От мучительного сознания греховности к славному обращению

Духовные переживания, обильно смешанные с глубоким и горьким чувством греховности, очень ценны для тех, кто ими переполнен. Они весьма горьки для питья, зато безмерно благотворны для внутренностей и для всей последующей жизни.

Наверное, большая часть поверхностного благочестия, характерного для наших дней, происходит от той легкости, с которой люди получают душевный мир и радость, слушая современную проповедь Евангелия. Не хотелось бы осуждать современных новообращенных, но я, конечно же, предпочел бы такие духовные переживания, которые повели бы плачущую душу ко Кресту и заставили бы ее увидеть всю свою черноту, прежде чем заверить в полном очищении.

Слишком многие люди думают о грехе легкомысленно, и из-за этого они думают легкомысленно о своем Спасителе. Но тот, кто однажды стоял перед Богом, чувствуя себя виновным, приговоренным и как будто с петлей на шее, — тот человек будет плакать от радости, получив прощение, он будет ненавидеть то зло, которое ему было прощено и станет жить во славу своему Искупителю, Чьей кровью он очищен.

Сперджен, 1890. Автобиография.

Летом 1849 года Чарльз еще раз перешел учиться в другую школу, на этот раз в городе Ньюмаркете. Хотя ему было только пятнадцать лет, он был к этому времени не только студентом, но и младшим учителем в школе.

Вскоре ему предстояло пережить великое событие, преобразующее жизнь, то есть свое обращение. Об этом событии евангельские верующие хорошо осведомлены, о нем часто проповедуют в церкви и пишут в духовных книгах и журналах.

Но этому событию предшествовал длительный период горького сознания греховности и поисков спасения, о чем, как правило, никто не упоминает. Сам же Сперджен считал эти свои переживания столь важными, что он не только часто упоминал о них в проповедях, но даже посвятил их описанию целую главу в своей автобиографии.

И надо сказать, что он, будучи мастером слова, кажется, едва мог подобрать достаточно сильные выражения для описания переживаемой им внутренней борьбы. Он писал: "Я был бы рад лучше провести семь лет в мучительной болезни, чем еще раз пережить весь тот ужас зла и греха, которые я увидел в самом себе".

Эти горькие переживания начались у него в довольно раннем возрасте. Мы уже говорили, что еще в трехлетнем возрасте он с интересом разглядывал рисунки из "Путешествия Пилигрима", где Христианин был изображен с тяжелой ношей на спине, и вскоре он узнал значение этой ноши — это было бремя греха. А научившись читать, он большей частью читал Библию и труды пуританских классиков. Он с особым вниманием прислушивался к богословским беседам, и уже приблизительно в десятилетнем возрасте имел недюжинные познания в христианском вероучении. И хотя он рос честным и благонравным мальчиком, все же ему становилось все более понятным то, каким ужасным является грех в глазах Бога. Он понимал, что, подобно Пилигриму, он тоже несет на себе это ужасное бремя, и сам не сможет от него освободиться.

Однажды летом, во время пребывания в доме у дедушки, произошел такой случай. Они читали из Библии место, где говорилось о "бездне". Чарльз прервал чтение и спросил, где находится такое место, в котором "нет дна". Дедушка попытался что-то ответить, но это не удовлетворило мальчика, и с тех пор в его сердце засела мысль, что неспасенный человек может уходить все дальше и дальше от Бога и от всего праведного и доброго и, наконец, оказаться в вечности без Бога.

И хотя он знал не хуже других, что "Христос умер за грехи наши", он не знал, как применить эту истину к самому себе. Он пытался молиться, но, как он позже вспоминал, у него получалось только "Боже, будь милостив ко мне, грешнику!" "Ошеломляющее великолепие Его могущества, величие Его силы, строгость Его правосудия, непорочная святость Его характера — все это повергало мою душу во прах, и я падал ниц перед Богом в глубоком сокрушении духа".

Чувство греховности возрастало, несмотря на многие попытки избавиться от него. Сперджен рассказывает, как в течение нескольких лет своего детства он постепенно пришел к осознанию того, что требования Божьего Закона относятся ко всем без исключения. "Куда бы я ни пошел, — говорил он, — я чувствовал требования Закона и к моим мыслям, и к словам, и к тому, как я иду или отдыхаю". Пытаясь преодолеть это ужасное состояние, он пришел к пониманию еще одной истины, взаимосвязанной с Законом Божьим, — что Закон носит духовный характер. Хотя он ни разу не совершил грехов, оскверняющих тело, он чувствовал себя виновным в грехах духа и сокрушенно признавался: "Нет никакой надежды избавиться от этого Закона; он окутывает меня своим дыханьем так, что я никак не могу вырваться".

Часто случалось, что, просыпаясь после бессонной ночи, он брался за чтение таких книг, как "Увещание необращенному грешнику" Аллейна и "Призыв к необращенным" Бакстера, но эти труды, столь полезные для других, лишь бередили в нем наболевшее, напоминая, что он сам погибал и нуждался в спасении. Эти книги пробуждали в нем еще большую жажду узнать, как можно получить это великое спасение и оставляли его один на один со своими исканиями и страданиями души.

