Состояние городов и общей техники

I. ВОДОСНАБЖЕНИЕ НА РУСИ X—XVI СТОЛЕТИЙ

СОСТОЯНИЕ ГОРОДОВ И ОБЩЕЙ ТЕХНИКИ

одоснабжение Киевской Руси, русских княжеств в период феодальной раздробленности и во время: образования русско­го многонационального централизованного феодального гоь-сударства, естественно, прежде всего развивалось в городах 'и, конечно, зависело как от их состояния, так и от уровня общей тех­ники.

Уже)в X—XIII столетиях на Руси было много городов. Летописи многократно упоминают о различных существовавших в эту пору горо­дах и о построении новых. До татарского нашествия насчитывалось около 350 городов, а специальные исследования определяют количество их даже в несколько тысяч¹².

Города в 'большинстве были невелики, с разбросанной деревянной за­стройкой, незначительным населением. Но потребность в воде для хо­зяйственно-питьевых целей всегда являлась первейшей. С древнейших времен русский народ любил мыться в бане. Под 1089 г. летопись упо­минает о постройке в Переяславле даже каменной общественной бани: «и строенна 'баня камена, сего же не бысть преже на Руси» ¹³'.

Рост городов, развитие каменного строительства и, в первую оче­
редь, городового (крепостных стен, башен) усложняли вопрос водо­
снабжения. Особую остроту он приобретал при осаде городов, что бы­
ло очень часто в условиях многочисленных феодальных войн. Естест­
венно, что об обеспечении водой думали уже при постройке города,
выбирая место для него у надежного водоисточника. 'С незапамятных
I,, времен устраивали славяне рытые колодцы; но так как города по
₁₍ " военным соображениям располагались на высоких отметках, то под-
'$ земные воды нередко находились на большой глубине, что затрудняло
'> рытье колодцев. Поэтому приходилось делать длинные тайники к во-

доисточникам, находившимся у подножья холмов, вне города, маскиро­вать водозаборные устройства (рис. 1). Естественное желание прибли­зить воду к городу — подвести ее каналом, соорудить водопро­вод или что-либо другое, обеспечивающее надежное водоснабжение, не могло быть осуществлено вследствие сложности гидротехнических ра­бот; кроме того, напорных труб и насосов в то время еще не было.

Наиболее совершенное водоснабжение могло быть в /крупных горо­дах с относительно высоким уровнем строительной и общей техники. Киевское государство, находившееся на великом пути «из варяг в гре­ки», имело оживленные сношения с Западной Европой, Византией, Ду­найской Болгарией,' странами Востока. Походы князей.Олега и Игоря на Константинополь, договоры Руси с греками, вмешательство велико­го князя Владимира в дела Византии, крещение Киевской Руси, — все это повело к распространению в ней просвещения и внедрению более высокой техники.

В 996 г. в Киеве построена каменная десятинная церковь; в 1037 г, сооружаются каменные стены города и такой же Софийский собор. По

немецкому летописцу

Дитмару, в Киеве в XI е.
было до 400 церквей и
восемь больших торговых
площадей. В это время
здесь велось большое
строительство. В Киев­
ской Руси прокладывают­
ся также дороги. В 1115 г.
построен мост через.
Днепр. Адам Бременский
называет Киев вторым
Рис. 1. Тайник к воде. Константинополем¹⁴. В

XII в. в этой «матери го­родов русских» работают живописцы-греки, врачи-армяне, литейщики. Строится большое количество каменных церквей под руководством своих русских зодчих, среди которых особенно выделялся тысячский Петр Милонег. Он строил, по свидетельству летописи, «ни от кого же помощи требуя, но сам».

Разнообразное строительство велось в это время и в Новгороде-на-Волхове. Он давно имел торговые связи с Византией и Западной Евро­пой и в XI в. был уже крупным городом. В конце XII в. новгородцы (Добрыня Ядрейкович, Стефан Новгородец) в своих культурных сно­шениях с Царьградом даже описывают, между прочим, водопроводы Софийского собора, палат и бань византийского патриарха¹⁵.

В Новгороде имелось немало своих строителей. Среди них упомянем Симеона Дыбачевича, Алекса Михайловича, братьев Коснятиных с Дмитрием, Вечеслава Прокшинича.

Русские мастера самостоятельно выполняли сложные работы. Когда в 1194 г. пришлось ремонтировать обветшалую Суздальскую церковь, она «покрыта бысть оловом от верха до камар и до притворов... не ища мастеров от немець (т. е. иностранцев), но налезе мастеры от клеврет св. Богородицы и своих, иных олову льяти, иных крыти, иных известью белити».

