Ссоры и брань до добра не доводятъ. 13 страница

О БОЖIЕМЪ НАКАЗАНIИ ЗА СУПРУЖЕСКУЮ НЕВЕРНОСТЬ. 195

время относятся къ супружеству? Какъ часты бываютъ нарушенiя супружескихъ обетовъ и неминуемо происходящiя оттого расторженiя браковъ? Очевидно, ныне некоторые мало сознаютъ высоту и свято-таинственность брака, видятъ въ супружестве только средство къ удовлетворенiю своей чувственности, соединяются другъ съ другомъ брачнымъ союзомъ только по разсчетамъ житейскимъ, а не по искренней любви, во образъ союза Христа съ церковiю. Слышите, что говоритъ Слово Божiе: „мужья! любите своихъ женъ, какъ и Христосъ возлюбилъ Церковь и предалъ Себя за нее" (Еф. 5. 25). Значить, бракъ христiанскiй, какъ отображенiе благодатнаго и нерасторжимаго союза Христа съ церковiю, не можетъ быть игрушкою страстей и своенравiя человеческаго. Онъ долженъ утверждаться въ любви более крепкой и сильной, чемъ естественная любовь наша къ отцу и матери. Самъ Творецъ при соединенiи первыхъ супруговъ изрекъ этотъ вековечный закон: „оставитъ человекъ отца своего и мать и прилепится къ жене своей и будетъ двое одна плоть" (Быт. 2, 24). Нарушители сего закона тяжко согрешаютъ предъ Богомъ и достойно заслуживаютъ Божественнаго наказанiя. Но если кто не боится Бога и Его будущаго суда, того да устрашатъ гибельныя последствiя, происходящiя отъ нарушенiя супружеской верности и любви еще въ настоящей жизни. Слово Божiе свидетельствуетъ, что мужъ, любящiй свою жену, любить самаго себя (Еф. 5, 30). Наоборотъ, когда супруги другъ друга не любятъ, они себе делаютъ прямой вредъ. Въ самомъ деле, что можетъ быть гибельнее разногласiя супружескаго? Весь домъ тогда становится вверхъ дномъ. Не можетъ быть счастiя при всемъ избытке благъ земныхъ, когда нетъ въ семье ладу. Напротивъ, какъ говоритъ русская пословица: „не нуженъ и кладъ, коли у мужа съ женой ладъ".

Супруги христiанскiе! Храните свято и нерасторжимо Богомъ благословенный вашъ брачный союзъ. Въ этомъ

196 О РАСПУТСТВЕ.

ваша честь и слава предъ людьми, залогъ счастiя для семейства и общества, и, наконецъ, оправданiе предъ Богомъ за верное исполненiе супружескаго долга, Самимъ Богомъ вамъ предназначеннаго въ сей жизни. Живите же, братiе, въ супружескомъ своемъ званiи, по заповеди апостольской, „со всякимъ смиренномудрiемъ, и кротостiю и долготерпенiемъ, снисходя другъ къ другу любовiю, старайтесь сохранить единство духа въ союзе мира". (Еф. 4, 2. 3).

О распутстве

(Домашняя беседа священника съ прихожанами предъ литургiею).

— Какъ поживаете, любезные, что делаете? благо­словивши всехъ собравшихся прихожанъ, съ обычнымъ приветствiемъ обратился къ нимъ о. Петръ.

— Да живемъ, батюшка, по милости Божiей понемногу, отвечалъ одинъ изъ прихожанъ, усаживаясь по близости о. П. — Молодожь-то наша да еще кое-кто въ селе собираются на чужую сторону ¹), а мы старики около дому хлопочемъ, да къ работамъ приспособляемся,—дастъ Богъ тепла, и земля высохнетъ и работа подойдетъ.

— Доброе дело! отвечалъ о. П.:—пусть идутъ и на чужую сторону, кто можетъ, трудятся да прiобретаютъ и себе и своему семейству добро;—промысловъ у насъ около дому нетъ никакихъ, такъ дома ничего и не высидишь. Только вотъ что нехорошо: многiе, особенно изъ молодежи, на чужой-то стороне нехорошо живутъ, балуются.

— Правда твоя, батюшка, есть такой грехъ, заметилъ одинъ пожилой крестьянинъ. — Ужъ мы и сами не

¹) Прихожане о. П., не имея никакихъ промысловъ на месте, отправлялись въ разныя места на заработки. Каменьщики и другiе мастеровые уходили въ Питеръ, а другiе занимались сплавомъ леса,—дома оставались только старики да малые ребята.

