Уровень недифференцированной чувствительности

Самый низший, зародышевый уровень развития психического, отвечающий, согласно А.Н. Леонтьеву, недифференцированной чувствительности, следует непосредственно за допсихической формой жизни и допсихической формой отражения. Соответственно этому фаза фоновой активности (всегда отвечающая, как было показано в § 3 главы 1, предыдущему уровню развития) осуществляется здесь на допсихическом уровне и связана с физиолого-биохимическими факторами, т.е. может быть названа поисковой лишь условно. К.Э.Фабри отмечает, что на «исходном уровне развития психического отражения первичные формы внешней двигательной активности... детерминировались только раздражимостью».

Можно полагать, что поисковая активность побуждалась на данном уровне прекращением ассимилятивных биохимических реакций вследствие происходившего по тем или иным причинам отделения живого организма от содержащих жизненно необходимые свойства или компоненты частей среды. В простейшем случае (при незначительном пространственном разъединении) она, по-видимому, выражалась в беспорядочных хаотичных движениях, в конце концов приводивших к требуемому для собственно активной фазы деятельности сближению с предметом потребности. Эти движения, по всей вероятности, имели либо биохимическую, либо физико-химическую природу.

Очевидно, что первичная недифференцированная чувствительность направлена на необходимые для поддержания жизни свойства среды, приобретающие сигнальный характер. Собственно активная фаза деятельности проявляется в реакции на эти свойства, наступающей при определенном (на первых этапах развития, по-видимому, очень тесном) сближении с предметом потребности. По его достижении все как бы возвращается на круги своя, реакция (R) фактически знаменует восстановление внутренней деятельности. Внешняя деятельность является здесь как бы простым придатком внутренней (ассимилятивных процессов), составляющей на уровне недифференцированной чувствительности основную, существенно преобладающую часть жизнедеятельности.

Итак, общую структуру жизнедеятельности на уровне недифференцированной чувствительности можно представить в следующем виде: актуализация потребности (прекращение ассимилятивных процессов) — фоновая активность - стимул-реакция (S-R) — достижение предмета потребности (восстановление ассимилятивных процессов). Стимул — реакция (S-R) выступают как прообраз рефлекторного акта («прарефлекс»), который состоит из непосредственно связанных афферентного и эффекторного звеньев. Отметим, что собственно активная фаза внешней деятельности осуществляется лишь на границе с внутренней, в «прарефлексе».

Психическое отражение на данном уровне выступает как чувствительность к жизненно значимым свойствам среды. Она является и внутренней стороной результата отражения. В то же время уже здесь можно выделить и внешнюю сторону результата отражения — свойства среды, имеющие сигнальное значение.

Среди современных живых организмов не встречаются животные, отвечающие уровню недифференцированной чувствительности в его первоначальном виде. К.Э. Фабри указывал, что «строение и поведение современных «простейших» являются уже намного более сложными, чем у их ископаемых предков. Он полагает, что при зарождении животной жизни существовал более низкий, чем у современных одноклеточных, действительно первоначальный уровень развития.

В то же время многие современные животные близки к уровню недифференцированной чувствительности. Это простейшие (амебы, инфузории, жгутиковые и т.д.), многие низшие многоклеточные (губки, коралловые полипы и др.), для которых К.Э. Фабри выделил низший уровень стадии элементарной сенсорной психики.

Выше отмечалось, что на первоначальном уровне психической (животной) жизни фаза фоновой активности еще не связана с психикой и остается обусловленной допсихическими формами отражения. Поведение современных простейших подтверждает указанный вывод.

Способы передвижения простейших весьма разнообразны. Некоторые пассивно перемещаются вместе с толщей воды, в которой они находятся, есть простейшие, перемещающиеся реактивным способом. Амебы двигаются посредством перераспределения плотности протоплазмы, как бы «переливая» ее из одного участка тела в другой. Большинство же простейших передвигается с помощью жгутиков или ресничек, представляющих собой волосовидные плазматические выросты. Однако, как почеркивал К.Э. Фабри, независимо от перечисленных способов, движения простейших (кинезы) в основном определяются «непосредственным воздействием градиентов интенсивности биологически значимых внешних факторов», таких, как химический, температурный и т.п. С какими-либо психическими процессами локомоция (передвижение) простейших в фазе фоновой активности не связана.

