Лживых историков следовало бы казнить, как и фальшивомонетчиков. Сервантес

В диапазон тем, используемых манипуляторами сознанием, прочно вошел миф о «голодоморе», который Мирослава Бердник справедливо квалифицирует как «пляски на костях». Миф о «голодоморе» - составная часть «гарвардского спецпроекта», созданного для информационно-психологических диверсий еще против Советского Союза, а затем и России. В нем четко просматривается направленность - разжигание националистических страстей, и прежде всего, вражды и ненависти к России и русскому народу. Творцом «гарвардского спецпроекта» был и ныне остается один «из умнейших и коварнейших врагов нашей страны» Збигнев Бжезинский.¹

«Гарвардский спецпроект» пользовался особым вниманием у правящих кругов и спецслужб США. Он щедро финансировался и постоянно дополнялся новыми научными разработками. В 1983 г. в издательстве Гарвардского университета была опубликована работа Джеймса Мейса «Коммунизм и дилеммы национального освобождения: национальный коммунизм в Советской Украине в 1919 - 1933 гг.». Ранее эта работа не получила признания в кругу американских ученых. Однако, должных выводов из этого Мейс не сделал и на потребу организаторов холодной войны начал формировать миф о стремлении Москвы в интересах укрепления своей власти «погубить украинское крестьянство, украинскую интеллигенцию, украинский язык, украинскую историю в понимании Народа, уничтожить Украину как таковую».²

Д. Мейс не удосужился объяснить или не смог объяснить, почему в интересах политической власти в стране необходимо было уничтожить Целый народ вместе с его историей. И тем не менее, автор был замечен Режиссерами холодной войны и определен на должность профессора Украинского исследовательского института Гарвардского университета.

Д. Мейсу приписали и авторство в изобретении термина «голодо-мор» (вместо «голод»). Однако, как утверждают историки, подлинными авторами этой подмены понятий были украинские националисты, эмигранты второй волны, которые во времена гитлеровской оккупации Украины «прославились» на поприще коллаборационистов, прислужников нацистов, а с 1945 по 1952 гг. - «пятой колонны» США и Англии, совершали кровавые акции на территории Западной Украины. По современной терминологии деяния оуновцев попадают в категорию международного терроризма. И тем не менее, украинские националисты, как пишет американский историк Кристофер Симпсон в книге «Blowback», найдя убежище за океаном, стали использоваться правительством США «в качестве экспертов в пропагандистской и психологической войне», против СССР.³

В первом ряду таких экспертов находился Дмитро Соловей (1888 - 1966). В 1944 г. он вместе с гитлеровцами бежал с территории Советской Украины, освобожденной от оккупации. Позднее перебрался в США и стал прислуживать новым хозяевам, провозгласившим, подобно нацистам Германии, свои претензии на мировое господство. Содержание его труда «Голгота Украши» (1953), в которой затронуты проблемы «голодомора» в Украине, убеждает читателя в том, что автор руководствовался нравственно-психологической установкой Адольфа Гитлера: «чем больше ложь, тем больше ей верят». В таких «экспертах», вскормленных на идеологической кухне Геббельса, и нуждается дядя Сэм.⁴

Проблемой голода и большевистского террора в УССР, рядом с Джеймсом Мейсом, занимался и Роберт Конквест, начинавший свою карьеру в качестве сотрудника британской разведки - Информационного исследовательского отдела (IRD), в обязанности которого входило изготовление специальных информационных материалов для политиков и журналистов.

Свою известность Конквест приобрел благодаря книгам «Великий террор» (1969), изданной в США по заказу ЦРУ, и «Жатва скорби» (1966). Автор получил за книгу гонорар (80 тыс. долларов) от Организации украинских националистов (ОУН).