О РАСПУТСТВЕ. 197

мало говоримъ молодцамъ-то своимъ объ этомъ, и усо-вещиваемъ ихъ, да все какъ-то плохо действуютъ на нихъ слова наши. Поговори-ка имъ ты, батюшка, хорошенько,— твое слово пуще на нихъ подействуетъ. Вотъ и здесь не мало такихъ, которые отправляются на чужую сторону; правда хоть и не очень прiятна иногда бываетъ, за то на пользу служитъ, после и сами спасибо скажутъ, что во время учили ихъ уму-разуму, и насъ стариковъ добромъ помянутъ.

Въ избе о. Петра на этотъ разъ действительно было не мало молодежи, которую речь старика задевала заживое, какъ говорится.

— Сколько я замечаю, началъ о. П., между теми,
которые уходятъ на заработки на чужую сторону, и особенно въ большiе города, более всего распространенъ
развратъ, блудная жизнь...

— Правда, батюшка, правда! — разомъ подтвердило несколько голосовъ.

— Вотъ объ этомъ я и хочу поговорить, благо сего­
дня случай подошелъ, да и речь затеялась объ этомъ.
Грехъ этотъ, сколько я наблюдалъ во время моей не короткой, службы, и вообще не мало распространенъ въ на-
роде; поэтому и всемъ не мешаетъ прослушать речь объ
этомъ грехе. Ведь не только люди холостые и молодежь,
а иногда женатые впадаютъ въ плотской грехъ. Въ горо-
дахъ, где скопляется много народа, развратъ дело более
обыкновенное чемъ въ другихъ местахъ; поэтому соблазна
тамъ более чемъ где-либо. Мудрено ли, что те изъ васъ,
которые отправляются въ города на работы, больше раз-
вратничаютъ.

Какъ зло довольно распространенное, часто повто­ряющееся, блудный грехъ для многихъ пересталъ казаться тяжкимъ и важнымъ, какъ и все къ чему человекъ успеетъ приглядеться, а между темъ это страшный грехъ, и тяжелую ответственность беретъ на себя тотъ, кто впадаетъ въ него. Въ ветхозаветномъ законе про-

198 о распутстве.

тивъ любодеевъ изречена смертная казнь (Лев. 20). Въ новозаветномъ писанiи сказано о нихъ: „не льстите себе: ни блудницы, ни прелюбодеи, ни сквернители царствiя Божiя не наследятъ" (1 Кор. 6, 9. 10). Сiе да весте, яко всякъ блудникъ не имать достоянiя въ царствiи Христа и Бога (Еф. 5, 5). Часть имъ въ езере горящемъ огнемъ и жупеломъ, еже есть смерть вторая (Апок. 21, 8). Апостолъ Павелъ запрещаетъ верующимъ разделять трапезу съ любодеями изъ христiанъ (1 Кор. 5, 11). Въ церковныхъ законахъ полагаются на любодеевъ строгiя эпитимiи: блудники, т. е. лица безбрачныя, впадшiя въ грехъ любодейства, отлучаются отъ причастiя отъ 4 до 7 летъ, а прелюбодеи (т. е. нарушители супружеской верности)— отъ 7 до 15 летъ (Вас. Вел. прав. 58, 59, 77. Соб. анк. 20. Шес. 87); кровосмесники (т. е. ближнiе родственники, имеющiе беззаконную плотскую связь)—отъ 10 до 20 летъ. (Вас. Вел. 62. 63. 75. 76. 79). Видно тяжелъ грехъ любодейства, когда онъ подлежитъ столь строгому наказанiю! Посудите сами о тяжести этого греха. Тело наше освящено благодатiю Божiею, благодатiю таинствъ крещенiя, миропомазанiя, а еще более причащенiемъ святыхъ Таинъ тела и крови Христовой,—сделалось, по выраженiю апо­стольскому, членомъ Христовымъ, (1 Кор. 5, 15), храмомъ живущаго въ насъ Святаго Духа (ст. 19); человекъ распутствующiй ни во что вменяетъ эту святость, это высокое значенiе своего тела; онъ сквернитъ его плотскимъ грехомъ и, прилепляясь къ блудодейце, изъ святаго члена Христова становится съ ней однимъ теломъ, одною плотью (ст. 16). Можетъ ли быть другое какое-нибудь униженiе для телесной природы человека больше этого? Можно ли тяжелее оскорбить Святаго Духа, обитающаго въ нашемъ теле, Сына Божiя искупившаго насъ, и наше греховное тело прiобщившаго къ своему божественному естеству? Страшно и подумать объ этомъ! Для людей женатыхъ тяжесть греха этого еще более увеличивается. Они оскорбляютъ святость таинства брака, ни во что вменяютъ бла-