Для простейших характерны два вида кинезов — ортокинез и клинокинез. При ортокинезе животные осуществляют поступательное движение с переменной скоростью, определяемой градиентом воздействующего внешнего фактора. При клинокинезе изменяется направление движения. Изменение направления движения совершается хаотично, так что животное «находит» наиболее благоприятный вектор движения после «проб и ошибок».

Кинезы носят ненаправленный характер и не обеспечивают подлинной ориентации. Ориентирующие процессы, вносящие адекватную коррекцию в хаотическое изменение характера движения, называются таксисами.

Таксисы простейших, как и их кинезы в целом, не связаны с проявлением психического. Показательна в этом отношении тенденция к движению вверх инфузории туфельки, не имеющей гравитационной чувствительности. Ориентация движения туфельки определяется действием содержимого пищеварительных вакуолей, которое давит на их нижнюю часть. Если над туфелькой, проглотившей порошок железа, поместить магнит, она начинает двигаться не вверх, а вниз: порошок давит не на нижние, а на верхние части вакуолей, что приводит к обратной ориентации движения.

Не связаны с проявлением психики и реакции простейших на температуру. К.Э. Фабри отмечает, что «здесь непосредственно необходимая для поддержания жизни энергия еще тождественна опосредствующей энергии, сигнализирующей о наличии жизненно необходимого компонента среды». Какие-либо специфические терморецепторы у простейших отсутствуют. К.Э. Фабри полагает, что реакции простейших на температуру сходны с биохимическими реакциями типа ферментативных процессов.

Собственно активная фаза жизнедеятельности простейших, связанная с зачаточными проявлениями психического, осуществляется в непосредственной близости от предмета потребности. По имеющимся данным, амеба реагирует на пищу с расстояния 20—30 мкм. Активно реагировать на предмет пищевой потребности способны и хищные инфузории. К собственно активной фазе деятельности простейших относятся и фобические реакции, проявляющиеся, например, у амеб и инфузорий. Так, при контакте с твердым предметом либо оказавшись в каких-то других неблагоприятных условиях туфелька прекращает движение и «съеживается», что обычно предшествует выделению стрекательных капсул.

Пластичность поведения — способность к индивидуальному изменению врожденного видотипичного поведения у простейших выражена весьма слабо. Она ограничивается наиболее примитивной формой — привыканием. В опытах немецкого ученого Ф. Брамштедта парамеции определенное время держались в сосуде треугольного или квадратного сечения, а затем перемещались в более крупный сосуд круглого сечения. В нем они продолжали сохранять привычное движение по траектории, повторяющей периметр прежнего сосуда (рис. 1.3).

Рис. 1.3. Привыкание у инфузории туфельки (по Ф. Брамштедту)

Сенсорный уровень

Сенсорный уровень развития психики связан с преобразованием первоначально недифференцированной чувствительности в дифференцированные ощущения. Как показал А.Н. Леонтьев, последние возникают при освоении животными организмами все более сложных и многообразных сред обитания.

Среди других психических процессов ощущения выделяются своей парадоксальной специфичностью. Л.М. Веккер отмечает, что, с одной стороны, ощущение формируется в пространстве нейрофизиологического субстрата и представляет собой упорядоченное множество состояний последнего, а с другой — дает «представление о свойствах объектов именно как собственных свойствах внеположенных по отношению к субъекту предметов».

Таким образом, характерной чертой ощущения является его двойственность, принадлежность одновременно и к физиологическим, и к психическим явлениям. В то же время уже в рамках психических процессов ощущения выступают как явления, по существу примыкающие к эмоциям. Не случайно понятия «ощущать» и «чувствовать» нередко взаимозаменяемы: способность ощущать называется чувствительностью, органы ощущений — органами чувств. Можно сказать о чувстве горечи во рту и об ощущении радости и т.д. Известно понятие «эмоционального тона ощущений» (В. Вундт, П.В. Симонов, В.К. Вилюнас). Все это позволяет говорить о размытости границы между ощущениями и эмоциональными явлениями.

Ощущение можно рассматривать как психофизиологический процесс, состоящий из двух начал: 1) «отпечатка» раздражителя, «упорядоченного множества состояний» нейрофизиологического субстрата и 2) эмоционального эквивалента, выступающего в виде «чувственного представления» (В. Вундт).

