Опыт историко-ландшафтного анализа)1

Опубликовано в журнале «Физическая география и геоморфология». – К.: Вища школа, 1984. – вип. 31. – С. 95–102.

 

Крымский полуостров представляет собой сложную гетерогенную систему горных, преимущественно лесных и равнинностепных ландшафтов с оригинальной динамической сопряженностью. Для установления степени устойчивости и интенсивности горизонтальных геодинамических, геохимических, биоценотических и других связей между разнородными частями полуострова, во многом определяющих тенденции нынешних изменений его природных геосистем, важно установить скорость и направленность тектонических колебаний земной коры в пределах Крыма и эвстатических колебаний уровня омывающих его морей путем сравнения их состояний в разные исторические эпохи. Авторы данной статьи попытались сопряженно проанализировать изменения природы Крыма и её освоение в эпоху бронзы. Ранее была выполнена работа [14] на такую же тему для эпохи энеолита.

По поводу состояния и изменения природы Крыма, её освоения в эпоху бронзы в настоящее время существует ряд нередко противоречивых представлений. Некоторые, исследователи считают, что в пределах полуострова в голоцене устойчиво происходят опускания обширной зоны современных побережий Чёрного и Азовского морей и поднятий в пределах горной, центральной и западной частей равнинного Крыма [3]. Другие ученые полагают, что преобладают блоковые движения полуострова по направлениям меридиональных и отчасти субширотных глубинных разломов в связи с нисходящими движениями в пределах ложа Черноморской впадины [21].

Относительно процесса изменения уровня Чёрного моря в эпоху бронзы имеются, как минимум, три точки зрения. Согласно первой, резкое падение скорости послеледникового поднятия уровня моря началось около 5 тыс. лет назад и до настоящего времени уровень ни разу не поднимался выше современного. В эпоху бронзы (II тыс. до н. э.) он был ниже современного на 8 – 6 м [10] или ниже на 1 м в начале и на 12 м в конце эпохи [12]. Вторая точка зрения состоит в том, что около 5 – 6 тыс. лет назад уровень моря достиг современного положения и с тех пор остается относительно неизменным [19]. Согласно третьей точке зрения, входе послеледниковой трансгрессии наблюдались двукратные колебания уровня (в период 3 – 5 тыс. лет назад) с превышением современного примерно на 2 – 4 м [16, 19].

По схемам палеогеографической периодизации голоцена эпоха бронзы приходится на период суббореального относительного похолодания во многих районах умеренного пояса Евразии [17]. Как считает А. А. Борисов [4], во II тыс. до н. э. в Крыму климат был жарче и суше современного. По Ю. Л. Раунеру [14], эпоха ранней бронзы попадает на переходный период от атлантической к суббореальной климатической эпохе, а поздней – на основную ксеротермическую фазу суббореала. В. П. Золотун [5] полагает, что в характеризуемую эпоху на юге Украины из-за засух замедлился процесс почвообразования. По данным анализа спорово-пыльцевых комплексов в среднем голоцене на прибровочных частях и склонах яйл Горного Крыма более широко чем ныне, распространялись сосновые леса [1].

Наряду с этим нет достаточно четких представлений о видах и интенсивности освоения территории Крыма, о процессах совершенствования производящего, хозяйства, влияния его на динамику местных природных геосистем. Направление и темпы динамики особенно приморских природных геосистем Крыма предопределяли изменения уровня омывающих полуостров морей. На основе анализа опубликованных работ и личных исследований [10, 13, 15] мы склонны разделить мнение тех ученых, которые полагают, что во II тыс. до н. э. уровень Чёрного моря был ниже современного примерно на 8 – 6 м, что в эту эпоху продолжалось заполнение котловины Азовского моря, а в конце характеризуемого тысячелетия на месте современного Сиваша начали формироваться в западной части озеро и в восточной – залив Азовского моря. В сочетании с региональной направленностью и скоростью тектонических деформаций земной коры эффект трансгрессии морей выражался по-разному в пределах отдельных частей полуострова.

