Тема: Приднестровье в эпоху буржуазных революций. 2 страница

Бендерский отдел был известен и своей коммерческой деятельностью, которая ставила задачей "избавить народ от жидовской экономической кабалы, от безжалостной и бесчеловечной эксплуатации народного труда и производства и от произвольно раздуваемых и повышаемых цен". В 1908 г. городской отдел открыл пекарню, которая поставляла на очень выгодных условиях хлеб в казенные учреждения: полки, богадельни, Казачью батарею, управление бендерского воинского начальника и т.д. Население приглашалось записываться в состав членов черносотенного потребительского общества и "доставать по дешевым ценам хороший товар". Однако в конечном счете не оказалось ни товара, ни пекарни - она была закрыта в 1913 г. по причине полной разворованности.

Тираспольский отдел Союза русского народа, помимо некоего Мороза - сотрудника крушеванской газеты "Друг", возглавлял священник отец Михаил (Вижевский). В этом не было ничего удивительного. По словам академика М.Н. Покровского, "царизм заставил верить, что религия и он - это одно и то же, что тот, кто поднимает руку на царя, поднимает руку и на бога, и он всякими средствами старался показать, что всякий мятежник против царя становится тем самым богоотступником". Известно, что церковь не только стояла у колыбели многих монархических и "патриотических" партий, но организовывала, вдохновляла даже такие погромные и террористические организации, как Союз порядка, Народная добровольная тайная охрана царя и благоденствие Отечества и др. Возглавлять местные погромные движения для священников не только не считалось делом богопротивным, но и всячески поощрялось высшими иерархами. Так, архиепископ Кишиневский и Хотинский Серафим обратился к своей пастве в ноябре 1908 г. (т.е. уже после подавления революции) с такими словами: "Для меня очень утешительно, что не только в Кишиневе, но и во всей Бессарабии русские люди соединялись в смутные для России дни, чтобы поддержать то, что дороже для русского народа - православную веру, царя самодержавного… Куда нам, архипастырям и пастырям идти, как не в этот, повторяю, священный союз? Вот почему при первом призыве организовать Союз русского народа я первым принял на себя покровительство Союза русского народа и для этого же прибыл сюда приветствовать вас, дорогие братья и сестры".

В октябре 1905 г. черносотенцы Тирасполя устроили еврейские погромы в городе и на станции Раздельная Тираспольского уезда (убито 10 и ранено 36 человек). Погром был организован также в селе Новопетровка Тираспольского уезда. Но в целом эти акции (по данным журнала "Право") не приняли такого широкого размаха, как в Кишиневе, Калараше, Томске, Одессе и других городах. Однако и здесь избивали рабочих, интеллигентов и всех казавшихся им "некоренными", "инородцами" или "смутьянами". Они помогали полиции в разгроме митингов и демонстраций под красным знаменем, помогали жандармам своими доносами на подозрительных "интеллигентов", запугивали и терроризировали население.

В период спада революционного движения царизм перестал нуждаться в широкой "демократической" партии своих защитников. Совет объединенного дворянства, возникший в 1906 г. и опиравшийся на озлобленных революцией провинциальных дворян-землевладельцев, стал защищать свои привилегии собственными силами, разговаривая с самодержавием подчас языком хозяина. Власти тяготились вмешательством "плебса" в дела местного управления и государственной политики. Массовую потерю приверженцев принес монархистам уход из черносотенных организаций представителей мелкой буржуазии. Попытки вновь вернуть ушедших в свое лоно зачастую приводили к политическим казусам. И несмотря на то, что они подчас носили почти анекдотический характер (жандармы были вынуждены арестовывать крестьян за их "монархическое" рвение в составе СРН), мы остановимся несколько подробнее на подобного рода парадоксах, поскольку они более рельефно отражают противоречивость как эпохи в целом, так и конкретной ситуации в Приднестровье.