Независимо от того, является ли то или иное ощущение контактным, дистантным или обонятельным, оно, с одной стороны, — отпечаток, носитель непосредственной материальной связи субъекта с объектом; с другой стороны, как подчеркивает Л.М. Веккер, оно обладает «объектной специфичностью», которую вслед за В.К. Вилюнасом можно связать с вундтовскими слияниями «простых чувств». В то же время эмоциональное начало ощущения может рассматриваться не как его эмоциональный тон, а в качестве непосредственной составляющей. Согласно распространенным представлениям (У. Джемс, У. Мак-Дауголл, В.К. Вилюнас) в рефлекторных актах инстинктивного поведения между стимулом и реакцией возникает эмоция, которая и служит непосредственным побуждением к действию. Данную трактовку можно с полным основанием распространить и на ощущения, которые, как известно, являются целостными рефлекторными актами. В этом случае вундтовские «чувственные представления» отдельных специфических качеств раздражителей, появляющиеся при ощущениях, могут рассматриваться как первичные элементарные эмоции, возникающие в результате синтезирующего процесса в центральных и эфферентных звеньях соответствующих рефлексов.

Согласно В. Вундту, «простые чувства» образуют одно целое связное многообразие», которое может быть выражено в трех измерениях — возбуждение, напряжение и удовольствие, каждое из которых имеет как положительный, так и отрицательный вектор. В. Вундт приводит доводы, показывающие «непосредственное родство» чувственных тонов различных ощущений: «Нам кажется, что низкие тона соответствуют темным цветам и черному, высокие тона — светлым цветам и белому. Резкий звук, например звук трубы, и цвета из возбуждающего ряда — желтый и светло-красный -- соответствуют друг другу... Подобные же сравнения... делаем мы и тогда, когда различаем теплый и холодный цвета, или говорим: «резкий звук» и «насыщенный цвет» и т.д.».

Несомненная аналогия, даже взаимозаменяемость звуковых и цветовых ощущений хорошо показана В.Г. Короленко в повести «Слепой музыкант». К этому можно добавить такую же аналогию вкусовых и обонятельных, зрительных и осязательных ощущений и т.д. Как известно, слепоглухие от рождения люди тем не менее обладают целостной картиной мира, основанной на имеющихся у них других ощущениях. Все это свидетельствует о взаимозаменяемости ощущений, что обусловлено наличием в них наряду с физиологическим эмоционального начала.

Общая структура жизнедеятельности на сенсорном уровне может быть представлена следующим образом:

Актуализация потребности — фоновая (поисковая) активность — S-E-R — достижение предмета потребности.

S-E-R (стимул — эмоция — реакция) представляет собой рефлекторный акт ощущения с соответствующими эффекторными звеньями. Связь между потребностью и ее предметом усложняется, теперь она включает фоновую активность и целостный рефлекс, развившийся из простейшего «прарефлекса» предыдущего уровня. Меняется и характер фоновой активности. На данном уровне она определяется общей чувствительностью к тем свойствам среды, которые прежде обусловливали собственно активность. Прежняя собственно активная фаза становится фоновой активностью, ее составляющей. Центральной собственно активной фазой становится дифференцированное ощущение с дополнительными эффекторными звеньями.

Отражательный аспект связи субъекта с объектом имеет двойственный характер: с одной стороны, непосредственное взаимодействие с объектом (раздражители — рецепторы), а с другой -- психическое (эмоциональное) начало ощущения, появляющееся вследствие синтеза в центральном и эфферентном звеньях рефлекса. Результат отражения соответственно предстает, с одной стороны, как непосредственный «отпечаток» жизненно значимых свойств объекта в нейрофизиологическом субстрате (внутренний аспект), а с другой — как «чувственное представление» этих свойств (внешний аспект).

Отметим, что на сенсорном уровне связь субъекта с объектом, оставаясь непосредственной, значительно отличается от непосредственного взаимодействия со средой, характерного для предыдущего уровня. Эта связь в несравненно большей степени организуется психическим началом. Уже на уровне недифференцированной чувствительности можно констатировать обусловленность отражения биологической «смысловой связью» (А.Н. Леонтьев), в результате образования которой «соответствующая потребность... как бы «узнает себя» в данном предмете-раздражителе, конкретизируется в нем». На сенсорном уровне эта связь функционально оформляется как целостный рефлекторный процесс, который можно рассматривать в качестве основного общеорганизующего начала жизнедеятельности данного этапа филогенеза.

