Вундт В. Очерки психологии. М.: Московское книгоиздательство, 1912. С. 3-6

1. Два определения понятия психологии преобладают в истории этой науки. Согласно одному, психология есть "наука о душе": психические процессы трактуются как явления, из рассмотрения которых можно делать выводы о сущности лежащей в их основе метафизической душевной субстанции. Согласно другому, психология есть "наука внутреннего опыта". Согласно этому определению, психические процессы принадлежать особого рода опыту, который отличается прежде всего тем, что его предметы даны "самонаблюдению" или, как называют это последнее, в противоположность восприятию через внешние чувства, "внутреннему" чувству.

Однако ни одно из этих определений не удовлетворяет современной научной точки зрения. Первое, метафизические, определение соответствует тому состоянию, в котором психология находилась долее, чем другие области человеческого знания, но которое и для нее отошло теперь окончательно в прошлое, после того как она развилась в эмпирическую дисциплину, работающую своеобразными методами, и после того как "науки о духе" признаны были самостоятельною, противостоящею естественным наукам отраслью познания, требующею в качестве своей общей основы самостоятельной, не зависящей от метафизических теорий, психологии.

Второе, эмпирическое определение, видящее в психологии "науку внутреннего опыта", недостаточно потому, что оно может поддерживать то ошибочное мнение, будто бы этот внутренний опыт имеет дело с предметами, во всем отличными от предметов так называемого "внешнего опыта". Однако, с одной стороны, существуют действительно содержания опыта, которые, составляя предмет психологического исследования, не встречаются в тоже время среди объектов и процессов того опыта, изучением которого занимается естествознание; таковы наши чувства, аффекты, волевые решения. Но, с другой стороны, нет ни одного явления природы, которое с нисколько измененной точки зрения не могло бы быть предметом психологического исследования. Камень, растение, тон, солнечный луч составляют, как явления природы, предмет минералогии, ботаники, физики и т. д. Но поскольку эти явления природы суть в то же время представления в нас, они кроме того служат предметом психологии, которая стремится дат отчет в способе возникновения этих представлений и выяснить отношения их к другим представлениям, а также и к чувствам, движениям воли и другим, процессам, которые не относятся нами к свойствам внешних предметов. "Внутреннего чувства", которое можно было бы противопоставлять, как орган психического восприятия, внешним чувствам – как органам естествознания, вообще не существует, следовательно, представления, свойства которых стремится исследовать психология, совершенно те же самые, от которых отправляется естествознание; а субъективные движения, которые оставляются без внимания при естественнонаучном рассмотрении вещей, чувства, аффекты, волевые акты, даны нам не через посредство особых органов восприятия, а связываются для нас непосредственно и нерасторжимо с представлениями, относимыми нами к внешним предметам.

2. Отсюда следует, что выражение внешний и внутренний опыт означает не различные предметы, а различные точки зрения, применяемые нами в рассмотрении и научной обработке единого самого по себе опыта. Эти точки зрения подсказываются нам тем, что каждый опыт расчленяется непосредственно на два фактора: на содержание, данное нам, и на способ нашего восприятия этого содержания. Первый из этих факторов мы называем объектами опыта, второй – испытующим субъектом. Отсюда получаются два направления в обработке опыта. Первое – то, которому следует естествознание: естественные науки рассматривают объекты опыта в их свойствах, мыслимых независимо от субъекта. Второму направлению следует психология: она рассматривает совокупное содержание опыта в его отношениях к субъекту и в тех свойствах, которые ему приписываются непосредственно субъектом, поэтому естественнонаучная точка зрения, поскольку она возможна лишь благодаря отвлечению от субъективного фактора, содержащегося во всяком действительном опыте, может быть названа точкой зрения опосредствованного опыта, а психологическая точка зрения, которая снова устраняет это отвлечете и все, проистекающие отсюда, следствия, точкой зрения непосредственного опыта.

3. Возникающая таким образом задача психологии, как общей, координированной естествознанию и восполняющей ее эмпирической науки, находить свое подтверждение в способе рассмотрения всех наук о духе, основой которых служит психология. "Все эти науки, филология, история, учение о государстве и обществе, имеют своим содержанием непосредственный опыт, поскольку он определяется взаимодействием объектов и познающих и действующих субъектов. Поэтому ни одна из наук о духе не прибегает к помощи отвлечений и гипотетических вспомогательных понятий естествознания; объекты-представления и сопровождающие их субъективные движения почитаются в них непосредственною действительностью, и они стараются объяснять отдельные составные части этой действительности из их взаимной связи. Этот прием психологического истолкования, применяемый в отдельных науках о духе, должен быть, следовательно, также и приемом самой психологии.

