Их влияние на ход мирового общественного развития

Развитие мировой экономики в 1945–1991 гг.: основные тенденции

В послевоенный период человечество вступило в эпоху, которую принято называть научно-технической революцией (НТР). В эпоху НТР наука окончательно превращается в непосредственную производительную силу, оказывающую влияние на все сферы жизни социума. Этому способствовали два предыдущих технологических переворота и качественно новые достижения фундаментальной науки – разработка теории относительности, научные прорывы в области ядерной физики и квантовой механики, создание основ кибернетики, биохимии и химии полимеров. Кроме того, определённую роль в появлении этого феномена сыграла и холодная война, расколовшая мир и составившая, пожалуй, основное содержание международных отношений конца 1940 – начала 1990-х гг.

Холодная война повлекла за собой гонку вооружений, немыслимую в новых условиях без широчайшего и даже приоритетного использования достижений науки и техники в военных целях. Разумеется, вполне очевидны колоссальные негативные последствия холодной войны, которая стала впервые в истории представлять опасность не для каких-то стран или социальных групп, а для человечества в целом. Они заключались в следующем. 1. Военное противостояние между СССР и США, несмотря на оформившийся в 1970-х гг. паритет между ними, гигантски усиливало угрозу ядерной войны, в которой не могло быть победителей. 2. Колоссальные расходы на гонку вооружений (вдвое дороже обеих мировых войн) 3. Перемещение в сферу военного производства наиболее высококвалифицированных кадров и наиболее талантливых представителей научного мира. 4. Отрицательное воздействие гонки вооружений на экологическую обстановку в мире и здоровье человечества. 5. Опасность разросшейся в мировом масштабе международной торговли оружием, разоряющей страны третьего мира и ставшей главной силой, провоцирующей локальные конфликты и гражданские войны.

Однако несомненна и стимулирующая роль холодной войны и гонки вооружений по отношению к научно-техническому прогрессу. Необходимость (а значит, финансирование научных разработок и внедрение их в сферу техники и технологии) использования реактивных двигателей, энергии атомного ядра, лазерных технологий, информационной техники была вначале вызвана военными потребностями и впервые стала возможна в военном производстве. Однако наибольший эффект от научных разработок в области военных технологий был достигнут в странах Запада, которые в большей степени, чем СССР и его союзники, смогли переориентировать их на социальные нужды. Возникли так называемые «двойные» технологии − технологии, которые могли использоваться для производства продукции военного и мирного назначения. Научно-технические программы стали тесно увязываться с социальными. Контроль за их выполнением взяло на себя государство. В результате этих процессов повысилась техническая оснащённость и качество труда, возрос уровень потребления. Ближе к концу холодной войны западные государства создали целую сеть государственных органов, занимавшихся конверсией, т.е. прямой адаптацией военной продукции и военных НИОКР к мирным нуждам. Решение за счёт этого многих социальных задач также демонстрировало перспективность такого подхода к поиску источников научно-технического прогресса.

