IV. Основные препятствия к развитию духовной жизни монаха

Соблазны и их влияние на инока. На духовном пути каждого инока встречается много различных соблазнов. Каждый человек в силу своей греховности, находясь вбли­зи соблазна, непременно ощутит в своем падшем естестве сочувствие к нему, и в душе его надолго останется впечат­ление, произведенное соблазном.

Инок, живущий в монастыре, подвергается соблазнам, возникающим для него в стенах обители, и соблазнам, про­никающим в обитель из мира. От последних иноку легче оградить себя, но как первые, так и вторые нередко требу­ют много усилий со стороны инока, чтобы не подвергнуть­ся их порабощению. Соблазны действуют на человека по-разному. Иногда впечатление от соблазна очень быстро дей­ствует, мгновенно омрачает ум, изменяет расположение сердца и ввергает свою жертву в падение. Чаще впечатле­ние от соблазна первоначально бывает даже незамечено, но, постепенно развиваясь и усиливаясь, оно может возоб­ладать над жертвой.

Нередко ничтожное греховное впечатление, вольно или невольно воспринятое иноком, является началом тяжкого греховного падения. Каждый инок, зная восприимчивость своей греховной природы к соблазнам и пагубность их вли­яний, должен стараться всеми мерами ограждать себя от них. Епископ Игнатий, основываясь на собственном долго­летнем опыте монастырской жизни, советует каждому хри­стианину, решившемуся вступить в монастырь, избрать себе в местожительство обитель наиболее уединенную и удален­ную от соблазнов мира.

Пред человеком, желающим уйти в обитель, может воз­никнуть соблазн вступить в монастырь, пользующийся гром­кой славой среди мирских людей по причине внешних пре­имуществ и благочестия устава. Но в таких обителях его ждет следующая духовная опасность. Тщеславие, прису­щее всему монастырю с громкой известностью, невольно заразит и вновь поступивших в него; от тщеславия и созна­ния вещественных преимуществ своей обители может по­явиться презрение к братиям других монастырей, а отсюда зарождение гордости, которая отнимает возможность ино­ческого преуспеяния, основанного на смирении и любви. Бедная обитель, удаленная от всех соблазнов мира, — драго­ценное пристанище для инока, желающего оградить свою духовную жизнь от многих искушений.

Нередко в иноке восстает лютая брань от соблазнов, ви­денных им очень давно и, казалось бы, уже изгладившихся из памяти. Подобные брани инок должен переносить с твер­достью, зная, что они возбуждаются врагом нашего спасе­ния — диаволом и со временем пройдут, когда ум очистит­ся молитвою. Своим священным долгом Преосвященный Игнатий считал сообщить мудрый совет, который он слы­шал от достойных уважения старцев. В этом совете заклю­чается непременное условие избежания соблазнов, которые встречаются на жизненном пути инока. Упомянутые стар­цы говорили монахам и мирянам: «В наше время, в которое так умножились соблазны, должно особенно внимать себе, не обращая внимания на жительство и дела ближних и не осуждая соблазняющихся, потому что тлетворное действие соблазна удобно переходит от увлеченных соблазном на осуждающего их»[1913].

Винопитие. Не случайно владыка Игнатий, перечисляя соблазны, на первом месте ставил вино.

Винопитие — соблазн, который губит множество мир­ских людей, проникает он и в обители. Люди, подвержен­ные этой слабости, нередко идут в монастыри с намерением воздержаться от нее, но навык берет над ними свое, и мона­стырские стены не удерживают их от этого порока. Епис­коп Игнатий со скорбью пишет, что некоторые благочести­вые люди, с прекрасными качествами души, бывают под­вержены этой слабости, свои падения они горько оплакивают в уединенной келье, их слезы и раскаянье люди не видят, но всем видны падения, от которых происходит большой соблазн среди мирян.

Вино, употребляемое иноком даже в малом количестве, возбуждает в нем плотские страсти, порождает многосло­вие и другие пороки. Пагубно винопитие и тем, что уничто­жает скромность и приводит инока к свободному обращению с ближними, вредные последствия которого среди мир­ских людей зачастую не замечаются. Для инока, попустив­шего себе свободное обращение, последствия его могут быть весьма плачевны. Епископ Игнатий пишет: «Особенное вни­мание должно обратить на то, чтоб отучиться от свободы обращения с людьми, свободы, столько одобряемой и столько любимой в светском обществе. В наше время многие, при­выкшие к свободному обращению в мирской жизни, сохра­няют его в монастыре, другие, уже вступив в монастырь, стараются приобрести его, находя в нем что-то особенно привлекательное. Вредные последствия свободного обра­щения... гибельны»[1914].

