Супер-Эго, то есть застенчивость

Психоаналитические подходы к застенчивости замечательны тем, что все объясняют, но ничего не доказывают. Психоаналитики оперируют сценариями столкновений внутренних сил в терминах механизмов защиты, агрессии, перегруппировки сил, скрытой «партизанской» войны, двойных агентов и секретных шифров. Поскольку вся эта теория опирается на общие абстрактные понятия, то её практически невозможно научно опровергнуть. Она «верна», потому что не может себе позволить выглядеть «неверной».

Фрейд — основатель психоанализа — разработал эту теорию на основе опыта лечения невротиков викторианской эпохи. Психические расстройства Фрейд рассматривал как дисгармонию между Ид (Оно), Эго (Я) и Супер-Эго (Сверх-Я) — тремя основными компонентами личности. Ид — инстинктивная, потребностная сторона человеческой натуры. Эго — та часть личности, которая воспринимает реальность, научается всему, чему возможно, и осуществляет контроль за целесообразностью практических действий. Супер-Эго — это голос разума, ревнитель моральных норм, идеалов и социальных табу.

Задача Эго — уравновешивать влечения Ид и требования Супер- Эго. Когда Эго функционирует нормально, то тенденции поведения избираются таким образом, чтобы удовлетворить потребности Ид, не нарушая моральных норм и социальных условностей Супер-Эго. Но это соотношение, подобно любому договору, едва ли полностью соблюдается. Инстинктивные всплески Ид постоянно прорываются то тут, то там. Наиболее могущественные из потребностей — сексуальность и агрессивность, и для Супер-Эго не существует приемлемого пути удовлетворения этих страстей. Так возникает основной конфликт между потребностью и запретом.

В этих терминах застенчивость расценивается как некоторый симптом. Она представляет собой реакцию на неудовлетворённые первичные потребности Ид. Среди таких потребностей фигурирует Эдипова страсть мальчика, претендующего на любовь матери без остатка, исключив всех конкурентов, в первую очередь отца.

В различных работах психоаналитической ориентации застенчивость связывается с отклонениями в развитии личности, когда нарушается гармония Ид, Эго и Супер-Эго. Несколько примеров помогут нам понять, как психоаналитики трактуют происхождение застенчивости. Вот психоаналитический портрет Джона — застенчивого молодого человека, склонного к эксгибиционизму:

Неудовлетворённая потребность в материнской любви в сочетании с Эдиповым комплексом привели к возникновению страха кастрации, усугублявшегося тем, что отец его был фигурой мрачной и пугающей. В подростковом возрасте по мере полового созревания влечения Джона приобрели откровенно кровосмесительный акцент. Как следствие этого, на всякий сексуальный интерес было наложено табу, и в результате такого подавления развилась застенчивость. Акты эксгибиционизма для Джона явились реализацией подавленных склонностей. Его извращённая сексуальность обратилась на замещающий объект — незнакомых женщин — в качестве защиты от недопустимых влечений (по отношению к матери.

Нью-йоркский психоаналитик Дональд Каплан расценивает застенчивость отчасти как результат ориентации Эго на самое себя (так называемый нарциссизм). Оказалось, что один из его пациентов, человек застенчивый и скромный, полон захватывающих фантазий и страхов. Эти переживания искажаются и вытесняются из сознания, поскольку недопустимо их прямое выражение.

…Травмирующее влияние некоторых событий на застенчивого человека определяется перемещением «большой опасности» из той сферы жизнедеятельности пациента, где эта опасность действительно существует, туда, где она субъективно приобретает более мягкие формы. Страх, воплотившийся в симптомы застенчивости, — а именно в опасение быть отвергнутым — также соотносится с некоторыми событиями, в которых он может воплотиться в более смягчённой форме, нежели в связи с реальной опасностью в какой-то иной сфере жизни пациента. Я также нахожу весьма существенным то, что глубоко застенчивые люди склонны к впечатляющим фантазиям, доставляющим им большое удовольствие. Яркие и продолжительные мечтания («сны наяву») — характерная особенность клинически застенчивых пациентов…

Другие авторы акцентируют внимание на процессах психологического обособления ребёнка от матери и становления ощущения собственной индивидуальности. Если такое обособление осуществляется преждевременно, когда мать ещё не удовлетворила свою потребность быть защитницей и опорой, то возникает травма. Это все равно что отправить Эго в плавание на бумажном кораблике, когда горизонт затягивают штормовые тучи. Психоаналитики указывают, что бросить таким образом Эго на произвол судьбы значит в будущем сформировать у человека страх перед неопределённостью жизненных ситуаций. Такого рода страх — отличительная черта глубоко застенчивых.