Эпоху НТР в общем можно условно разделить на два периода. Первый из них способствовал появлению электронно-вычислительной техники, атомной энергетики, постепенному переходу от машинного к комплексно-автоматизируемому производству, освоению космоса, созданию искусственных материалов. Второй этап НТР (начался в 1970-е гг.) связан со структурным кризисом экономики, в результате которого перед человечеством остро стала проблема ограниченности природных ресурсов и загрязнения окружающей среды. Это вызвало третий технологический переворот. Он означал переход к информационным, энергосберегающим и ресурсосберегающим технологиям. Базой для перехода на эти технологии стали микропроцессоры, электронно-вычислительная техника, робототехника, достижения биотехнологии и генной инженерии. Благодаря этому появились новые и модернизировались старые отрасли экономики, возникли системы автоматического проектирования, технологической подготовки и управления производством («заводы-автоматы» или «безлюдные производства»). Всё это способствовало гигантскому повышению эффективности производства. То обстоятельство, что информационная техника постепенно становилась в этот период ведущей отраслью промышленности, а главной экономической ценностью стала являться информация, знания, даёт основания говорить, что именно в 1970–1980-х гг. начала формироваться принципиально новая, более прогрессивная, чем индустриальное общество, ступень развития человечества – постиндустриальная цивилизация или информационное общество. Вместе с тем, отрасли промышленности, характерные для развитого индустриального общества, постепенно переставали быть перспективными с экономической точки зрения. Добыча полезных ископаемых, чёрная металлургия, автомобилестроение и судостроение становились убыточными, так как стоили меньше, чем разработка высоких технологий, и были направлены на получение и потребление колоссального количества энергии и ресурсов. Переход же к производству, основанному на высоких технологиях, требовал возрастания концентрации капитала и ресурсов. Кроме того, корпорации-гиганты могли использовать преимущества не только научной организации производства, внедрения высоких технологий, но и колоссально возросшего международного разделения труда. Это возрастание было обусловлено совершенствованием мировой инфраструктуры и развернувшимися после окончания Второй мировой войны процессами деколонизации – освобождения зависимых стран, протекторатов и колоний. Освободившиеся страны объективно встали перед проблемой модернизации. В этом им могли помочь только индустриально развитые государства. Страны «третьего мира» продолжали находиться, таким образом, в теснейшей зависимости от стран, относившихся к модернизированному лагерю капитализма или лагерю социализма. В основном государства, освободившиеся от колониальной зависимости, проводили модернизацию под эгидой первого лагеря. Поэтому индустриально развитые страны «первого мира» получили возможность строить производства в странах «третьего» мира. Ибо последние были заинтересованы в том, чтобы провести индустриализацию и получить, пусть и ограниченный, доступ к новым технологиям. Размещая производство высоких технологий в традиционно развитых индустриальных странах (США, Канада, Западная Европа и Австралия), корпорации этих государств теперь могли производить сборку готовой продукции и осуществлять производство «не ресурсосберегающих и неэнергосберегающих элементов» в менее развитых государствах (страны «третьего мира», развивающиеся страны). Эти государства являлись привлекательными для них в силу дешевизны сырья и рабочей силы, а также как отличный рынок сбыта для произведённой тамже продукции. С этим связаны и социально-экономические проблемы в странах «третьего мира». С их внутренними интересами монополии Запада не слишком считались. Кроме того, в этих государствах возникла проблема оптимального сочетания модернизационных институтов и традиционных цивилизационных ценностей. Их взаимное приспособление далеко не всегда проходило гладко. Например, прозападная модернизация в Иране, проводившаяся во второй половине XX столетия, привела к торжеству исламского фундаментализма. Это была своеобразная негативная реакция общества на недостаточный учёт цивилизационной и национально-культурной специфики страны. Тем не менее, мир постепенно превращался в своеобразный конвейер. Страны торговали между собой в основном уже не готовыми изделиями, а отдельными узлами и деталями. В результате так называемые транснациональные корпорации (ТНК) и транснациональные банки (ТНБ), обслуживающие их в финансовом отношении, стали доминирующей силой мировой экономики.

Под воздействием НТР стала меняться социальная структура общества. Уменьшалась доля лиц наёмного труда, связанных с сельскохозяйственным производством. В результате процессы урбанизации и повышения концентрации городского населения продолжали нарастать (что порождало определённые проблемы, связанные с затруднением условий городской жизни, – отравление атмосферы, жилищная, транспортная и т.д.). Уменьшалось и количество лиц наёмного труда, связанных с неперспективными отраслями экономики. Падала доля рабочих, занимавшихся физическим трудом, и в целом численность неквалифицированной и малоквалифицированной рабочей силы. Зато закономерно возрастал удельный вес и росло благосостояние высококвалифицированных рабочих, особенно лиц интеллектуального труда – инженеров, программистов, учёных, занятых в основном в сфере производства высоких технологий. Росла и численность служащих – управленческого персонала разного рода и уровня. Особенно значительной стала роль высшего управленческого звена ТНК и ТНБ. Именно с «революцией» менеджеров связан постепенный переход управления крупными монополиями из рук фактических собственников в руки управляющего персонала. Обладая колоссальным опытом и знаниями, менеджмент может более эффективно, нежели крупные акционеры и представители мелких, управлять производством и сбытом. Проводя гибкое, откликающееся на малейшие нюансы рынка планирование производства, прогнозирование потребительского спроса на базе маркетинга, обеспечение экономического взаимодействия между структурными подразделениями корпораций, поднимая на должную высоту кадровый менеджмент, управленцы наряду с учёными начинают составлять новую общественную элиту – элиту, чьей базой являются знания. Хотя и предпринимательские слои населения своей роли элиты ни в коей мере не утрачивают. Это особенно верно для представителей бизнеса, производящего высокие технологии и торгующего ими. В силу того что НТР привела к непрерывному расширению номенклатуры потребительских товаров (особенно товаров длительного пользования, связанных со сферой сервиса), на базе всё возрастающих массовых потребностей росла и доля лиц, занятых в сфере обслуживания населения.

После Второй мировой войны наблюдается тенденция к усилению роли государства в регулировании социально-экономических процессов. Социально ориентированная рыночная экономика утверждается в большинстве западных стран. Она получает мощный политико-правовой фундамент. Послевоенный период в этих государствах характеризуется дальнейшей демократизацией общественной жизни. Избирательное право окончательно становится всеобщим: право голоса получают национальные и расовые меньшинства, возрастной ценз понижается до 18 лет, уменьшается ценз оседлости, практически утрачивает своё значение имущественный ценз, минимизируется роль остатков неизбираемых политических институтов и т.д. Гражданское общество и правовое государство окончательно становятся социальной и политической реальностью Запада. Послевоенные Конституции, принятые в этих странах, закрепляют новую группу прав, которые гарантируются гражданам, – социальные. Они включают в себя столь необходимые лицам наёмного труда права на труд, отдых, разнообразные виды социального страхования, образование, создание профсоюзов и ведение забастовочной борьбы, заключение коллективных договоров с предпринимателями, участие в управлении производством, прекращение половой, расовой, возрастной и прочих видов дискриминации и т.д. Все эти нормы были реализованы текущим законодательством. Оно устанавливало максимум рабочего дня, минимальную заработную плату, высокие (отвечающие мировым стандартам достойной жизни) нормы социального страхования и обеспечения, закрепляло решающую роль профсоюзов в установлении норм труда и его оплаты и т.д.