Вследствие расположения в болотистой местности Новгород-на-Волхове испытывал большие неудобства от избытка воды. Поэтому здесь раньше, чем в феодальных городах Западной Европы, стали устраивать мостовые; весьма давно возник и вопрос об осушении поч­вы. Мощение улиц производилось деревом по узаконенному плану, как это ясно из устава о мостовых, приписываемого Ярославу Мудрому (1019 —1054). Каждое «сто» должно было мостить определенные уча­стки. Но эта повинность уставом возлагалась и на иностранцев: «Нем- 12

чемь (мостить) до Еваня "вымола, от Еваня вымола Гтом (готам) до Геральда вымола, до задьнего»¹⁶.

Для сравнения упомянем, что в городах феодальной Западной Евро­пы первая мостовая была устроена в Париже в 1184 г.¹⁷.

Новгороду приходилось весьма часто воевать: с 1142 по 1-446 г. только с немцами и тевтонскими рыцарями он вел войны 56 раз. И, естественно, нужно было обеспечить водоснабжение города, особенно Кремля, на случай осады. Среди различных способов водообеспечения на Ярославовом дворище в конце XI — начале XII в. имелся водопро­вод из деревянных труб. Раскопаны также дренажный и водосточный каналы¹⁸.

О состоянии общей техники можно судить по мостам, построенным новгородцами в XII в., по регулярной проверке весов гостиного двора, по тому, что в Новгороде своими силами устраивали (мастер Тогалом) в 1267 г. большие стенобитные орудия для войны с Ливонией. Они уме­ли применять и общую технику для военных целей. Так, узнав в янва­ре 1268 г., что многие жители скрываются в недоступной пещере, от­куда их нельзя выгнать, новгородский «мастер порочный хитростью пусти на них воду»¹⁹. Пещера была затоплена.

В XIV в. Новгород-на-Волхове был большим городом с населением 300—400 тыс. человек..

Москва, впервые упоминающаяся в летописях под 1147 г., в 1156 г. была (укреплена («заложи град Москьву на устниже Неглиины, выше реки Аузы») в наиболее обеспеченном водою месте. Но только после 1328 г., когда она стала великокняжеской столицей и ее политическое значение возросло, могли появиться предпосылки для более совершенно­го водоснабжения Кремля. В 1339 г. Иван Калита строит вокруг него мощные дубовые стены; а в 1367 г. после катастрофического Всехсвят-ского пожара (1365 г.) Дмитрий Донской обносит Кремль высокими ка­менными стенами. Водою город был обеспечен и, повидимому, недо­статка в ней не ощущал. Во всяком случае, когда татары Тохтамыша в 1382 г., осаждая Кремль, полезли на его стены, «граждане же воду в котлах варяше и кипятиею лияхуть их».

С другой стороны, окружение большой территории каменными стена­ми затрудняло' отведение атмосферных вод. Появилась потребность в водостоках. И в этот период, повидимому, впервые были уложены в Кремле водосточные трубы. Однако монгольское иго значительно затор­мозило развитие водоснабжения, как и вообще русской техники. По мерй объединение русских земель, 'возвышения Москвы.^укреплялись границы создавшегося централизованного Русского государства, росли старые города, создавались новые. Еще в XIV в. на границах Москов­ского княжества имелась система укрепленных, хотя в большинстве и недостаточно, городов (Перемышль, Кашира, Таруса, Алексин, Калуга, Тверь, Ржев, Волок, Можайск, Верея и др.). Иван III Васильевич значи­тельно укрепляет западную границу—«города: Белую, Вязьму, Мо-сальск, Рославль, Гомель, Брянск, Любеч, Чернигов и южную — Пу-тивль, Городянск, Мценск, Волхов.

В царствование Федора Ивановича заканчивается начатая Иваном
IV Тульская засечная линия с городами Венев, Рдоев. Строится линия
укрепленных городов — Елец, Кромы, Ливны, Воронеж, Оскол, Курск,
Белгород. '!

Естественно, что вместе с постройкой (стен и башен приходилось на ^случай осады заботиться о надежном водоснабжении городов. Весьма

важен был этот вопрос и в самой Москве, где в конце XV в. на вы­соком, но безводном Кремлевском холме были созданы новые камен­ные стены и башни. И действительно, эта мощнейшая по тому времени-крепость обеспечивается не только тайниками к воде, но также само­течным, водопроводом. В начале XVI в. вокруг Кремля были созданы водяные пруды и гидротехнические сооружения.