Между уровнем недифференцированной чувствительности и сенсорным уровнем — уровнем дифференцированных ощущений — лежит долгий путь эволюции. Отражением этого пути являются многие современные животные, находящиеся на промежуточных уровнях развития. К ним относятся большинство кишечнополостных (в том числе гидры, медузы, некоторые актинии), низшие черви и ряд других беспозвоночных. Следует иметь в виду, что все ныне живущие животные в филогенетическом отношении представляют собой боковые ветви эволюционного развития, далеко не всегда совпадающие с выделенными уровнями психического отражения (рис. 1.4).

Рис. 1.4. Современные животные и уровни психического развития в филогенезе

Тем не менее большая группа низших беспозвоночных — высшие (кольчатые) черви, иглокожие, двустворчатые моллюски, брюхоногие моллюски (улитки) и многие другие в целом соответствуют сенсорному уровню психического. В наибольшей степени это относится к большинству видов кольчатых червей.

Двигательная активность кольчатых червей достаточно многообразна и сложна. Локомоция обеспечивается хорошо развитой мускулатурой, состоящей из так называемого кожно-мышечного мешка. Его внешний слой представлен кольцевыми волокнами, внутренний — продольными. При передвижении червь ритмично сокращает продольную и кольцевую мускулатуру, в результате чего попеременно вытягиваются и сокращаются отдельные сегменты.

У кольчатых червей впервые в эволюции появляются парные конечности — параподии. На каждом сегменте имеются парные выросты, обычно снабженные опорными щетинками. Специальные мышцы могут двигать их вперед или назад. Параподии также снабжены органами тактильной и химической чувствительности, имеющими вид щупалец. На головном конце параподии служат ротовыми органами. У многих кольчатых червей, в том числе у дождевого, параподии редуцированы до невидимых невооруженным глазом пучков щетинок, парно расположенных на каждом сегменте. Тем не менее в сочетании с сокращениями кожно-мышечного мешка они способствуют передвижению.

Органы чувствительности типичных представителей сенсорного уровня психики как морфологически, так и функционально дифференцированы слабо. К.Э. Фабри полагает, что первоначально они представляли собой рецепторные клетки с повышенной общей (нерасчлененной) чувствительностью. Согласно принятым представлениям, все органы чувств в филогенезе возникли на основе органов осязания. У наиболее примитивных животных способностью осязания обладают все клетки поверхности тела. Затем (уже у кишечнополостных) появляются скопления специализированных осязательных клеток — первичные органы осязания. Нередко они одновременно выполняют и обонятельную функцию. Морфологическая и функциональная слитность органов осязания и обоняния является характерной особенностью большинства представителей сенсорного уровня развития психики.

В то же время основная жизнедеятельность (добывание пиши) животных данного уровня осуществляется с использованием только одного из органов чувств — осязания, реже обоняния или зрения. Органы зрения у этих животных либо отсутствуют вовсе, либо представляют собой лишь органы светочувствительности, позволяющие отличать свет от тьмы и определять расположение источника света.

Жизнедеятельность большинства кольчатых червей состоит главным образом из врожденных стереотипных программ (заглатывание субстрата, содержащего пищевые компоненты, процеживание воды с мелкими животными и т.п.). Ее можно представить как постоянное повторение одного и того же рефлекторного акта ощущения (обычно осязательного), дополненного соответствующими эффек-торными звеньями (заглатывание, процеживание и т.д.). Легко видеть, что эта монотонная рефлекторная деятельность, практически лишенная ситуативности, является собственно активной фазой жизнедеятельности, отвечающей психическому отражению максимально возможного для данных животных уровня.

Фаза фоновой активности связана у большинства кольчатых червей с поиском субстрата, содержащего пищевые компоненты. В общем случае она не предполагает участия дифференцированных ощущений и, по всей вероятности, обычно осуществляется на основе недифференцированной или слабо дифференцированной чувствительности.