Предостерегая иноков от свободного обращения, влады­ка Игнатий говорит, что оно бывает причиной ссор, гнева, памятозлобия, возжигает сильно блудную страсть и часто переходит в величайшую дерзость и наглость. Каждый инок должен внимательно следить за собой, чтобы не увлечься соблазном свободного обращения, которое первоначально кажется невинным и безвредным, но, получив развитие, пресекает духовное совершенство инока и вовлекает его в тяжкие пороки, из которых Преосвященный особенно вы­делял памятозлобие. Памятозлобие, укрепившись в душе человека, производит в ней страшное опустошение. Оно делает свою жертву неспособной к любви к ближним, а в высшем своем развитии приводит к отречению от Бога.

Опасно для инока свободное обращение со своими собратиями, но еще более гибельно свободное обращение и близкое знакомство с женщинами. Епископ Игнатий никог­да не порицал и не унижал женский пол. Он считал, что женщина почтена Богом образом Божиим наравне с муж­чиною, что она так же искуплена бесценною Кровию Хрис­та Спасителя и составляет вместе с мужским полом одну новую, обновленную тварь о Христе. Также никогда Вла­дыка не высказывался и против супружества. Он знал, что в тела мужа и жены вложена невидимая сила, влекущая их друг к другу, и что соединение полов естественно падшему естеству.

Но в то же время знал Владыка и то, что Иисус Христос вернул падшему естеству способность к девству и безбрачной жизни, и что безбрачная жизнь и девство почтены выше брака. И во все времена Церкви Христовой были люди, которые проводили возвышенный образ девственной или безбрачной жизни. Большинство святых, прославляемых Святой Церковью, проводило девственный или безбрачный образ жизни.

Каждый монах при пострижении в числе других обетов дает обет проводить безбрачный образ жизни, с Божией помощью намеревается победить свое падшее естество. Дев­ство вышеестественно, как вышеестественны все евангель­ские добродетели. Желающий сохранить свое тело в дев­стве должен непременно держать его вдали от тела, соеди­нения с которым требует естество.

Истинные иноки всех времен тщательно хранили себя от знакомства с женским полом. В древних монастырях вход женщинам был воспрещен, так же как и мужчинам в женс­кие монастыри. На Афонскую Гору и поныне доступ имеют только мужчины. Святые отцы-иноки первых времен хрис­тианства строго соблюдали правило не встречаться с жен­щинами, так поступали они не по произволу, а познав на опыте, какое сильное впечатление на долгое время может оставить образ женщины. Это влияние бывает тем сильнее, чем слабее намерение инока, с которым он стремится побе­дить свое естество. Частое общение с женщиной может ввер­гнуть в падение не только юного инока, но даже старца, убеленного сединами. Епископ Игнатий пишет: «Такова сила соблазна, когда пред ним встанет инок лицом к лицу. Дар исцелений не остановил от впадения в блуд; тело, умерщв­ленное для греха страстию, недугом и продолжительным иноческим подвигом, снова ожило, будучи подвергнуто не­престанному и частому действию соблазна»[1915].

В то время, когда инок общается с женщиной, он часто не замечает впечатления, которое производит она в его душе, но когда инок остается один, то впечатление, усвоившееся душе, иногда внезапно восстает в нем и производит лютую блудную брань. Во свидетельство такого действия впечат­лений, полученных при общении с женщиной, владыка Игнатий приводит признание блаженного Иеронима, кото­рый когда жил в Риме, встречался со многими набожными женами и девицами, не чувствовуя ни малейшего любостра­стного движения ни в воображении, ни в теле. Когда же он удалился в пустыню и жил в полном уединении, тогда нача­ли в его воображении всплывать образы виденных им прежде жен, и в старческом теле, изнуренном многими трудами, стали появляться юношеские вожделения.

То, что совершилось с блаженным Иеронимом и было им с помощью Божиею преодолено, может совершиться и с каждым иноком в той или иной степени.