Дело в том, что северная часть Приднестровья входила в зону притяжения Почаевской лавры на Волыни, которая являлась крупным центром черносотенного движения. Монастырь издавал даже собственную газету "Почаевские известия", которую редактировали архимандрит Виталий и иеромонах Илиодор и в которой велась злобная разнузданная антисемитская пропаганда и пестрели призывы поскорее записываться в Союз русского народа. Кстати, даже такой убежденный монархист-черносотенец, как В. Пуришкевич, считал возглавлявшего Почаевский монастырь Илиодора психически неполноценным, призывал в своей газете "Русское знамя" "молиться господу Богу о просветлении помутнившегося разума отца Илиодора". Стекавшихся на праздник в лавру богомольцев записывали в Союз, а местные священнослужители становились на местах - в селах, местечках и городах - председателями и активистами Союза, о чем с гордостью писали монахи в своей газете: "Отрадно то, что крестьян ведут за собою, как это и следует, приходские батюшки".

Отношение многих церковных иерархов официального православия к черносотенным полубандитским формированиям было неоднозначным. Можно в связи с этим указать на речь архиепископа Димитрия, который руководил паствой в Херсонской губернии. В декабре 1906 г. он с неодобрением отзывался о тех монархистах, которые "захотели опереться на веру православную русскую, но и в то же время направляют свои удары на русскую церковь, хранительницу и выразительницу православия в лице высшей ее власти, в лице ее предстоятелей". При этом архиепископ Херсонский с горечью отметил, что церкви не впервой "выносить тяжесть глубоко оскорбительных недоразумений со стороны своих".

В числе наиболее активных организаций, установивших самые тесные отношения с Почаевской лаврой, был и Союз русского народа Ольгопольского уезда Подольской губернии, разбросавший свои отделы в Приднестровье, по словам демократической газеты "Киевская мысль", "по самым глухим селам и деревням". "В некоторых деревнях число примкнувших к "Союзу", - писала газета, - достигает 600-700 человек. Идут сборы на приобретение союзнического флага и союзнических значков… Агитаторы "Союза" рекомендуют спешить запасаться значками, обладатели которых будут-де освобождены от земских сборов и примут участие в предстоящем в самом близком будущем разделе панских земель. Спешат обзаводиться значками самые малоимущие крестьяне, зачастую закладывающие последнее имущество; в особенности усердно раскупаются эти новоявленные индульгенции крестьянами, имеющими большое количество сыновей: чем больше значков, тем больше наделов…"

В селах Ольгопольского и Балтского уездов Подольской губернии в результате активной агитации началась массовая запись крестьян в Союз русского народа, причем принимали их местные священники, а утверждали архимандрит Виталий и иеромонах Илиодор. Активисты Союза из крестьян ходили по селам и взимали по 2 р.50 к. на черносотенную партию: "Собирая деньги, лица эти стали распространять слухи, что с учреждением союза не надо будет никакого начальства и земства, не будут платить налогов, а сами во всем распоряжаться, а также настаивали, чтобы к помещику ходили на работу не иначе как за плату по 1 руб. в день; нарушивший же это будет выселен из села".

Аресты и допросы полицией наиболее активных членов Союза показали, что беднейшее крестьянство по-своему трактовало монархическую пропаганду Почаевской лавры и сельских батюшек, ожидая скорого наделения их землей, как только царь соединится с народом в едином Союзе русского народа. Арестованный крестьянин с. Соколовки Чеботарской волости Иван Яковенко, например, утверждал: "В книгах СРН написано, что Государь-император давно хотел бы крестьянам землю отдать, да паны не позволяют, а вот когда крестьяне объединятся в СРН, окажут царю помощь, то земля будет наша".

Другой крестьянин, Марин Мурзак из с. Христиц Балтского уезда, на указание полицейского урядника о необходимости сдать квартиру под наем местному торговцу ответил: "От бачты, люды, чего мы не можем ничего зробиты; начальство дало волю жидам и панам, напустыло их на нас, а воны и повзаются по нашим шиям". Священник с. Севериновка на следствии в м. Каменка показал, что в Севериновке, Дмитра-шовке и Каменке осенью 1913 г. проводил агитацию какой-то субъект, объяснявший крестьянам, что они могли бы "овладеть землей", если бы сплотились, сорганизовались. В результате среди крестьян начались разговоры о том, что "если Государь не пойдет на выручку крестьянам, то они, уничтожив начальство, могут постановить выбирать себе Государя на три года".

