Virtanen R. French national character in the twentieth century // The Annals of the American Academy of Political and Social Science. March 1967. P. 89. 12 страница

53 Краткую сводку научных данных см.: КонИ.С. Дружба. — М., 1987. —

С. 258—270.

54 См.: Обучение...до рождения? //Лит. газ. 1986. 22.01. (комментарий

И. Равич-Щербо и Б. Кочубея); ср.: Lumsden C.J., "Wilson E.O. Genes, mind and culture. Cambridge, 1981. P. 79—82.

^ Нарциссов Р.П. О материнстве. — Пущино, 1985. — СП.

56 Martin J., Nitschke О. Einleitung // Zur Sozialgcschichte der Kindheit.

Hrsg. von J. Martin undA. Nitschke. Frciburg-Munchcn, 1986.

57 Collier J.P., Rosaldo M.Z. Politics and Gender in Simple Societies // The

Sexual Meanings. Cambridge; L; N. Y., 1981. P. 275—329.

58 Ortner S.B. Gender and sexuality in hierarchical societies // The Sexual

meanings. Cambridge; L; N. Y., 1981.

59 Zonabend F.De la famille. Regard ethnologiquc sur la parentc et la famillc

// Histoire de la famille. V. 1.

60 Collier J.F._t Rosaldo M.Z. Politics and gender. P. 316.

61 Badinter E. V Amour en plus. Histoire de l'amour maternel (XVII—XX

sidclc).P., 1980. P. 369.

62 Nouvelle Revue dc psychoanalyse. 1979. №19. P. 25 Щит. по: BadinterE.

Г Amour en plus. P., 1980. P. 364).

63 Cherlin A., Fursienberg F.F. The American Family in the year 2000 // The

Futurist. 1983. V. 27.

64 The Family Coordinator. 1976. V. 25. №4. Special Issue: Fatherhood; The

role of the father in child development / Ed. by M.E. Lamb. N. Y., L., 1976 (2-nd revised ed. — 1981); Fatherhood and family policy / Ed. by M.T. Lamb, A. Sagi. Hillsdale, 1983; Parenting: Its causes and Consequences / Ed. by L.W. Hoffman, R. Gandclman, H.R. Schiffman. Hillsdale, 1982.

65 Цит. по: Parke R. D._t Sawin D.B. The father's role in infancy: A re-

evaluation // The Family Coordinator. 1976, V. 25. P. 365.

66 West M. M., Konner M.J. The role of the father: anthropological perspective // The role of the father in child development. N. Y., 1976. P. 197; ср.: Redican W.K. Adult male-infant interactions in non-human primates // Ibid.

67 Хетагуров К. Особа // Собр. соч. Т. 4. — М., 1960. — С. 339—340.

68 См,: Смирнова SI.C. Избегание и процесс его отмирания у народов

Северного Кавказа // Этнические и культурно-бытовые процессы на Кавказе. — М., 1978; Новое и традиционное в культуре и быте кабардинцев и балкарцев. — Нальчик, 1986. — С. 125—126. См. также: Социально-культурный облик советских наций (по материалам социологического исследования). — М., 1986. Гл. 3.

69 Переведенцев В.И. Социальная зрелость выпускников школы. — М.,

1985. — С. 63. См. также: Харпев А. Семья и родительство // Коммунист. — 1987- — №9; Городская и сельская семья. — М., 1987.

70 Russel I._f Radin N. Increased paternal participation: The fathers perspective // Fatherhood and Family Policy. Hillsdale, 1983.

71 Booth A._t Edwards J.N. Fathers: The invisible parent //Sex Roles. 1980. V.

6. №3.

72 Wagatsuma H. Some Aspects of the contemporary Japanese Family: Once

Confucian, Now fatherless? // Daedalus. 1977. V. 106. №2. Приводимые ниже данные заимствованы из этой статьи.

73 См,: Латышев И.А. Семейная жизнь японцев. —М., 1985. — С. 136.

74 Goldman J.D.G-, Goldman R.J. Children's perceptions of parents and their

roles: A cross-national study in Australia, England, North America and Sweden // Sex Roles. 1983. V. 9; Bankart C.P., Bankart B:M. Japanese cnildren's perceptions'of their parents //Sex Roles. 1985. V. 13.

