История и культура –включенность истории культуры локальных сообществ в социальную историю человечества в целом. 5 страница

Многие культурные формы, потеряв социальную актуальность и выйдя из упот­ребления в своей изначальной функции, продолжают сохранять ценность и значимость символического характера (идеологическую, эстетичес­кую, мемори­аль­ную, и пр.). В по­добном случае культурная форма превращается в памятник истории и культуры, прак­тическая эксплуатация которого происходит уже на совершенно иных основаниях и с иными целями и фун­кциями, нежели это имело место с «живой» (социально актуальной) культурной формой.

Особый случай порождения и функционирования культурной формы – феномен произведения – специфического типа культурной формы, как правило, отличающегося повышенным качеством практического исполнения, выраженными признаками персонального авторства и обычно создаваемом в единственном экземпляре, не предназначенном для вариативного воспроизводства (кроме технического тиражирова­ния в виде тождественных оригиналу репродукций), как уникальный в своем роде «текст». Хотя в принципе лю­бая культур­ная форма, с семиотических позиций может быть про­интер­прети­рована как «культурный текст», подобного рода «текстовая сущность» культурной формы наиболее выражена и функционально значима именно в произведении. Это мо­жет быть вербальный текст литературного, философского, религи­озного или на­учного творчества или же невербальный изобразительный, музыкальный, те­лесно-пластический, пространственно-архитектурный, предметно-вещест­вен­ный и иной вариант текста, передающий новое знание (интеллектуальное, эзотерическое, эти­ческое, эстетическое) или корректиру­ющий, разъясняющий и интерпретирующий преж­ние представления, демонстрирующий репрезентативные эталонные образцы социально приемлемых видов поведения, суждений и оценок или аргументирующий неприемле­мость иных позиций и т.п.

Одна из наиболее общих социальных функций культурной формы – ком­муника­тивная. С этой точки зрения, культурная форма может быть определена как способ удов­летворения какой-либо групповой или индивидуальной потреб­ности (интереса) людей, «текстуализированный» в своем продукте (резуль­тате) и тем самым введенный в поле социальной коммуникации. Имен­­­­но поэтому наиболее полное смысловое «прочтение» культурной формы возможно лишь в ее естественном культурном контексте, вне кото­рого она заметно теряет свою символико-смысловую наполненность и нормативно-регу­лятив­ную функциональность для воспринимающего ее человека.

АРТЕФАКТ КУЛЬТУРНЫЙ – интерпретативное воплощение какой-ли­бо формы куль­турной (см.) в конкретном материальном продукте, поведенчес­ком акте, художественном произведении, информационном сообщении или оце­­ночном суждении. Всякая культурная форма как образец решения задачи по удо­влетворению какой-либо групповой или инди­видуальной потребности (интереса) людей может быть реализована во множестве арте­фактов, предста­­­вля­ющих собой практические акции и их материализованные результаты (продукты), в том числе интеллектуальные, образные и т.п. по удовлетворению со­ответствующей потребности.

Поскольку артефакт создается в условиях или при обстоятельствах, прак­­тически никогда не тождественных тем, при которых порождалась исходная форма, то и всякий артефакт никогда не бывает абсолютно аналогичен вопло­щаемой им культурной форме, а воспроизводит ее более или менее вари­ативно настолько, насколько условия его реализации отличаются от условий ге­незиса этой формы. Это тем более оче­видно, когда речь идет не о материаль­ном воспроизводстве, а об описании и интерпрета­тивной оценке подобной фор­мы. При этом артефакты обрядов, ритуалов и иных церемо­ни­альных, этикетных и прочих высоконормативных и процедурных форм поведения, как пра­вило, преследуют цель максимально точного репродуцирования своего нор­мативного образца, что реализуется с известной мерой условности. Тем не менее, корпус артефактов в культурах архаического и традици­онного типа в целом отличается сравнительно меньшей вариативностью по отношению к исходным формам, нежели в культурах индустриального и постиндустриального типа. Воплощение культурной формы в артефактах может продолжаться на протяжении длительного времени (столетиями в доиндустриальную эпоху и даже тысячелетиями в архаическую), и со вре­менем новые артефакты все сильнее отличаются своими чертами и символикой от ис­­ход­ной формы. Классический пример: трансформация смыслового содержания всякого слова за века его употребления.