Отметим, что на данном уровне развития психики основная часть жизнедеятельности представлена фазой собственно активности, состоящей из однообразных рефлекторных актов. Необходимость в поисковой активности возникает эпизодически, а в ряде случаев (например, у кольчатых червей, проводящих весь свой жизненный цикл в иле, у дождевых червей в богатых перегноем почвах и т.д.) вообще может не возникать.

Пластичность поведения у животных сенсорного уровня развития психики выражена слабо. Как и для простейших, для них характерна самая примитивная форма пластичности поведения — привыкание. Врожденные реакции на те или иные раздражители, остающиеся без последствий, после многократных повторных воздействий прекращаются. Так, дождевой червь, реагирующий на внезапное уменьшение интенсивности освещения движениями бегства, через определенное количество повторений прекращает эти реакции.

Тем не менее уже на данном уровне появляются зачатки способности к ассоциативным связям, хотя последние формируются с трудом и в ограниченных пределах. В опытах Р. Иеркса дождевые черви помещались в Т-образный лабиринт, где в одном из двух возможных «ходов» получали электрический удар (рис. 1.5). Через 120—180 повторений они начинали постоянно выбирать безопасное направление. Улитки в аналогичных опытах приучались выбирать нужное направление через 60 повторений, запоминая правильное решение на 30 дней.

Рис. 1.5. Научение у дождевого червя (по К.Э. Фабри)

В экспериментах с червями было установлено также, что они способны научиться правильно ориентироваться в лабиринте даже без предварительно удаленных передних сегментов. Таким образом, каждый из сегментов в значительной степени автономно обеспечивает жизнедеятельность животных. Это свидетельствует о еще сравнительно малом влиянии начавшегося процесса цефализации (обособления головной части) на поведенческие акты. Тем не менее определенная роль передних сегментов все же несомненна: после разрезания дождевого червя пополам передняя половина зарывается в землю, совершая такие же координированные движения, как и целый червь, задняя же часть беспорядочно извивается.

Перцептивный уровень

Следующий уровень развития психики — перцептивный. Он связан со способностью животных воспринимать целостные объекты и ситуации. Исследования «перцептогенеза» показали, что он представляет собой стадиальный процесс, включающий ряд промежуточных этапов между ощущением и восприятием целостного объекта (Л.М. Веккер, Б.Ф. Ломов). Можно полагать, что аналогичные переходные фазы характеризовали и процесс формирования перцепта в филогенезе. В обоих случаях эти переходные фазы тесно связаны с различной степенью проявления (в филогенезе — развития) ситуативного внимания.

Действительно, вряд ли можно сомневаться в том, что внимание является необходимым условием восприятия. Но что такое внимание, как не средство, с помощью которого субъект устанавливает связь с объектом?

Отметим, что уже ситуативное внимание, без которого невозможно восприятие, несет в себе элемент эмоциональности, пристрастности. Недаром в любовной лирике «обратить внимание» означает возможную начальную фазу эротических отношений. С проявлением эмоциональности связывал внимание Т. Рибо. Вышесказанное позволяет рассматривать ситуативное внимание как процесс, родственный предметному чувству, как простейшее, элементарное проявление последнего.

Перцептивному уровню развития психики свойственна инстинктивная, обычно состоящая из ряда взаимосвязанных рефлекторных актов деятельность, обусловленная «ключевыми раздражителями». Однако для ее осуществления на данном уровне развития жизнедеятельности необходимо наличие внимания — психического процесса, связывающего субъекта с целостно отражаемыми объектами и ситуациями.

Механизм возникновения внимания можно представить следующим образом. В состоянии актуализации потребности, обусловливающем поисковую активность, увеличивается деятельность сенсорики фонового отражения, что повышает интенсивность «чувственных представлений» свойств объектов за счет увеличения количества участвующих в них «эмоциональных слияний» (В. Вундт). Эта повышенная интенсивность слияния «простых чувств» создает начальную фоновую фазу внимания. Выявление в процессе направляемой фоновым вниманием поисковой активности ключевых раздражителей вызывает фиксацию на объекте. Последняя приводит к дальнейшему резкому повышению деятельности сенсорного отражения, связанной с ней интенсивности «чувственного представления» образа объекта и возникновению собственно внимания и собственно перцептивной фазы отражения.