75 Цит. по: Wagatsuma H. Some Aspects of the Contemporary Japanese

Family. P. 199.

76 Mackey W.C. A Gross-cultural perspective on perceptions of paternalistic

deficiencies in the United. States: The myth of the derelict daddy //Sex Roles. 1985. V. 12. №5—6. P. 513.

77 Подробнее об этом см.: Rossi A.S. A biosocial perspective on parenting; ее

же: Gender and parenthood // American Sociological Review. 1984. V. 49. №1: Ford D.M., Lamb M.E. Sex differences in responsiveness to infants: A. developmental study of psychophysiological and behavioral responses // Child Development. 1978. V. 49. P; The Psychology of sex differences and sex roles / Ed. by J.E. Parsons. Washington 1980.

78 См. обзорные работы: Lamb M.E., Hwang C.P. Maternal attachment and

Mother-nconate bonding. A critical review // Advances in Developmental Psychology. V. 2. Ed. by M.E. Lamb and A.R. Brown. Hillsdale, 1982;

16*

Lamb M.E. The father-child relationship: Л synthesis of biological, evolutionary and social perspectives // Parenting: Its Causes and Consequences, p. 55—73; The father-infant relationship / Ed. by F.A. Pedersen. N. Y., 1980.

79 Rossi A.S. Gender and parenthood. P. 13.

80 Redican W.K. Adu 11 male-infant interactions in non-human primates.

81 Klaus M.H., Kennell J.H. Maternal-infant bonding: The impact of early

separation or loss on family development. St. Louis, 1976.

82 Lamb M.E., Hwang C.P. Maternal attachment and mother-neonate bonding.

83 Mackey W.C. A Cross-cultural perspective on perceptions of paternalistic

deficiencils in the Unated States: The myth of the derelict daddy // Sex Roles. March, 1985. V. 12.

84 Hipgrave T. Child rearing by lone fathers // Changing patterns of child-

bearing and child rearing. L., 1981; cp: Nontraditional families: Parenting and child development / Ed. by M.E. Lamb. Hillsdale, 1982.

85 Цит. по: De Mause L. The evolution of childhood // History of Childhood

Quarterly. Spring, 1974. V. 1 №4.

%t>Biller H.B. Paternal deprivation. Lexingtom, 1974.

87 West M.W., Konner M.J. The role of the father: An anthropological perspective, p. 203—204; Whiting J.W.M. The place of aggression in social interaction // Collective violence / Ed. by J.F. Short, Jr. M.E. Wolfgang. Chicago, 1972.

88 См., например: Mitscherlich A. Society without the father. A contribution

to social psychology. N. Y., 1970.

89 Рюриков IO. По закону Тезея. Мужчина и женщина о начале биархата

//Новый мир. — 1986. — №7. —С. 186; 188.

90 Кестужев-Лада И. В. Будущее семьи и семья будущего в проблематике

социального прогнозирования // Детность семьи: вчера, сегодня, завтра. — М., 1986. — С. 193.

91 Skolnick A. Early attachment and personal relationships across the life

course // Life-span development and behavior. V. 7 / Ed. by P.B. Baltcs, D.L. Featherman, R.M. Lerner. Hilisdale-L., 1986.

92 Glass /., Bengstson V.L., Dunha C.C. Attitude similarity in three-generation families: Socialization, status inheritance, or reciprocal influence? // American Sociological Review. 1986. V. 51.

93 The effect of the infant on its caregiver / Ed. by M. Lewis, L.A. Rosenblum.

N. Y., 1974; Child influences on marital and family interaction: A lifespan perspective / Ed. by R.M. Lerner, G.B. Spanier. N. Y., 1978; Handbook of aging and the social sciences / Ed. by R. Binstock, E. Shanas. N. Y., 1985.

94 Fatherhood and family policy / Ed. by M.E. Lamb, A. Sagi. Hillsdale, 1983.

95 One-parent families in Europe. Trends, experiences, implications / Ed. by

F. Deven, R.L. Cliquet. The Hague-Brussels, 1986.

96 Akker van den P.A.M., Avort van der A.J.P.M. Children after parental

divorce: Short-term and long-term consequences and Conditions for adjustment // One-parent families in Europe. P. 104—105.

