Платон (427 д. н. э.— 347 до н. э.) – см. с. 15

[…]В своём диалоге «Федр» он даёт знаменитый образ колесницы души. Рисуется следующая картина: «Уподобим душу соединенной силе крылатой парной упряжки и возничего. У богов и кони, и возничие все благородны и происходят от благородных, а у остальных они смешанного происхождения. Во-первых, это наш повелитель правит упряжкой, а затем, и кони-то у него — один прекрасен, благороден и рожден от таких же коней, а другой конь — его противоположность и предки его — иные. Неизбежно, что править нами — дело тяжкое и докучное». Возница изображает здесь разум, добрый конь — волевую часть души, а дурной конь — страстную или эмоциональную часть души. В диалоге «Государство» Платон более подробно разбирает эти три составляющих психики человека. Так, он уподобляет разумную часть души — пастырю стада, волевую или яростную часть души — сопутствующим пастырю собакам, помогающим ему управляться со стадом, а неразумную, страстную часть души он называет стадом, добродетель которого — подчиняться пастырю и собакам. Таким образом, Платон выделяет три начала души:

1. Разумное начало, обращённое на познание и всецело сознательную деятельность.

2. Яростное начало, стремящееся к порядку и преодолению трудностей. Как говорит Платон, ярость и гнев отличаются от простых вожделений и даже зачастую спорят с ними: «мы замечаем, как человек, одолеваемый вожделениями вопреки способности рассуждать, бранит сам себя и гневается на этих поселившихся в нем насильников. Гнев такого человека становится союзником его разуму в этой распре, которая идет словно лишь между двумя сторонами». Платон замечает, что яростное начало особенно заметно в человеке, «когда он считает, что с ним поступают несправедливо, он вскипает, раздражается и становится союзником того, что ему представляется справедливым, и ради этого он готов переносить голод, стужу и все подобные этим муки, лишь бы победить; он не откажется от своих благородных стремлений — либо добиться своего, либо умереть, разве что его смирят доводы собственного рассудка».

3. Страстное начало, выражающееся в бесчисленных вожделениях человека. В диалоге Платона «Государство» говорится, что начало, «из-за которого человек влюбляется, испытывает голод и жажду и бывает охвачен другими вожделениями, мы назовем началом неразумным и вожделеющим, близким другом всякого рода удовлетворения и наслаждений» […] [http:// ru.wikipedia.org›wiki/Платон].

7.3.Интерпретация психологии Аристотеля в томизме, неотомизме, у Ф.Брентано.

Томизм (от лат. Thomas — Фома), направление в схоластической философии и теологии католицизма, по­рождённое влиянием Фомы Аквинского. Для томизма в це­лом характерно стремление соединить строго ортодок­сальную позицию в религиозных вопросах с подчёркнутым уважением к правам рассудка, здравого смысла (в от­личие от августинианства, апеллирующего к интуи­ции). С этим связаны: ориентация более на Аристотеля, чем на Платона и. неоплатоников (модифицированная, впрочем, тем обстоятельством, что средневековая традиция истолкования Аристотеля сильно приближала его к неоплатонизму); в гносеологии чёткое разделение между откровением и «естественным светом» рассудка (соче­тающееся с убеждением, что конечный смысл данного в откровении и открытого рассудком должен находиться в согласии); в теологии — предпочтение космологическим доказательствам бытия бога как более доходчивым сравнительно с онтологическим доказательством (см. Ансельм Кентерберийский); в антропологии — учение о человеке как единстве души и тела, которому душа даёт «субстанциальную форму»,— в противовес августинианскому спиритуализму; в этике — аристотелевская концепция добродетели как середины между двумя по­роками (см. Метриопатия). В начале своего существо­вания томизм натолкнулся на энергичное сопротивление августинианства и в 1277 был официально осуждён церковно-университетскими инстанциями Парижа и Оксфорда, однако уже к 14 в. стал общепринятой докт­риной доминиканского ордена, отстаиваемой в поле­мике против францисканских оппонентов (Вильгельм де ла Марс, Р.Бэкон, Дунс Скот). Так называемая вторая схола­стика возвращается к томизму, слегка его видоизменяя (Суарес). К концу 19 в. томизм был официально объявлен господствующей доктриной католической церкви (энциклика Льва XIII в 1879; см. Неотомизм) [3, с. 689 – 690].

Неотомизм, философская школа в католицизме, исходя­щая из учения Фомы Аквинского и являющаяся современным этапом в развитии томизма. С 1879 неотомизм получил официальное признание Ватикана (энциклика папы Льва ХШ «Aeterni patris»). Наиболее известные представители неотомизма — Жильсон, Маритен, А. Сертийанж (Франция). В. Бруггер, А. Демпф, И. Лоц, М. Грабман, Й. де Фриз (ФРГ), Д. Мерсье, А. Дондейн, Л. де Реймекер, Ф. ван Стенберген (Бельгия), У.Падовани, Ф.Ольджати, К. Фабро (Италия). […]

В рамках томистской классификации форм знания выделяется метафизика — первая философия. Объектом её и основным принципом неотомисты считают чистое бытие (esse), которое отличается от сущего (ens): метафизика име­ет дело с бесконечным, трансцендентным, умопостигаемым бытием. Сознавая, что из понятия чистого бытия невозможно вывести содержательное представление о реальном бытии и его законах и что необходимо устра­нить разрыв между конечным и бесконечным, имма­нентным и трансцендентным бытием, в последнем счё­те — между богом и сотворенным им миром, неотоми­сты пытаются найти выход из этого противоречия в постулировании так называемых трансцендентальных понятий (един­ство, истина, благо, прекрасное), которые полагаются вместе с бытием и, в отличие от категориальных опре­делений, не связаны с опытом. Другой формой устранения этого противоречия выступает в неотомизме учение об аналогии сущего (или аналогии бытия), обосновывающее возмож­ность познания бытия бога из бытия мира, несмотря на принципиальное различие их природ (путём ана­логии).