Для историко-климатических реконструкций особое значение имеет восстановление важнейшего климатического компонента – увлажнения, функцией которого является водность рек. Г. И. Швец [18] по сведениям об отложениях в оз. Саки восстановил годовой сток Днепра за период с 2149 до н.э. по 1872 г. н. э. Авторы, в свою очередь, попытались установить колебания стока р. Салгир и, следовательно, увлажнения Крыма в эпоху бронзы по данным, рассчитанным для Днепра. Мы полагаем, что такой подход возможен, так как годовой сток Днепра рассчитан по отложениям в оз. Саки, находящемся в Крыму. В XIX и IX вв. до н. э. среднегодовой сток Днепра был равен норме. В остальные века II тыс. до н. э. отношение расчетного стока к норме составляло в среднем 0,93. Самыми сухими были периоды с 1429 по 1310 гг. (0,89), а также 1669 – 1550 и 1189 – 1070 гг. (0,90). Следовательно, в целом увлажненность Крыма в эпоху бронзы была ниже современной. Ю. Л. Раунер [14] реконструировал динамику экстремумов увлажнения (засушливых и влажных лет) в бассейне Днепра за тот же 4000-летний период на основе тех же расчетов Г. И. Швеца. По, его данным, с 2149 по 1650 г. до н. э. был период «возврата» повышенной увлажнённости, характерной для атлантического периода голоцена, а с 1650 по 1000 г. до н. э. протекала основная ксеротермическая фаза суббореала с резко выраженной цикличностью в экстремумах засушливости и неустойчивостью влажных лет. Века с увлажнённостью близкой к норме, в конце эпохи бронзы приходятся на период «неогляциала» (по Фейрбриджу) [14].

Исследования В. П. Золотуна.[5] на юге Украины, авторов работы [7] на Русской равнине и в Казахстане, наши в равнинном и предгорном районах Крыма почв, погребенных под разновозрастными насыпями курганов бронзового века, не выявили их существенных отличий от почв тех же региональных и топологических единиц эпохи энеолита. В этот период медленнее формировался гумус почв, интенсивнее накапливались легкорастворимые соли в профилях почв, особенно каштановых и солонцовых, существенно изменялась обстановка в пограничных частях природных зон. По мнению В. П. Золотуна, в эту депрессивную эпоху на юге Украины климатические пояса сместились к северу на 1,2 – 1,5° широты по сравнению с современными границами. Особенно интенсивно сказалась сухость и континентальность климата на почвах крайнего юга Украины. Тем не менее в эту эпоху основные зональные почвы не эволюционировали в другие генетические типы из-за сохранения в целом условий для существования тех же видов растительности. Изменения прежде всего солевого режима почв сказались на динамике и эволюции растительного покрова.

Г. А. Пашкевич [9] на основе анализа спорово-пыльцевых комплексов пришла к выводу, что для Керченского полуострова степная растительность характерна с мезолита (рубеж VII – VI тыс. до н. э.), но облик её менялся. В мезолите здесь господствовали разнотравно-злаковые степи с небольшими участками пойменных лесов, а в неолите (рубеж IV –III тыс. до н. э.) они приобрели облик современных сухих степей, близких к полупустынным, с большим участием ксерофитов и галофитов. В связи с этим Л. Г. Мацкевой [9] допускает, что особи оленя благородного, кости которых обнаружены в ряде неолитических стоянок полуострова, были добыты тогда в Горном Крыму. Наряду с этим существует мнение [8], что во время голоценового оптимума (IV – III тыс. до н. э.) в Горном (в том числе и во всем Предгорном) Крыму и на Керченском полуострове были распространены субтропические и широколиственные леса.

Накрашивается вывод, что либо удревлен возраст ряда культурных слоев, либо образцы, отобранные Г. А. Пашкевич для споровопыльцевого анализа, моложе археологического материала стоянок Керченского полуострова, и время, в которое растительность Керченского полуострова приобрела облик современных сухих степей, следует сдвинуть, как минимум, на эпоху бронзы.