Специалисты, исследовавшие книги Конквеста, утверждают, что в числе источников, откуда автор заимствовал документальные аргументы о «голодоморе» и репрессиях в СССР, оказались художественные произведения В. Астафьева, Б. Можаева и В. Гроссмана, украинских коллаборационистов X. Костюка, Д. Соловья, а также американца Ф-Била, который в 1931 - 1933 гг. работал на Харьковском тракторном заводе. Вернувшись в США, он был посажен в тюрьму, но после выхода его книги о голоде в издательстве известного антисоветчика Херста, Ф.Била незамедлительно выпустили на свободу.⁵

Прогрессивные зарубежные ученые: советологи Арч Гетти, Герберт Хертле, Олег Арин, Александр Даллин и другие подвергли острой и аргументированной критике фальшивые конструкции Конквеста о голоде. К примеру, профессор университета в Стэнфорде Александр Даллин назвал исследования Конквеста «бессмыслицей» и не нашел свидетельств того, что голод «был намеренно направлен против украинцев».⁶ А канадский журналист Дуглас Тоттл в книге «Фальшивки, голод и фашизм: миф об украинском геноциде от Гитлера до Гарварда», опубликованной в Торонто (1987), раскрывая историческую фальшь книги Конквеста и фильма «Жатва отчаяния», доказал, что авторы книги и фильма использовали устрашающие фотографии голодных детей из архивной хроники Первой мировой войны и голода 1921 г.

Еще один пример фальсификации Конквеста - использование в качестве «свидетельств» о масштабах голода в Украине материалов некоего Томаса Уолкера, которые в 1935 г. публиковались в профашистской херстовской прессе. Позднее выяснилось, что журналист Томас Уолкер - это уголовник Роберт Грин, осужденный в Колорадо на 8 лет лишения свободы, но вскоре странным образом по чьей-то воле выпущенный из тюрьмы Он совершил поездку из Польши в Маньчжурию и в течение этого времени пять дней провел в Москве. Позднее Грин был снова арестован, а на суде признался, что в Украину «его нога вообще никогда не вступала». А теперь «свидетельства очевидца» Уолкера - Грина оказались востребованными американо-натовскими глобалистами и их прислужниками. В.Ющенко, став президентом, незамедлил наградить Конквеста орденом Ярослава Мудрого V степени за «привернення уваги мiжнародноi спiльноти до визначення голодомору 1932-1933 рокiв актом геноциду украiнського народу»⁷

В сфере информационно-психологических диверсий Р. Конквест и Д. Мейс - близнецы-братья. И хотя их разделяет Атлантический океан (Конквест - британец, Мейс - американец), они были порождены «холодной войной», которую начали правящие круги США и Англии. И Конквест, и Мейс - антикоммунисты, славянофобы и русофобы. В своем философско-мировоззренческом отношении оба - идеалисты и метафизики, которые на «древе познания» плодят пустоцвет, а вторгаясь в политическую сферу - ядовитые плоды: апологетику расизма, фашизм (неофашизм) и милитаризм. У обоих однотипный характер источников: представители украинской диаспоры, ранее сотрудничавшие с нацистами. У них близкое родство и в методе «научного творчества».

Суть «научного» метода Конквеста (по его собственному выражению) такова: «Правда может быть установлена исключительно в форме молвы. Самый лучший, хотя и не безупречный, источник - слухи». «Научный» метод Мейса определился «Гарвардским проектом устной истории». Возглавляя комиссию конгресса США по расследованию голода в Украине, Мейс записывал, обрабатывал и публиковал устные свидетельства якобы очевидцев. В завершение эти свидетельства становились официальными документами Конгресса США.

Специалисты, исследуя технологию фабрикации представителями комиссии Конгресса США информации о голоде в Украине, обнаружили, что 80% свидетельств проходят с отметкой «Анонiмна жiнка», «Анонiмне подружжя», «Анонiмний чоловiк», «Марiя №» и т.д.⁸

Шаткость и весьма сомнительная историческая достоверность источников, на базе которых формировались документы комиссии, не остановили американских правителей от того, чтобы эти документы представить мировой общественности под грифом «Комиссия Конгресса США».

