Опыт развития культурно-исторической концепции

Перспективы развития культурно-исторической концепции, критический анализ ее отдельных положений, выявление нового образа психологической реальности и ее развития в онтогенезе составляют содержание современного этапа становления возрастной психологии, но теперь уже как психологии развития.[24]

В начале 1990-х гг. начался фактически новый период в истории всей российской психологической науки. В стране происходит смена общественного строя и одновременно слом господствующей идеологии. Марксизм перестал быть единственным мировоззрением, определяющим все стороны жизни общества. Наука, в том числе и психология, освободилась от необходимости разрабатывать теоретические проблемы на догмах марксистско-ленинской философии. Для наук об обществе и человеке освобождение от государственной, обязательной идеологии имеет поистине эпохальное значение, создает, по словам Л. С. Выготского, новую ситуацию их развития.

Своеобразие этой ситуации связано с появлением принципиально новых подходов, новых взглядов на, казалось бы, традиционные психологические предметы и явления; а главное – с необходимостью поиска подлинно научных, а не идеологических аргументов в споре с оппонентами. В стране изданы многие запрещенные ранее научные труды, излагающие немарксистские или антимарксистские взгляды на проблемы общества и человека. Для психологии развития открылись новые горизонты, она столкнулась с необходимостью критического анализа собственных теоретических оснований, учета иных подходов к проблемам психического развития человека.

Современные разработки проблем психологии развития осуществляются в условиях кардинальной перестройки всех сфер общественной жизни, в том числе и образования. Изменение социально-экономических и общественных условий, ценностных оснований и целевых ориентиров жизни существенно изменяет характер межпоколенных отношений; а соответственно с позиций культурно-исторической концепции все это принципиальным образом влияет на особенности психического развития современных детей. И в этом заключается своеобразный вызов нашего времени психологу развития – как исследователю, так и психологу-практику.

Несомненно, что сегодня требуется подлинно культурная позиция в исследовании психологических проблем: свободная ориентация в достижениях мировой психологии и тщательное восстановление широкого полипредметного контекста уже на этапе постановки той или иной проблемы. Психологическое исследование по преимуществу становится комплексным, втягивающим в себя способы познания многих других наук (философии, социологии, педагогики, антропологии и др.)

Предельно широкий подход к психологии развивающегося человека предложен В. П. Зинченко и Е. Б. Моргуновым.[25]Исходной основой при построении новой психологии развития для авторов выступило соотношение категорий «цивилизация – культура», различение которых является достаточно распространенным в гуманитарных науках. Сопряженными с образом цивилизации являются понятия популяции, государства, производства; с образом культуры – личность, общество, творчество. Различение цивилизации и культуры является общепризнанным и проявляется во всех сферах жизни человека, в том числе в науке и в ее отдельных отраслях.

Основные направления и школы в психологии, по мысли авторов, в большей степени ориентированы на цивилизационную парадигму и в меньшей – на культурную. Вершинная теория в отечественной психологии – культурно-историческая концепция Л. С. Выготского – опирается преимущественно на культурную традицию в науках о человеке. Вместе с тем в этой концепции есть и цивилизационная составляющая; в частности, мысль о том, что внутренний мир человека формируется путем интериоризации инструментально-смыслового содержания культуры, что культура как бы заполняет внутреннее пространство индивида, вытесняя и преобразуя его натуральные (наличные, сложившиеся, обыденные и др.) психологические структуры.

На положении о присвоении культуры (а точнее, ее социально нормированного, деятельностного содержания) строится и психологическая теория А. Н. Леонтьева. «При такой трактовке процесса развития, как присвоения или усвоения человеческого опыта, практически не остается места для саморазвития, самостроительства, самоопределения личности и проявления какой бы то ни было ее автономии, для подлинной активности сознания».[26] Это совершенно четкая и точная характеристика культурно-исторической концепции в ее сугубо деятельностной проекции.

В. П. Зинченко и Е. Б. Моргунов считают, что одной из неотложных задач современной психологии развития и одновременно точкой ее роста является содержательный синтез культурно-исторической концепции Л. С. Выготского в ее классическом варианте и деятельностной теории А. Н. Леонтьева как одной из исторических интерпретаций этой концепции. Авторский синтез этих психологических систем нашел свое выражение в ряде принципов, характеризующих процессы психического развития человека в детском, подростковом и юношеском возрасте.

1. Творческий характер развития. Главным в развитии должно стать не усвоение опыта, а его порождение.

2. Ведущая роль социокультурного контекста развития. Программы обучения и воспитания детей должны быть наполнены культурными и историческими контекстами и параллелями.

