В руках у Василия был прямоугольный предмет с множеством кнопок и цифр, напоминавший пульт от телевизора

- Пожалуй что, присядем, - предложил Василий Емельянович, -трансляция, если всё получится, будет видна вверху, над Зеркалами. Так мне кажется.

Все рассаживались молча. Елена Емельяновна не отрывала взгляда от громадной конструкции под названием «Зеркала Козырева».

Она была в лаборатории впервые и, конечно, её удивляло здесь всё: и само огромное помещение с бетонными столбами, подпирающими высоченный потолок, и обилие необычной техники, и отведённый под кинозал отсек помещения справа, и с десяток компьютеров, но главное – стоящие посреди зала «Зеркала Козырева». Алюминиевые листы выше человеческого роста и неизвестно какой длины были скручены спиралью, создавая своего рода лабиринт, войдя в который, человек отражался со всех сторон сразу. От одного этого можно было сойти с ума! Елена Емельяновна лишь заглянула туда, но войти в лабиринт сплошных зеркал ни за что бы не решилась.

- Ну что, скоро начнётся? – спросила Полина дрожащим от волнения голосом.

- Минуточку, - проговорил Забнин, - прежде чем мы начнём эксперимент, я хотел бы произнести несколько слов. Я намеренно не информировал весь Авторский Коллектив Концепции Общественной Безопасности России. Мы посоветовались с Андреем Климентьевичем и пришли к выводу, что поскольку решение о проведении эксперимента возникло неожиданно, спонтанно и неизвестно – будет ли оно успешным, нет смысла срочно собирать товарищей. Кроме прочего, никто из них не афиширует себя. Это вызвано многими обстоятельствами. Широкой публике неизвестно – являются ли эти люди высокопоставленными личностями, занимают ли они руководящие посты и прочее, и прочее. А посему вначале уместно будет провести эксперимент в узком кругу причастных – вольно или невольно, - тут он мельком глянул на Полину и Елену Емельяновну.

- Без нас вы никуда, – самоуверенно заявила та, - мы с Полей приносим удачу.

- Тем более! – улыбнулся профессор и кивнул студенту, в нетерпении сжимавшему в руках пульт.

- С какого времени начнём? – спросил он.

- Думаю, далеко пока не будем забираться. Давай с Олимпиады в Сочи.

Василий набрал на своём большом, величиной с клавиатуру компьютера, пульте определённую комбинацию цифр.

Все замерли в ожидании. Но ничего не произошло. А затем Зеркала заволокло туманом. Моментально. Неожиданно. Вдруг. После чего клубы тумана с такой же скоростью стали скручиваться наподобие смерчей. Смерчи бежали друг за другом, разрывая сплошное покрывало тумана, в просветах которого на месте Зеркал Козырева появились живые картины.

Это было не видео, не кинофильм, не проекция слайдов – да и откуда бы им было взяться без проектора. Это была живая жизнь! Только в сильно уменьшенном виде.

Лётное поле, приземлившийся «Боинг 777», трап самолёта, по которому спускались люди.

И вдруг прозвучало громогласное: «Добро пожаловать в ад!»

Лётное поле по периметру было оцеплено военными без опознавательных знаков. Каждый из них поднял винтовку и выстрелил. Все прилетевшие люди оказались лежащими лицом кверху с аккуратной дырочкой во лбу.

Вся картина подёрнулась рябью, как на экране старого телевизора, потом появилось в зоне видимости нутро «Боинга». Те же военные втаскивали в салон самолёта тела убитых и рассаживали их по креслам.

Снова рябь и помехи, а потом – и при этом очень отчётливо – зрители настоящего блокбастера увидели технический отсек самолёта. Здесь помимо оружия и каких-то деталей был ещё и брезент. Горы брезента, из-под которого выглядывали двое – мужчина и женщина. Они буквально тряслись от страха.

- Как тебя зовут? – спросила шёпотом женщина.

-Эдик, - стуча зубами, ответил мужчина.

- А меня – Нора. Как ты думаешь, Эдик, что там, в салоне, делают?

- Шумят, смеются, носят что-то тяжёлое, судя по репликам.

- Это я слышу без тебя. Вот посмотреть бы – что они грузят. Может, обратно полетят?

- Я попробую.

- Только будь осторожен.

- Могла бы не предупреждать!

Эдика не было так долго, что женщина, нервничая, что-то бормотала и, кутаясь в брезент, продолжала трястись от страха. Рядом валялся дорожный саквояж, а небольшую сумочку дама бережно прижимала к груди.