Наивный монархизм крестьян удивительным образом сочетался с пропагандой почаевских деятелей. Во время массовых обысков у крестьян приднестровских сел было найдено множество пропагандистских изданий черносотенцев: "Почаевские известия" и "Почаевский листок", брошюры "Союзная наука", "О ревнителях Союза русского народа", "Русский инок", "Казацкие могилы", "Катехизис Союза русского народа" и др. Каковы же были пропагандистские штампы, вызвавшие массовое возмущение крестьян Приднестровья и Юго-Западной Украины? Рассмотрим наиболее типичные образцы из книжки почаевского архимандрита Виталия "Союзная наука".

В главе "В чем сила русского народа и спасение России" сказано: "Конституцию паны завели. Значит, старая история повторяется, паны рвутся опять завести свою конституцию, чтобы своевольничать и народ порабощать, а народ заводит свой русский Союз, чтоб от беды избавиться и лучшей доли добиться". В главе "Ой смотри, как бы не прозевать" эта мысль развивается: "Наш народ очень прост и доверчив, всегда у него находятся доброжелатели, которые сбивают его с пути. Так было за дедов наших, когда царь дал им волю и наделил их землею… Царь задумал такое дело, чтобы жить с народом дружно, советоваться с уполномоченными народа и своею самодержавною властью запомогать всякой беде народной. Он и зовет на это свой народ, он и просит его объединиться вокруг царского престола. Тогда скоро народ от беды и тесноты избавится".

Как видно из приведенных цитат, подобная "программа" не отличалась ни конкретностью, ни определенностью, ни ясностью. Но когда на ярмарках и базарах черносотенцы бесплатно раздавали "Почаевские известия" и другие аналогичные издания крестьянам, а в них говорилось: "Вас (т.е. крестьян - авт.Н. Б.) эксплуатируют жиды и паны и вы должны от этого освободиться!", то становятся понятными причины этого феномена, т.е. массового вступления крестьян в организацию, которая рьяно выступала за сохранение в неприкосновенности помещичьего землевладения, сословной структуры общества и т.д. В конечном счете, крестьянские идеалы и крестьянские интересы вошли в непримиримое противоречие. Так же массово, как они вступали в Союз русского народа под влиянием почаевских монахов, крестьяне северных районов Приднестровья стали выходить из этой партии, как только смогли убедиться в абсолютной антикрестьянской направленности ее политики. Начальник Подольского губернского жандармского управления Балтского уезда сообщал в мае 1914 г., что "в настоящее время деятельность Союза русского народа крайне слабая", крестьяне же говорили следующее: "Мы и без союза преданы царю, а значок хлеба не даст".

Либеральный лагерь. Либеральный лагерь в Приднестровье был маломощным с самого своего зарождения. Объективно он являлся выразителем интересов сторонников развития капитализма. Отстаивая демократические свободы, либерализм мог иметь поддержку лишь там, где существовали общественные силы, нуждающиеся в свободе как условии буржуазного развития. Именно этой социальной опоры буржуазный либерализм в Приднестровье и в Бессарабии не имел из-за малочисленности промышленной буржуазии, которая тяготилась своим политическим бесправием. Здесь также не существовало зрелой буржуазной интеллигенции, "элиты" образованного общества, имеющей достаточно прочные традиции либерального вольнодумства, борьбы против самодержавной тирании. Однако идеологи буржуазии терпели поражение в борьбе за право возглавлять массы, так как демократические партии были сильнее и многочисленнее либеральных. А разгоревшаяся в новую эпоху борьба пролетариата с буржуазией, т.е. борьба революционная, отталкивала и пугала идеологов буржуазии сильнее, чем самодержавие.