Американская академическая общественность увидела в «научном» творчестве Д. Мейса наследие времен «холодной войны» и продолжение идеологического противостояния с Россией, а перед Мейсом закрылись двери академических институтов США. Оскорбленный и обиженный «ученый» назвал своих оппонентов «сталинистами», «украинофо-бами» и переехал в Украину. Здесь он попал в теплые объятия оранжевых: стал преподавать в Киево-Могилянской академии. Перед ним открылась «зеленая улица» издательств газеты «День», журнала «Полiтична думка» и других. Мейс был обласкан и госпожой Чумачен-ко-Ющенко, которая, кстати, тоже имеет пристрастие к исследованию «голодомора» в Украине.

Клич к созданию мифа о «голодоморе» и его «виновнике» - России, прозвучавший за океаном, был услышан и понят в нашем «суверенном» государстве. За его формирование активно взялись В. Ющенко, представитель президентской рати Б. Тарасюк и привыкшие обслуживать власть предержащих (независимо от смены политического режима) С. Кульчицкий, П.Панченко, ВДаниленко и им подобные. В публикации профессора Кульчицкого по исследованию голода в Украине, по сути, вместо ориентации на поиск истины содержится установка на достижение политической целесообразности. (Зеркало недели, 2003, 22 августа). Кульчицкий отмечает, что «довести, що голод 1932-1933 pp. справдi був геноцидом, важко». Однако он далее пишет: «Е аргументи на пiдтвердження геноциду у виглядi терору голодом... Варто лише прочитати цi документи пiд потрiбним кутом зору».⁹

Нетрудно понять, что нужным «углом зрения» для Кульчицкого и его единомышленников являются апологетика бандеровщины, русофобия и угодничество перед заокеанскими геостратегами, которые задают политическую направленность и тон риторики официальным идеологам Украины. К примеру, в резолюции палаты представителей Конгресса от 22 октября 2003 г. утверждается, что признание «голодомора» в Украине необходимо для «восстановления украинской идентичности». В унисон утверждениям Конгресса США прозвучали слова церковного иерарха американского происхождения, главы украинской греко-католической церкви Любомира Гузара: «Память о голодоморе - это нацио-творческий элемент», который представляет собой «фундаментальную ценность, объединяющую общество...».¹⁰

Для воплощения своей идеи - сплочения Украины на основе западных политических и нравственно-психологических ценностей, носителями которых в прошлом были бандеровцы, и перевел свою резиденцию глава униатов Любомир Гузар в столицу Украины. Сердцевину этих ценностей составляет русофобия (славянофобия). Политическая установка на ее проведение наиболее четко была сформулирована еще Даллесом в известной доктрине по развалу СССР, в которой он призвал сеять «национализм и вражду народов, прежде всего вражду и ненависть к русскому народу».

Наследники антикоммуниста и русофоба Даллеса ретиво пытаются реализовать его геополитические установки. К примеру, Иосиф Свирский (Житомир) утверждает: «Голодомор 1932-1933 гг. - это геноцид против целого народа, был задуман и осуществлен руководством СССР, находившимся в Москве. А так как Россия была колонизатором Украины..., то многие у нас отождествляют это преступление с Россией». И далее: «голодомор» - это геноцид и его «цель выморить по-больше украинцев, а на их место заселить русских...».¹¹

В этом же номере газеты Иосифу Свирскому вторит Антон Турчак, который в «голодоморе» также усмотрел проявление «преступного интернационал-большевистского режима».