При выполнении своего разнообразного строительства русский народ • учел и использовал передовой заграничный опыт того времени. Большое число иностранцев посещают Русь, работают на русской службе и опи­сывают свои впечатления. Так, в XV в. о Русском государстве пишут венецианцы Иосафат Барбаро, Амвросий Контарини (1476 г.)²⁰. В XVI в. аналогичные записки оставили: барон Сигизмунд Герберштейн (1517, 1626 гг.), Павел Иовий Новокомский, Джилъс Флетчер и др.²¹. В боль­шинстве это были торговцы — соглядатаи, враждебно относившиеся к русскому народу. Но даже при всей тенденциозности своих описаний,. они не могли скрыть многих его замечательных свойств.

Сами русские люди неоднократно бывали за границей, видели ино­странные крепости, описывали города и водоснабжение их. Так, монах Симеон, ездивший в 1436—39 гг. с большой делегацией на Флорен­тийский собор, описывает водопроводы и другие сооружения²². В 1475г.. посол Толбузин привез из Италии крупнейшего строителя Аристотеля-Фиоравенти. В 1494 г. русские послы Мануйло Аггелов Грек и Данило-Мамыров вывезли из Италии мастера стенного Алевиза и других мас­теров.

Иван IV Васильевич послал в 1647 г. за границу своего агента Шлит-та для вывоза оттуда различных специалистов. Связи у этого государя, с заграницей вообще были весьма тесные.

Неудивительно поэтому, что европейский опыт использовался при укреплении городов и водоснабжении их. Но последнее развивалось-преимущественно самобытным путем.

Самотечные водопроводы не только устраивались для хозяйственно-питьевых целей (в частности, с учетом осадного времени), но и в осо­бенности при солеварении, а иногда даже и квасоваренищ. Мощные промышленные водопроводы в XVI в. существовали в Старой Руссе, как это следует из записок барона С. Герберштейна. Значительное раз­витие соляных промыслов па русском Севере²³ с использованием морскойГ воды заставляет ожидать устройства там трубопроводов для проведе­ния ее и других специальных сооружений. Соляные промыслы с захва­том подземных соляных вод, имевшие в XIII—XIV вв. колодцы²⁴, дол­жны были рано развить и бурение на воду.

Используя для водоснабжения родники и ключи, поверхностные и-подземные воды, морскую воду, русские люди большое внимание уде­ляли качеству воды, умели разведывать даже подземные воды, а ка­чество морской воды определялось пробным анализом ее путем зыпа-ривания.

Для захвата воды устраивали пруды, шахтные колодцы, колодцы над-родниками и буровые скважины. Захватные сооружения, обеспечивав­шие потребности в воде в военное время, тщательно маскировались и снабжались потайными ходами из города — тайниками. Для забора мор-ской "воды трубы нередко выносились далеко |в море, и водозаборные сооружения в целом представляли большую сложность, 14

Подъем воды из рытых колодцев осуществлялся ведрами с журав­лями, из трубчатых колодцев — желонками с журавлями. Реже приме­нялись насосы.

Вода проводилась на близкие расстояния по деревянным желобам, на более далекие — по деревянным трубам,' деревянным и кирпичным ка­налам. Не исключена возможность применения свинцовых '/груб в Мо­сковском Кремле; вероятна она в Новгороде Великом 'и в монастырях. Для хранения воды устраивали земляные бассейны, глубокие колод­цы, большие деревянные резервуары (очевидно, бочарной работы),,. «лари» и кади. Вместе с тем применяли огромные, хотя |и невысокие, железные резервуары — «црены» для выварки соли. |

В большом количестве устраивались также гидротехнические соору­жения (каналы, плотины, шлюзы) в целях улучшения водного транс­порта, защиты городов от противника и подведения воды,в качестве движущей силы для водяных колес разнообразных мельниц.

Таким образом, к началу XVII столетия основные вопросы техники самотечного водоснабжения были разрешены русскими людьми. {Име­лись достаточные технические предпосылки для создания напорных водопроводов.

ВЫВОДЫ. До монгольского нашествия на Руси имелось боль­шое количество городов, обнесенных стенами, в отдельных случаях — каменными. Сооружались мосты, делались дороги, деревянные мо­стовые (в Новгороде-на-Золхове), строились деревянные и каменные церкви. В рассматриваемое время уже были свои русские мастера,,, выполнявшие подчас сложные работы. Условия-феодализма на слу­чай осады требовали обеспечения городов водой. Состояние общей; русской техники давало возможность разрешения этой задачи.

Хотя водопроводно-канализационные сооружения в Новгороде име­лись еще в XII столетии, однако татарское иго, затормозив рост рус­ских городов и развитие народа, отразилось и на водоснабжении. Об­разование русского многонационального централизованного государ­ства пробудило творческие силы народа, что отразилось также и на водоснабжении.

Состояние техники его до XVII в. по отдельным видам устройств рассматривается нами ниже.