Сопряженный анализ литературных данных и личных исследований свидетельствует о том, что в эпоху бронзы ряд рек становится сухоречьями, балками, истощаются многие источники. Структуры широтных природных зон и высотных поясов сохраняются, но несколько сдвигаются их границы. Растительные сообщества природных геосистем, как правило, представлены более засуховыносливыми переменными состояниями, но принадлежащими тем же, что и в энеолите, инвариантам. Закустаренность и облесенность Крыма сохраняется с энеолита и была большей, чем теперь, особенно на Тарханкуте, Керченском полуострове и в Предгорном Крыму (но не в той степени, как это допускают авторы работы [8]). На это указывают и существенные изменения этноисторических общностей, и интенсивность освоения районов Крыма в эпоху бронзы. На основе материалов, полученных при изучении 680 курганов из II тыс. до н. э., имеющихся в Крыму, А. А. Щепинский и Л. А. Шумская установили, что в эпоху развитого и позднего энеолита на полуострове одновременно обитало не менее 1050 человек, из которых 55 –57 % принадлежали к племенам ямной культуры, а остальные – кеми-обинской. На Керченском полуострове, в южном предгорном и горном регионах Крыма обитали главным образом аборигенные кеми-обинские скотоводы и земледельцы, степные пространства остальных частей полуострова больше привлекали подвижных скотоводов-ямников. В этот же период племена Крыма перешли к занятиям преимущественно производящего хозяйства.

Иная историческая обстановка складывается в Крыму в эпоху бронзы, когда сюда в начале II тыс. до н. э. вторгаются племена катакомбной культуры. Они были представлены на полуострове тремя культурно-хронологическими вариантами: ранним (с энеолитическими традициями и инвентарем), «вытянутым» (развитым) и «скорченным». Первый вариант датируется началом II тыс. до н. э., а более поздние прослеживаются, как минимум, до середины II тыс. до н. э. Позже в Крыму обитают племена культур крымского варианта многоваликовой керамики и приморского берегового варианта позднекатакомбной, а также срубной культур [6, 20].

В Крыму памятники перечисленных культур и их вариантов первой половины II тыс. до н. э. представлены более 60 стоянками и поселениями, а также многочисленными подкурганными впускными захоронениями. Курганы приурочены преимущественно к водораздельным пространствам, а стоянки и поселения, как и энеолитические, к берегам морей и Сиваша, а также рек и сухоречий степного Крыма.

Судя по числу встречных захоронений в изученных курганах, плотность населения в Крыму несколько снижается по сравнению с эпохой развитого энеолита. Наиболее обжитыми, как и в энеолите, были Северо-Крымский низменный (Присивашский прибрежный), Центрально-Крымский равнинный и Тарханкутский регионы. Основу хозяйства степных племен катакомбной культуры составляло кочевое скотоводство, а местами и развитое земледелие. Об этом свидетельствуют многочисленные костные останки быков, лошадей, овец в составе жертвенной пищи в могилах. Наряду с этим у с. Болотное в Присивашье обнаружен впервые среди предметов погребального инвентаря мешок с необрушенными колосками пленчатых пшениц (полб), принадлежащих к видам однозернянка и двузернянка [22]. На поселениях нередки находки кремневых вкладышей серпов, серповидных ножей зернотерок.

В составе остеологического материала, обнаруженного при раскопке позднекатакомбного поселения культуры многоваликовой керамики у с. Каменка (северо-восточная часть Керчи) более 50% принадлежало быкам, 7 –10 % – лошадям, а остальные – овцам, козам, свиньям. Дикие животные представлены единичными костями верблюдов, косуль, зайцев, птиц. Судя по находкам рыболовных грузил, орудий для плетения сетей, костей осетровых рыб значительную роль играло рыболовство. Найденные зернотерки, вкладыши серпов свидетельствуют о развитии земледелия. Аналогичный материал обнаружен в слое того же времени в Кировском поселении Керченского полуострова.

Изображение рала на стеле рубежа III и II тыс. до н. э. из Бахчи-Эли (Симферополь), плуга на каменной плите Таш-Аира (Бахчисарай), быков в ярме на скале Каменной могилы (Приазовье), а также находка остатков рала в кургане у с. Балка Запорожской области указывают на то, что наряду с мотыжным тогда было и пашенное земледелие с использованием силы животных.