Переход от сенсорного уровня психического отражения к перцептивному, с одной стороны, является дальнейшим развитием сенсорики — резким повышением числа совокупных ощущений и соответственно сливающихся в «чувственном представлении» «простых чувств», а с другой — диалектическим скачком, вследствие которого становится возможным восприятие целостного объекта.

Таким образом, внимание возникает как психический процесс, осуществляющий объектную фиксацию при восприятии. Помимо собственно фиксации на объекте, оно включает эмоциональную составляющую — эмоцию ощущения ключевого раздражителя, обеспечивающую энергетику процесса внимания и инициирующую соответствующий рефлекторный акт инстинктивного поведения.

В свете изложенного процесс восприятия на перцептивном уровне развития психики можно представить как целостное интегральное ощущение объекта, в котором связь с объектом вместо непосредственного «отпечатка» отдельного свойства выступает как объектная фиксация, осуществляемая вниманием, а эмоциональная составляющая — как «чувственное представление» не отдельного свойства, а целостного образа объекта.

Еще раз подчеркнем, что на данном этапе развития, характеризующемся, в частности, сравнительно ограниченным уровнем энергетики, восприятие связано с центральным собственно активным звеном деятельности. Оно возникает только в рамках тех рефлекторных актов, из которых слагается инстинктивное поведение. Эти рефлексы выступают и как целостные ощущения объектов, на которые они направлены. Восприятие становится возможным лишь на пике эмоциональных всплесков, вызванных ключевыми раздражителями и обусловливающих внимание.

Итак, подобно тому, как на сенсорном уровне центральным звеном жизнедеятельности является рефлекторный акт ощущения, так на перцептивном — рефлекторный акт инстинкта, основная часть которого представлена перцептом. Синтезируемое в этом рефлексе «эмоциональное слияние» («чувственное представление» целостного образа объекта) является непосредственным побуждением к реализации соответствующих эффекторных звеньев, аналогично тому как на сенсорном уровне им является эмоциональный момент ощущения. Но если на сенсорном уровне рефлекторный акт ощущения предстает основой самостоятельной единицы жизнедеятельности, то его аналог на перцептивном уровне обычно является основой одного из звеньев в цепи взаимосвязанных различных по содержанию рефлекторных актов, объединенных общим «биологическим смыслом» и направляемых вниманием. Структура жизнедеятельности на перцептивном уровне принимает следующий вид:

Актуализация потребности — поисковая активность на уровне сенсорной психики — инстинктивное поведение, инициируемое обнаруженным ключевым раздражителем, — достижение предмета потребности.

Как видно, она аналогична структуре предыдущего уровня, однако ее внутреннее строение меняется. То, что на сенсорном уровне было собственно активностью, теперь составляет фоновую (поисковую) фазу деятельности. Собственно активностью, центральной частью деятельности становится инстинктивное поведение, обычно состоящее из ряда взаимосвязанных рефлекторных актов, каждый из которых включает в себя перцепт и дополнительные эффекторные звенья. Отражательная сторона связи субъекта с предметом потребности в целом предстает как последовательный процесс, включающий в себя все осуществляющиеся в ходе инстинктивного поведения перцепты, т.е. ситуативные проявления внимания и «чувственные представления» соответствующих объектов и ситуаций. Можно полагать, что ситуативные проявления внимания, в основе которых, как отмечалось, лежат эмоции, вызываемые ключевыми раздражителями, при этом объединяются подобно последовательному слиянию чувств, описанному В. Вундтом. Этот единый процесс внимания контролирует деятельность на всем протяжении инстинктивного поведения.

Таким образом, если на сенсорном уровне отражательный аспект связи субъекта с объектом имеет двойственный характер, то на перцептивном эта сторона связи в целом осуществляется под общим контролем психического. Совокупность непосредственных материальных взаимодействий с отдельными раздражителями сливается в объектную фиксацию (материальную основу перцепта) только при участии внимания.

Результат отражения, как и на предыдущем уровне, выступает в двух аспектах: внутреннем и внешнем. Но если на сенсорном уровне внутренний аспект представляет собой непосредственный «отпечаток» свойств объекта в нейрофизиологическом субстрате, то на перцептивном его аналог — объектная фиксация, обусловленная вниманием, — является уже психофизиологическим процессом. Внешний аспект результата отражения представляет собой «чувственное представление» уже не отдельного свойства, а целостного объекта. Обусловленное вниманием, оно становится психическим процессом более высокого порядка.