РАЗВЕДКА НА ВОДУ

Города обычно строились на берегу поверхностного водоема — реки (или слияния двух рек) или озера. Выбору места для города предше­ствовало изучение местности, ее топографии и водоисточников. Тем са­мым в какой-то мере осуществлялась и разведка на воду, без которой никакой город не мог выдержать осады,, т. е. не удовлетворял своему основному назначению, как крепости. Так, новгородцы, 'завоевавшие Вятскую область, для создания нового города выбрали в 1181 г. ме­сто;«над рекою Вяткою, близ устья реки Хлыновицы, на высокой горе, иже завется Кикиморская, место бы оно- ко вселению удобно и с тоя-горы источники вод истекающи мнози»..

Разведка поверхностных источников затруднений не представляла... Качества воды определялись по внешним признакам (прозрачность, цвет, запах) и на вкус.

15,

Прекрасно понимали русские люди непригодность 1для питья загряз­ненной воды. Так, те же новгородцы, осаждая в 1212 г. ливонских ры­царей в Оденпском замке (который пользовался водой из протекавшей у его подножья реки), стали бросать в реку трупы и падаль. Вода на­столько загрязнилась, что жители ⁽не могли пить ее и через 8 дней:вынуждены были откупиться²⁵,.

Много столетий назад русские люди сталкивались С тем, что внеш­не, повидимому, доброкачественная вода может вызвать болезни. При­чины подобных явлений, само собой разумеется, тогда не могли быть выявлены.

Основатель Троицкой лавры Сергий (1314—1392), по словам его уче­
ника и биографа Епифания, творил «чудеса». Среди |них на первом ме­
сте указывается следующее. Для своей обители Сергий.выбрал (место
на берегу маленькой речки, (вода которой была непригодна для питья.
Для последней цели использовался выбивавшийся (из-под берега не­
большой, но чистый ключ. Со временем он иссяк, и братия монастыря вы­
нуждена была далеко ходить за водой. Ввиду возникшего ропота Сер­
гий, «взяв с собой одного брата, сошел с ним в дёбрь или низину и на-
шедши в одном рву немного дождевой воды, сотворил над ним усерд­
ную ^молитву; по окончании ее внезапно явился обильный источник во-
. ды»²⁶, из которого впоследствии монахи и брали воду для всяких пот­
ребностей. Если отбросить вопрос о молитве и якобы дождевой воде,
а взять техническую суть, то можно установить, что в XIV в. русский
монах умел правильно отыскать подземные воды. '

Около 1358 с. Сергий был в Киржаче и там выкопал колодец²⁷.

Об умении отыскивать подземные воды свидетельствует также пример Макария, основателя Унженского монастыря Костромской губернии. Он поселился в 1439 г. на высоком, но безводном холме над рекой Ун-жей. Вблизи этого места было «суходолие, сходящее к реке на южную

■ страну, в нем же ниже следу текущия воды». Макарий сошел вниз и
начал копать землю: «и се абие ид еже выкопа, проторжеся земля и
воскипе отвнутрь земли источник чист сладкия живыя скачущия воды»²⁸.

Таким образом, он открыл восходящий ключ, существующий до на-

■ стоящего времени. Здесь был устроен колодец.

По приведенному описанию местности ясно, что Макарий правильно
выбрал место для захвата подземных вод. Это показывает, кстати, что
. в XV в. русские люди отдавали предпочтение подземным водам перед
поверхностными. /

Для питьевого водоснабжения при общей незагрязненности водоис-сточников в то время решающим был вопрос количества воды. Однако вследствие сравнительно небольших расходов он не играл особенно су­щественной роли. Совсем иным было положение с техническим водо­снабжением для солеварения: здесь и количество соляной воды, и ее со­став имели чрезвычайное значение. Поэтому приходилось не только отыскивать соляные водоисточники, но до развертывания промыслов нужно было оценить их дебит й сделать примитивный анализ воды. |

О методах последнего пока имеются документы лишь XVII столетия. Но без большой ошибки можно полагать, что з XVI в., когда солева­рение на Руси развивалось (весьма успешно, применялись в основном те же способы анализа соляных вод, что и столетием позже.

ВЫВОД Ы. Устраивая свои города на берегах поверхностных

водоемов или вообще вблизи водоисточников, русские люди произ-

.16

водили соответствующую разведку. Используя с давних пор для во­доснабжения, а также солеварения подземные воды, они обладали также искусством отыскания этих вод.

