, а личные чувства вообще скрываются. Анонимизированные конструкции пропускают вперед непонятно чьи личности, деперсонифицируют интриги и события и одновременно снимают с памяти груз нерассказанного. В своем романе Надольни иронически продолжает: «Еще по поводу этого писательства: уже не один десяток лет он [читай: протагонист Оле Ройтер — К. Б.] практикует своеобразный метод дистанцирования — старается рассказывать о себе, о своих собственных поступках от третьего лица, учреждая, таким образом,

вместе с «нейтральным» рассказчиком, коим является он сам, союз по облагораживанию правды (что-то подобное нам уже известно по "Анабасису" Ксенофонта). Наряду с прочим он полагает, что этот метод дает ему возможность больше "видеть". Напрасно, его сила по-прежнему зовется "закрой глаза и не смотри" и позволяет ему чувствовать себя уверенно лишь там, где мировая скорбь воспринимается как невнятный рокот бушующего где-то вдали океана» (с. 49 и ел.).

Действительно: анонимизированные конструкции позволяют избегать личностной идентификации и порой существенно облегчают нашу повседневную жизнь, наши будни. С другой стороны, разве мы не вычеркиваем такие конструкции из каждого делового письма как рецидив вербальной обезличенности? Пожалуйста, усильте бдительность, контролируйте все эти «кто-то» и т. п. еще более строго, чем вы делали до сих пор. Во время важного телефонного разговора включите диктофон и с его помощью проконтролируйте, как вы используете предложения с Я и ОН, а также анонимизированные конструкции. Может быть, мы осознанно используем анонимизированные конструкции, дабы избавить себя от произнесения неудобного «я»? Так, кто-то говорит: «Я совершенно выбился из ритма, моя карьера закончилась, и теперь я качусь назад!» В этом случае мы, движимые искренней симпатией, сочувственно хлопаем его по плечу и бормочем, что, дескать, все образуется и т. п. Напротив, анонимизированные конструкции, в отличие от предложений, содержащих Я, не привносят в речь сигналов, возбуждающих сочувствие, ведь никто не жалуется на свою собственную тяжелую долю. Такие конструкции сигнализируют о внутреннем спокойствии говорящего.

Хуже того — они открывают нам возможность, вместо того чтобы заручиться сочувствием, как это было в предыдущем примере, продемонстрировать нарочитое и глубоко психологизированное смирение: мы стоим в зените жизни (следующий зенит задерживается, настоящий проходит) и видим, что все в этом мире преходяще. Факт личного падения превращается всего лишь в снаряд для обезличенной игры с дальней дистанции. Но — хорошим менеджерам (я уже не говорю о преуспевающих!) это вовсе не нужно. Оставьте эти игры, анализируйте! Возьмите в руки оригинал или презентационный текст своего следующего доклада и подчеркните все анонимизированные конструкции. Несколько раз громко проговорите соответствующие

пассажи от первого лица. Тренируйте свое Я!

Дополнительное упражнение

Во время следующей встречи с партнером по бизнесу проанализируйте, как он использует анонимизированные конструкции, — постарайтесь определить, в каких случаях он не должен был этого делать, — и спокойно поговорите как-нибудь об этом с коллегами, которым доверяете. Адаптируйте свою речь!

Послания от первого лица (Я)

• разрешают конфликты;

• заявляют эмоции;

• открыты в формулировках и вместе с тем поддаются предварительному обдумыванию;

• дают возможность обратной связи.

Анонимизированные послания — это

• анонимные убийцы коммуникации;

• безотносительные речевые излишества;

• скользкие попытки уйти от конфронтации;

• деперсонализирующие и неконкретные речевые средства;

• нерешительные запросы и ни к чему не обязывающие обещания.

Послания от второго лица (ТЫ)

• апеллятивны и требовательны;

• подразумевают неизбежность принятия решения;

• называют партнера по разговору и требуют от него изложения собственной позиции;

• уступают ответственность;

• провоцируют собеседника оправдываться и давать объяснения.

Послания от первого лица множественного числа (МЫ)

• делают акцент на общих для партнеров моментах;

• требуют достижения консенсуса;

• подчеркивают нацеленность на коллективный результат;

• маскируют «я»;

• подлежат обязательной проверке на искренность.

Совет

Если вам трудно говорить от первого лица, воспользуйтесь следующей уловкой: попробуйте сформулировать свою речь в форме ответов на вопросы своего начальника или клиента.

Пример

«Что я могу предложить? Итак, от претендента на эту должность требовался опыт успешной реализации как минимум трех больших проектов. Я получил такой опыт, будучи руководителем проекта XY по совершенствованию мотивации сотрудников фирмы "Мейер", участвуя в управлении процессом слияния фирм ABC и CDE и осуществляя стратегическое руководство консалтинговым проектом в фирме GHI. Все три проекта были в высшей степени успешными, в частности...»

Использование самоиронии: «...Доля правды в этом все-таки есть!»

Отрывок из диалога претендента на должность и работодателя наглядно демонстрирует неуместность самоирояии:

«Ну, и как же вас зовут?!» «Мое имя...»

«Да расстегните же пиджак, расслабьтесь!» «О'кей, да, итак, меня зовут Михаэль...»

«А мы ведь с вами вместе ехали в лифте, вы еще удивились, что он идет наверх...» «Ну, я...»

