История моего современника В.Г.Короленко. Автобиографизм, историзм, художественное своеобразие

В богатом литературном наследстве В.Г. Короленко есть одно произведение, в котором с наибольшей полнотой выражены самые характерные черты его жизни и творчества. Это – четырёхтомная «История моего современника», над которой Короленко работал более чем пятнадцати лет своей жизни. Крестьянскую «вражду», разные формы и ступени крестьянского протеста Короленко показывал и до «Истории моего современника», неопределённые романтические порывы интеллигентской молодёжи – так же. Но слияние этих двух начал – это и была, по существу, та новая тема, которая издавна волновала его и привела к «Истории моего современника». Это была та самая «середина процесса», с которой для Короленко начиналась подлинная «История Моего современника»; всё предшествующее было лишь вступлением к ней. Это «вступление» и составило содержание первого тома.

Первый том печатался в 1906-1908 годах в журналах «Современность» и в «Русском богатстве». Он получил высокую оценку А. М. Горького. Главу «На Яммалахском утёсе» Короленко считал едва ли не важнейшей частью своей работы, потому что она излагала историю его освобождения от таких идей, которые мешали ему найти самого себя как писателя и общественного деятеля. «Это глава, сделавшая меня писателем, – говорит он. – После этого я написал «Сон Макара»...

Идейное содержание и смысл первого тома «Истории» теснейшим образом связаны с тем кругом вопросов, которые занимали Короленко ещё в период кануна и созревания революции 1905 года и отразились в его румынских очерках, в сибирских рассказах, в повести «Не страшное». Короленко говорил там о власти традиции, о стихийности, о силе обыденного будничного, привычного, обо всём том, что создаёт психологическую базу для пассивного подчинения сложившемуся общественному порядку, как бы несправедлив он ни был. В первом томе «Истории» писатель обращается к прошлому, показывая в дореформенной ещё России корни этих явлений.

Второй том был опубликован в 1910 году (первые главы в «Русском богатстве») и в 1919 году (целиком, в издании «Задруга»), третий том – в 1921 году («Задруга» и четвёртый том, наспех законченный смертельно больным писателем, появился в печати уже после его смерти в «Голосе минувшего».

Работа над «Историей моего современника» протекала внешне в чрезвычайно неблагоприятных условиях. Её всё время отодвигали обстоятельства текущей литературной жизни, и, прежде всего бурные события живой современности: события 1905 года, требовавшие публицистического отклика, борьба со смертными казнями («Бытовое явление» и «Черты военного правосудия», 1910-1911), дело Бейлиса, мировая война, во время которой писатель жил к тому же вдали от России; колоссальные мировые потрясения революционной эпохи. «История моего современника» писалась на протяжении семнадцати лет. Между первым её томом и последующим легли годы войны и двух революций.

Автобиографический материал «Истории современника» был отобран художником под углом зрения его типичности, исторической значимости.

О том, что замысел «Истории» оформился под влиянием событий 1905 года, говорит первоначальное авторское предисловие к первому тому. Короленко прямо указывает на злободневность своей работы; он считает, что изображение «того, о чём мечтало и за что боролось его поколение», имеет интерес самой живой действительности и для текущего времени, когда «наша жизнь колеблется и вздрагивает от острого столкновения новых начал с отжившими». Автору даже «приходило в голову – начать с середины, с тех событий, которые связаны уже непосредственной живой связью с злобами настоящего дня, как первые действия драмы с её развязкой». Но так как он писал «не историю своего времени, а историю жизни в это время», то ему хотелось, «чтобы читатель ознакомился предварительно с той призмой, в которой оно отражалось». В центре для Короленко было – «время», изложение же личной биографии являлось, по его замыслу, лишь призмой, отражающей эпоху. Отсюда вытекало самоограничение в выборе биографического материала: «Все факты, впечатления, мысли и чувства, изложенные в этих очерках, суть факты моей жизни, мои мысли, мои впечатления и мои чувства, насколько я в состоянии восстановить их с известной степенью живости и без прибавки позднейших наслоений. Но здесь не все факты, не все мысли, не все движения души, а лишь те, которые я считаю связанными с теми или другими общеинтересными мотивами».

В начале ХХ века Короленко вновь почувствовал необходимость оглянуться назад, оглянуться на прошлое своего поколения, где находились и корни его собственных новых идей и настроений. Тема «ссоры с меньшим братом», частью воспроизведённая им в «Художнике Алымове», направляла его внимание в сторону буревестников 70-х годов.

Короленко многократно пытался то в той, то в другой форме изобразить личную историю на фоне борьбы революционной части общества России с самодержавным строем.