Раздел 5

СЕКСУАЛЬНОСТЬ И

КУЛЬТУРА

СОВРАЩЕНИЕ ДЕТЕЙ И СЕКСУАЛЬНОЕ НАСИЛИЕ В МЕЖДИСЦИПЛИНАРНОЙ

ПЕРСПЕКТИВЕ

Защита сексуальной неприкосновенности детей и несовершеннолетних — сложная социально-правовая проблема. Когда речь идет о взрослых, правовое государство обязано охранять только их свободу. Каким бы необычным или нетипичным ни было их сексуальное поведение, если все происходит добровольно, по обоюдному соглашению партнеров и не нарушает законных прав третьих лиц, государство не смеет в него вторгаться.

С детьми дело обстоит иначе. Во-первых, они зависят от взрослых. Во-вторых, они зачастую не осознают, что с ними делают, их «согласие» может быть фиктивным. В-третьих, обществу не безразличны долгосрочные последствия ранних сексуальных контактов. Поэтому, если взрослых закон охраняет только от сексуального принуждения, то детей он защищает от любых сексуальных покушений (sexual molestation), злоупотреблений (sexual abuse) и эксплуатации со стороны взрослых.

Понятия эти не имеют строгого разграничения. Дэвид Финкелхор условно подразделяет их на три категории: 1) сексуальную эксплуатацию детей, злоупотребление их беспомощностью для непосредственного удовлетворения собственных сексуальных потребностей взрослого или в коммерческих целях; 2) подавление детской сексуальности, будь то физическое калечение половых органов ребенка или очернение и подавление его нормальных сексуальных интересов; 3) эротизацию детей, то есть создание среды, которая может искусственно стимулировать детскую сексуальность в ущерб другим задачам развития!.

Практически мировое уголовное право наказывает только за действия первого типа. Подавление детской сексуальности без физического уродования ребенка антисексуальные культуры и религии считают не преступлением, а добродетелью, сексуальные права детей и подростков,

включая право на информацию!, практически нигде не признаются, ребенок считается не субъектом, а объектом сексуального поведения.

Что же касается искусственной «эротизации» детей, то это понятие слишком неопределенно. С точки зрения хри-стианско-коммунистических фундаменталистов, любая сексуальная информация и сексуальное просвещение, включая элементарные анатомические сведения, есть криминальная «эротизация», тогда как «сексуальные радикалы» возражают против каких бы то ни было возрастных ограничений. Помимо идеологических установок, здесь сказывается теоретическая неразработанность понятия «детской сексуальности» и путей ее формирования, а также соотношения эротики и порнографии.

Российское законодательство охраняет сексуальную неприкосновенность ребенка. По статьям 131 и 132 Уголовного кодекса РФ, любые акты сексуального насилия в отношении несовершеннолетних наказываются значительно строже, чем если речь идет о взрослом (от четырех до десяти лет лишения свободы в отношении заведомо несовершеннолетнего и от восьми до пятнадцати лет — в отношении лица, не достигшего 14 лет). Статья 134 УК устанавливает легальный возраст согласия для начала половой жизни; половое сношение и иные действия сексуального характера лицом, достигшим 18-летнего возраста, с лицом, заведомо не достигшим 14 лет, уголовно наказуемы. Этот возраст был зарегистрирован в первом варианте УК, принятом предыдущей Думой. Ны-няшняя Дума повысила его до 16 лет, но в июле 1998 г. снова вернулись к 14 годам. Карается также совершение развратных действий без применения насилия в отношении лиц, заведомо не достигших 14 лет (ст. 135), вовлечение несовершеннолетних в проституцию, совершение сексуальных действий, а также действий, связанных с изготовлением

материалов или предметов порнографического характера (ст. 242)3.

Однако интерпретация этих норм во многом остается спорной. Одни юристы считают «развратными действиями» в отношении несовершеннолетних только такие дейст-

I XIII Всемирный сексологический конгресс, состоявшийся в Валенсии 28 июня 1997 года, принял специальную Декларацию сексуальных прав, которая предусматривает, наряду с многими другими правами, право личности «на всеобъемлющее сексуальное образование, от рождения и на всем протяжении жизни».