Тем не менее в Приднестровье на этапе буржуазно-демократических революций довольно активно действовали либеральные партии, и прежде всего - Конституционно-демократическая партия народной свободы

(КДП). Как и в целом по России, местные либералы стремились утвердить свою гегемонию в освободительном движении, а для этого следовало учитывать реальные интересы народных масс, на основе которых можно было бы посеять конституционные иллюзии, т.е. внушить веру в то, что решить имеющиеся проблемы можно реформами "сверху". С этой целью еще в самом начале 1905 г. видный российский либерал П.Б. Струве заявлял, что перед конституционалистами-либералами стоит дилемма: либо они "станут во главе революции, либо они будут раздавлены революцией". Поэтому он предлагал "развернуть широкую аграрную программу", чтобы "из нужды крестьян" в связи с "социалистическим перевоспитанием рабочего класса" получилось такое движение, с которым было бы немыслимо бороться.

Первый учредительный съезд, на котором были приняты программа и устав КДП, состоялся в Москве 12-18 октября 1905 г. Принятая, а впоследствии уточненная программа кадетов провозглашала все буржуазные свободы, равенство граждан перед законом и упразднение сословных различий, существовавших ограничений личных и имущественных прав, а также отмену смертной казни. Идеальное политическое устройство общества кадеты видели в конституционной монархии по английской модели. Аграрный вопрос они собирались решать путем наделения всех безземельных и малоземельных крестьян участками, выделенными из государственных, монастырских, кабинетных и удельных владений, не исключая также отчуждения части помещичьих земель для этой цели "по справедливой оценке". Программа кадетов была ориентирована на восьмичасовой рабочий день, вводимый постепенно, "по мере возможности", законодательную охрану труда, свободу организации профсоюзов, стачек, собраний. Признанными лидерами партии являлись П.Н. Милюков, С.А. Муромцев, В.Д. Набоков, И. Петрункевич и др.

Кадеты отлично понимали, что самодержавие сковывает Россию и мешает ее быстрой капиталистической эволюции. Тем не менее, учитывая твердые, как им казалось, монархические настроения народа, веками утвердившийся менталитет, кадеты считали наиболее оптимальным для страны конституционно-монархическое правление. Выступая против царского абсолютизма, революционные методы борьбы против него кадеты считали неприемлемыми и собирались легальными мирными реформами добиваться осуществления своей программы через Думу.

На первый организационный съезд, который стал общим для двух ранее объединенных и тесно связанных между собою групп - земцев-конституционалистов и Союза освобождения - были приглашены представители Новороссии, Бессарабии, Херсонской губернии, Одессы. Организационное бюро просило прислать по три представителя от каждой губернии. Всеобщая стачка на железных дорогах помешала депутатам юга России приехать на съезд. Однако ЦК КДП назначил специальных уполномоченных для открытия губернских и городских групп, а в тех губерниях, откуда не смогли приехать делегаты, уполномоченными объявлялись лица, на имя которых послано приглашение: Л.Е. Сицинского - из Бессарабии, Д.К. Михальчи - Херсонской губернии, Н.И. Драго и А.И. Никольского - из Одессы. На земском съезде 6-12 ноября 1905 г. в Москве состоялось совещание центрального и местных органов партии, где началось ее структурирование.

В течение первых месяцев после съезда проходило конституирование местных кадетских организаций. В ноябре-декабре 1905 г. в губернском г. Кишиневе группа либеральных интеллигентов, объединившихся вокруг газеты "Бессарабская жизнь", образовала Бессарабский губернский комитет КДП, который насчитывал 60 человек. В январе 1906 г. были открыты уездные комитеты в двух днестровских городах - Хотине и Аккермане, а также ряд сельских партийных комитетов в Комрате, Ганчештах, Оргееве и др. Общая численность членов кадетской партии в Бессарабии составляла 572 человека. В октябре 1905 г. был образован губернский комитет в Херсоне (1025 человек), а в ноябре - уездные комитеты в Тирасполе, Ананьеве, Елисаветграде и один сельский комитет в с. Гофнунгенталь Тираспольского уезда, в декабре - городские в Одессе и Николаеве.