Во время всех этих переживаний его стали посещать всевозможные богохульные мысли, и это несмотря на то, что сам он редко слышал богохульство и вряд ли когда-либо произносил его своими устами. За этим последовало сильное искушение отрицать существование Бога вообще, а далее последовала попытка внушить себе, что он — вольнодумец и, в конечном счете, атеист. Он даже пробовал сомневаться в своем собственном существовании, но все эти попытки заканчивались провалом.

В конце концов, он сказал сам себе: "Я должен что-то почувствовать, и для этого надо предпринять какие-то действия". Он был готов подставить свою спину под бичевание или совершить паломничество, если бы можно было получить таким образом спасение души. Но впоследствии он признался, что "никак не мог понять простейшую истину, что надо всего лишь верить во Христа распятого, принять совершенное Им спасение и не делать ничего самому, но довериться тому, что сделал Он".

Эти мучительные поиски спасения продолжались также и в годы учебы в Колчестере и Мейдстоне, а когда он перешел учиться в Ньюмаркет, эти поиски стали еще более старательными. Как мы уже говорили раньше, он всегда добивался замечательных успехов в учебе, но в его душе все время царила острая тоска. Впоследствии он вспоминал, оглядываясь на это ужасное время: "Мне казалось, что лучше было бы быть какой-нибудь лягушкой или рептилией, чем человеком. Я полагал, что самое безобразное создание все же лучше, чем человек, потому что я согрешил против Всемогущего Бога".

После учебы в школе он стал посещать богослужения в разных церквях, надеясь услышать что-нибудь такое, что помогло бы ему сбросить с себя бремя. "Один проповедовал о Божьем всевластии, — вспоминал он, — но эта истина была слишком высокой для бедного грешника, желающего знать, как можно спастись. Другой уважаемый проповедник всегда говорил о Законе, но что пользы было распахивать почву, которую надо уже засевать? Еще один проповедник говорил о практической жизни христианина, но это очень сильно походило на офицера, пытающегося учить военным маневрам безногих солдат.… Все, что я желал знать, это то, как я могу получить прощение грехов, но ни один из них не сказал мне об этом".

В декабре 1849 года в школе Ньюмаркета случилась эпидемия гриппа. Школу временно закрыли, и Чарльз вернулся домой в Колчестер на Рождество.

Бог употребил эту перемену обстоятельств для того, чтобы привести юношу к спасению. История обращения Сперджена хорошо известна, но ее полезно повторить, и никто другой не сможет рассказать об этом так, как рассказывал он сам.

Мне иногда кажется, что я оставался бы во тьме отчаяния до сих пор, если бы однажды в воскресное утро, когда я шел в молитвенный дом, Господь, по Своей милости, не послал метель. Я свернул в переулок и набрел на маленькую методистскую церковь. В этой церкви находилось человек двенадцать или пятнадцать. Я слышал раньше о методистах, что они поют так громко, что режет в ушах, но теперь это не имело для меня никакого значения. Я желал знать, как можно получить спасение…

В то утро проповедник не пришел в церковь, я думаю, из-за того, что дорогу засыпало снегом. Наконец, какой-то тощий человек, похожий то ли на сапожника, то ли на портного, то ли на кого-то еще в этом роде, вышел за кафедру и начал проповедовать. Он не уходил слишком далеко от своего текста по той простой причине, что вряд ля мог что-либо добавить от себя. Текстом его проповеди были следующие слова: "Ко Мне обратитесь, и будете спасены, все концы земли, ибо Я Бог, и нет иного" (Ис.45:22).

Проповедник не мог даже произносить правильно слова, но для меня это не имело никакого значения. Мне показалось, что в этом тексте для меня засветился лучик надежды.

Он начал свою проповедь так: "Этот текст очень прост. Он говорит, "Взгляни[1]!" Для того чтобы взглянуть, не требуется много труда. Не надо поднимать ни ногу, ни даже палец, надо просто "взглянуть". К тому же, чтобы научиться глядеть, не надо ходить в колледж. Ты можешь быть последним глупцом, но все же — глядеть. И не надо быть каким-то особым человеком, чтобы взглянуть. Всякий может взглянуть, даже ребенок.

"Но дальше в тексте сказано: "Взгляните на Меня". Да, — продолжал проповедник, — многие глядят на себя, но от глядения на себя нет никакой пользы. Вы не найдете в самих себе никакого утешения. Некоторые говорят, что надо глядеть на Бога Отца. Но нет, взгляните на Него через Иисуса Христа. Это Сам Иисус Христос говорит: "Взгляните на Меня". Некоторые могут вам сказать: "Надо подождать, пока Дух Святой начнет Свою работу". Но в данный момент оставьте такие мысли. Наш текст говорит: "Взгляните на Меня".