Таким образом, в первой половине II тыс. до н. э. население Крыма занималось скотоводством и земледелием, отчасти охотой и морским рыболовством. В эпоху поздней бронзы (XV –IX вв. до н. э.) равнинный Крым населяли племена срубной культуры. Их археологические памятники представлены более 50 стоянками и поселениями, а также подкурганными захоронениями. Ареал и положение памятников аналогично эпохе ранней бронзы. Характер поселений и инвентаря свидетельствует о том, что племена срубной культуры продолжали развивать и укреплять традиционные отрасли хозяйства – скотоводство и земледелие. Например, в слоях XV –XIII вв. до н. э. упоминавшегося Кировского поселения [6] обнаружены клад из 12 кремневых вкладышей серпов, много каменных зернотерок, а также свыше 5 тыс. костей животных. По данным В. И. Бибиковой [2], количество особей животных распределяется в слоях катакомбной и срубной культур соответственно следующим образом; крупный рогатый скот – 8 и 98, мелкий рогатый скот – 3 и 73, свинья домашняя – 1 и 19, лошадь домашняя – 6 и 63, верблюд – 0 и 3, собака – 1 и 13, тур – 0 и 1, олень благородный – 0 и 6, кулан – 1 и 0, барсук – 0 и 1, лиса –0 и 6, корсак – 0 и 1, хорь светлый – 0 и 1, заяц – 0 и 9, птица – 2 и 4. В слоях позднекатакомбной и срубной культур памятника преобладают кости домашних животных – 95 и 92 % соответственно. При этом в слоях эпохи поздней бронзы 38,3 % особей составляют быки, т. е. более трети стада домашних животных, 29 % особей приходится на мелкий рогатый скот, около 25 % – на лошадей, 7 % – на свиней, 1,2 % – на верблюдов.

Итак, в Крыму в течение всей эпохи бронзы местные природные геосистемы использовались преимущественно для животноводства, основу которого составляло разведение крупного рогатого скота, овец и лошадей. Несравненно меньшую роль играло свиноводство и козеводство. Судя же по числу обнаруженных подкурганных захоронений, плотность населения в Крыму в эпоху поздней бронзы еще в большей степени снижается, становится беднее инвентарь в могилах по сравнению с эпохой ранней бронзы. Правда, в это время появляются коллективные земляные могильники.

Таким образом, анализ особенностей природы Крыма, видов и интенсивности её освоения в эпоху бронзы свидетельствует о том, что естественные условия в то время (особенно в эпоху поздней бронзы) были существенно менее благоприятными, чем в энеолите. Хотя, как и прежде, Северо-Крымский регион, ограниченный на юге изогипсой 10 м, был сравнительно лучше заселен. Вдоль низовьев современных речек и сухоречий, берегов Сиваша располагались стоянки и поселения. Пойменные луга, водно-болотная растительность подов на месте современного Сиваша обеспечивали надежным кормом домашних и диких животных. Судя по распространению древних аккумулятивных форм и донных отложений илов [10], берег Каркинитского залива располагался несколько восточнее с. Портовое. На востоке продолжалось заполнение котловины Азовского моря. В регионе не обнаружено признаков более высокого, чем ныне, положения уровня моря в эпоху бронзы, т. е. нет доказательств существования второй фазы новочерноморской трансгрессии [16, 19]. Наоборот, при нынешнем уровне моря происходит затопление одних стоянок (Белый и Чёрный Кош в северо-восточном Присивашье), подтопление других (на первой надпойменной террасе Чатырлыкского сухоречья) и др. На Тарханкутском полуострове и прилегающих территориях стоянки тяготели к берегам нынешних солевых озер Донузлав, Джарылгач, морских бухт и сухоречий. Людей привлекала в эти места прежде всего пресная вода и сейчас действующих в верховьях озер источников, но ныне подтопленных соленой водой. На более низкое тогда положение уровня моря указывает и то, что поселения того времени сейчас затапливаются водами Ярылгачской бухты.

В пределах Керченского полуострова, как и сейчас, более благоприятными для освоения были его северная и восточная части, в особенности в местах прорыва Парпачского гребня долинами более обводненных, чем нынешние сухоречия, речек.

В Предгорном Крыму обособливастся Северный предгорный регион, ограниченный на юге обрывами Внешней куэсты. По характеру и интенсивности освоения в эпоху энеолита и бронзы он несколько отличался от сопредельных степных регионов полуострова спецификой, обусловленной большей облесённостью. Судя по распространению остепнённых коричневых почв на Гераклейском полуострове, в междуречье рек Альма и Кача, более значительно была облесена юго-западная часть региона.

Повышающийся в эпоху бронзы уровень Чёрного моря оживил оползневые процессы па Южном берегу Крыма [11]. Анализ состава обломков древесины в оползневых телах того времени свидетельствует о более широком распространении относительно засухоустойчивых можжевельников и сосны в составе лесов региона.