3. ШАХТНЫЕ КОЛОДЦЫ

Если небольшие города, устроенные обычно на берегу реки или ручья,
а нередко и в месте слияния двух речек, могли пользоваться водою из
них, то (с ростом территории города, а также в военное время это ста­
новилось затруднительным. Не гарантировали надежности водоснабже­
ния и потайные ходы из города к находящимся вне его поверхностным
водоисточникам. Поэтому;с давних времен русские устраивали рытые
колодцы. Возможно, что они сначала были в виде ям без рруба, как
это делалось у скифов. I '

В этом отношении большой ин­терес представляет водоснабже­ние скифского поселения близ г. Ольвии (Николаева). Здесь ямы-жилища были устроены во­круг большого колодца глубиною 11 м. Колодезная яма имела диаметр в верхней части 7 м, а в нижней — 3,5 м (рис. 2). В верх­ней части сохранились пазы ба-хлок, лежавших горизонтально ^крест-накрест. Повидимому, ста-(^новясь на эти балки, забирали -^чводу из колодца, но возможно, что они служили для его пере­крытия. Ямы в поселении копа­лись мотыгой шириной 6 см с легким выгибом. Глубина шты­ка в зависимости от грунта со­ставляла 10—22 см²⁹.

3,5 м-

Рис. 2. Скифский колодец (рекон­струкция).

Эти данные показывают, как вообще устраивались первые ко­лодцы без обделки. Характерно, что по такому типу устраивать колодцы в полевых условиях ре­комендует германское наставле­ние для саперов.

Интересно, что даже поглощающие ямы подобного типа славянам были известны. По исследованиям В. А. Городцова в долине реки Оки вблизи Федяшевского городища, возникшего в VI в. и существовавше­го в IX в., имелись воронкообразные ямы, быстро поглощающие воду или, по-народному, бездонные. Автор полагает, что название их «арта-бой» (от арабского «артаба») сначала имело юмористическое значение, как бы указывая на недобросовестную меру арабских купцов; для нас оно служит памятником торговли хлебом древней Руси с Востоком ³⁰.

Еще первые русские летописные сказания упоминают о колодцах, как сооружениях общеизвестных. При осаде в 997 г. печенегами Киева в городе начался голод. Один из граждан посоветовал выкопать два ко­лодца, в которые были опущены кадки (с цежью и рассыченным ме­дом. Когда пришли для переговоров приглашенные печенеги, им сказа-

2 Зак. 2026 Г ан СССР ~~ 17

^Х-:^С___ ^

Л;

Т"~;

I 1

Д

Ш||.....   - и.» •■ т. г:

ИН

^?4-*

 

,'Р*

 

 

 

Рис. 3. Колодцы в Радзивиловской летописи.

Разрез

Рис. 4. Колодец под Де­сятинной церковью.

Л

ли, что бог даёт городу пищу прямо из земли. Сварили для послов из цежи кисель, из другого колодца почерпнули сыту и стали есть и пить. На прощание.налили врагам по корчаге цежи и сыты. Решив, что го­рода измором взять нельзя, печенеги сняли осаду³¹.

Этот эпизод с первым изображением у нас колодцев представлен в Радзивиловской или Кенигсбергской летописи³² (рис. 3).

О способе устройства колодцев можно отчасти судить по потайному колодцу, найденному под развалинами Десятинной церкви, хотя он и не предназначался для водоснабжения и был без |воды (рис. 4).

При размерах в плане 1,6 м X 1,3 м колодец имеет глубину около 5 м. Начиная с глубины 1,5 м, поверхность стенок его обожжена (грунт лессовый).

В колодце найдены два воткнутых в землю деревянных заступа с железной оков­кой (рис. 5), два деревянных ведра с же­лезными обручами и дужками и возле од­ного из них куча веревок, витых из лыка. Это дает представление о способе произ­водства колодезных работ. Очевидно, два человека копали землю и насыпали ее в два ведра, которые вытаскивались стояв­шими наверху людьми.

Рис. 5. Оковка деревянной ло­паты. Кратк. сообщ. ИИМК. Х.1941.

Колодец был сделан, судя по данным М. К. Каргера ³³, в X—XII вв.; однако ин­струмент в нем относится ко времени оса­ды города татарами в 1240 г., когда люди пытались спастись через колодец, сделав из него ход к обрыву Киевской горы, но погибли под обрушившимися сводами цер­кви.

Надежно была обеспечена водой на слу­чай осады Киево-Печерская лавра. В одной

из дальних пещер лавры (начатых при великом князе Владимире Свя­тославиче в 1013 г.) имелся колодец. Существовал колодец и в ближ­них пещерах, начатых при великом князе Ярославе Владимировиче. Кроме того, в разное время внутри монастырских укреплений было сделано три колодца; имелся также колодец вне монастыря у нижних ворот³⁴.

Для удаления сточных вод в овраге между ближними и дальними
пещерами был устроен (значительно позже) канал, отводивший стоки
в реку Днепр. I.