В основе онтологии неотомизма — учение об акте и потенции, согласно которому процессы возникновения тех или иных вещей или явлений трактуются как осуществление, актуализация потенций. Поскольку потенция рассмат­ривается как чисто абстрактная возможность, бытие любой конечной вещи с точки зрения неотомизма может быть понято лишь как «участие» в бесконечном бытии бога, который является актуальным началом всего сущего.

Основу натурфилософии неотомизма составляет гилеморфизм — восходящее к аристотелизму учение о форме и материи, согласно которому материя является чисто пассивным началом и приобретает определенный вид благо­даря нематериальной форме. Формы, актуализируя косную материю, создают всё многообразие материаль­ных способов и видов бытия — от неорганического мира до высшей ступени природного бытия — человека, формой и сущностью которого является нематериальная и потому бессмертная душа. Высшая форма (форма форм), согласно неотомизму, не связана с материей. Она созда­ёт и первичную материю, и всё конкретное многообра­зие форм. Этой высшей формой является бог.

Расчленяя бытие на природное, или естественное, интенциональное и идеальное, или логическое, неото­мисты утверждают, что субстанция, всеобщее бытие, имеет разумную природу и может быть постигнута разумом. Смысл и назначение человеческого сознания — обна­ружить, трансцендентное в чувственно воспринимаемом. В отличие от сущности, существование всегда индиви­дуально, а индивидуальное не может быть предметом логического, рационального познания. Границей научного познания неотомизм объявляет вопросы о сущности бытия, которые относит к сфере философии и теологии. Наука пости­гает вторичные причины и раскрывает лишь последова­тельность и внешнюю связь событий, тогда как конечные причины всего существующего относятся к сверхъестественному порядку бытия, т. е. к богу. Человеческий интеллект, чтобы быть истинным, должен сообразовываться с бо­жественным интеллектом.

Личность в неотомизме есть незыблемая и самодеятельная духов­ная субстанция. Атрибуты личности — свобода, само­сознание, способность проявления в духовном акте, творческие возможности — получают, однако, своё ценност­ное подтверждение лишь в соотнесении с богом.

Человеческое общество в социально-политической философии неотомизма понимается как естественное общество; его основные формы — семья, община, профессия, родина, государство. Ча­стная собственность отождествляется в неотомизме с собствен­ностью вообще, т. е. с присвоением человеком предме­тов природы. Различие между классами выводится из разделения труда и представляется в основе своей различием между профессиями. Согласно неотомизма, сущест­вуют три типа отношений личности к обществу, связан­ных с социальной организацией: индивидуализм, кол­лективизм и солидаризм. Отвергая индивидуализм и коллективизм как ложные крайности, неотомизм пропаганди­рует так называемый солидаризм, обосновываемый христианским принципом любви к ближнему. На практике это выливается в проповедь социального ми­ра между классами. […] [3, с. 430 – 431].

Брентано (Brentano) Франц (16.1.1838, Мариенберг, — 17.3.1917, Цюрих), немецкий философ, непосредственный предшественник феноменологии Э. Гуссерля. Начав деятельность в качестве католического священника, затем был профессором философии в Вюрцбурге (с 1872) и Вене (с 1874). Брентано обратился к докантовской философии, прежде всего к Аристотелю, учитывая вместе с тем до­стижения немецкого классического идеализма. Исходным пунктом философии Брентано является проведение резкой границы между физическими и психическими феноменами. Родовым приз­наком, общим для всех психических феноменов, является, по Брентано, их интенционалъностъ: сознание всегда есть отношение к чему-то (реальному или нереально­му) — я ощущаю, чувствую, мыслю нечто; физический объ­ект как таковой не интенционален: он есть в себе по­коящееся бытие. Исследование психических феноменов яв­ляется задачей психологии, которая делится Брентано на дескриптивную (описывающую те конечные элементы, из которых строится целостное сознание) и генетическую (устанавливающую законы, которым подчиняются яв­ления сознания). Из идеи дескриптивной психологии выросла позднее феноменология.

В связи с идеалистически толкуемым учением о предметности сознания находится и концепция ис­тины Брентано. В основе понятия истины лежит, по Брентано, пере­живание очевидности. Расчленив все суждения на три класса — суждения восприятия, суждения воспоминания и аксиомы, Брентано утверждал, что непосредственной очевидностью обладают только суждения внутреннего восприятия и аксиомы. Проблема истины — это проблема эмпирического обоснования знания при решающем значении внутреннего опыта. Так как, по Брентано, предметами внутреннего опыта и непосредственного восприятия являются только психические феномены, то с очевидностью можно говорить о существовании лишь этих последних; о внешнем мире, по Брентано, можно говорить лишь с известной вероятностью. Учение об интенциональности было воспринято К.Штумпфом, Гуссерлем, Л. Мейнонгом, М. Шелером, М. Xайдеггером. Логическая концепция и работы Брентано в области критики языка нашли продолжение в аналитической философии. Значительным было влияние Брентано и на развитие психологии (например, вюрцбургской школы) [3, с. 61 – 62].