Развитие теории перевода в Западной Германии

Хотя в Западной Германии не сложилось до сих пор единой переводоведческой школы, многие западногерманские лингвисты проявляют интерес к переводческой проблематике и они внесли значительный вклад в развитие современной теории перевода. Широкой известностью пользуются теоретические работы по переводу: Е. Косериу, Е. Кошмидера, Ю. Вирла, В. Коллера, В. Дресслера, Г. Тиль, X. Фермеера, К. Райс, X. Крингса и ряда других.

Для этих работ характерно разнообразие подходов к решению переводческих проблем, что затрудняет их общую характеристику. Все же можно выделить несколько основных направлений исследований. Западногерманские переводоведы уделяют большое внимание социальной роли перевода и переводчика в современном мире, стремятся расширить функции переводчика, рассматривать его не просто в качестве посредника, играющего подсобную, второстепенную роль в процессе межъязыковой коммуникации, но как квалифицированного языкового консультанта широкого профиля, хорошо знающего не только иностранный язык, но и все сферы жизни, политики и экономики народа, говорящего на этом языке, специалиста, без услуг которого не могут обойтись фирмы, предприятия и организации, занимающиеся внешнеполитической или внешнеторговой деятельностью.

Характерен для западногерманских переводоведов и особый интерес к прикладным аспектам теории перевода, попытки применить результаты теоретических исследований к решению чисто практических задач. В связи с этим большое внимание уделяется проблемам подготовки будущих переводчиков, формулированию требований, которым должен удовлетворять хороший переводчик, разработке методов качественной оценки результатов его деятельности.

В чисто теоретическом плане в центре исследований находятся вопросы соотношения лингвистики и переводоведения. Принципиальная возможность перевода и механизм его осуществления выводятся из свойств языкового знака, его двусторонности, его связи с внеязыковой реальностью. Вместе с тем подчеркивается, что перевод имеет дело не с системами языков, а с конкретными текстами. Это обстоятельство имеет ряд важных последствий. Теория перевода, в отличие от сопоставительной лингвистики, изучает не соотношение единиц, занимающих аналогичное положение в системах соответствующих языков, а единицы, нередко разноуровневые, которые способны заменять друг друга в процессе перевода. В связи с этим ограничивается роль в изучении перевода лингвистики, которая, как предполагается, имеет дело лишь с системой языка.

Многие авторы указывают на специфичность системы значений в каждом языке, что делает невозможным воспроизведение этих значений в переводе. Поэтому утверждается, что общими у оригинала и перевода являются не значения, а обозначения, то есть соотнесенность с одинаковыми явлениями внеязыковой реальности. Тем самым существенно ограничивается возможность полной передачи содержания иноязычного текста.

В некоторых работах высказываются сомнения в целесообразности каких-либо обобщений в области перевода, возможности подлинной теории перевода. Указывается, что каждый текст уникален и переводчик в каждом конкретном случае должен решать особые задачи, применять индивидуальные способы преодоления трудностей.

Особое внимание западногерманские переводоведы уделяют связи теории перевода с лингвистикой текста, разработке переводческой типологии текстов. Предполагается, что именно тип текста оказывает решающее влияние на характер всех переводческих проблем и во многом предопределяет стратегию переводчика и критерии оценки его работы.

Указанные особенности переводческих исследований в Западной Германии отчетливо проявляются в фундаментальных трудах таких лингвистов, как К. Райс, В. Вилсс и X. Крингс. Особое место занимает концепция А. Гутта.

 

 

Вопрос 18

Гендерный аспект перевода

Перевод - особый вид искусства. В процессе работы переводчик движется в узком проливе между Сциллой и Харибдой. И теоретик, и практик перевода непрерывно воюют то с буквализмом, то с отсебятиной, то с тем и другим одновременно. Развитие художественного перевода идет в напряженном столкновении противоборствующих начал.

Оказывается, что не менее существенно заглянуть не только в словари Даля, Ушакова, Ожегова, Евгеньевой, но и в свой собственный, сложившийся на протяжении жизни тезаурус ассоциаций, представлений, взглядов, позволяющих именно так, а не иначе воссоздать оригинал, преобразив и перевоплотив его на языке перевода.