Колодцы иногда рылись на большую глубину. В 1259 |г. посреди г. Холма была устроена башня высотой в 15 локтей, а вблизи нее вы­копан колодец, названный Студенец, глубиной 35 саж.³⁵ (около 75 м)*.

Порой колодцы вообще имели значительные размеры. В 1508 г. в Новгороде во время сильного пожара, когда сгорело 3315 человек, жи­тели старались укрыться от огня всякими способами.

«... и быша колодезь много в саду том, и все выгореша и собра-шася тогда некиих двенадцать человек, и едва обретоша те челове-цы кладезь велик зело, и тамо те человецы в том кладези избыта о.т огня»³⁶,

* При переводе саженей в метры мы условно принимаем везде 1 саж, равной 2,13 м.

-2* 1»

Колодец, в котором в течение продолжительного" времени могли ук­рываться 12 человек, в то время!как другие колодцы сгорели, был, конечно, и велик и достаточно глубок.

Одежда шахтных колодцев (в рассматриваемый период была, оче­видно, из дерева. Повсеместное наличие его и высокий уровень у рус­ских людей плотничного ремесла создавали полную и легкую возмож­ность изготовления соответствующих срубов.

Большая глубина колодцев свидетельствует, что срубы¹ делались не только сверху (при устройстве колодцев опускным способом), По и, с подведением венцов снизу. ^!

ВЫВОДЫ. Шахтные колодцы устраивались русскими людьми с незапамятных времен. Колодцы иногда имели большую глубину и зна­чительное сечение в свету. Одежда колодцев, повидимому, делалась почти исключительно из дерева.

• *

4. БУРЕНИЕ НА ВОДУ

Русские люди часто имели дело с глубокими подземными водами при добывании соляного рассола. СольТалицкие промысла,, где бурение нашло широкое применение, упоминаются 'в духовной великого князя Ивана Калиты в 1332 г. (говорится о соляных колодезях), а также в духовных Дмитрия Донского и его сына Юрия Дмитриевича³⁷.

Вкладная Троицко-Сергиеву монастырю 1391 г. упоминает о пере­даче ему половины колодезя «у Соли у Галицские» ^зд. Глубина колод­цев здесь, по более поздним данным, составляла 17—25 м, так как ни­же находится серый известняк без всякой солености. При такой глуби­не возможны были и рытые, и буровые колодцы.

Когда началось на Руси бурение, точно установить затруднительно. Инж. А. Штукенберг относит начало его примерно к 1370 г.^г9. Эта да та вошла со ссылками на источник или без них в ряд изданий. Хотя нами нигде подтверждения правильности указанного сообщения не найдено, но не исключена возможность, что в это время, а возможно и ранее, бурение на Руси уже применялось.

Рукопись конца XVI — начала XVII в. «Роспись, как зачат делат новая труба на /новом месте», представляющая подробное руководство по бурению при солеварении, включает 128 технических и специальных, исключительно русских наименований. Это свидетельствует о самобыт­ном происхождении бурения на Руси, опровергая, что бурение началось у нас только в XVIII в. и будто оно русскими заимствовано в Запад­ной Европе. Иван Шлаттер о земляном бураве пишет: «Сей полезной ин­струмент в Россию с английскими угольными искателями впервые в 1722 году привезен... которым мною Красносельския, недалеко рт Санкт-Петербурга лежащия, горы в прошлом 1728 году глубиною до 60 саж. пробурованы»⁴⁰.

Несколько позже капитан Рычков пишет о состоянии пермских соле­варен: «вместе с прошедшим временем исчезло оно из памяти многих людей». При этом он описываем давно известное в Усолье ударное бурение в трубах при помощи «тюрика, весьма подобного колодезной бадье, на дне его сделано малое сквозное отверстие, в Кое земля уда­ром внутрь трубы на местах впущенного 'тюрика бывает принуждена входить в 1сию скважину, и таким образом выносить оную наружу: но далее в глубь земли в слоях каменных и шиферных действуют различ­ные пилы, бурава и тому подобные орудия»⁴¹.

Еще в XVI в. буровые колодцы, называвшиеся тогда трубами, упо­минаются многократно в разных документах, как общеизвестный тер­мин, не требовавший никаких пояснений. По писцовой книге 1545 г. города Старой Руссы в числе 7636 ее жителей значится: трубных со­ляных мастеров — 8, рукавщиков — 3, трубников—1, бочаров—1, ве-дерников — 2⁴².

Это, свидетельствуя, кстати, о развитии ремесел, близких к водоснаб­жению, говорит о широком распространении буровых колодцев. Пос­леднее вместе с наличием кадров специалистов по бурению было возмож­но лишь при условии, что такие работы в указанном месте велись давно.