Заметим, что в лексике Свирского и Турчака, а также в манере их мышления проявилось много тождества с содержанием письма Я.Стецько рейхминистру фашистской Германии А. Розенбергу. «Москва и жидовство, - писал Я. Стецко (правая рука С. Бендеры), - это самые большие враги Украины и носители разлагающих большевистских интернационалистических идей...».¹²

Поиском виновников «голодомора» в Украине озабочен и президент В. Ющенко. «Голодомор», - заявил он, был «преступлением против человечества, у которого были свои исполнители». Виновников «голодомора» ищут и представители официальной науки. Так, П.П. Панченко и М.М. Вивчарик в одном научно-популярном издании написали: среди пролетариев, «направляемых в украинское село за хлебом», большинство составляли этнические русские, что «для проведения насильственной коллективизации, раскулачивания, реквизиции продовольствия Украины в период голодомора привлекались воинские подразделения и другие силовые структуры, в состав которых входили преимущественно этнические русские».¹³

Проблема виновников «голодомора» вышла и на страницы школьных учебников по истории. На это обстоятельство обратила внимание Мирослава Бердник. В одном из учебников записано: «Еще не развеялся трупный смрад в опустевших украинских домах, а из других республик СССР, в особенности из России, уже направлялись эшелоны с переселенцами. К концу 1933 г. в Донецкую, Днепропетровскую, Одесскую и Харьковскую области переселилось около 117,1 тыс. человек».¹⁴

Похоже, что наши «ученые», хранители чистоты национальной крови, пренебрегли тем фактом, что в Украине, как и во всей великой стране - СССР, в это время осуществлялась реконструкция народного хозяйства на базе новой техники: строились машиностроительные заводы, доменные печи, прокатные станы, шахты и рудники. Украина испытывала все возрастающую потребность в высококвалифицированных кадрах.

Особое внимание уделялось техническому переоснащению и кадровому обеспечению черной металлургии и угольной промышленности Донбасса. В 1933-1934 гг. только по путевкам комсомола в промышленные регионы приехали тысячи молодых патриотов, угольный Донбасс пополнился 13 600 высококвалифицированных механизаторов. Разумеется, много специалистов приехало и из России. И это положительно сказалось на результатах труда. Если в первом квартале 1933 г. шахтеры Донбасса добыли 10 366 тыс. тонн угля, то в четвертом квартале года - 12 089 тыс. тонн. В 1934 г. угольный Донбасс после длительного перерыва перевыполнил план добычи угля на 104%.¹⁵

Известно, что голод как следствие засухи и недорода хлебов поразил многие регионы Советского Союза - Украину, Северный Кавказ, Западную Сибирь и Казахстан. Повсюду эта тема осталась лишь предметом научных исследований узкого круга специалистов и воспоминаний старожилов, переживших те трагические дни. В Украине же она прочно вошла в идейный арсенал манипуляторов сознания, с помощью которой формируются национальная подозрительность, пугающий образ внешнего врага и которая помогает обманывать и грабить доверчивый народ.

Устраивая «пляски на костях», каждый специалист по «голодомору» торопится утвердить свою версию численности жертв. И как замечает

известный канадский профессор политологии Олег Арин в «Письме из Ванкувера», диапазон вранья весьма широк: Дейл Даримал называет цифру «голодомора» 5,5 млн. человек, Николай Приходько (сотрудничавший с фашистами в годы войны) - 7 млн., У.Х. Гамберлен и Е. Лионе - 6-8 млн., Ричард Сталет - 10 млн., Хосли Грант - 15 млн. человек. Канадский политолог подчеркнул также, что прогрессивные журналисты западных стран не оставляли без внимания идеологические спекуляции вокруг голода в Украине, вскрыли многочисленные фальсификации по поводу масштабов так называемого «голодомора» в Украине и показали идеологическую «кухню», где и как варили свое чтиво антисоветчики.¹⁶

Недавно в СМИ появилось новое число жертв «голодомора» - 25 млн. человек. Если принять во внимание, что кампания по «голодомо-ру» в Украине продолжает набирать обороты, то можно предположить, что упомянутая величина жертв, достойная занесения в Книгу рекордов Гиннесса, будет перекрыта.