Преосвященный Игнатий говорит, что особенно легко подвергаются влиянию впечатлений чистые души, не по­знавшие греха на деле. Он уподобляет их лакированным дорогим столам, стоящим в гостиных знатных людей,— каждая маленькая царапина на таком столе бывает сразу примечена и уменьшает достоинство всего стола.

Некоторые иноки, находясь в общении с женщинами, утверждают, что не терпят никакого вреда. Епископ Игна­тий считает, что эти иноки либо говорят неправду, либо проводят крайне рассеянный образ жизни и не замечают вреда, который со временем может уготовить им верную погибель. Владыка приводит сравнение преподобного Се­рафима Саровского, который инока, живущего благочестно и сохраняющего целомудрие, сравнивает с незажженной восковой свечой. Если этот инок будет часто вращаться среди женщин, то он уподобляется той же свече, но постав­ленной среди других горящих свечей. От тепла, которое исходит от зажженных свечей, незажженная свеча начнет таять. Так и сердце инока, говорит преподобный, непре­менно должно подвергнуться расслаблению от частого об­ращения с женским полом[1916]. Знакомство с женщинами не всегда оканчивается для инока впадением в явный грех, но всегда связано с расстройством и бесплодием его духовной жизни. Оставленный благодатию Божиею инок бесстрашно начинает нарушать все заповеди и законы, предаваясь тяж­ким плотским падениям[1917]. Тонкий знаток падшей психоло­гии человеческого естества Преосвященный Игнатий пи­шет: «В женщине преобладает кровь, в ней с особенною силою и утонченностью действуют все душевные страсти, преимущественно же тщеславие, сладострастие и лукавство.

Последнею прикрываются две первые... Оказавшись спо­собными вывести Адама из рая, при посредстве лести и обольщения,...они и ныне продолжают обнаруживать и до­казывать эту способность, выводя покоряющихся им ино­ков из благочестивой жизни, как из рая»[1918].

Инок должен любить всех людей любовию духовной, заповеданною Евангелием, и он сможет иметь ее только в том случае, если будет избегать короткого знакомства с женщиною, которая может воспламенить в нем любовь плот­скую и лишить этим духовной. Только сохраняя благора­зумное, строгое отношение к женщинам, инок сможет до конца дней своих сохранить свое девство.

Во все времена люди, живущие плотью, а не духом, ут­верждали, что девство или состояние безбрачия неестествен­но человеку. Епископ Игнатий говорит, что «свойственно каждому человеку судить по собственному опыту. Неизвест­ное и неиспытанное представляется невозможным (для лю­дей плоти), а известное и испытанное представляется при­надлежностью всех». Безбрачная жизнь неестественна пад­шему естеству, но вполне возможна естеству, обновленному Богочеловеком Христом; при этом естество остается таким же естеством человеческим, но ощущения его изменяют­ся — из плотских становятся духовными. Говоря об этом, Владыка приводит следующее прекрасное сравнение: «Бу­мага, пропитанная маслом, не принимает уже в себя воды, не потому, чтоб естество бумаги изменилось, но потому, что способность ее насыщена иным веществом, не имею­щим физического сродства с водою»[1919], так и каждый монах, напитавший свою душу исполнением заповедей Христовых, становится способным к безбрачной жизни.

Вещелюбие и сребролюбие. Христос Спаситель сказал: «Идеже бо есть сокровище ваше, ту будет и сердце ваше» (Мф. 6. 21). Эти слова Господа относятся ко всем христиа­нам, но особенно они приложимы к каждому монаху.

Епископ Игнатий учил, что инок, имеющий деньги или дорогие вещи, по неотразимому закону перестанет иметь надежду на Бога и обратит ее к имуществу. Пристрастие к вещам или деньгам есть ужасный порок, который, постепенно развиваясь, может привести свою жертву даже к отрече­нию от Бога. Сердце вещелюбца делается постепенно жесто­ким и чуждым духовных ощущений, как жестко и бесчув­ственно вещество. Это вещество может стать для инока идо­лом, отдавшись которому всем сердцем, он может совершенно оставить Бога.

Епископ Игнатий пишет, что инок, проводящий внима­тельный образ жизни, легко может заметить, что при полу­чении им денег или какой-либо ценной вещи в его сердце сразу же появится упование на это имущество, а надежда на Бога ослабнет. Если сразу же не пресечь это гибельное упование, то оно перейдет незаметно в привязанность к имуществу, а привязанность обращается в страсть. Инок, подверженный страсти вещелюбия или сребролюбия, неза­метным образом отрекается от Христа в своем сердце, хотя его уста и исповедуют Его.