О РАСПУТСТВЕ. 199

годать Божiю, скрепившую и освятившую ихъ супружество, нарушаютъ обеты верности и целомудрiя, данные при этомъ. А кровосмешенiе еще виновнее блуда и прелюбодейства: оно противно природе, и у самыхъ язычниковъ почитается необыкновеннымъ. Апостолъ Павелъ, говоря объ одномъ кровосмеснике къ Коринфе пишетъ: „слышится въ васъ блуженiе, яковоже ни во языцехъ именуется" (1 Кор. 5. 1). О другихъ видахъ плотскихъ греховъ говорить и языкъ не поднимается. Скажу только, что и однократное совершенiе плотскаго греха, какого бы ни было, подвергаетъ грешника величайшей ответственности предъ святымъ и правосуднымъ Богомъ, а многократное повторенiе плотскихъ греховъ, привычка къ нимъ, несравненно более отягчаетъ эту ответственность.

А сколько вреда себе и другимъ причиняетъ распутный человекъ! Прежде всего распутство сильнее всякаго другого греха разстраиваетъ здоровье человека, губитъ его душевныя и телесныя силы. Ведь больно и жалко смотреть на человека преданнаго разврату: онъ преждевременно теряетъ здоровье, свъжiя и крепкiя силы, которыя долженъ былъ употреблять на благо свое и общее, преждевременно делается хилымъ и дряблымъ, ни на что негоднымъ человекомъ, и кое-какъ влачить свою жизнь. Я вотъ замечаю, да и вамъ, я думаю въ примету, что народъ, который живетъ въ столицахъ и большихъ городахъ, все больше какой-то изморенный, тщедушный, лица у этихъ работниковъ все бледныя, изможденныя, испитыя, и главная причина этого — распутная жизнь и пьянство; разумеется, это не про всехъ можно сказать, но такихъ очень много. У распутнаго человека, замечено, тупеютъ и душевныя силы: нетъ у него ни крепости и ясности разсудка, ни свежей памяти,—тупеетъ совсемъ человекъ. Эти же качества передаются и детямъ: отъ хилыхъ родителей рождаются и хилыя дети, за распутство однихъ платятся и другiе...

Далее, въ разврате прежде всего источникъ бед-

200 О РАСПУТСТВЕ.

ности и нищеты. Постоянно приходится слышать жалобы отъ отцевъ, что ихъ дети возвращаются съ заработковъ съ пустыми руками. Удивительнаго тутъ ничего нетъ, — блудный сынъ, о которомъ разсказывается въ Евангелiи, расточилъ даже и готовое отцовское богатство, живя блудно. „Иже пасетъ любодейцы, погубитъ богатство свое", сказано въ Писанiи (Притч. 29. 3). Действительно развратные люди проматываютъ огромныя состоянiя; оправдывается это слово писанiя и примеромъ вашихъ детей. Невоздержныя и распутныя изъ нихъ постоянно приходятъ безъ копейки. Домашнiе ихъ надеются, ждутъ, что они, какъ добрыя дети и честные люди, послужатъ, помогутъ имъ въ нужде, заработанную копейку принесутъ и отдадутъ на общую пользу семейства, и въ этой надежде несутъ на себе всю тяжесть домашнихъ работъ, и те возвращаются ни съ чемъ к какъ безчестные тунеядцы едятъ хлебъ, добытый потомъ да кровью старика-отца, который часто съ трудомъ таскаетъ ноги и изъ силъ выбивается за работой. Добрыя дети съ радостiю возвращаются домой, приносятъ въ семейство довольство и радость,—и подати заплатятъ и на нужду отложатъ; въ се-мействе-то они пользуются любовью да уваженiемъ, на нихъ смотрятъ все какъ на самыхъ нужныхъ и дорогихъ людей, которыми держится благосостоянiе дома; и самимъ-то имъ весело да прiятно, когда они чувствуютъ, что они не даромъ на свете живутъ и не чужой хлебъ едятъ. А каково блуднымъ-то детямъ? Прогуляютъ они все свои трудовыя денежки, испортятъ здоровье и со стыдомъ и позоромъ воротятся домой; пальцами на нихъ будутъ показывать люди, да ставить въ примеръ своимъ детямъ: и стыдно и горько будетъ, да не воротишь!