вия, которые направлены на удовлетворение полового влечения лица, их совершившего, то есть необходимым условием наступления уголовной ответственности является наличие реализованного умысла. Другие же подводят под эту категорию любые «поступки интеллектуального характера (циничные беседы на сексуальные темы, демонстрация порнографических предметов и т.д.), способные возбуждать сексуальное любопытство» и вызывающие «моральное развращение потерпевших несовершеннолетних»^ Но какие именно беседы признать «циничными» и как объективно установить факт «морального развращения»? Если взрослый, по просьбе 13-летнего подростка, покажет ему альбом эротического искусства или профессиональный учебник сексологии, но не воспользуется данной ситуацией для сексуального сближения с ним, вряд ли кто-нибудь сочтет это криминальным «развратным действием» (хотя о педагогической целесообразности такого поступка могут быть разные мнения). Когда в 1997 г. под давлением группы депутатов Государственной Думы и нескольких газет сотрудники Генеральной прокуратуры пытались возбудить уголовное дело против автора анонимного сексологического опросника для школьников В.В. Червякова, ничего из этого не вышло. Расширительное толкование ст. 135 УК, помимо неопределенности основных понятий, молчаливо предполагает, что детское «сексуальное любопытство» — нечто нездоровое, возникающее только в результате внешних воздействий. Это решительно противоречит как повседневному опыту, так и данным психологии.

Что мы фактически знаем об этой большой и сложной проблеме? Кто чаще всего совершает сексуальные покушения на детей? Дети какого возраста чаще подвергаются нападениям? Какую роль в этих действиях играет сам ребенок? Насколько достоверны его показания? Каковы и от чего зависят долгосрочные последствия сексуального насилия или совращения? Как должны реагировать на подобные факты родители и воспитатели? Ни одна отдельно взятая научная дисциплина не может ответить на все эти вопросы, тем более что вокруг них скопилось много ложных представлений и мифов..

Многие люди считают, что инцест и сексуальные покушения на детей редки и что их наличие свидетельствует о моральном распаде и деградации общества. На самом деле эти явления существовали всегда, уже древнейшие законо-

дательства пытались положить им конец путем высоких денежных штрафов и иных наказаний. Некоторые действия, которые мы сегодня строго осуждаем, например, оголение и сексуальное стимулирование ребенка (например, игра с гениталиями мальчика), в прошлом вообще не принимались всерьез и широко практиковались даже родителями и воспитателями^.

Хотя сексуальные покушения на детей и подростков морально и юридически осуждаются, статистически они очень распространены. По американским данным, каждая четвертая или пятая девочка и каждый седьмой или девятый мальчик моложе 18 лет подвергался каким-то сексуальным покушениям. Чаще всего пристают к подросткам, но четверть случаев приходится на долю детей младше 7 лет. Доля женщин, подвергавшихся в детстве сексуальным приставаниям разного типа и степени, колеблется, по данным разных исследований, от 6 до 62%, доля мужчин — от 3 до 6%⁶. Это зависит от 1) характера выборки, 2) возрастных рамок происшествия (случилось ли оно до 14, 16 или 18 лет) и 3) характера самого сексуального действия (имеются ли в виду только насильственные или же любые нежеланные, недобровольные сексуальные дейс+вия, и что конкретно с ребенком делали — заставляли его раздеваться, трогали его половые органы, фотографировали голышом, демонстрировали ему собственные гениталии, принуждали к половому акту и т.д.).

Чтобы судить о степени распространенности и последствиях такого поведения, есть два типа источников: 1) официальная криминальная статистика и 2) данные специальных клинических или опросных исследований. Эти данные никогда не совпадают.

Криминальная статистика, даже если правоохранительные органы не пытаются ее фальсифицировать, обычно преуменьшает число подобных случаев, так как большая часть их остается полиции неизвестной. Чем слабее в стране правопорядок, тем больше подводная часть айсберга. Например, из 785 позвонивших в 1993 г. в Санкт-Петербургский Центр помощи пострадавшим от сексуального насилия (из них 427 были моложе 18 лет), в правоохранительные.органы обращались только 37 человек, меньше пяти процентов!7 Подростки не обращаются в милицию по многим причинам. Тут и боязнь психологической травмы, связанной с расследованием и судебным процессом, и

страх распространения информации в школе и среди знакомых, и сомнения относительно эффективности правовой помощи, и страх за личную безопасность. К сожалению, все эти опасения обоснованны. Даже когда речь идет о несовершеннолетние, милиция старается не открывать следствие и не гарантирует сохранения тайны и безопасности жертвы, которую часто встречают недоверчиво и даже с

откровенной издевкой.