Отвергая факты о фантастических жертвах «голодомора», никто из добросовестных ученых и политиков не отрицает того, что голода в Украине не было. Он был и были жертвы. Признание этой реальности с болью отзывается в сердце каждого честного человека. Однако спекулировать на народной трагедии могут только циничные люди, с неуемным карьеризмом, эгоизмом и одержимостью к стяжательству. Это как раз те характерные черты, которые и определяют нравы столпов мафиозно-«демократических» режимов.

Статистические данные по Украине таковы: в 1932 г. умерло 668 тыс. человек, в 1933 г. 1309 тыс., то есть 2 млн. человек. Если при этом исключить число умерших по естественным причинам, то жертвами голода стали 640-650 тыс. человек, а не 9-10 млн. и тем более 15 млн., как об этом вещают «независимые» СМИ.¹⁷

Известно и другое. Голод 1932-1933 гг. не был единственным голодным периодом в нашей стране. Неурожаи и голод повторя-ись, как правило, через одно - полтора десятилетия. На этот чет существуют многочисленные объяснения. В 1891 г. от голова, охватившего 40 млн. человек, умерло более 2 млн.; голода 1900-1903 гг. умерло 3 млн.; 1911 г.- 2 млн. человек. Разумеется, воспоминания о трагедиях тех лет мало дают «навара» антикоммунистам и русофобам. Вот и хватаются они за интерпретацию тех исторических событий, за которые получают, надо полагать, щедрое вознаграждение от «хозяев» современной жизни, врут, не зная меры.

Разумеется, абсолютно точные цифры жертв голода сегодня назвать вряд ли возможно. Однако нас приблизит к истине, если мы в этой весьма печальной статистике примем во внимание цифры, приведенные, кстати, одним из лидеров украинского национализма В.Кубийовичем, который в своей работе «Змши в стаж населения Советсько! Украши в pp. 1927-1958», опубликованной в 1959 г. в Мюнхене, оценил потери в 2-3 млн. человек. У Кубийовича величина жертв голода меньше, чем у других авторов (его современников). Эта величина, по нашему убеждению, приближена к реальным потерям. Заметим, что статья была опубликована в 1959 г., когда информационно-психологическая война против СССР и России лишь набирала свои обороты. ¹⁸

В поисках истинной величины людских потерь от голода наибольшую ценность представляют данные, приводимые в содержательной и аргументированной статье Мирославы Бердник «О голоде и жертвах». Число жертв голода 33-го года в Украине и России превышает 3 млн. человек, из которых 2 млн. приходится на село. В Украине погибли украинцы, русские, греки, немцы, татары. Заметим, что масштабы жертв, вызванных голодом, дополнились эпидемией тифа, поразившего в 1932-1933 гг. Украину и Северный Кавказ.

Непосредственное отношение к проблеме «голодомора» и человеческих потерь имеет демографическая динамика в Украине и России. Мирослава Бердник, ссылаясь на статью «Малороссия» из энциклопедического словаря Южакова, приводит такие данные: в 1897 г. малороссов проживало 20 млн. в Малороссии и 3 млн. в Галичине, входившей в состав Австро-Венгрии. Великороссов, проживавших в России, было 60 млн. Общая численность населения России (без Финляндии) составляла 125 млн. человек.

В 1980 г., поданным Большой Советской энциклопедии, украинцев насчитывалось - 43 млн., русских - 137 млн. Общая численность населения СССР составляла 210 млн. человек. Коэффициент прироста населения составлял: украинцы - 1,87, русские - 2,28, всего населения СССР - 1,68. Как видно, коэффициент прироста украинцев был выше, чем по СССР, и несколько ниже, чем у русских.¹⁹ Простая арифметика позволяет сделать вывод о том, что от голода не могло погибнуть более 2-2,5 млн.человек. В анализе демографической эволюции следует принимать в расчет и тот факт, что по территории Украины «прокатились» две чрезвычайно разрушительные мировые войны, вызвавшие многомиллионные человеческие жертвы.

Был ли голод в 1932-1933 г.г. неотвратим?

Ответ на этот сакраментальный вопрос дают данные, приводимые в таблице.