Государство в соответствии с доктриной «кейнсианства» и концепцией социального реформизма (необходимо отметить, что эта политика проводилась правящими партиями и социал-реформистского, и консервативного толка) вмешивалось в этот период и в сугубо экономические процессы. Целью этого вмешательства было следующее. 1. Уменьшение опасности и ликвидация последствий экономических кризисов путём государственного регулирования конкуренции. 2. Содействие технической модернизации и развитию производства организацией перспективного индикативного государственного планирования; регулированием экономики налогово-кредитными рычагами, находящимися в руках государства; государственной поддержкой инфраструктуры, а также разработки и процесса внедрения наукоёмких технологий; национализацией или мощной государственной финансовой поддержкой убыточных для бизнеса, но важных для экономики в целом отраслей (энергетика, транспорт, национальные экономические бренды). 3. Поддержка социальной стабильности и повышение покупательной способности населения путём уменьшения безработицы и её негативных последствий (создание новых рабочих мест в государственном секторе, организация общественных работ, содействие обучению и переобучению, выдача пособий безработным), организации социальных программ, направленных на борьбу с бедностью (выдача дешёвых государственных кредитов на покупку жилья, профессиональную подготовку), создание государственной системы финансирования образования и здравоохранения с целью сделать их доступными для подавляющего большинства населения и т.д.

Всё это привело к формированию в 1950–1970-х гг. в западных странах так называемого «общества благоденствия» – общества без резкого социального расслоения, с развитой системой социального страхования и обеспечения, высоким уровнем жизни подавляющего большинства. Общества, где каждому гарантированы равные возможности реализовать себя как личность. Необходимо также отметить в связи с этим тенденцию к увеличению количества людей, относящихся к среднему классу. Принадлежность к нему стала определяться не источником, а уровнем дохода. Теперь к нему относились не только мелкие предприниматели, юристы, врачи, но и квалифицированные рабочие, техники, служащие и т.д. Средний класс стал мощной опорой социальной стабильности.

Однако финансовый и энергетический кризис начала 1970-х гг. выявил ахиллесову пяту социального реформизма и «кейнсианства». Она заключалась в том, что политика мощного государственного регулирования социально-экономических процессов не создавала достаточных стимулов и возможностей для структурной перестройки экономики на базе информационных, энергосберегающих и ресурсосберегающие технологий. А без этого преодоление экономических трудностей и дальнейшая модернизация была невозможна. Переход на новые рельсы экономического развития требовал ослабления государственного регулирования экономики, более широкого использования рыночного механизма и личной инициативы. Политика социального реформизма сменилась неконсервативной политикой. В рамках нового курса неоконсерваторы (к числу которых оказались вынужденными причислить себя не только консервативно-либеральные, но и социалистические партии) провели следующие мероприятия. 1. Уменьшение государственных инвестиций в экономику, отказ от финансирования убыточных предприятий и передача их частному бизнесу. 2. Реприватизация ранее национализированных предприятий (необходимо, правда, отметить, что были предприняты меры для того, чтобы собственниками части из них стали посредством акционирования работники приватизируемых предприятий). 3. Уменьшение налогообложения частного бизнеса, готового модернизировать производство. 4. Сокращение социальных расходов, стимулирование самостоятельного поиска работы безработными. 5. Ущемление и ограничение прав профсоюзов. 6. Жёсткое регулирование денежного обращения с целью недопущения инфляции. «Неконсервативная волна» в целом достигла своих целей. Кризисные, застойные явления в экономике были преодолены. Запад смог вплотную приблизиться к постиндустриальной цивилизации. Однако такая политика, в свою очередь, породила достаточно многочисленные социальные проблемы. В обществе появились новые маргинальные слои, ставшие жертвами не только минимизации государственных социальных программ, направленных на борьбу с бедностью, и уменьшения налогового бремени частного бизнеса, но и структурных изменений в экономике, исчезновения целых отраслей и профессий, не востребованных в информационном обществе. С новой силой заявила о себе и проблема социального расслоения. Эти обстоятельства поставили под сомнение универсальность неоконсервативных «рецептов» экономического развития. Они сделали актуальным дальнейший поиск в области политического регулирования новых социально-экономических проблем.