Наоборот, клинические исследования и ретроспективные опросы часто дают преувеличенные цифры, потому что многие люди задним числом преувеличивают свои беды. По данным телефонного опроса 2600 взрослых американцев, до 18 лет каким-то сексуальным покушениям подверглись 27% женщин и 16% мужчин; у 14,6% женщин и 9,5% мужчин это был половой акт или попытка совершить его, у 19,6% и 4,5% — какие-то сексуальные прикосновения, у 3,2% и 1.0% — обнажение гениталий и т.пА Хотя, вопреки распространенному мнению, количественного роста сексуального совращения детей по сравнению с прошлым данное исследование не обнаружило, эти цифры достаточно серьезны. Но без уточнения всех обстоятельств происшествия обсуждать их невозможно.

Люди, которые судят о распространенности сексуальных покушений на детей и подростков по статистике изнасилований, думают, что большинство таких покушений совершают посторонние люди, которых жертва не знает. На самом деле в четырех случаях из пяти в роли агрессора или совратителя выступают те, кого ребенок отлично знает, очень часто — кто-то из старших членов его собственной семьи. Из 927 американских студентов, опрошенных в начале 1980-х годов, сексуальные контакты с близкими родственниками имели в детстве 20,9% мужчин и 29,9% жен-щин9. Чаще всего «совратителями» были братья и сестры (у 45% девочек и у 68% мальчиков), на втором месте (у 38% девочек и у 10% мальчиков) стоят отцы и отчимы. Некоторые мальчики (6%) имели сексуальные контакты с матерями. Однако подобные факты редко выходят наружу.

Общественное мнение убеждено в том, что все взрослые, которые насилуют и/или совращают детей, — сексуально больные люди, педофилы и/или психотики. На самом деле педофилы, которых влечет исключительно к детям, составляют среди них незначительное меньшинство.

Само понятие педофилии, как и понятие «ребенок», крайне неопределенно. Отечественная сексопатология различает педофилию (половое влечение к детям) и эфебофилию (влечение к лицам подросткового и юношеского возраста), считая последнюю менее патологической 10. В канадском Психиатрическом институте Кларка, ведущем мировом центре по изучению детской сексуальности, приняты три градации: 1) педофилия — влечение к допубер-татным детям; 2) гебефилия — влечение к пубертатным, 12—14-летним подросткам и 3) эфебофилия — влечение к постпубертатным, от 14 лет, подросткам и юношам, причем последняя категория никогда не употребляется в качестве диагноза и не ассоциируется с сексопатологией.

Говорить о едином психологическом профиле людей с такими разными сексуальными наклонностями, как делали 30—40 лет назад, невозможно. Хотя клинические исследования мужчин, осужденных за совращение несовершеннолетних, показывают наличие у них некоторых общих черт, эти свойства довольно расплывчаты и переносить выводы криминологических исследований на другие популяции нельзя¹¹. Вопреки предположениям ученые не находят особой специфики ни в характерных для педофилов образах ребенка, ни в степени их самоуважения; правда, педофилы-рецидивисты нередко считают себя менее сексуально привлекательными и, соответственно, отрицательно воспринимают женщин, приписывая им нелюбовь к себе¹2. Как и большинство преступников, совратители детей испытывают острый дефицит интимности, причем они более пугливы, тревожны и коммуникативно неумелы, чем насильники и другие преступники^.

Большинство совратителей — не педофилы, а обычные мужчины с нормальной психикой, женатые и имеющие детей. Отцы и отчими, совращающие и насилующие собственных детей, к чужим детям, как правило, не пристают* По своему характеру это слабые, неуверенные в себе мужчины, которым трудно чувствовать себя на равных с взрослыми женщинами, даже с собственной женой. Ребенок привлекает их не столько своей сексуальной незрелостью и половой незавершенностью, сколько своей беззащитностью, — он зависит от взрослого, перед ним не стыдно показаться сексуально слабым и неумелым и даже проявить садистские наклонности, которых не потерпит жена. Здесь срабатывают не только и не столько личностные,

сколько ситуативные факторы. С сексуальными маньяками-убийцами у этих людей очень мало общего.