На перцептивном уровне психики получает свое дальнейшее развитие биологическая «смысловая связь». Она проявляется уже в виде сложных программ инстинктивного поведения, направляемого последовательным ситуативным вниманием. Инстинктивное поведение является общеорганизующим началом жизнедеятельности на данном уровне развития психики.

Несмотря на перцептивный характер психического отражения, рассматриваемый уровень развития не предполагает наличия образной памяти. Последняя может появиться лишь при функционировании перцептивного отражения на стадии поисковой (фоновой) активности.

На уровне перцептивной психики находятся три группы животных: членистоногие (насекомые, ракообразные, паукообразные и др.), головоногие моллюски и большинство низших позвоночных (круглоротые, рыбы, земноводные). По выражению К.Э. Фабри, эти группы представляют в мире животных три вершины эволюции, достигшие разными путями уровня перцептивной психики (см. рис. 1.4). Но если для головоногих моллюсков и членистоногих этот уровень оказался конечным, то эволюция позвоночных пошла значительно дальше.

Животные, отвечающие уровню перцептивной психики, представлены огромным числом видов, обитающих во всех средах и в самых различных условиях и поэтому отличающихся бесконечным многообразием морфологии, размеров и характера жизнедеятельности. Тем не менее благодаря самой принадлежности к одному уровню развития психики особенности их жизнедеятельности, органов чувств и организации двигательного аппарата имеют общие характерные черты.

Прежде всего у всех животных данного уровня жизнедеятельность связана с активным передвижением и отчасти манипуляционными действиями. Несмотря на самое различное устройство, двигательный аппарат во всех случаях характеризуется сложным и высокодифференцированным строением. Например, у насекомых, помимо крыльевой мускулатуры имеются мышцы, ведующие движениями туловища, конечностей в целом, отдельных членов конечностей. Характерной чертой животных данного уровня является наличие разнообразных, хорошо развитых органов чувств. В первую очередь это относится к органам зрения, во многом определяющим возможность перцепта, целостного восприятия объектов и ситуаций. Развитыми, сложно устроенными глазами обладают все представители уровня перцептивной психики: членистоногие (особенно насекомые), головоногие моллюски и низшие позвоночные. Другими важными для жизнедеятельности животных перцептивного уровня органами являются органы обоняния и вкуса, слуха и органы осязания.

Фаза поисковой активности осуществляется здесь, как было показано выше, на уровне сенсорики. Благодаря высокому развитию дифференцированных сенсорных функций эти животные характеризуются активным поиском положительных раздражителей. Пространственная ориентация часто осуществляется посредством высших таксисов. При воздействии на животное двух источников раздражения (например, света) движение происходит по равнодействующей, получаемой от выравнивания возбуждения в симметрично расположенных рецепторах. Животное может фиксироваться на одном из источников раздражения и двигаться по направлению к нему. Движение может осуществляться под углом к источнику раздражения (например, по световому компасу, как у перелетных птиц).

В отличие от сенсорного уровня, на котором фаза поисковой активности занимает подчиненное положение, а иногда практически отсутствует, на уровне перцептивной психики ее роль исключительно велика. Это связано с резким усложнением условий обитания и жизнедеятельности и, соответственно, с необходимостью активного поиска пищевых объектов.

Собственно активная фаза, как было показано выше, представлена на данном уровне сложными, обычно состоящими из ряда звеньев программами инстинктивного поведения, внутри которых и проявляется способность животных к целостному восприятию объектов и ситуаций. Вот как описывает постройку норки роющей осой церцерис Ж.А. Фабр:

«...Церцерис (бугорчатой) нужна отвесная поверхность откосов на краю дороги, склоны оврагов и канав, промытых дождем, среди песчаных мест. Благодаря... (этому) она избегает большей части опасностей, которые могли бы угрожать ее галерее... Осе, однако, еще недостаточно, выбрать для устройства жилья отвесный склон. Она принимает и другие предосторожности для защиты от дождей... Если какая-нибудь пластинка песчаника выдается в виде карниза, если в почве встречается естественное углубление величиною в кулак, то насекомое пользуется данным навесом или этим углублением для устройства под ним своей галереи, прибавляя таким образом, естественные сени к своей постройке».