Понятие «гендер» давно уже вышло за рамки грамматики. Это явление широко рассматривается как социокультурный, дискурсивный и психолингвистический феномен.

Сегодня гендер - это не примитивная категория рода, а комплекс базовых ассоциаций, которые в синтезе с ассоциациями оригинальными стимулируют творческий процесс.

Перевод характеризуется «двуполярностъю», т.к. принимающий решение переводчик постоянно находится между двумя языковыми и культурными полюсами. Текст перевода «бикультурен». Адаптируясь в известной мере к культу ререцептору, он никогда полностью не порывает с исходной культурой. В противном случае возникает опасность русификации, к примеру, английского подлинника или англизации русского. Решение переводчика часто носит компромиссный характер.

Процесс перевода - это поиск, связанный с последовательным выбором из возможных вариантов, Осуществляя этот выбор, переводчик постоянно пользуется собственными лингвистическими и когнитивными знаниями, учитывает лингвистические и когнитивные знания будущих читателей, отражающие особенности их культуры.

Пример. В романе «The Lovely Liar» влюбленные дамы сравниваются со спелыми персиками. Для носителя современного английского языка, данная метафора вполне понятна и приемлема, т.к. одно из дополнительных значений лексемы «peach» - «красотка», а другое - «первый сорт».

«Women adored him and fell into his arms like ripe peaches».

Данная метафора в общем-то понятна и носителям русского языка, ведь молодую женщину в разговорной речи иногда называют «персик». Но эта метафора в русской культуре имеет четко выраженную маскулинную окрашенность, а также некий восточно-кавказский оттенок, ассоциирующийся с неверным употреблением грамматических категорий, в том числе категории рода: «Ай, какой девушка - нежный, как персик!» Поэтому буквальная передача М. Кузиной этой английской метафоры, к тому же некстати отягощенной эпитетом «перезрелые», вызывает не адекватные, а скорее противоположные ассоциации у читателя перевода:

«Женщины обожали его и падали в его объятия словно перезрелые персики».

Единственно приемлемым «полноценным» (по определению А. Федорова) может считаться лишь перевод:

- в котором переводчик соавторствует и может выразить в переводе себя;

- который не игнорирует контекст (в самом широком смысле слова, с учетом гендерных и культурологических особенностей языка перевода);

- который имеет шанс стать оригиналом на новой языковой, художественной и культурной почве. Ведь с точки зрения любого языка все, что на нем написано и на него переведено, - все оригинал.

Но любое оригинальное произведение воспринимается таковым носителями языка лишь в случае соблюдения всех его законов, в том числе и гендерного фактора.

Необходимость соблюдения гендерно-культурологических особенностей языка перевода усложняет и без того нелегкую жизнь переводчика-практика, заставляя его искать выход из сложившейся ситуации, из виртуального тупика, в котором он то и дело оказывается, разрываясь между необходимостью наиболее полно отразить фактуру оригинала и желанием создать достойный образчик изящной словесности на родном языке.

И помочь ему в этом способны все те же старые добрые друзья - лексико-грамматические трансформации, без которых немыслима работа ни одного переводчика художественной литературы, а именно:

- полная замена лексической единицы, выражающей гендерную специфику оригинала (особенно в случае невозможности использования оригинальных метафор);

- частичная замена (на синоним, органично функционирующий в языке перевода);

- генерализация или конкретизация;

- смысловое развитие;

- или гендерная лингвокультурная адаптация - это лексико-грамматическая трансформация, подразумевающая минимальное изменение словарного эквивалента в языке перевода в силу языковых, гендерных и культурных особенностей этого языка;

Так, в авторском сравнении, основанном на лексеме «corn-crace» - «дергач/коростель» переводчица М. Ростовцева весьма удачно, на наш взгляд, заменила словарный эквивалент «дергач/коростель» на лексему «ворона», коннотативное поле которой в русской культуре включает устойчивые ассоциации с резким неприятным криком и которая в то же время в полной мере учитывает гендерный аспект в языке перевода и категорию грамматического рода, поскольку лексема «дергач/коростель» мужского рода, а «ворона» - женского:

«... их голоса кажутся нежными, но послушали бы вы их за завтраком, - они каркают, как вороны».