Известно притомъ, что распутные люди бываютъ плохiе работники и мастера. Среди разврата и разгула имъ не пойдетъ работа на умъ; не о томъ у нихъ забота, чтобы хорошо исправить работу, чтобы поизучить получше свое мастерство да сделаться хорошимъ работникомъ...

О РАСПУТСТВЕ. 201

Да работниковъ-то гулякъ не охотно принимаютъ и хозяева; не мудрено поэтому остаться и вовсе безъ работы.

— Это, батюшка, правда: такiе работники не сподручны намъ, и мы обегаемъ ихъ, потому что хлопоты одне съ ними, а работа отъ нихъ плохая, заметилъ одинъ артельщикъ, сидевшiй тутъ же.

— Дело понятное, всякому прiятно и выгодно иметь работника хорошаго усерднаго и честнаго, на котораго можно было бы положиться, а не избалованнаго и гуляку, который иной разъ и на работу совсемъ не придетъ. Втянется человекъ въ худую жизнь больше и больше и до того дойдетъ, что и радъ бы сделаться добрымъ человекомъ, да силы нетъ, и разстаться съ прежней жизнью воли крепкой нетъ; все ушло съ развратомъ да съ безпутствомъ, и умъ, и сила, и воля, и здоровье, и доволь­ство,—все загублено даромъ; сделается человекъ ни на что негоднымъ, и придется ему маяться остальной свой недолгiй векъ съ нуждой да съ горемъ... Горько и больно видеть развратъ и соединенные съ нимъ всякаго рода кутежи между богачами, которые какъ ни проживаютъ деньги, а все не проживутъ. Но несравненно больнее видеть, какъ крестьянинъ, у котораго весь капиталъ въ силе да въ работе, бросаетъ последнюю трудовую копейку на дурныя дела, на безумные кутежи, который тратитъ свою силу, свое здоровье въ безпутныхъ удовольствiяхъ. Ведь онъ тратитъ свое последнее достоянiе, промотавъ которое, останется безо всего,—полная нищета ожидаетъ его впереди.

И мало того, что развратные люди сами гибнутъ, они и другихъ губятъ. Воротившись домой, и туда принесутъ свои привычки и пороки. По крайней мере, первые зачинщики всякихъ безпорядковъ въ деревняхъ и селахъ,—это фабричные и мастеровые, побывавшiе въ большихъ городахъ и тамъ познакомившiеся съ разгульною и распутною жизнiю. Они коноводы и нашей молодежи. Какъ люди бывалые, столичные, они обыкновенно въ

202 о распутстве.

глазахъ деревенской молодежи пользуются некоторымъ почетомъ и уваженiемъ; имъ стараются подражать въ манерахъ, ухваткахъ, стараются не отстать отъ нихъ; они же распространители разврата. Навыкнувъ и наторевши въ этомъ деле, они своею опытностiю пользуются и въ деревне, прельщаютъ и соблазняютъ невинныхъ и неопытныхъ людей. Они обыкновенно и въ деревняхъ устраиваютъ такiя же компанiи, какiя видели въ большихъ городахъ, и совершаютъ все те гадости, къ какимъ привыкли тамъ; и по деревнямъ плодятся такимъ образомъ дома разврата, где гибнетъ невинность, и куда иногда заходятъ женатые и семейные. И выходитъ, что люди развратные кроме того, что сами грешатъ и должны отвечать за свои грехи, соблазняютъ еще другихъ, делаются участниками чужихъ греховъ и за нихъ должны будутъ отдать отчетъ Богу.

Развратъ больше всего подрываетъ и семейныя связи, семейный союзъ. Я замечаю, да и вамъ, я думаю, тоже въ примету, что молодежь, которая живетъ на чужой стороне, какъ-то меньше склонна къ брачной жизни, чемъ те, которые живутъ больше дома; она предпочитаетъ холостую жизнь и это, кажется, больше всего зависитъ отъ привычки ея къ развратной жизни. Оно и понятно: для человека, который привыкъ развратничать, нетъ ничего привлекательнаго въ жизни семейной; онъ смотритъ на бракъ и жену просто, какъ на средства удовлетворять своей скотской, плотской похоти. Другой союзъ, более чистый, более высокiй, для него не понятенъ. Для него непонятенъ тотъ святой союзъ, освященный и скрепленный благодатiю Божiю и благословенiемъ церкви, въ которомъ естественныя склонности возвышаются и превращаются въ чистыя отно-шенiя мужа и жены. Для его разслабленнаго развратомъ сердца не понятна та искренняя любовь, которая соединяетъ мужа и жену, по выраженiю слова Божiя, въ одну плоть, по которой они другъ въ друге видятъ верныхъ помощниковъ и спутниковъ въ жизни, делятъ пополамъ