3а. Так как естествознание исследует содержание опыта в отвлечении от испытующего субъекта, то обыкновенно его задача определяется также как "познание внешнего мира", причем под внешним миром разумеется совокупность данных нам в опыте объектов. Соответственно этому задача психологии определялась иногда как "самопознание субъекта". Однако это определение недостаточно" потому что, кроме свойств отдельного субъекта, к предмету психологии относятся также различные взаимодействия между ним и внешним миром и другими подобными субъектами. Кроме того, это выражение может быть легко истолковываемо в том смысле, как если бы внешний мир и субъект были отдельными составными частями опыта или по крайней мере могли бы быть разделяемы на независимые друг от друга содержания опыта; в действительности же внешний опыт всегда связан с функциям восприятия и познания субъекта, а внутренний опыт содержит в себе представление о внешнем мире, как свою неотъемлемую составную часть. И это взаимоотношение проистекает с необходимостью из того, что в действительности опыт не есть несвязанная сумма отдельных различных областей, а образует единое связное целое, предполагающее в каждой своей составной части как субъект, воспринимающий содержание опыта, так и объекты, даваемые субъекту; в качестве содержания опыта. Поэтому и естествознание не может отвлекаться от познающего субъекта, а лишь от тех его свойств, которые или отпадают, подобно чувствам, как скоро мы отбросим мысленно, субъект, или же, подобно качествам ощущений, должны быть относимые на счет субъекта на основании физического исследования. Напротив, психология имеет своим предметом совокупное содержание опыта в его непосредственных свойствах.

Таким образом, последнее основание для отделения естествознания от психологии и от наук о духе следует искать только в том, что всякий опыт содержит, в качестве составных факторов, объективно данное содержание опыта и испытующий субъект. Впрочем, мы не хотим, само собою разумеется, этим сказать, что это разграничение предполагает уже логическое определение обоих факторов. Такое определение возможно становится, очевидно, только на основании естественнонаучного и психологического исследования и ни в коем случае не может, следовательно, предшествовать ему. Предположение, общее естествознанию и психологи с самого начала, состоит в сопровождающем всякий опыт сознании, что в опыте даются объекты какому-нибудь субъекту, при чем однако не может быть и речи первоначально о познании условий, лежащих в основе этого различения, или о каких-нибудь определенных признаках, которыми один фактор мог бы отграничиваться от другого. Поэтому самые выражения объекта и субъект в этой связи представляют собою только позднейшее перенесение на ступень первоначального опыта различий, которые принадлежат уже логически развитой рефлексии.

Вследствие этого взаимоотношения естественнонаучное и психологическое истолкование опыта дополняют друг друга не только в той мере, поскольку первое имеет дело с объектами при возможно большем отвлечении их от субъекта, а второе учитывает участие субъекта в возникновении опыта, но и в том смысле, что оба толкования становятся на различную точку зрения в рассмотрении каждого отдельного содержания опыта. Естествознание стремится исследовать, каковы свойства объектов в отвлечении от субъекта, и поэтому даваемое им познание есть опосредствованное или познание в понятиях: вместо непосредственных объектов опыта естествознанию остаются содержания понятий, получаемые из этих объектов путем отвлечения от субъективных элементов наших представлений. Но это отвлечение требует в то же время известных гипотетических восполнений действительности. Именно, естественнонаучный анализ показывает, что многие составные части опыта, например содержание ощущений представляют собою субъективные действия объективных процессов, так что эти последние не могут содержаться в опыте в их независящих от субъекта свойствах. Поэтому естествознание стремится обыкновенно добыть эти элементы опыта путем гипотетических вспомогательных понятий, построенных относительно объективных свойств материи. Психология исследует, напротив, содержание опыта в полной его действительности, представления, относимые к объектам, вместе со всеми субъективными движениями, примыкающими к ним, и поэтому способ ее познания есть непосредственный или воззрительный: воззрительный в том более широком значений, которое получило это понятие в новейшей научной терминологии и согласно которому оно означает не только непосредственные содержания восприятий внешних чувств, особенно зрения, но всю конкретную действительность, в противоположность мыслимому отвлеченно и в понятиях. Связь содержаний опыта, как она дана действительно субъекту, может быть установлена психологией только в том случае, если она, с своей стороны, будет совершенно воздерживаться от этих отвлечении и гипотетических вспомогательных поняли естествознания. Если, следовательно, и естествознание и психология суть эмпирические науки, так как они имеют своей задачей объяснение опыта, – правда, с различных точек зрения, – то все-таки психология должна быть названа более строго эмпирической наукой в виду своеобразных особенностей, присущих ее задаче.