Колодцы, в большинстве, очевидно, были артезианские — фонтани­рующие, самоизливные или со статическим уровнем, подходившим близко к поверхности земли, что облегчало возможность получения во­ды. Но не исключена возможность подъема воды и при помощи всасы­вающих насосов: в течение ряда столетий последние также назывались у нас трубами.

Вернее все же, что подъем воды из трубчатых колодцев в большин­стве осуществлялся желонками при помощи журавлей, по аналогии с тем, как у шахтных колодцев для этой цели употреблялись ведра и бадьи с журавлями.

Во всяком случае, уже в XV в. среди работников соляного водоснаб­жения не раз упоминаются водоливы⁴³, обслуживавшие подъем воды и налив ее в лари (резервуары), в желоба.

Согласно грамоте 1517 г. князя Василия Ивановича Троицко-Сергие-ву монастырю последний должен был давать «волостелю Соли Пере-славские... с водолива по полуденза со всякия ж вари, оже будет водолив прихожей, а будет водолив тутошней, им с него нет ничего»⁴⁴.

Водоливы или водолеи существовали и позже, как об этом в частно­сти свидетельствуют документы XVII в.⁴⁵.

Существовали буровые мастера и водоливы и в других местах.

Солевар Ворошилко Власьев в 1602 г. на речке Негле (в Верхотур-ском уезде производил разведку соляных ключей и вместе с трубным мастером «трубы гнел и росолу сыскивал и садил четыре трубы». Среди различных устройств он поставил «ларь, в чем росол держати». Осенью он «посадил одну трубу» на Пельше. Среди рабочих у него были во­доливы ⁴⁶.

Насколько широко было распространено в XVI в. бурение, показы­вает купчая Кириллова монастыря 1568 г. на земли и соляные варницы в Двинском уезде⁴⁷. В ней указываются различные места «и с варница­ми и с варничными местами и с трубами». В Лопалахте называется в отличие от них «колодязь солоной с порубами», в Пушлахте — «четыре варницы с колодезями и с трубами... да шестнадцать буравов же­лезных, трубы вертят». Таким образом, четко различаются колодези (рытые) и трубы (буровые). При этом наличие шестнадцати железных буравов 'свидетельствует о размахе буровых работ.

При мелкой глубине до соляного рассола устраивались копаные ко­лодцы, при чем в договорах упоминается вся «копалная колодезная снасть»⁴⁸.

Предусматривались даже такие детали, как подсудность за несчаст­ные случаи: «а который монастырский человек или казак... в коло­дезь ввалится или с жаравца убьется»⁴⁹.

Под колодцем понимали также каптаж ключа. Так, в жалованной грамоте 1524 г. Наумке Кобелю, по случаю открытия им соляных клю-

чей в Двинском уезде на речке Юре, разрешалось «на тех местах клю­чи соляные чистить» и указывалось: «и как на тех местах расчистят колодезь», то пошлины снимать на десять лет⁵⁰.

Бурение скважин представляло сложную и очень продолжительную работу. Право бурить скважины предоставлялось царскими грамотами. Даже в более позднее время, например, в жалованной грамоте царя Федора Алексеевича Спасокаменному монастырю 1677 г. не раз указы­вается разрешение: «труба гнести в землю и росолу соляного дохо­дить».

Производство буровых работ часто было не под силу отдельному владельцу, даже монастырю. Так, в выписи из Тотемских писцовых книг Спасокаменному монастырю 1667 г. на Тотемские соляные варни­цы имеется несколько указаний такого рода: «труба Дедиха пуста тридцать лет: половина той трубе Спаса Каменного монастыря, а дру­гая половина тое трубы без другонадцатой доли Петрунки Брагина, а другонадцатая доля >тое трубы Осипка да Самойлка Фоминых; труба Дедиха: половина в ней Петра Брагина да племенников его Артемье­вых детей Брагина ж, а другая половина в той трубе Спаса Каменного монатыря запустела тридцать лет»⁵¹.

О мощности артезианского соляного водоснабжения косвенное суж­дение можно составить хотя бы по такому факту. Вологодский Спасо-Прилуцкий монастырь на своих варницах в Тотьме (владел ими еще в XVI в.) вываривал в XVII в. более 14 тыс. пудов соли, в год⁵² или око­ло 230 т. При выварке соли около 1 т в сутки расход рассола состав­лял 20—30 м³ в сутки. С современной точки зрения этот расход очень невелик. Возможно, что определялся он не дебитом скважин, а произ­водительностью варниц. Но подъем и такого количества соляного рас­сола с большой глубины вручную, повидимому, при помощи желонок, представлял большую трудность.