Как писал Короленко в предисловии: «В своей работе я стремился к возможно полной исторической правде, часто жертвуя ей красивыми или яркими чертами правды художественной. Я не пытаюсь дать собственный портрет… Я вызвал в памяти и оживил ряд картин прошлого полустолетия... Теперь я вижу многое из того, о чём мечтало и за что боролось моё поколение, врывающимся на арену жизни общественной тревожно и бурно. Думаю, что многие эпизоды из времен моих ссыльных скитаний, события, встречи, мысли и чувства людей того времени и той борьбы – не потеряли и теперь интереса самой живой действительности... наша жизнь колеблется и вздрагивает от острых столкновений новых начал с отжившими. Я надеюсь, хоть отчасти осветить некоторые элементы этой борьбы».

«История моего современника» осталась незавершённой. Книга обрывается на событиях, связанных с возвращением В.Г. Короленко из якутской ссылки в 1884 году.

Изображая жизненный путь своего «Современника», в поэтической канве которой легко узнать биографию самого писателя, Короленко знакомит читателя с развитием общественного движения 60-80 годов, с выдающимися историческими событиями того времени. Писатель стремился дать типическое изображение героя своего поколения, разночинца по условиям жизни, связанного с демократическими устремлениями эпох шестидесятых - семидесятых годов. Писатель даёт широкое обобщение, оживляя в своей памяти важнейшие эпизоды собственной жизни, блестяще анализируя духовные поиски Короленко-гимназиста, студента, «интеллигентного пролетария» и, наконец «государственного преступника».

Обширен и многообразен круг тем, запечатлённых в «Истории моего современника». В ней широким планом изображены семья и гимназия, студенческая аудитория и нелегальные сходки семидесятников, чердачные трущобы и тюрьмы, канцелярии чиновников и жизнь крестьянской избы. Эпопея охватывает почти тридцатилетний период: от 50-к до середины 80-х годов. Географические масштабы грандиозны. Здесь и захолустная украинская деревенька Гарный Луг и губернский город Житомир, Москва и Петербург, Кронштадт и Вятка, Пермь, Иркутск, заброшенные на край света Березовские Починки и, наконец отдалённая слобода Амга, Якутской области.

В изображении пробуждающегося и растущего сознания ребёнка, чему посвящена первая книга «Истории» ощутимо критическое отношение к устройству жизни. Представление о полной законченности и нерушимости всего, что окружало ребёнка сменяется пониманием «изнанки» жизни, какой-то неправды, которая лежит в основе буржуазной действительности. Это ощущение «изнанки» жизни постепенно переходит у юноши в сознание социальном несправедливости, в убеждение, что государство помещиков и буржуазии основано на «лжи сверху донизу».

Герой «Истории» проходит различные ступени развития, начав с увлечения романтикой прошлого.

Герой «Истории» – юный «современник» Короленко – уносится в воображении «в неведомые края и неведомое время»; его уже влекут битвы, погони, сечи. А где-то там, за пределами усадьбы, идёт своя трудовая жизнь, неведомая и чуждая. От неё веет в наши заколдованные пределы отчуждённостью, презрением, враждой... И нет ничего, что бы связало жизнь воображения, мечты, порыва с этой суровой, но действительной жизнью труда и терпенья...».

Много раз прежде изображенные люди из народной среды обобщаются под влиянием революции, в коллективный образ революционного народа. Как и всюду в «Истории моего современника», в изображении такого героя старые воспоминания приобретают интерес самой живой современности.

Яркое воспоминание о коллективном образе народа отразил Короленко на страницах «Истории моего современника», которое развёртывается на радостном фоне весны. Этот образ народа Короленко искал на протяжении всей своей литературной деятельности и нашёл его в последнем своём произведении.

В годы ссылки он несколько раз испытывал «искушение» бежать и перейти на нелегальное положение. Впервые эта мысль охватила его при переезде из Глазова в Берёзовские Починки; этот план, правда, был совершенно фантастический, так как бежать можно было к некоему Петру Ивановичу Неволину, который считался опасным революционным вожаком, но оказался вполне «мирным» человеком. Затем в Перми, после отказа Короленко от присяги, к нему явился Юрий Богданович с предложением примкнуть к революционной организации. По дороге в якутскую область он мог совершить опасную попытку побега из Тобольской тюрьмы; результатом этой попытки была бы или гибель, в случае неудачи, или, при полной удаче, окончательный переход на не легальное положение. Во всех этих случаях Короленко поборол свои «искушения». Первый раз его удержало от побега желание соприкоснуться ближе с народной жизнью в самой её толще; от предложения Юрия Богдановича он отказался из-за несогласия с террористической тактикой народовольцев; побегу из Тобольской тюрьмы помешал случай. Короленко вспоминает, что в решительную минуту своей жизни, на Яммалахском утёсе, он перебрал в своей памяти все эти факты и пришёл к решительному выводу: нет, он не был революционером. В «Истории моего современника» подводя итоги всем своим прежним размышлениям, он решает этот вопрос уже в окончательной и общей форме.

У Короленко «не было веры ни в террор, ни в его последствия…» Одна из глав «Истории моего современника» имеет такие подзаголовки: «Трагедия русской революционной интеллигенции. – Борьба без народа». Этот трагизм в положении революционной интеллигенции Короленко понял уже в молодые годы, остаться «без народа» он не захотел.