О РАСПУТСТВЕ. 203

радости и печали жизни, составляютъ другъ другу верную опору въ жизни. Человекъ развратный не знаетъ и не понимаетъ ничего этого. Само собою понятно поэтому, что онъ и не дорожитъ супружескою жизнiю, не желаетъ ея, и предпочитаетъ оставаться холостымъ: тутъ ему го­раздо больше удобства, больше свободы предаваться страстямъ... Онъ ничемъ не связанъ, ничемъ не озабоченъ, потому совершенно свободно и безпрепятственно можетъ отдаваться влеченiямъ и стремленiямъ своего развратнаго сердца. Такъ онъ и живетъ совершенно одинъ, не имея близкаго и родного человека, съ которымъ делилъ бы свою жизнь, свои радости и горе; продажныя и купленныя ласки ведь непрочны и холодны.

Съ другой стороны, холостая жизнь представляетъ человеку и больше средствъ вещественныхъ удовлетворять своимъ страстямъ, вести жизнь разгульную. Известна поговорка холостой молодежи: „одна голова не бедна, такъ одна".—У меня ни жена, ни дети, разсуждаютъ такiе люди; одинъ-то я какъ-нибудь проживу, одному мне не много нужно.—А женись, жена, а потомъ дети—все пить, есть запросятъ, обувать, одевать нужно будетъ... Нетъ ужъ, холыстымъ быть лучше; по крайней мере, никто тебе не мешаетъ: живи: какъ хочешь, делай, что знаешь: гуляй душа!—разсуждаютъ многiе, и действительно гуляютъ, пока гуляется, пока есть еще силы да здоровье, пока водится копейка въ кармане. Но чемъ все это кончится-то? Прогуляетъ человекъ все здоровье и силы, станетъ ни на что негоднымъ человекомъ, будетъ дармоедомъ себе и другимъ въ тягость, будетъ маяться, пока не покончитъ свою горемычную жизнь.

Худо, что люди, которые привыкли къ кутежу и разврату, не расположены къ брачной, семейной жизни и предпочитаютъ ей жизнь холостую, предпочитаютъ потому только, что она даетъ имъ больше свободы вести жизнь развратную, развязываетъ руки на все возможныя гадости; но не меньше худо, если такiе люди вступаютъ въ бракъ.

204 о распутстве.

Тутъ вместе съ своей безпутной жизнью, они губятъ еще чужую жизнь, заедаютъ чужой векъ и счастье. Человекъ, привыкшiй развратничать и безпутничать, не можетъ внести въ семейство любовь и искреннюю, живую привязанность. Развратное сердце его, привыкшее къ продажнымъ холоднымъ ласкамъ, не можетъ уже привязаться къ своему семейству—жене и детямъ, полюбить ихъ полною любовiю, готовою трудиться для нихъ и жертвовать всемъ. Онъ смотритъ на нихъ, обращается съ ними холодно, безучастно, и вотъ уже начинаются семейныя несчастiя, семейное горе. Жена, дети съ любовью смотрятъ на мужа и отца, желали бы слышать родное, теплое слово, видеть любовь и ласку—и нетъ ничего этого; тотъ, отъ кого ждутъ оне любви къ себе, остается равнодушнымъ къ нимъ,—его чувство рано истрачено и умерло въ разврате, онъ не способенъ уже къ любви искренней и постоянной. И живутъ у него семейные точно чужiе, всемъ не ловко, непрiятно и невесело. Но это еще не самая большая, бываетъ и хуже. Хорошо если еще дело только на этомъ останавливается и не идетъ дальше; а то часто бываетъ, что человекъ привыкшiй къ разврату, ни за что почитаетъ изменить своимъ обетамъ—любить свою жену и соблюдать супружескую верность, даннымъ имъ предъ святою церковiю. Привыкнувъ повиноваться только своимъ страстямъ, своему сластолюбiю, человекъ такимъ же остается и после брака,—ему ничего не стоитъ и тогда, по первому влеченiю страсти, бросить свою жену для другой посторонней женщины и завести незаконную и преступную связь съ нею; примеры этого вы сами видите. Каково теперь жене-то? Каково ей видеть, когда законный мужъ отдаетъ свою привязанность посторонней женщине, ей расточаетъ свои ласки? Не больно ли, не оскорбительно ли это? А нетъ любви, нетъ и заботы о доме и семействе. Хозяинъ изъ дому вонъ и добро съ нимъ, говоритъ пословица. Заведена связь вне дома, — туда и добро и деньги идутъ. Вместо того, чтобы радеть о доме, о благосостоянiи семейства,