Лидером тираспольских кадетов стал член земской управы Никитин, его ближайшими сотрудниками - служащие Балитский и Гейзель. Однако заниматься организацией партии и проводить предвыборную агитацию в Государственную думу местные кадеты не могли по двум причинам: с 18 декабря 1905 г. в Тирасполе, Ананьеве и их уездах было объявлено херсонским губернатором Малаевым исключительное положение "усиленной охраны", которое, согласно Высочайшему указу от 29 ноября 1905 г., предоставляло местным властям право прекращать деятельность любой политической партии, конфисковывать имущество, обыскивать, арестовывать, держать в заключении без суда (сославшись на прекращение железнодорожного сообщения и народные смуты, губернатор воспользовался своим правом). Конец 1905 г. стал временем черносотенных выступлений, поддерживаемых полицией и местными властями. Одновременно правительство не позволяло вести легальную партийную работу либералам, к нелегальным же методам последние не прибегали.

Поэтому кадеты Приднестровья охотно вошли в созданную в мае 1906 г. региональную (областную) организацию, сплотившую как одесских, так и кишиневских кадетов. Совещание по вопросу о создании единой областной организации состоялось в Одессе, куда прибыли представители Кишинева, Тирасполя, Ананьева, Елисаветграда и Подольской губернии. Идея состояла в том, чтобы образовать организацию, состоящую из партийных групп Херсонской, Бессарабской, части или всей Таврической губернии и близлежащих уездов Подольской губернии, поскольку, по мнению представителей, "деление по губерниям не всегда совпадает с выработанными жизнью районами, а потому не разрушив губернских партийных организаций, признано желательным учреждение организаций областных".

Совещание, рассматривая вопросы партийной работы на местах, констатировало: "Наши земства и городские управления, особенно на юге, оставляют желать много лучшего, несмотря на то, что "третий элемент" в них настроен вполне прогрессивно, - следует прийти на помощь этим действительным работникам на пользу населения путем воздействия на руководящие органы". Другими словами, совещание ориентировало организации на усиление своего влияния в земствах и городских думах. Любопытным является и главный аргумент для создания единой региональной организации: "При образовании Новороссийской областной партийной единицы совершенно исключен национальный принцип; характерной особенностью данного края является, как известно, именно смесь племен, наречий, состояний; и тем не менее, эта-то пестрота населения, делающая крайне сложным изучение края во всех отношениях, налагает одну общую печать на всю Новороссию с ее столь же типичной столицей Одессой".

Кстати, именно в Одессе несколько ранее, в марте, вышел первый номер "Известий партии народной свободы", редактором-издателем которой стал известный в городе адвокат, присяжный поверенный О.Я. Пергамент. В редакционной статье сообщалось, что задача газеты - освещать происходящие события с позиции кадетской партии, считать одним из важных начал обновления деятельности партии - объединение всех либеральных сил Новороссии. Популярность приобрели и другие кадетские газеты: "Одесский листок", "Южная Россия", "Голос Юга".

Следует признать, что кадеты пользовались поддержкой не только городской и сельской интеллигенции, но и крестьянства, особенно колонистов - болгар, немцев, которые вели свои фермерские хозяйства по капиталистическому пути. Сравнительно широкой популярности кадетов способствовало несколько факторов. Во-первых, это царистские иллюзии крестьян, их наивно-монархические верования в доброго "царя-батюшку", которые шли из глубины веков. Этим слоям населения кадетская пропаганда - изданные в Кишиневе огромными тиражами листовки "За царя, за правду!", "За царя и за народ!" - была гораздо ближе и понятнее, а главное - "законнее", чем антисамодержавная борьба левых социалистических партий.

Во-вторых, кадеты в период первой (и второй также) российской революции не занимали ярко выраженных контрреволюционных позиций, а в некоторых случаях стремились даже подчеркивать свое движение к обновлению общества (используя псевдореволюционную фразеологию), которое, вкупе с их широковещательными и расплывчатыми обещаниями, не могло не привлекать к ним многие разночинные и интеллигентские силы, искренне стремившиеся к общественному прогрессу. Они-то и были наиболее верной опорой кадетской партии, в отличие от крестьян, которые быстрее других почувствовали ее неспособность и даже нежелание добиться справедливого распределения земли.