Очевидно, в конце XVI столетия уже имелись буровые водяные ко­лодцы, так как в раздельном акте трех Строгановых 1629 г. они неод­нократно упоминаются, как давно известные: «А Ондрею Строганову досталась половина Никитинского двора, изба с сеньми и с погребом и с сушилом, что наверху погреба, и с трубою водяною, что на том же дворе труба, и со столбом жаравешным» ⁵³, т. е. подъем воды осущест­влялся журавлем. Что это именно водяная труба, явствует из дальней­шего раздела: «Трубы росольные, Дорогуша, и Золотуха, и Береговая, и Великоденная, и Кастрюха, и те пять труб у всех воопче у нас, у Он-дрея и Петра и у Ивана, по третям»⁵⁴.

Что артезианские водяные колодцы не были редкостью, показывает четкое противопоставление их рассольным и общее согласие не препят­ствовать бурению водяных колодцев в любом месте: «и по звозу ездити и трубы у всех звозов водяные, а не росолные, садити, где которому любо, или хотя всем в одном месте»⁵⁵.

Рассольные скважины приходилось часто чистить, поэтому соответ­
ствующие работы четко оговаривались: «А кто из нас преже варница­
ми заварит, и трубы вычистит, и сохи поделает, и нам в тое трубную
поделку давати: кто почнет варить из Золотухи, и тому давати в труб­
ное чищенье, будет лес дает, цо два рубля с трети, а буде не даст ле­
су, и ему за все про все давати по три рубля». Аналогично оговаривает­
ся чистка Дорогуши соответственно за рубль и два рубля, а такие же
работы по Кастрюхе, Бережной и Великоденной скважинам — по пол­
тора и три рубля⁵⁰. ^
22

Достаточно ясно понималась Строгановыми и гидрогеология. Это от­ражается в весьма важных пунктах раздельного акта. Каждому из трех владельцев разрешалось бурить соляные скважины на своей земле и против нее вниз до реки Камы; но скважины, пробуренные выше раз­деленных участков на расстоянии, превышающем 50 саж., являлись об­щим владением. Повидимому, учитывалась неизвестность направления подземных соляных вод. Вот как об этом говорит раздельная грамота: «И против тех деленных мест, на исадах на вопчих и на песку на воп-пем, всякому против своей земли волно трубы садити росолные и до Камы впрямь на столки же саженях, сколко ему досталось, а против чюжей земли труб не садити... Да по другую сторону тое же вере­тен, от межных сажен, против всех жеребьев, в гору... (оставить — Н. Ф.) по пятидесят сажен: и на тех местех волно нам всем трем, мне Ондрею, и мне Петру, и мне Ивану трубы росолные садити, кто будет в каком месте на своей земле в тех саженях росол найдет; а против чюжей земли, по горную сторону тое же веретен, в озерах и лывах и в ручьях и в болотцах и по сухим местам, труб не садити, а будет кто из нас трубу посадит в горе за тою мерою, что ему написано, хотя и против своей земли, и та у нас труба у всех воопче, а за трубное са-женье заплатит денги, кто из той трубы его с ним станет промышляти, во что труба станет, без приписи, счетчи во что что стало»⁵⁷.

Эта выпись интересна еще тем, что, оказывается, в XVII в., а воз­
можно и ранее, бурение скважин могли производить даже в озерах, бо­
лотах и ручьях.! I

Что касается подачи рассола, то она, очевидно, благодаря уклону местности осуществлялась самотеком по желобам, система которых была весьма развита, как это следует из того, что рассол из скважин шел на различные варницы: «и россол нам из них также лити ровно, по третям, всем трем поварнишно: из Дорогуши лити на три варницы, мне Ондрею на варницу, мне Петру на варницу, а мне Ивану на варницу же, а болши того из Дорогуши не лити никому, чтобы росолу и не ис­портите и желобов к иным варницам не приводите из Дорогуши» ⁵⁸.

Подобное же указание сделано относительно скважины Золотухи. Остальные три колодца разделены между тремя договаривавшимися. Заслуживает внимания также оговорка, ограничивавшая откачку рас­сола, чтобы его не испортить. То-есть опасались чрезмерного пониже­ния горизонта соляных вод, чтобы не получилось притока пресной воды. ВЫВОД Ы. Бурение скважин русские люди производили, пови­димому, еще в XV столетии и ранее. Эти работы были настолько раз­виты, что в XV в. уже имеется специализация работников в этой об­ласти, которая весьма четко документально выявляется в первой по­ловине XVI в.

В это время свой буровой железный инструмент на соляных промыс­лах широко распространен, вопреки мнению, что он завезен в Рос­сию из Западной Европы и только в XVIII столетии. Повидимому, в XVI в. существовали также и бутовые водяные колодцы, упоминаемые в документах несколько позже. В это время существовали правильные представления о влиянии работы одной скважины на дебит другой.