о распутстве. 205

доставлять ему все нужное, развратный человекъ каждую копейку тащитъ вонъ: домашнiе пусть живутъ какъ хотятъ... И действительно, часто бываетъ, что жене и детямъ есть нечего, надеть нечего, нужда горькая, а тамъ, где мужъ развратничаетъ, всякое довольство. Честное ли это дело, христiанское ли? Но и это еще не все. Ведь нельзя же совсемъ бросить жену и семейство, совершенно оторваться отъ дому. Бракъ все-таки не шутка, не такое пустое дело, которое могъ бы всякiй переделать по-своему, и пословица говоритъ: „жена не сапогъ, съ ноги не снимешь и не бросишь". Да съ другой стороны, и совесть иногда нетъ— нетъ да и напомнитъ человеку о безпутной жизни. Какъ ни развратничаетъ человекъ, а все жена и семейство служитъ для него живымъ упрекомъ, живымъ обличенiемъ его развратной жизни. Оне напоминаютъ ему его обеты, которые онъ даль предъ Богомъ и церковью,—его обязанности любить, покоить семью. Этотъ постоянный упрекъ, укоръ раздражаютъ, сердятъ его и развратный человекъ срываетъ на семье свою злость: мужъ бьетъ, тиранить свою жену, начинается настоящая каторжная жизнь, и продолжается до техъ поръ, пока мужъ не сживетъ жену со света. Страшный грехъ принимаетъ онъ на свою душу. А сколько другого-то вреда происходить отсюда! Ведь часто случается, что терпитъ - терпитъ жена безобразiя своего мужа, да и сама заплатитъ ему неверностью, сама пустится въ развратъ; — а кто виноватъ въ этомъ, кто долженъ отвечать за ея грехи? Все тотъ же развратникъ— мужъ. А что сказать о детяхъ, которыя съ самыхъ раннихъ летъ имеютъ передъ глазами дурное поведенiе родителей, вместо того чтобы видеть въ нихъ примеры доброй и благонравной жизни? Трудно ожидать отъ такихъ детей хорошаго, и нетъ ничего мудренаго, если современемъ изъ нихъ выйдутъ такiе же дурные люди, безчестные отцы и супруги, матери и жены;—а опять кто виноватъ въ этомъ, кто отвечать за нихъ будетъ предъ Богомъ!... Видите, до какихъ бедствiй и несчастiй семейныхъ доводитъ человека развратъ!

206 О РАСПУТСТВЕ.

Есть еще одно и очень важное зло отъ разврата, которому предаются живущiе въ большихъ городахъ работники и ремесленники.—Они сами заражаются и по домамъ раз-носятъ скверныя, заразительныя болезни которыя быстро распространяются почти всюду ¹). Вотъ, напр., въ нашихъ местахъ, на моей памяти, едва по слуху знали объ этихъ болезняхъ, а съ техъ поръ какъ началъ народъ ходить на заработки въ большiе города, занесли эти болезни и въ нашу глушь, появились оне и у насъ, и теперь, сколько мне известно, довольно распространились. А какъ вредна, какъ отвратительна эта болезнь, которая, по выраженiю одного святителя, „какъ червь неусыпающiй снедаетъ тело, острупляетъ съ ногъ до головы, смрадъ золъ испускаетъ, и всемъ мерзка творитъ человека, и бегаютъ того яко лютейшаго вреда" (соч. Св. Димитрiя Рост. т. 4. 1827 г. отд. II стр. 106). Въ этой болезни человекъ заживо разлагается, у него членъ за членомъ гнiетъ и разрушается, пока, наконецъ, онъ совсемъ не умретъ. А что онъ делается ни къ чему негоднымъ—объ этомъ ужъ и говорить нечего. И худо въ особенности то, что болезни этого рода легко переходятъ отъ одного къ другому: достаточно заразиться и занести одному, а тамъ ужъ заражаются, особенно при вашей неосторожности, целыя деревни и местности. А ближайшею жертвою заразы становятся дети, болезнь родителей вредно отражается на ихъ здоровье; такимъ образомъ отъ распутства предковъ страдаютъ и следующiя за ними поколенiя; они являются на светъ уже зараженными, хилыми, слабыми и больными, — здоровье людей портится въ самомъ корне.