3. Ведущая роль сензитивных периодов развития. Важно осваивать определенное культурное содержание в наиболее благоприятный для этого период и строить этот процесс на основе возможностей организма ребенка.

4. Совместная деятельность и общение как движущая сила развития, как средство обучения и воспитания.

5. Ведущая деятельность, законы ее смены как важнейшее основание периодизации детского развития.

6. Зона ближайшего развития как метод диагностики способностей и возможного шага развития детей.

7. Амплификация детского развития как необходимое условие разностороннего воспитания ребенка.

8. Непреходящая ценность всех этапов детского развития. Каждый период детской жизни вносит свой вклад в процесс развития и должен быть прожит полноценно.

9. Принцип единства аффекта и интеллекта, или принцип активного деятеля. Программы обучения должны быть ориентированы на развитие не только интеллекта, но эмоциональной сферы личности.

10. Опосредствующая роль знаково-символических структур в образовании связей между предметами и действиями. Символизация должна стать принципом развития ребенка.

11. Интериоризация и экстериоризация как механизмы развития и обучения. В развитии важны переходы от внешнего к внутреннему и от внутреннего к внешнему.

12. Неравномерность (гетерохронность) развития и формирования психических действий. Этот принцип особенно важно учитывать при разработке норм развития и диагностики его уровня.

Одну из перспективных попыток построить введение в психологию развития в традиции культурно-исторической концепции Л. С. Выготского предпринял Б. Д. Эльконин.[27]С первых страниц своей работы он четко заявляет, что она является «введением именно в психологию развития, а не в детскую, возрастную или педагогическую психологию, и поэтому в ней нет систематического развертывания их оснований».[28]Автора интересует онтология развития; он считает, что развитие есть, существует, является неким особым бытием. Фиксация бытия развития осуществляется во всех теориях психического развития, вопрос же заключается в том, как оно есть, как возможно развитие? И автор отвечает: оно существует как акт развития, как переход от одного состояния к другому. Здесь, следовательно, не обсуждается вопрос: что есть развитие? как его определить категориально? И не рассматриваются вопросы: что развивается? какая психологическая реальность является объектом развития?

Работы Б. Д. Эльконина впервые в отечественной психологии позволяют четко различить «реальность развития» и «развитие реальности», акт развития и ход развития, единицу развития и объект развития, которые в традиционной возрастной психологии не различались, да и сегодня все еще продолжают не различаться. Все эти сугубо теоретические и, казалось бы, совершенно абстрактные рассуждения имеют тем не менее глубокий практический смысл при построении точного педагогического действия – того действия, с помощью которого совершается акт развития (сам переход в новое состояние или на новый уровень), и того, с помощью которого обеспечивается общий ход развития некоторой психологической реальности на всей линии онтогенеза.[29]

В не менее плодотворной форме ставятся и обсуждаются проблемы психологии развития в цикле исследований Г. А. Цукерман, которая предприняла смелую попытку выстроить одновременно и психологию, и педагогику саморазвития человека.[30]Основной вопрос книги «Психология саморазвития: задача для подростков и их педагогов» выражается так: когда растущий, взрослеющий человек становится (и в принципе имеет шанс стать) субъектом своего собственного развития? Вопрос ведь не в том, в какой период жизни мы – посторонние (педагоги, взрослые) – из внешней позиции назначим этот срок. Принципиально важно, когда сам человек начинает переживать, обнаруживать момент встречи с самим собой, когда он начинает относиться к своей жизни как к предмету практического преобразования – планирования и проектирования своего пути. То, что такого с человеком может и не произойти, слишком хорошо известно и слишком часто встречается. Но ведь со многими эта встреча случается. Когда? Как? И что делать в этом случае?

Г. А. Цукерман пишет: «Открытие собственного “Я” на социальном, личностном, экзистенциальном уровнях – это поиск своего места в системе человеческих отношений, идентичность, ощущение себя автором… творцом собственной биографии – так далекие друг от друга психологические концепции, которые, используя различные термины, определяют основное событие отрочества, происходящее на границе детства. Религия давно определила данное явление как второе, экзистенциальное рождение души. Именно на этом рубеже ребенок из объекта забот становится субъектом собственной жизни».[31]Способность к саморазвитию является слишком драгоценным даром, чтобы позволить ему распылиться или быть похищенным в житейской сутолоке. Именно поэтому так необходимы сегодня психология саморазвития, умеющая чутко улавливать самые слабые симптомы зарождения этой способности, и педагогика саморазвития, способная сберечь ее как ценность и утвердить как норму жизни человека.