В одном из воззваний, распространявшихся кадетами на молдавском языке в селах Бессарабии и Приднестровья, - "Чего хотят люди, которые ходят с красным флагом" - говорилось: "Люди, которые ходят с красным флагом, хотят, чтобы вся земля дворянская, купеческая, казенная, удельная и другая была бы дана в пользование всему трудящемуся народу …". Далее следовало требование основных буржуазных свобод - собраний, слова, печати, "товариществ", религии, забастовок, а также положение о том, что "губернаторы, исправники, старшины городов и другие начальники должны быть выбранными и утвержденными всем народом". Подобные воззвания, листовки, брошюры, газеты и другие издания распространялись кадетами не только в молдавских селах, но и в болгарских, гагаузских, украинских, русских, немецких, а также в городах и местечках Приднестровья и Бессарабии.

Отметив, что в течение ноября 1905 г. (после съезда) кадетские группы образовались в Могилеве-на-Днестре, в Херсонской и других губерниях, Центральный комитет КДП в своих документах подчеркивал: "В некоторых губерниях сразу же завязались довольно широкие связи с крестьянами (особенно в губерниях: Херсонской, Таврической, отчасти Бессарабской на юге, в Архангельской и Вологодской на севере)". При этом в ЦК и близкую к нему газету "Биржевые ведомости" стали поступать решения крестьянских обществ о присоединении их к партии кадетов. Конечно, эта организация привлекала к себе внимание населения и его симпатии, хотя на практике борьба за землю и даже за основные свободы была для кадетской партии тактическим ходом с целью усиления влияния на массы, получения большинства мест в Государственной думе, где, как считали кадеты, и должна развернуться их сватка как с самодержавным деспотизмом, так и с анархией революционной стихии.

Справедливости ради надо отметить прозорливость кадетской партии в ее осторожном и уважительном отношении к остаткам царистских иллюзий в крестьянской массе. Ибо есть свидетельства достаточной обоснованности такого подхода. Когда, например, левый кадет, депутат распущенной I Думы вернулся на Родину и стал, как докладывал в служебной записке от 31 июля 1906 г. жандармский офицер, "будоражить крестьян к восстанию, объясняя, что правительство их обманывает и не даст обещанной земли", крестьяне отвечали ему, "что раз царь обещал, безусловно исполнит и агитации вредных людей они не должны слушаться; при этом говорят, - с удовлетворением отмечал жандарм, - что к ним постоянно являются разные агитаторы с целью поднятия к восстанию, но они твердо решили ждать дальнейших результатов, объясняя, что ждали 12 месяцев, подождут и 7 месяцев". По утверждению офицера, "настроение среди крестьян, русских и молдаван, совершенно спокойно".

Тем не менее местная администрация относилась к кадетам враждебно. Что касается правых партий, черносотенцев, то они вообще усматривали в кадетах главных виновников революции, обвиняя их в ее разжигании и подстегивании. Интересно, что руководство местных кадетских организаций с возмущением и негодованием отвергало эти обвинения в свой адрес. Оно энергично открещивалось от своей какой бы то ни было причастности к революционному движению, заявляя, что эти слухи имеют цель "отождествить конституционных демократов с насильниками, анархистами и тем отторгнуть от них умеренное большинство прогрессивно мыслящего населения".

На деле, несмотря на беспрецедентную пропагандистскую кампанию (а Приднестровье являлось ареной деятельности как кишиневской, так и одесской партийных организаций, несравненно более сильных, чем Тираспольский комитет), кадеты действительно не только не способствовали развитию революционного процесса, но и всеми способами тормозили его, проповедуя конституционные настроения и веру в способность и желание Думы и самодержавия удовлетворить нужды и чаяния народа. В десятки и сотни молдавских, русских, украинских, немецких и прочих сел выезжали агитаторы кадетской партии с отпечатанными типографским способом листками, на которых нижняя часть была оставлена для подписей, а верхняя - заполнена следующим текстом: "Ознакомившись с программой конституционалистов-демократов, мы пришли к заключению, что партия стоит за такое государственное управление, которое при династическом государе находит необходимым народное представительство, избранное прямой подачей голосов всем народом без различия состояния и ставит своей целью защиту интересов трудящегося класса населения, в какой бы форме труд не выражался; поэтому мы, нижеподписавшиеся, присоединяемся к партии конституционалистов-демократов и заявляем, что во всем будем действовать согласно с целями и задачами нашей партии и против партии центра, партии правового порядка и других, идущих против интересов трудящегося класса, а выступающих в защиту дворянства и богачей".