И изъ того немногого, что я сказалъ вамъ, можно уже видеть, какъ много зла и вреда происходитъ для людей отъ распутства и разврата. Пусть же сказанныя слова послужатъ вамъ урокомъ и напутствiемъ въ дорогу на чужую сторону (о. П. обратился къ темъ, которые

¹) Между крестьянами болезни сифилитическаго свойства вообще называются— нечистою болезнью, или просто нечестью.

О РАСПУТСТВЕ. 207

отправлялись на заработки) и удержатъ васъ отъ греха плотскаго. Пусть пуще всего бережется отъ этого греха особенно молодость; стоитъ разъ изведать его гибельную сладость, ужъ трудно будетъ воздержаться отъ него. Чаще представляйте себе и воспоминайте гибельныя следствiя разврата, ведь большая часть греховъ отъ того нами и делается, что мы обращаемъ вниманiе только на то удо-вольствiе, которое они доставляютъ нашей грешной природе, а не разсуждаемъ о ихъ последствiяхъ, о томъ что дальше-то следуетъ за ними и ожидаетъ насъ. Не извиняйте себя темъ, что вы грешите не часто, что, придетъ время, вы остановитесь,—это самый опасный путь, это самое лучшее средство дать укорениться греху. Ведь грехъ и всегда входитъ въ душу понемногу, привычка ко греху образуется мало-по-малу,—спохватится человекъ, да ужъ бываетъ большею частiю поздно, когда справиться съ грехомъ бываетъ если еще не совсемъ невозможно, то очень трудно. Лучшее средство воздержаться отъ страсти—уничтожить ее въ самомъ начале. Люди женатые пусть вспоминаютъ семейство, те святые обеты хранить верность и целомудрiе, которые они произнесли предъ церковiю; люди холостые пусть позаботятся сохранить для брака сердце чистое, не загрязненное и не разслабленное порокомъ; и счастливо будетъ ихъ супружество, Богъ благословитъ ихъ союзъ!—Добрая семейная жизнь великое счастiе и благо для человека! Тутъ источникъ самыхъ чистыхъ радостей, тутъ и побужденiе для человека къ труду, и утешенiе въ несчастiяхъ, которыхъ особенно въ вашей крестьянской жизни не мало. Въ вашемъ быту семейная жизнь осо­бенно дорога и необходима: одинокому крестьянину не справиться съ хозяйствомъ,—доброе семейство для него все состоянiе, все счастiе въ жизни. Поэтому вамъ особенно надобно позаботиться о добромъ устроенiи семейномъ, и воздержаться отъ разврата и блуда, сильнее всего разстлевающихъ и разрушающихъ семейство. На чужой стороне больше представляется соблазновъ, больше надобно

208 ДВЕ ПАРЫ.

и присмотра за собой. Не связывайтесь съ людьми порочными, не слушайте ихъ гнилыхъ речей, сами не произносите ихъ, отвращайте глаза отъ нескромныхъ зрелищъ, которыхъ въ городахъ много бываетъ; больше прилежите къ работе и труду,—дурныя мысли больше всего происходятъ отъ праздности; сохраняйте воздержанiе въ пище и питiи, и особенно не упивайтеся виномъ, въ немъ же есть блудъ (Ефес. 5, 18.), а паче всего помятуйте о вездеприсутствiи Божiемъ, страхъ Божiй имейте: кто боится Бога вездесущаго и всеведущаго, тотъ посовестится грешить предъ лицемъ Его, иметь Его свидетелемъ не только дурныхъ делъ, но и дурныхъ мыслей. Наконецъ, усердно просите у Него помощи для борьбы съ плотскими искушенiями.—Вотъ вамъ весь мой советъ и благожеланiе въ путь-дорогу.

Две пары.

(Разсказъ).

Въ большомъ селе „Чистыхъ — ключахъ", несмотря на суровый зимнiй вечеръ, заметно оживленiе. Густая толпа любопытныхъ, не обращая вниманiя на погоду и резкiе порывы ветра, не отходитъ отъ красиваго двухъэтажнаго дома богача Михея Ильича; и на противоположномъ конце села, около старенькой избушки вдовы—Власьевны, тоже толпится небольшая кучка молодежи. Въ обоихъ домахъ готовятся къ свадьбе.