В случае с лексемой «parrot»/ «попугай», также не имеющей в данном контексте гендерной параллели в русском языке, переводчица И. Гюббенет тоже прибегла к ее полной замене, используя лексему «канарейка».

«Когда я поднимался наверх, они трещали, как канарейки».

При переводе лексемы «love-bird»/«попугайчик» С. Горячева и С. Сакин, учитывая гендерную специфику русского языка, применили прием генерализации:

«Вот это та маленькая птичка, которая меня интересует». Но, к сожалению, в данном случае были утрачены ассоциации, вносимые в оригинал корнем «love»/ «любовь».

При переводе следующего предложения из романа «Forced to Marry».

«Like a tiny animal befare of a trap slowly did she come up to the sofa», - переводчица М.Павлычева передала имеющееся сравнение буквально:

«Словно крохотный зверек, опасающийся ловушки, она осторожно приблизилась к дивану».

Но наш взгляд, здесь также необходимо было бы учесть гендерный аспект, использовав, к примеру, прием конкретизации: «Как мышка, опасающаяся мышеловки...»

гендерная лингвокультурная адаптация - это лексико-грамматическая трансформация, подразумевающая минимальное изменение словарного эквивалента в языке перевода в силу языковых, гендерных и культурных особенностей этого языка.

Примерами уместного использования служить следующие варианты перевода с английского языка на русский:

«You know, the Queen is huge fat spider!» (В. Cartland, «Crowned with Love») - «...чтобы угодить королеве. Знаешь что? Она огромная жирная паучиха!»

Переводчица И. Гурова вполне закономерно использовала лексему «паучиха», приняв во внимание гендерную специфику русского языка, т.к. существительное «королева» в русском (да и в английском) языке сугубо женского рода, и использование лексемы мужского рода «паук» было бы в данном случае неприемлемо.

Сплошь и рядом приходится заменять при переводе функционально несовпадающие (грамматические, идиоматические) элементы. Суммарно можно говорить об общем несовпадении элементов, составляющих цельность текста, в двух языках и необходимости перестроений для воссоздания стилистического образа оригинала.

В удавшемся переводе в едином звучании текста различимы голоса и автора, и переводчика. И сквозь чистый, совершенный язык переводного текста просвечивает язык оригинала, присущая ему ментальность, мировосприятие. Оба начала сливаются воедино, наподобие голосов в музыкальной полифонии.

Однако эту гармонию способно разрушить даже однократное несоблюдение стилистических и грамматических законов построения текста на языке оригинала и языке перевода в случае недостаточно серьезного отношения переводчика к гендерной специфике данных языков. Как было показано выше, это может привести к настоящей катастрофе, когда приемлемый, по мнению переводчика, буквальный перенос метафоры, преломившись в гендерной плоскости, способен исказить ее оригинальную эстетическую направленность, создавая ложную, а порой и абсурдную, шаржированную картину на языке перевода, вызывая закономерное недоумение, а порой и законное негодование у читателя.

Таким образом, гендерный аспект представляет собой весьма интересную и достаточно сложную переводческую проблему, учитывать которую переводчик (особенно переводчик художественной литературы) просто обязан для создания эквивалентного по содержанию и равного по ценности литературного произведения на языке перевода. Однако, поскольку данная проблема, несмотря на очевидную актуальность для переводчиков-практиков, не была в достаточной степени изучена в рамках теории перевода, нам предстоят еще увлекательные исследования в этой сфере, которые на основе эмпирического опыта смогут не только обогатить переводческую науку, но и помочь переводчикам в их практической деятельности.

 

 

Вопрос 19

Вопрос 20

Вопрос 21

Вопрос 22

Вопрос 23

Вопрос 24

Вопрос 25

Вопрос 26

Вопрос 27