Таким образом, сопряженный анализ динамики природы и истории освоения территорий позволяет более обоснованно представить процессы их взаимодействия в прошлом и конкретнее прогнозировать их изменения в будущем.

Литература

1. Артюшенко А. Т., Мишнев В. Г. История растительности Крымских яйл и прияйлинских склонов в голоцене. Киев: Наук, думка, 1978. 132 с.

2. Бибикова В. И. Фауна из поселения у села Кирово. – В кн.: Древности Восточного Крыма. Киев: Наук, думка, 1970, с. 97 –112.

3. Благоволин Н. С. Некоторые итоги и важнейшие задачи комплексных исследований на Крымском геодинамическом полигоне. – Геофиз. сб., 1975, № 68, С. 8 –15.

4. Борисов А. А. О колебаниях климата Крыма за историческое время. – Изв. Всесоюз. Геогр. о-ва, 1956, т. 88, вып. 6, С. 532 –540.

5. Золотун В. П. Развитие почв юга Украины за последние 50 – 45 вв. Автореф. дис.... д-ра с.-х. наук. Киев: Б. и., 1976. 45 с.

6. Лесков А. М. Кировское поселение. – В кн.: Древности Восточного Крыма. Киев: Наук. думка, 1970, С. 7 –59.

7. Маданов П. В. Вопросы палеопочвоведения и эволюции почв Русской равнины в голоцене. Казань: Изд-во Казан, ун-та, 1967. 154 с.

8. Марков К. К; Бурашникова Т. А., Муратова М. В. и др. Климатическая модель и географические зоны времени голоценового оптимума на территории СССР. – В кн.: Антропогегшые факторы в истории развития современных экосистем. М.: Наука, 1981, с. 230 –240с.

9. Мацкевой Л. Г. Мезолит и неолит Восточного Крыма, Киев: Наук, думка, 1977. 178 с.

10. Невесский Е. Н. Процессы осадконакопления в прибрежной зоне моря. М.: Наука; 1967. 250 с.

11. Никонов А. А. Старые оползни Крыма. – Природа, 1981, № 10, с. 119.

12. Островский А. Б., Измайлов Я. А., Балабанов И. П. и др. Новые данные о палеогидрологическом режиме Чёрного моря в верхнем плейстоцене и голоцене. – В кн.: Палеогеография и отложения плейстоцена южных морей СССР. М.: Наука, 1977, С. 131 –140.

13. Підгородецький П. Д. До сучасних тектонічних pyxiв на Тарханкутському півострові. – Географ. зб., 1961, № 4, с. 181 –185.

14. Раунер Ю. Л. Динамика экстремумов увлажнения за исторический период. – Изв. АН СССР. Сер. геогр., 1981, № 6, С. 5 –22.

15. Стащук М. Ф., Супрынев В. А., Хитрая М. С. Минералогия, геохимия и условия формирования донных отложений Сиваша. Киев: Наук, думка, 1964. 172 с.

16. Фёдоров П. В. Стратиграфия четвертичных отложений Крымско-Кавказского побережья и некоторые вопросы геологической истории Чёрного моря. М.: Изд-во АН СССР, 1963. 156 с.

17. Хотинский Н. А. Голоцен Северной Евразии. М.: Наука, 1977. 198 с.

18. Швец Г. И. Многовековая изменчивость стока Днепра. Л.: Гидрометеоиздат, 1978. 82 с.

19. Шилик К. К. Изменения уровня Чёрного моря в позднем голоцене. Автореф. дис.... канд. геогр. наук, Л.: Б. и., 1975. 15 с.

20. Щепинский А. А. Культуры энеолита и бронзы в Крыму. – Coв. археология, 1966, №2, С. 10 –23.

21. Щербаков Ф. Н., Куприн П. Н., Потапова Л. И. и др. Осадконакопление на континентальной окраине Чёрного моря. М.: Наука, 1978. 208 с.

22. Якушевич 3. В., Корпусова В. Н., Пашкевич Г. А. Находка древнейших плёнчатых пшениц в Крыму. – Изв.АН МолдССР. Сер. биол. и химич. наук, 1981, № 5, С.24 –28.