Сребролюбие и тесно связанное с ним вещелюбие унич­тожают в человеке веру в Бога, поэтому Священное Писа­ние называет его корнем всех зол (1 Тим. 5. 40).

Каждый инок, чтобы уберечь душу свою от этой пагуб­ной страсти, должен с первого же дня вступления в обитель пребывать в нестяжательности, довольствуясь во всем лишь необходимым: избегать излишества в одежде, в келейной обстановке и в деньгах.

Человеческая слава. Христос Спаситель сказал: «Горе, когда добре рекут вам вси человецы: по сим 6о творяху лжепророком отцы их» (Лк. 6. 26).

Сердце каждого человека столь немощно, что не может хладнокровно слышать похвалу от людей. Похвала, приня­тая иноком, непременно порождает в его сердце тщеслав­ное чувство, невольно побуждает его думать о себе, что он «нечто», а это начало гордости.

Похвала питает гордость человека, гордость же ненасыт­на, она все более и более начинает жаждать славы челове­ческой, а чтобы получить ее, человек встает на путь челове-коугодия. Принятие иноком славы человеческой делает его сердце неспособным к вере во Христа и к деятельности во славу Божию. Все, что бы ни делал такой инок, он старает­ся делать напоказ людям, чтобы получить их похвалу, и это чувство может настолько возрасти в нем, что он совершенно забудет о Боге и о той награде, которую получит от Господа каждый истинный раб Божий, потрудившийся для славы Божией, для блага своих ближних, а не для суетной челове­ческой славы.

Епископ Игнатий пишет, что «начало тщеславия и сла­волюбия основывается на ложных понятиях о мнении и силе человеческой, суетных, кратковременных, переменчи­вых, ничтожных. Путь искателя славы человеческой — постоянное и разнообразное человекоугодие. Правильно или неправильно, законно или незаконно это человекоугодие, до того дела нет искателю человеческой славы, лишь бы оно достигло своей цели»[1920].

Истинные подвижники всех времен старались избегать человеческой славы, как смертоносного яда. Промысел Бо­жий ради духовной пользы подвижников никогда не попус­кал им постоянно пребывать в земном благополучии и сла­ве, но всегда премудро срастворял их многими вольными или невольными скорбями.

Епископ Игнатий говорит, что постоянно употребляемая сладкая пища повреждает желудок, так и человеческая сла­ва, не растворенная скорбями, повреждает душу. Как от постоянной ясной погоды, не прерываемой дождями, увя­дают травы, а в плодах заводятся черви, так и от постоян­ного земного счастья слабеют добрые наклонности челове­ка, а в душе появляются сомнение, гордость и блудные вожделения[1921].

Чтобы сохранить великих мужей, которым вверено вы­сокое служение в Церкви, от душевного повреждения, Гос­подь посылал им гонения, бесчестия, поругания и многие другие скорби. Предостерегая инока от славолюбия, Пре­освященный Игнатий цитирует преподобного Исайю От­шельника, сказавшего: «Прилежно внимай себе, чтобы тебе удаляться желания власти, чести, славы и похвалы, как язвы, смерти и погибели душевной, как вечной муки». Разъясняя эти мудрые слова отшельника, владыка Игнатий говорит, что внимательное рассмотрение себя и человече­ства убеждает в справедливости совета преподобного. Стрем­ление к человеческой славе сводит инока с тесного, спаси­тельного пути, который указал всем Своим последователям Иисус Христос и по которому прошел Он Сам. Тесный и прискорбный путь и учение о нем делается для сочувствую­щих человеческой славе совершенно не приемлемым, и они насмехаются над ним и над возвещающими его, подобно фарисеям, которые, будучи миролюбцами, смеялись над учением Христа о самоотвержении. Но, кроме этого уче­ния, нет другого пути, ведущего в Небесное Царство[1922].

Если же судьбы Божий поставят инока на высоту, свя­занную с несением земных санов и почестей, то Владыка советует ему, чтобы он умолял прилежно и со слезами Гос­пода, чтобы земное величие не имело влияния на его образ мыслей, не доставило ему «высокого ока на ближних» и не вселило в него гордости.