Проявляя способность к разнообразным действиям внутри каждого отдельного звена инстинктивного поведения, животные данного уровня теряют возможность воспринимать целостные предметы и ситуации, если нарушается генетически закрепленная программа, основанная на инициировании звеньев соответствующими ключевыми раздражителями. Еще раз обратимся к наблюдениям Ж.А. Фабра.

Роющая оса бембекс при вскармливании мухами личинки всегда безошибочно находит свою норку, опускаясь при возвращении точно к засыпанному ею перед отлетом входу и раскапывая его. В одном из опытов Ж.А. Фабр после отлета насекомого вскрыл норку с находящейся там личинкой по всей ее длине. Прилетевшая оса «...не изменяет... своего поведения. Она садится на том месте, где был вход. Там она роется, разметает песок, туда возвращается после коротких попыток отойти на несколько сантиметров в сторону.

Мать не обращает на личинку никакого внимания: для нее все равно, что личинка, что камешек, что комочек песка. Этой нежной матери, выбивающейся из сил, чтобы прийти к колыбельке своего питомца, сейчас нужна входная дверь — привычная дверь — и ничего больше. А между тем путь свободен... а на ее глазах корчится личинка, конечная цель ее забот.

После долгих колебаний мать входит, наконец, в канавку — остаток ее галереи. Она идет вперед, потом назад, потом опять вперед, небрежно разметая песок то тут, то там. Вот мать очутилась рядом со своей личинкой... Нет! Бембекс совсем не узнает личинки, он шагает по ней, топчет ее ногами...

Исследовав дно галереи, бамбекс возвращается к порогу, где снова принимается за бесплодные поиски, личинка же продолжает корчиться там, куда ее отбросили толчки матери. Она погибнет без всякой помощи со стороны матери, которая не узнает ее потому, что не нашла привычного входа».

Эти наблюдения показывают главные особенности инстинктивного поведения данного уровня — жесткую последовательность отдельных звеньев и необходимость инициирования каждого из них своим собственным ключевым раздражителем. При обычном ходе вещей прилетевшая с добычей оса оставляет муху у входа в норку, раскапывает его, а затем подтаскивает ее к личинке. Из опыта Ж.А. Фабра следует, что ключевой раздражитель последнего звена связан с предыдущим — раскапыванием входа, являясь, по всей вероятности, каким-нибудь осязательным ощущением.

При отсутствии ключевого раздражителя, запускающего перцептивный процесс, программа данного звена не может быть выполнена. Так как оса не обрела способности к восприятию целостных предметов, она в буквальном смысле слова не видит личинку.

Таким образом, несмотря на сложность и разнообразие содержания врожденных программ жизнедеятельности перцептивного уровня, им свойственна жесткая, фиксированная последовательность звеньев инстинктивного поведения. Внутри же каждого звена, находясь на вершине возможностей своей психики, животное проявляет гибкость и пластичность, способность действовать различным образом в зависимости от возникающих обстоятельств.

Пластичность поведения у животных перцептивного уровня развита несравненно выше, чем у представителей предыдущего. Они способны к приобретению индивидуального опыта и индивидуальному научению. Ассоциативные связи устанавливаются у них намного быстрее и закрепляются намного дольше, чем у животных сенсорного уровня психики. Появляется способность к приобретению устойчивых условных рефлексов.

Однако эта способность ограничена в основном функциональными сферами, типичными для жизнедеятельности конкретных видов. Вне этих сфер способность к научению обычно не проявляется. Таким образом, научение на перцептивном уровне развития занимает подчиненное положение. Основу жизнедеятельности составляют врожденные программы. Именно они определяют ее основное содержание, главную надситуативную линию.

Еще одно отличие от предыдущего уровня связано с появлением ситуативности. Если на уровне сенсорной психики жизнедеятельность характеризуется монотонностью, практическим отсутствием ситуативности, то здесь ситуация приобретает важную роль.

В ситуативных звеньях инстинктивного поведения проявляется способность к целостному восприятию, к перцепту, в них же животное способно к гибкому и пластичному поведению, к использованию индивидуального опыта. Ситуативность, роль ситуации — наряду с определяющим их перцептом — можно считать главным филогенетическим завоеванием данного уровня.