Долго Михей Ильичъ приглядывалъ пару для своего сынка Петруши, всехъ соседнихъ богачей объездилъ, а подходящей невесты не нашелъ, все казалось самолюбивому и скупому старику, что мало даютъ приданаго, плохо ценятъ его Петю. Наконецъ, отрядъ свахъ, разосланный въ разные концы на поиски за богатою невестою, помогъ Ильичу осуществить его задушевное желанiе—женить сына

ДВЕ ПАРЫ. 209

на невесте съ большимъ приданымъ. На радостяхъ онъ готовился задать большой пиръ. Отличное настроенiе Михея Ильича тревожилось иногда немного очень нехорошими слухами про избранную невесту, но онъ умелъ скоро успокоивать себя: „где ныне неизбалованныхъ, степенныхъ-то найти? векъ теперь такой, были бы денежки, а то со всякой можно жить, а вотъ безъ денегъ такъ и блаженную возьми, наплачешься съ нею... а хаить-то тоже ныне умеютъ сколько угодно, завистниковъ не оберешься— уже ни одна свадьба безъ того не обходится". Такъ размышлялъ старикъ. Что касается самаго Пети, то онъ съ детства привыкъ безпрекословно во всемъ покоряться отцу и, наблюдая ежедневно его суровость, съ окружающими и непреклонность его воли, даже въ тайныхъ своихъ по-мышленiяхъ не думалъ идти въ чемъ-либо противъ воли родителя и особенно въ такомъ важномъ деле, какъ же­нитьба. Да къ тому же съ ранняго детства прiученный находиться за прилавками въ многочисленныхъ лавкахъ и трактирахъ отца, слышать нескончаемые разговоры старшихъ про рубли, про выручки, убежденъ былъ въ могуществе и необходимости этихъ самыхъ рублей, и у него еще у мальчика блестели глаза отъ удовольствiя, когда онъ загребалъ въ ящикъ обильно сыпавшiяся на прилавокъ монеты, или любовался на отца, серьезно пересчитывающаго большiя пачки кредитокъ. Поэтому-то женитьба на богатой невесте была ему какъ нельзя больше по сердцу. Правда, нравилась ему одна девушка, Таня, скромная, умная дочь сельскаго крестьянина, но при одной мысли о женитьбе на ней Петя краснелъ, родные и знакомые осмеяли бы его и отца, если бы онъ решился жениться на бедной. Все-таки жалко было ему тихую Таню, особенно эта жалость заметно шевельнулась въ его сердце, когда онъ вместе съ отцемъ и сестрами садился на тройку откормленныхъ рысаковъ, чтобы ехать смотреть городскую невесту, купеческую дочь. Невесело ему было, пока быстро мимо нихъ мелькали снежныя равнины и побелевшiе леса,

210 ДВЕ ПАРЫ.

но когда онъ очутился въ громадной, ярко освещенной, зале купеческаго дома, увидалъ пышную, красивую, разодетую невесту, то обомлелъ отъ восторга, и образъ скромной Тани исчезъ изъ его воображенiя такъ же быстро, какъ исчезаетъ легкiй туманъ летняго утра при обильныхъ и яркихъ лучахъ взошедшаго солнца.

Родители невесты знали Михея Ильича за отменнаго богача, потому дело было слажено въ первый же вечеръ, и участь Пети и Авдотьи Васильевны, такъ звали невесту, была решена безповоротно.

Гораздо скорее Власьевна нашла подругу своему кор­мильцу Васиньке; небогатые были они сами и о богатстве не думали, его и не искали. Вася отца едва помнилъ и съ самаго малолетства зналъ только нужду да труды. Крепко любилъ онъ свою добрую мать, всегда виделъ ея хлопоты, своей чуткой душой понималъ ту тягость, ту горькую вдовью долю, какую она несла, и еще мальчикомъ онъ чаще всего помышлялъ о томъ, какъ бы поскорее вырости большому, напахать хлебца побольше, да мамку отъ трудовъ освободить немного—сильно жалко ему было ее.

Не разъ бывало въ долгiй, зимнiй вечеръ пристанетъ онъ къ матери: „мамка, а мамка, скоро ли я выросту большой?"—„Не скоро, мой касатикъ, не скоро", ответитъ мать, и горько станетъ Васе, что онъ все еще не можетъ облегчить участь матери, затуманятся слезою его светленькiе глазки, онъ бросится на шею и своими детскими слезами смочитъ преждевременныя морщины на лице матери. Власьевна понимала слезы сына и, лаская его, со слезами радости на глазахъ благодарно взирала на образъ Богоматери, внутренно моля Ее, Заступницу, сохранить навсегда ненагляднаго Васиньку такимъ же добрымъ, ласковымъ, жалостливымъ. Въ эти-то непроглядные вечера светилась и въ ней самой надежда, что Вася выростетъ и она вздохнетъ отъ трудовъ и горя... Скоро ли, долго ли, а желанная Власьевной и Васей пора настала, вдовья молитва была услышана. Вася выправился красивымъ,