О том, как проходила и к чему в конечном счете вела эта пропагандистская кампания кадетов в период думских выборов, можно судить по статье в официальном органе ЦК КДП "Вестник партии народной свободы", издававшемся членом Центрального комитета В.Д. Набоковым: "В селе Дороцком у 35 крестьян отбираются конституционно-демократические листки и, не вдаваясь в суждения, легальны они или нет, полиция всех арестовала и этапным порядком отправила в стан, в Дубоссары, где после конфискации листков (SIC!) крестьяне были отпущены на свободу. По нашим временам это еще благоприятный исход. Не правда ли?" Дальше сообщается о менее "благоприятном исходе", связанном с кадетской агитацией в селе Гояны Тираспольского уезда, где "были произведены урядником обыски у крестьян и приблизительно у сорока человек обнаружены к. - д. листки. Но здешние крестьяне оказались более развитыми и находчивыми и запротестовали, урядник же в бешеной ажитации умчался "по начальству". Помня осиповское дело, в результате которого явилось 20 человеческих жертв, к. - д. приложили все старания и пустили в ход все влияние, дабы внушить гоянцам не оказывать сопротивление. Теперь их погнали в стан, в Захарьевку, а оттуда в уезд - в Тирасполь. Что с ними в конце концов сталось, еще неизвестно".

Таким образом, кадеты Приднестровья в целом вели ту же политику, что и их единомышленники в центре страны и в других ее регионах. Эта политика может быть сформулирована одним термином - посредничество. По словам В.И. Ленина, "кадеты готовились посредничать между "исторической властью", т.е. царским самодержавием, и борющимися массами рабочего класса и крестьянства. Депутация к царю летом 1905 года была началом этого низкопоклонства - ибо иного посредничества, кроме низкопоклонства, не понимают русские либералы".

Гораздо правее кадетов были октябристы, члены либеральной партии крупных помещиков и торгово-промышленной буржуазии, лидерами которой в России были А.И. Гучков, М.В. Родзянко, П.А. Гейден, Д.Н. Шипов и др. Образованный в ноябре 1905 г. "Союз 17 октября" выступал за немедленное прекращение революции, ограничиваясь достигнутой победой - Манифестом 17 октября, за "сильную монархическую власть", способную служить "умиротворяющим началом" в борьбе классов и партий. В Бессарабии группа земцев - либеральных помещиков (К.Ф. Казимир, А.Ф. Алейников, Н.Н. Гафенко и др.) основала Прогрессивную земскую партию в октябре 1905 г., которая впоследствии составила ядро бессарабского отдела "Союза 17 октября" и близких к нему праволиберальных групп. Впоследствии лидером бессарабских октябристов стал А.А. Видмер.

В Приднестровье правое крыло либералов представляла газета "Тираспольская жизнь", печатавшаяся в типолитографии "Конкурент" на Покровской улице в доме Бочковского. Редактор - издатель газеты И.С. Зеликович - следующим образом обрисовал необходимость издания в сложившейся к тому времени политической ситуации (ноябрь 1906 г.): "Конституция в опасности. На нее ополчаются враги справа и слева. Справа стремятся вернуться к дореформенному строю, слева угрожают всеми ужасами революции. Год анархии вконец измучил страну, и теперь народ все надежды возлагает на новую Государственную думу. Последняя прежде всего должна стать на защиту конституции на строго законной почве. Борьба с врагами свободы - свободы разумной, основанной на законе и праве, - должна вестись самая беспощадная, кем бы эти враги ни были, под каким бы флагом они ни выступали.