Помыслы и борьба с ними. Как разнообразен грех, так разнообразны и помыслы, восстающие на подвижников. Одного борет помысл уныния, другого — отчаяния, третье­го одолевают хульные помыслы и т. д. Вражеский помысл иногда имеет личину праведности и несомненной пользы и бывает столь тонок, что даже опытные подвижники не все­гда сразу могут определить, из доброго или злого источни­ка происходит занимающий их помысл. Известны случаи, когда лукавые помыслы борют подвижников в течение весьма продолжительного времени, и только особая милость Божия помогает им распознать вражеское действие в своих помыслах и избавиться от них.

Греховные помыслы свойственны падшей человеческой природе, а возбуждаемые темной силой, они внезапно при­ступают к иноку и приводят его в полное душевное рас­стройство. Зная это, Владыка советовал своим пасомым не ужасаться восстанию помыслов, не входить в тонкое разби­рательство их, но сразу же со смирением отвергать их.

Из способов борьбы с помыслами молитва имеет особое значение, но часто помыслы восстают на инока с особой силой и при молитве. Они рассеивают его ум и стремятся совсем отвлечь от молитвы и лишить ее внимания и этим сделать бесплодною. Если инок молится и восстанут на него помыслы, он должен сразу же отвергнуть их и стре­миться ввести свой ум в слова молитвы. Внимательная молитва со временем сделает его неприступным для враже­ских помыслов.

Особенно тяжка для каждого инока бывает брань с помыс­лами скорби и печали. Верным средством борьбы с ними епископ Игнатий считал благодарение Бога за все Его неиз­реченные милости, приносимые от сердца сокрушенного и смиренного. Одной старице Владыка писал: «Благодарени­ем Богу отгоняются помыслы скорбные, при нашествии та­ких помыслов «благодарение» произносится в простых сло­вах, со вниманием и часто, доколе не принесется сердцу успокоение. В скорбных помыслах никакого нет толку: от скорби не избавляют, никакой помощи не приносят, только расстраивают душу и тело. Значит, они от бесов — и надоб­но их отгонять от себя... «Благодарение сперва успокаивает сердце, потом приносит ему утешение, впоследствии и небес­ное радование — залог, предвкушение радости вечной»[1923].

С особенной подробностию раскрывает Преосвященный Владыка способ борьбы при нашествии скорбных помыс­лов в письме к «Отцу, постигнутому скорбными обстоя­тельствами». Со свойственной Владыке поэтичностью, упот­ребляя различные сравнения, он раскрывает значение скор-бей для христианина и предлагает совет, как побеждать помыслы печали. «Чрез мрачную, глубокую пропасть скорбей, — пишет Святитель, — внезапно открывшуюся перед вами, перенеситесь на крыльях веры! Не испытывайте воли недоверчивою стопою размышления человеческого, идите смело по ним мужественными ногами веры — и обратятся под ногами вашими мягкие, влажные волны в твердые мра­морные или гранитные плиты.

...Для верного успеха в невидимой брани с князьями воз­душными... нужно взяться за оружие... Вот оружия, кото­рые святое буйство проповеди Христовой вручает рабу Хри­стову для борьбы с... мрачными помыслами и ощущениями печали, являющимися душе в образе страшных исполинов, готовых стереть ее, поглотить ее:

1-е слово: «Слава Богу за всё».

2-е слово: «Господи, предаюсь Твоей Святой Воле, и буди со мною Воля Твоя».

3-е слово: «Господи! Благодарю Тебя за всё, что Тебе благоугодно послать на меня».

 

4-е слово: «Достойно по делам моим приемлю; помяни мя, Господи, во Царствии Твоем».

Эти краткие слова, — пишет Владыка, — заимствованные, как видите, из Писания, употреблялись преподобными ино­ками с превосходным успехом против помыслов печали...»[1924].

Когда придет помысл печали, епископ Игнатий рекомен­дует произносить от всей души и от всей крепости один из вышеозначенных стихов. При этом нужно не горячиться, а произносить тихо, неспешно и до тех пор, пока помыслы не удалятся совершенно, пока сердце не известится о прише­ствии благодатной помощи Божией. Далее Владыка пишет, что изгнанные помыслы со временем опять могут прибли­зиться, и опять нужно браться за указанное оружие и изго­нять помыслы. Помыслы также быстро исчезают, если инок будет сразу же открывать их с чувством покаяния и сокру­шения старцу или духовнику.