Специфические черты политической власти

Специфические свойства политичес­кой власти раскрывают ее особое из­мерение. В этом смысле прежде всего следует принять во внимание, что политическая власть формируется в условиях конкуренции групповых субъектов. Правда, сторонники постструктуралистских подходов полагают, что нет принципиальных раз­личий между тем, как взаимодействуют индивиды, и тем, как взаи­модействуют группы (М. Фуко). Однако вряд ли это положение можно признать правомерным, учитывая, что группы не могут, как отдель­ные личности, непосредственно осуществлять свое политическое гос­подство или, так же как они, конкурировать друг с другом.

Группа не может стать участником конкуренции за власть, если не сумеет организовать систему представительства интересов принад­лежащих к ней граждан. Ее доминирование неразрывно связано с со­зданием определенных структур и институтов, с формированием из­вестной системы законов, норм и правил действий, предъявляемых обществу. При этом в структуре группового субъекта выделяются лица, которые интерпретируют социально значимые категории (например, «интересы народа»), публично озвучивают их, формулируют оценки явлений и отношений, обеспечивают выбор необходимых средств политической борьбы, одним словом, выступают от имени группы.

В целом же доминирование группы выражается в создании систе­мы отношений, закрепленных соответствующими структурами и ин­ститутами. Эти последние в совокупности являются для отдельного человека той объективно сложившейся системой власти, которая гос­подствует над ним. Таким образом, политическое властвование груп­пы неизбежно приобретает форму надперсонального давления, за ко­торой с трудом удается различить интересы реально доминирующего субъекта. Поэтому данное свойство политической власти характери­зует определенное отстранение системы установленного господства от конкретного группового субъекта, внешний «отрыв» нормативной системы от ее творцов, что создает трудности для установления кон­кретных властвующих сил.

Политическая власть есть система отношений, которые форми­руются на основе претензий групповых сообществ на полномочия самого мощного социального института – государства. В этом смысле у различных групп (представляющих их интересы партий, движений, групп давления, политических объединений) может хватить собствен­ных возможностей на контроль за высшими органами государствен­ного управления (например, в форме политического господства) или за его отдельными (центральными, региональными или же местны­ми) структурами, распоряжающимися частичными (материальными, информационными, организационными и др.) ресурсами. В резуль­тате в обществе выстраиваются многомерные иерархии властных по­литических отношений, которые особенно усложняются в рамках пе­реходных процессов, способствующих появлению различных цент­ров влияния и власти.

Именно государство придает политической власти легальность использования силы на определенной территории, придает ей пуб­личный и всеобщий характер, давая возможность победившим груп­пам выступать от лица всего общества. Государство олицетворяет моноцентричность политической власти, т.е. наличие того центра при­нятия решений, который формирует цели для всего населения.

Однако политическая власть ни в коем случае не тождественна государственной власти, которая представляет собой пусть самую мощ­ную, но тем не менее лишь одну из ее форм. Дело в том, что не все действия государства и не все принимаемыена государственном уровне решения могут иметь политический характер. Существуют и другие формы политической власти, например, партийная власть, фикси­рующая доминирование партийного аппарата и лидеров над членами партии, и т.д.

Политическая власть обладает также свойством полиресурсности, которое свидетельствует о том, что политические структуры, и прежде всего государство, обладают доступом практически ко всем ресурсам, имеющимся в распоряжении общества. Так, государство может использовать не только экономическое стимулирование, например, с целью создания нетипичных для традиционного общества рыночных отношений, но и силу принуждения, информационного давле­ния и иные способы поддержки собственных решений.

Политическая власть обладает также дополнительным источни­ком социальной энергетики, заложенным в амбициозных устремле­ниях элитарных кругов. Как показывает практика, именно им орга­нически присуще врожденное, иссушающее человека стремление к власти, тот «властический инстинкт» (М. Бакунин), который присут­ствует у этой группы лиц. То, чего нельзя было утверждать относи­тельно всех людей и социальной власти в целом, а именно съедаю­щее людей желание властвовать, в полной мере применимо к ее по­литической сфере. Если, например, в каком-нибудь коллективе властью может обладать вполне случайный человек, волею случая поставленный на место лидера, то в политике функции политичес­кой элиты (может быть, за исключением известной доли чиновни­ков, по долгу службы исполняющих ряд высших функций государ­ственного управления), как правило, исполняют люди, желающие и добивающиеся власти. Политическая история изобилует примерами того, как эгоизм, амбиции, неуемное честолюбие лидеров станови­лись причинами крупных политических событий, оказавших влияние на историю целых государств и народов.

Принципиальное значение для атрибутивной характеристики по­литической власти имеет и идеология. Она по сути символизирует роль всех информационно-духовных компонентов политической вла­сти, превращая все используемые в ней идейные соображения, эмо­циональные реакции, героизацию или циничную конъюнктуру в форму систематического обоснования того или иного способа при­нуждения. Таким образом, символизируя свободный выбор челове­ка, идеология превращает власть и политику во внутренне непредоп­ределенные явления, в тот способ действий субъектов, который не запрограммирован их статусами, оставляя место и полету фантазии, и сугубо человеческой алогичности действий.

В целом значение идеологического компонента власти двояко: с одной стороны, ее наличие придает позициям и целям участвующих в борьбе за власть групп целенаправленный и идейно концептуализированный характер. Разрозненные потребности собираются в единую качественно определенную систему требований, а отдельные цели освящаются наиболее общими перспективами политического движе­ния. Таким образом, идеология идейно обосновывает цели и харак­тер принуждения, которое применяется для достижения тех или иных групповых целей.

С другой стороны, сама политическая власть используется для того, чтобы обеспечить тем или иным идеологическим воззрениям, созданной той или иной группой системе политического мировос­приятия наибольшее распространение в обществе. Тем самым идео­логия выступает и как средство расширения властных прерогатив груп­пы, и как самоцель применения власти в политике.