«Вообще-то, для лифта это совершенно нормально, он всегда идет

либо вверх, либо вниз».

«Э-э... Вы спрашивали, как меня зовут?!»

«Ну да, конечно, и вы никак не соберетесь мне этого сказать!»

«Итак, меня зовут Михаэль...»

«Это вы уже говорили...»

«...Да, я имею высшее образование по специальности "промышленная информатика" и сейчас работаю в фирме "Мейер" в городе Y. До этого работал в фирме "Мюллер" в городе X, к сожалению, она больше не существует. А еще раньше в фирме "Никсдорф", ну, ее судьба тоже всем известна!» «Сейчас вы, конечно, скажете, что это не вы их угробили. Или?!» «По всей вероятности, не я, но все может быть (смеется); естественно, э-э... бросается в глаза, что все фирмы, в которых я раньше работал, прекратили свое существование. Но я бы не стал категорически утверждать, что здесь не обошлось без моего участия (опять смеется)».

«Ну, конечно, при чем тут вы? Я бы на вашем месте тоже не стал ни в чем признаваться». «Э-э... гм...»

«Итак, вы признаетесь?!»

«Нет, я всегда имел возможность убедить своих работодателей в том, что являюсь чрезвычайно ценным работником. По крайней мере, так было до сих пор... ведь как-то мне все-таки удавалось получать новую работу».

«Ну, ясно, главное — на всякий случай не подпускать вас к

оперативному руководству. Развалить такую фирму, как

"Никсдорф", — это не каждому под силу...»

«Да, 30 000 сотрудников — фьють! — и в один день ничего не

осталось».

«Как же вам это удалось?» «Секрет!»

«И кто вам платит за это, конкуренты?» «Большую часть своих доходов я получаю от работодателя». «...и, разумеется, небольшую премию от конкурента?!» «Э-э... гм...»

«Кто же главный конкурент вашего настоящего работодателя?!» «Фирма ABC... Но мы все еще первые на мировом рынке!» «Все еще...»

«Да, но за производство я не отвечаю, я специалист по электронной обработке данных, работаю, так сказать, во втором эшелоне». «Отлично, значит, как бы успешно ни был налажен сбыт, пока вы контролируете электронную обработку данных, предприятие фактически стоит на месте».

«Да, но я работаю в этой фирме уже пять лет, и она все еще на плаву...»

«...а сколько же вы работали в "Никсдорфе"?» «Семь лет!»

«А в следующей фирме?» «Шесть лет!»

«Итак, сначала вы втираетесь в доверие, а потом: бац!» «Ну да?!» (смеется).

Самоирония распознается мгновенно, одна легкомысленно отпущенная реплика — и коммуникативная петля затянута. При этом участники разговора — или в нашем случае вы сами, те, кто читает этот наш специально придуманный диалог, — прекрасно знают, что самоирония не содержит ни крупинки (?) правды. Между тем самоироничные высказывания весьма неудобны для восприятия реципиентом: он слышит определенное послание, понимает его — правильно, точно и аналитически, — ясно и четко воспринимает сказанное, но при этом должен думать обратное, а потом еще и отложить это в памяти. Настоящее безумие!

Совет

Самоирония — это мыслительный шпагат, сделать который собеседнику может быть не под силу, — даже в том случае, если он поймет, что все это несерьезно.

Следующий пример, на этот раз совсем короткий: А: «Вы дурак!»

В: «Ах, если бы вы знали меня лучше, вам было бы ясно, что я не дурак, а первая скрипка!» (Игра слов. Нем. Pfeife имеет значения «скрипка» и «дурак». — Прим. пер.)

А теперь рассмотрим сказанное с точки зрения слушателя. Он слышит один раз «дурак» и один раз «первая скрипка» и должен немедленно различить и понять иронию и самоиронию, а затем сохранить в памяти обратное. Маленький вопрос: какое слово является антонимом к слову «дурак»? — Ну как, понятно?!

Совет

В ответственных ситуациях никогда не отвечайте самоиронией на вопросы или упреки, обращенные к вам лично, к вашей фирме или сфере вашей деятельности. Такое послание потребовало бы от собеседника растянуться в мыслительном шпагате, и потом

некоторое сомнение остается всегда.

Отвечая на вопросы или упреки, используйте ясные формулировки и позитивные высказывания, постоянно контролируйте собеседника и его реплики.

Ирония — это троянский конь словесной акробатики, самоирония — минное поле для того, кто ее использует.

Отсюда обратный пример

«Итак, это вы развалили фирму?» «Нет, напротив, моя работа всегда приносила компании только пользу!»

Запомните

Никогда не повторяйте упрек, прозвучавший в ваш адрес, потому что повторение закрепляет сказанное в сознании собеседника. Вместо того чтобы повторить упрек, сразу же ответьте на него позитивным для вас утверждением, ни в коем случае не используйте отрицание с последующим повторением слов упрека («Я не виноват»).

Самоиронией мы называем стилистическую фигуру, предлагающую реципиенту трансформировать смысл услышанного с точностью до наоборот.

Удачный пример находим в романе Стена Надольни Er oder Ich (с. 39), где стареющий консультант Оле Ройтер иронизирует с собственным Я в вагоне поезда, идущего через всю Германию: «В принципе