Затем этот милый человек продолжил толкование своего текста следующим образом: "Взгляните на Меня, — это Я роняю крупные капли пота с кровью. Взгляните на Меня, — это Я повис на кресте. Взгляните на Меня, — это Я умер и был погребен. Взгляните на Меня, — это Я воскрес из мертвых. Взгляните на Меня, — это Я вознесся на небо. Взгляните на Меня, — это Я сижу по правую руку Отца. О, бедный грешник, взгляни на Меня! Взгляни на Меня!"

Проповедник продержался за кафедрой где-то минут десять и уже почти исчерпал свой запас. Потом он посмотрел на меня, сидящего под балконом, и я осмелюсь сказать, что ввиду малочисленного собрания он знал, что я здесь посторонний посетитель.

Посмотрев на меня пристальным взглядом и словно зная, что творится в моем сердце, он сказал: "Молодой человек, у тебя очень несчастный вид". Я и вправду был несчастным, но все же мне было как-то непривычно слышать в свой адрес замечание с кафедры о том, как я выгляжу. Тем не менее, я получил хороший удар, и он пришелся как раз к месту. Проповедник продолжал: "И ты будешь несчастным все время: несчастным в жизни и несчастным в смерти, — если не послушаешься того, что говорит мой текст, а если послушаешься прямо сейчас, в данный момент, то будешь спасен". Затем он поднял руки и закричал так громко, как это могут делать только методисты: "Молодой человек, взгляни на Христа! Взгляни! Взгляни! Взгляни! Не делай ничего другого, но только взгляни и живи!"

Я сразу же увидел дорогу к спасенью. Не помню, что там еще говорил проповедник, — эта единственная мысль овладела мною до такой степени, что я уже ничего не замечал… До сих пор я думал, что для спасения мне надо выполнить с полсотни разных правил, но когда услышал это слово "взгляни!", то каким же пленительным оно мне показалось! О, я стал глядеть и глядеть, так что, кажется, уже проглядел все свои глаза.

В одно мгновенье передо мной рассеялась туча, мрак убежал, и я увидел солнце. Моя душа мгновенно ожила и стала с ликованием воспевать драгоценную кровь Христа и ту простую веру, которая только и способна глядеть на Него. Ах, как жаль, что никто не сказал мне до сих пор эти простые слова: "Веруй во Христа, и будешь спасен"! Однако я не сомневаюсь, что все эти события произошли в моей жизни в мудрой последовательности, так что теперь я могу вполне законно сказать:

 

Я плакал в день, как увидал,
Как за вину мою
Христос в страданье умирал!
Теперь же я пою.

Я никогда не забуду тот счастливый день, когда я нашел Спасителя и научился льнуть к Его драгоценным ногам… Я слушал Слово Божие, и этот бесценный текст привел меня ко кресту Христа. Могу засвидетельствовать, что в тот день радость моя была неописуемой. Мне хотелось прыгать, мне хотелось плясать; это может показаться чем-то из ряда вон выходящим, но я не могу подобрать слова, чтобы описать радость, которая охватила меня в тот момент. С тех пор прошло много дней, и я много пережил, уже будучи христианином, но ничто не приносило мне такого радостного настроения и такого искрящегося восторга, какие я испытал в тот первый день.

Мне казалось, что я вот-вот выпрыгну из кресла, в котором сидел, и закричу вместе с самыми громкими братьями из методистов: "Я прощен! Я прощен! Еще один памятник благодати воздвигнут сегодня — еще один грешник, спасенный кровью Христа!"

Мой дух увидел собственные цепи, разбитые вдребезги. Я почувствовал, что теперь моя душа свободна, я — наследник неба, я прощен, Христос принял меня, извлек меня из страшного рва, из тинистого болота и поставил на камне ноги мои, и утвердил стопы мои…

Какая огромная перемена произошла во мне за то короткое время, когда я в половине одиннадцатого вошел в церковь и в половине первого вернулся домой! Простой взгляд на Иисуса избавил меня от отчаяния и привел мою душу в такой восторг, что по возвращении домой родные сказали мне: "С тобой произошло что-то удивительное!" — и я был рад рассказать им всем о том, что со мной произошло. Какая же радость была в нашем доме, когда все узнали, что их старший сын нашел Спасителя и познал прощение грехов!..

Обращение было для Сперджена великим поворотным пунктом всей его жизни. Теперь он стал поистине новым творением. Долгое и мучительное чувство собственной греховности ушло, и теперь перед ним простирались новые горизонты.

Однако пережитые за этот период внутренние страдания оказали глубокое влияние на всю его последующую жизнь. Осознание ужасной порочности греха глубоко проникло в его душу, заставляя ненавидеть беззаконие и любить все то, что свято. Неспособность слышанных им проповедников донести слушателям Евангелие просто и прямо, побуждала его впоследствии обращаться к грешникам в каждой проповеди и как можно более ясно и понятно объяснять путь спасения.

Но пережитые им тогда уроки были полезны не только для будущего служения. Он так сильно полюбил Христа, что, несмотря на пятнадцатилетний возраст, ему не терпелось сделать что-нибудь для Него сразу же. Поэтому он искал любую возможность служить Ему, притом служить наилучшим образом.