Вопреки мнению о том, что сексуальные покушения на детей совершаются главным образом в бедной, необразованной среде и неполных семьях, где дети хуже социально защищены и чаще являются жертвами всяческих злоупотреблений, сексуальные посягательства на детей имеют место во всех слоях общества, с любым уровнем образования и дохода, во всех этнических и религиозных группах. Для девочек факторы повышенного риска — а) наличие отчима и б) сексуальная нетерпимость матери, которая всячески подавляет сексуальные интересы детей, наказывает их за мастурбацию, разглядывание эротических картинок и т.д. По данным Финкелхора, такие материнские установки на 75% увеличивают вероятность сексуального совращения дочери! 4.

Хотя виновниками насильственных сексуальных посягательств на детей и подростков обычно считают взрослых, такое поведение широко распространено и в самой подростковой среде. В семье насильниками и совратителями чаще всего бывают старшие братья и сестры, а вне ее — старшие друзья и товарищи!^.

В России, где молодежная культура криминализирована, эта проблема стоит особенно остро. В нашем опросе московских и петербургских школьников в 1993 г. 24% девочек и 11% мальчиков сказали, что испытали какое-то сексуальное принуждение! 6. Близкие цифры — 25% и 12% - получил в 1993 г. И.И. Лунине. В опросе 1995 г. (2800 16—19-летних юношей и девушек в Москве, Новгороде, Ельце и Борисоглебске), объясняя причины своей неудовлетворенности первым половым актом, 21,8% девушек и 2% юношей сказали, что он был совершен по принуждению, под нажимом!8. Трудно сказать, насколько сильным было это принуждение и было ли сопротивление ему искренним. Наряду с подлинным нежеланием, люди, особенно женщины, часто оказывают сексуальным поползновением притворное сопротивление, говоря «нет», ц подразумевая «да». В России, где традиционные полоролевыс стереотипы значительно сильнее, чем на Западе, такое поведение особенно распространено!9 и часто используется для оправдания изнасилования.

При всей ненадежности сопоставлений наши подростки испытывают сексуальное принуждение чаще, чем их за-

падиоевропейские сверстники. Во Франции на вопрос: «Случалось ли вам иметь сексуальные отношения по принуждению?» ответили «да» 4,4% взрослых женщин и 0,5% мужчин, большей частью это случилось с ними до 18-ле-тия20. При опросе 15—18-летних французов, 15,4% девушек и 2,3% мальчиков сказали, что испытали сексуальное принуждение; 4,7% девушек и 0,3% мальчиков испытали принуждение при своем первом сексуальном контакте. В подавляющем большинстве случаев девушек принуждали их знакомые юноши21. Среди 16—20-летних норвежцев только 2,7% девушек (и ни один юноша) сказали, что совершили свой первый половой акт «под давлением» (это понятие вовсе не эквивалентно изнасилованию) 22,

Во многом это зависит от социальной среды. Сексуальные контакты между сверстниками большей частью воспринимаются подростками не как изнасилование, а как

обычная силовая игра и сексуальное экспериментирование. Объяснять и профилактировать такое поведение нужно не в ключе психо— или сексопатологии, а с точки зрения особенностей соответствующей подростковой субкультуры. Девушка, которая однажды стала «общей», обратного хода уже не имеет. «Общие девчонки», в свою очередь, заинтересованы в том, чтобы то же пережили другие, и добиваются этого с изощренной жестокостью, превосходя в этом отношении парней.

Когда речь идет о маленьких детях, особое значение приобретает степень достоверности их рассказов о сексу-альных покушениях. Классический психоанализ, начиная с Фрейда, склонен был считать, что дети лгут, выдавая воображаемое за действительное. В 1980-х годах в западной сексологии возобладала новая мода — первым правилом стало требование «Поверьте ребенку». Но после того как рухнули несколько скандальных судебных процессов, построенных на вымученных недобросовестными и пристрастными следователями и психологами детских показаниях, маятник снова качнулся в противоположную сторону. В июне 1997 г. суд в Майнце оправдал всех обвиняемых по самому громкому в истории Германии, продолжавшемуся три года процессу, в ходе которого 24 мужчины обвинялись в совращении 16 шести-восьмилетних детей. «Несомненно, все эти дети — жертвы, — заключил председатель суда. — Они жертвы этого процесса и тех, кто его затеял»23.

