Отечественная психология политики

Современная российская политическая психология также и -кет замечательных предшественников. Особенно богато наследие конца XIX — начала XX века, когда интерес к личности, к психологическому компоненту социальных процессов был широко представлен и в политической мысли, и в философии, и в нарождавшейся социологии. Мы уже упоминали имя народника Н.К. Михайловского. Развитие этих идей можно наблюдать и в полемике марксистов с народниками, в частности в работах Г.В. Плеханова и В.И. Ленина.

До сих пор представляют не только историческую ценность концепции целого ряда русских мыслителей того периода. Так, в «Очерках по истории русской культуры» П.Милюков прослеживает развитие рос­сийской политической культуры, в частности особенности русского по­литического сознания в его «идеологической» форме на протяжении всей русской истории^[137]. В свой русский период П.Сорокин размышлял над проблемой социального равенства, свободы и прав человека^[138]. Пере­жив ужасы гражданской войны он попытался их осмыслить не только как социолог, но и как тонкий психолог^[139]. В начале века выходят пять маленьких томиков «Психиатрическихэскизов из истории» П.И. Кова­левского, представляющие собой вполне реальную альтернативу пси­хоаналитическим подходам к психобиографии политиков. Позже, уже в 20-е годы, вышла книга Г.Чулкова о русских императорах, где даны блестящие психологические портреты русских правителей^[140].

Отдельная страница истории политической психологии связана с психоанализом. Это направление стало необычайно быстро распростра­няться в России особенно после революции 1917 года. О необычайной судьбе тех, кто увлекся ставшей модной теорией З.Фрейда, можно про­честь в книге А.Эткинда «Эрос невозможного»^[141]. Пожалуй, самое пора­зительное в истории расцвета, запрета и вновь проявившегося интереса к психоанализу уже в наши дни — это именно его связь с реальной политикой. Можно без всякого преувеличения сказать, что не будь среди увлеченных идеями психоанализа таких политиков, как Троц­кий, Каменев, Радек, судьба этой психологической школы в России была бы иной.

Еще предстоит осмыслить влияние марксизма на политическую психологию. Но очевидно это можно будет сделать не раньше, чем осядет пыль после политических и идеологических баталий новейшего времени. Сейчас ясно лишь, что тот вариант марксизма, который раз­вивался в Советском Союзе, не слишком способствовал проявлению интереса к этой проблематике. В нашем обществоведении преобладали тенденции, которые подчеркивали определяющую роль масс в полити­ческом процессе и, одновременно, недооценивали значение личностно­го фактора, деятельность отдельных политических групп. При этом трактовка масс была весьма упрощенной. Они понимались как некая безликая сумма индивидов, приводимая в движение волей политиче­ского авангарда. Такие методологические посылки делали ненужным учет психологического фактора. Добавим к этому, что реального знания

0 политическом сознании и поведении отдельных представителей этой массы не было из-за отсутствия обратной связи между правящей элитой и населением.

В этом отношении политическая психология находилась еще в худ­шем положении, чем социальная психология и социология. Последние дисциплины дважды за послевоенный период приступали к изучению человеческих компонентов общества в целом и политики в частности. Оба раза эти попытки были связаны с реформой системы: в годы хру­щевской оттепели и в годы перестройки. Первый этап возникновения серии работ, касающихся политико-психологической проблематики, относится к началу — середине 60-х годов. Работы Б.Поршнева, Ю.Да­выдова, В.Парыгина, Ю.Замошкина и других социологов, историков и психологов ввели в научный оборот проблематику политической дея­тельности в ее человеческом измерении. В эти годы происходит первое знакомство с трудами западных ученых и их критическое переосмысление в советском контексте.

В 70-е—80-е годы эта проблематика перемещается на периферию научных дискуссий и общественного интереса. В то же время, оставаясь невостребованной, она не перестает развиваться в рамках отдельных отраслей знания. Так, в рамках страноведения, под защитой рубрики «критика буржуазной» социологии, политологии и иных теорий были опубликованы результаты отечественных исследований специалистов по развивающимся странам (Б.Ерасова, Б.Старостина, М.Чешкова, Г.Мирского и др.), американистов (Ю.Замошкина, В.Гантмана, Э.Ба­талова), европеистов (А.Галкина, Г.Дилигенского, И.Бунина, В.Иеру- салимского).

Политологи-страноведы обсуждали такие проблемы, как полити­ческое сознание и поведение, политическая культура, политическое участие и другие политико-психологические сюжеты, оставаясь в рам­ках зарубежного материала, так как проводить непосредственное исс­ледование своей собственной политической жизни не рекомендовалось. Книги А.Галкина, Ф.Бурлацкого, А.Федосеева, А.Дмитриева, Э.Кузь­мина, Г.Шахназарова и других советских политологов заложили основу современной политологии в целом и политической психологии в част­ности. Создание Советской ассоциации политических наук способство­вало поискам отечественных политологов в указанном направлении, помогало их приобщению к зарубежному опыту исследований.

Второй период обостренного общественного интереса к психологи­ческим аспектам политики начался в середине 80-х с началом процесса демократизации и гласности, получившем название «перестройка». Первыми на запрос реальной политической практики откликнулись те ученые, которые уже имели определенный исследовательский опыт и интерес к политико-психологической проблематике: А.Асмолов, Э.Ба­талов, Г.Дилигенский, Е.Егорова-Гантман, И.Кон, Д.Ольшанский, А.Петровский, С.Рощин, Ю.Шерковин и другие известные политологи, психологи, социологи. За ними последовали их ученики, более молодые исследователи.

В 90-е годы сама политика дала новый мощный толчок к развитию политической психологии. Начал формироваться социальный заказ на исследования по электоральному поведению, восприятию образов вла­сти и политиков, лидерству, психологическим факторам становления многопартийности, политической социализации и многим другим.

Сейчас в стране работают десятки исследователей, ведущих как фундаментальные, так и прикладные исследования, занимающихся од­новременно аналитической и консультативной работой. Особенно вос­требованы немногочисленные специалисты в этой области в период выборов, где они способны просчитать ситуацию не на глазок, а с ис­пользованием специального научного инструментария.

Созданы специальные научные подразделения в области политиче­ской психологии в Москве и Санкт-Петербурге. Курсы лекций читаются во многих отечественных университетах. Вышли первые учебные посо­бия по политической психологии^[142]. В 1993 году образовалась Российская ассоциация политических психологов, которая является коллективным членом ISPP.