Это была именно история – история общества и история личности в их нераздельной слитности, история народа и история человека, стремящегося связать с народом свою судьбу, сохранив при этом свою индивидуальность и своё достоинство. Это условие было необыкновенно важно для героя «Истории моего современника». Иной раз он открыто противопоставляет себя людям из народа, если они почему-либо задевают его достоинство. Он человек образованный, он ссыльный, он к тому же ещё владеет ремеслом, и он требует уважения к себе, не внося в своё поведение ни малейшего оттенка барственности.

Если бы «История моего современника» не была оборвана смертью автора, он мог бы в дальнейшем своём повествовании привести другие аналогичные эпизоды, относящиеся к более позднему времени.

Память писателя сохранила картины жизни чиновничьей семьи. С большим искусством Короленко воплотил в конкретные образы знакомые ему с детства фигуры чиновников уездного суда – смешные персонажи, достойные комедийных сюжетов, – мрачные фигуры высшего начальства. С особым мастерством Короленко рассказал о гимназии, создав целую галерею типов казённых учителей, сторонников догматического воспитания.

Жизнь глухой провинции в изображении Короленко по-своему отражала события, происходящие далеко за её пределами. Гимназические реформы, всяческие распоряжения «высшей власти» и правительственные уставы – всё это находило отражение в жизни уездного городка, и «История моего современника» создаёт картину того, как глупо и бессмысленно выглядели все эти «действия» царской администрации при их проведении в жизнь. Ярко изображён один из эпизодов реформы 1861 года. Отец по обыкновению махал рукой: «Толкуй больной с подлекарем!» Старое время завещало новому часть своего печального наследства…»

В великолепном очерке, посвящённом отцу, Короленко рассказывает, как разрушалось понятие о неизменяемости общественного устройства и как на смену ответственности лишь за свою личную деятельность пришло «едкое чувство вины за общественную не правду.

Жизнь глухой провинции в изображении Короленко по-своему отражала события, происходящие далеко за её пределами. Гимназические реформы, правительственные уставы, направленные на укрепление власти полиции и губернаторов, – всё это находило отражение в жизни уездного городка, и «История моего современника» создаёт картину того, как глупо и бессмысленно выглядели все эти «действия» высшей власти при их проведении в жизнь.

Известно, с каким настроением ехал Короленко в вятскую ссылку. Он готов был испытать все невзгоды «лесной глуши», лишь бы «опуститься на дно народной жизни». Однако народнические увлечения автора «Истории» не выдержали соприкосновения с действительностью. Иллюзии рухнули, как только Короленко узнал суровую жизнь деревни. И только избавившись от «предвзятых представлений», Короленко смог с таким проникновением почувствовать и понять жизнь Березовских Починков, что почти через сорок лет воспроизвёл её в «Истории» со всей полнотой реалистических красок и живых подробностей.

С чувством глубокой боли рассказал Короленко об «искорках... непосредственной даровитости», которые «рождались и умирали в глухом лесу». В условиях почти первобытного существования Короленко увидел талантливую девушку-сказительницу, нарисовал образ Гаври Бисерова с его стремлением к поэзии.

Повесть даёт портреты многих участников общественного движения 60-70-х годов. В этой среде встречались и «дилетанты от революции», случайные люди, которые после того, как они попадали в руки полиции, давали предательские показания и считали своим долгом выступать с пространными покаяниями. Однако ссыльные скитания Короленко сводили его с людьми значительного революционного темперамента и непреклонной воли, с участниками крупных политических процессов. Он встречался с людьми, привлекавшимися по делу Чернышевского и Писарева.

Большое место в «Истории моего современника» занимает студенческий период жизни Короленко. В ярких картинах Короленко изображает полуголодное существование Короленко во время его учёбы в Технологическом институте, работа в корректорском бюро, «студенческий бунт» в Петровской академии.

Студенческие годы писателя совпали с периодом подъёма русского общественного движения. В аудитории институтов и университетов пришла молодёжь, знакомая с идеями Чернышевского и Добролюбова. Эта разночинная молодёжь ютилась по чердакам и подвалам, жила впроголодь, и в её среде вызревали туманные представления об освобождении народа, обсуждались вопросы мировоззрения и норм поведения. Главы, посвящённые «артели нищих студентов», обитавших на чердаке №12, дают одну из характернейших в русской литературе картин жизни разночинного студенчества.

Последние главы повести всего полнее освещают деятельность народнической интеллигенции. Художественные мемуары Короленко, разумеется, не могут претендовать на всестороннее освещение эпохи. Автор порой субъективен в оценке лиц и современных ему явлений действительности, иногда исторически значительный материал он излагает с меньшей подробностью, чем материал, имеющий ограниченное значение. Тем не менее, в целом художественные мемуары Короленко представляют большой интерес для советского читателя, который найдёт в них яркое изображение значительного периода русской истории.

Пыталась что-то сократить, но, учитывая, что мало кто прочитал 4 тома, оставила так.