Следует иметь ч виду, что психоаналитические рассуждения о возникновении застенчивости базируются на примерах «клинической», или «патологической», застенчивости. То есть эти теории основываются на историях болезни тех пациентов, для кого застенчивость является серьёзным отклонением. В некоторых отмеченных случаях застенчивость была столь сильна, что пациенты просто не решались выйти за порог своего дома. Для некоторых пациентов застенчивость, вероятно, и в самом деле является симптомом глубинных психических нарушений, своеобразной дымкой, за которой скрывается психопатология. Естественно, таким людям необходима квалифицированная помощь. Во Я части нашей книги мы более детально рассмотрим эту проблему.

Психоаналитическая ориентация может также помочь нам понять некоторые иррациональные моменты в психологии людей умеренно застенчивых. Я имею в виду связь застенчивости со стремлением к власти, превосходству и половому удовлетворению. Такой подход позволит нам приоткрыть завесу над миром фантазий некоторых застенчивых людей.

Актёр Майкл Йорк так описывает движущую силу своей жизни:

Я был застенчив и в то же время ужасно честолюбив. Помню, как в детском саду ставили «Красную Шапочку». Мне досталось какое-то мелкое поручение за кулисами. Я стоял там и смотрел на мальчишку, который играл волка. Я так завидовал ему, что почти его ненавидел. И знаете, что из этого вышло. Он заболел, и роль досталась мне.

Вот как описывает свои внутренние ощущения превосходства, выявляющиеся по мере того, как проходит застенчивость, один 26-летний молодой человек, представитель среднего класса:

Чем более я приобретаю самоуважение, тем более я теряю уважение к другим. Вместо того чтобы бояться людей, я пришёл к тому, что считаю большинство из них бестолковыми. У меня есть несколько друзей, главным образом моих бывших одноклассников, но мне больше не по душе общаться с ними и разделять их ценности. Они стараются работать там, где побольше платят, а на досуге болтаются по барам, чтобы подцепить девчонку на вечерок. Вся их жизнь — кайф, секс и дешёвые боевики.

А вот откровения одной молодой женщины, посещавшей наш семинар:

Ванная комната была для меня островком фантазии. Я там сидела, глядя в зеркало и переживая тысячу разных ролей. Я могла этим заниматься часами. Но я понимала, что это дело недостойное и я, вероятно, просто никчёмное создание. Это меня огорчало. Тогда я представила себе, что за зеркалом установлена скрытая камера и Джимми — парень, который мне нравился, — может меня видеть. Он может смотреть на меня или нет — как захочет, но всегда есть вероятность того, что он смотрит. Я спросила себя, как же я буду себя при этом чувствовать и понравится ли Джимми то, что он увидит, если я не смогу оторваться от зеркала. Ради Джимми решила изменить своё поведение. Это меня успокоило, и теперь я не чувствую себя виноватой, когда, оставшись дома одна, все-таки порой возвращаюсь в свой мир фантазии.

Эгоцентрическая природа застенчивости также выступает в рассказе одной женщины, с которой я работал. Она сама стремилась избежать внимания, которое в то же время постоянно желала к себе привлечь:

Я всегда очень нерешительна на танцах. Однако стоит мне только преодолеть свою скованность и начать танцевать, как я чувствую себя великолепно. Сначала я ощущаю себя скованной и неуклюжей и чувствую, что могу стать объектом насмешливых взглядов, но когда я танцую, мне кажется, что я делаю это лучше всех и достойна восхищения. Мой психиатр сказал, что это скорее продиктовано не чувством неполноценности и униженности, как мне всегда казалось, а стремлением превзойти всех остальных.