В середине 1990-х годов, оправившись от террора консервативных средств массовой информации, уверявших, что дети якобы никогда не лгут, американские психологи вспомнили, что 3—5-летние дети не всегда отличают фантазию от действительности и к тому же очень внушаемы. Если взрослый несколько раз задает ребенку один и тот же вопрос, ребенок начинает отвечать по подсказке. В одном из экспериментов в Корнеллском университете трехлетние дети подвергались медицинскому осмотру, врач их раздевал, но не трогал их половых органов_%Все это фиксировала видеокамера. Но когда потом детей спрашивали, показывая половые органы на кукле, «А тут доктор тебя трогал?», 38 процентов детей ответили «да». Без куклы, при вопросе на «детском» языке, количество ложных ответов достигло 70 процентов24. Это значит, что к детским показаниям нужно относиться осторожно и ни в коем случае не внушать детям того, что ожидает от них следователь.

Особенно недостоверны так называемые «восстановленные воспоминания» о детских психических травмах, якобы полученных в результате изнасилования или совращения, память о которых была вытеснена из сознания, а затем, много лет спустя, «восстановлена» с помощью гипноза или психоанализа. Этим бизнесом кормится целая армия самозваных экспертов, но никакой научной базы их деятельность не имеет25. Сменились и газетные заголовки.., В январе 1991 г. «Нью-Йорк Тайме» писала: «Суды начинают уважать память о детских злоключениях», а в 1994 г. об этом стали писать под шапками «Сомнительные воспоминания» и «Воспоминания о том, чего не было»,

Очень важен и вопрос о роли самого ребенка. В свете традиционных наивных представлений об имманентной детской «чистоте» и асексуальности ребенок — лишь пассивный объект сексуальных посягательств взрослого. На самом деле некоторые рано развившиеся дети сами провоцируют и поощряют взрослых к сексуальным контактам, инициируя приятные им эротические игры, добиваясь соответствующих прикосновений и ласк. Иногда это делается бессознательно, а иногда, особенно подростками, и вполне сознательно, поскольку это дает им неограниченную власть над старшими. Слово «совращение» не всегда правильно описывает характер таких взаимоотношений. Достаточно вспомнить набоковскую Лолиту. Известный американский композитор-гомосексуал Нед Рорем вспо-

минаст, что подростком он долго искал мужчину, которому мог бы отдаться: «Меня никогда не совращали взрослые, это я подростком совращал их в качестве воспламеняющего предмета. Ко мне рано пришло свойственное каждому ребенку ощущение себя эротическим объектом. Но меня никогда не арестовывали за совращение взрослых»26.

Субъективные реакции детей на сексуальный контакт со взрослым также неоднозначны. 52% американских студентов восприняли этот опыт отрицательно, 18% — нейтрально и 30% — положительно^. Реакция зависит прежде всего от возрастной разницы между ребенком и взрослым, от обшсго характера взаимоотношений между ними и от конкретной ситуации контакта. Грубое насилие и причинение боли вызывают у ребенка страх и отвращение, тогда как эротическая игра, мастурбация, ласковые прикосновения к половым органам часто воспринимаются положительно. Поэтому совратители, взрослые или подростки, если только они не являются агрессивными психотиками, редко прибегают к явному насилию, предпочитая действовать уговорами или словесными угрозами. Поданным американского национального опроса, проведенного Финкслхором с сотрудниками, физическая сила применялась только в 19% эпизодов с девочками и в 15% эпизодов с мальчиками28. Действие, начавшееся как принудительное, нередко становится добровольным взаимодействием. Психологическая атмосфера и субъективный, личностный смысл этого взаимодействия важнее его сексуального содержания, которого ребенок зачастую не осознает. Причем если сексуальный контакт с родителями и другими взрослыми воспринимается как грубое нарушение правил, то секс со старшими сиблингами или товарищами, даже с применением принуждения, часто кажется подросткам нормальной игровой активностью и не вызывает болезненных переживаний. Это особенно характерно для мальчиков, которые гораздо чаще девочек оценивают любой сексуальный опыт положительно или нейтрально; Это распространяется и на сексуальные контакты со взрослыми без применения насилия, хотя гомосексуальные контакты вызывают в этом случае больше отрицательных эмоций, чем контакты со взрослыми женщинами29.