Существует особый тип культурных форм, называемых авторскими про­­­­­изведе­ниями (художественного, философского, научного и иного творческого характера), ко­торые не предназначены для непосредственного вариати­вного воспроизводства, по крайней мере, в материальных аналогах. В таком случае артефактом подобной формы является само это произведение в его уникальном единственном экземпляре или тираж его тождественного ори­­­­­­­­­­­­­­­гиналу технического репродуцирования. В определенном смысле к катего­рии артефакта произведения могут быть отнесены цитаты, плагиат и иные виды сюжетного и смыслового заимствования, римейки, инсценировки и экранизации литера­турных текстов (в принципе любое постановочное действие является артефактом его ли­тературной основы), исполнение музыкальных и иных произведений, иллюстрации к ли­тературным, религиозным, историческим и иным сюжетам и т.п.

Наиболее специфической характеристикой артефакта является то, что он пред­ставляет собой прежде всего продукт индивидуального восприятия исходной культурной формы и соответственно – частный случай ее субъективной интерпретации. В наиболее чис­том виде подобные артефакты воплощаются в исследовательских, философских, крити­ческих, информационных и иных текстах генерализующего плана, создаваемых специалистами, или же в личных суждениях о данном культурном феномене. Символико-смысловая из­мен­чи­вость подобных артефактов отличается наибольшей ди­намикой (изменение об­щест­венных вкусов, моды и т.п.). В конечном счете, интерпретативный артефакт и есть основная форма сущест­вования культурных феноменов. Срок жизни всякой культурной формы, т.е. период со­хранения ее социальной актуальности, исчисляется длительностью ее продолжающихся интер­­­претаций в процессе воспроизводства, восприятия, описания, оценки в ви­де культурных артефактов.

СИСТЕМА КУЛЬТУРНАЯ. В принципе система культурная пред­ста­вля­ет собой упорядоченную (в иерархическом, географическом, социальном, сетевом и т.п. аспектах) совокупность культурных черт и форм, исторически сложившихся в практике и сознании некой человеческой общности и по своему объему может быть и неким локальным культурным явлением комплексного характера (например, стиль) или конкретно-исторической культурой какого-либо народа, сословия, конфессии и т.п. Ее можно изучать как структуру и организацию, как функциональное об­разо­вание, а можно и как своеобразный «культурный текст». Одним из наиболее инте­ресных аспектов исследования этого «культурного текста» будет выявле­ние домини­рующих в нем более или менее универсальных форм социокультурного бытия или, на­про­тив, доми­ни­рующих признаков уникальности (естественно, что абсолютно универсаль­ной или же абсолютно уникальной ни одна культурная система быть не может по опре­делению).

Самое главное, что необходимо понимать, исследуя культурные системы, что сочетание составляющих их культурных форм далеко не хаотично, но, напротив, высоко упорядочено, ие­рархично, организационно и информа­цион­но взаимосвязано, причем параллельно на нескольких содержательно-смыс­ло­вых и семиотических уровнях одновременно. Здесь можно обратиться к аналогии с языком, в котором эта систематичность и иерархичность выра­жена с на­ибольшей наглядностью.

Таким образом, анализируя феномен систем культурных, мы выделяем та­кие черты, как более или менее выраженную универсальность, присущую фактически всем культурным системам сообществ, находящихся на равной стадии социокультурного раз­вития (вопрос, хорошо проработанный Т.Пар­сон­сом в его теории культурных универсалий); целостность (поскольку мы имеем дело с устоявшейся локальной системой какого-либо общества); выраженную структурную организованность (преимущественно иерархичес­ко­го типа, но в истории известны и организации с преобладающими горизонталь­ными взаимосвязями и системой управления); преобладание внутренних связей над внешними (как в информационных контактах, так и на уровне прак­тического социального взаимодействия, вплоть до эндогамии); внутреннюю неравномерность и распределение разных элементов культуры между разными группами (что проявляется как минимум в социальной стратифицированности всех пост­пер­вобытных культур); динамику изменчивости и способность к саморазви­тию; способность к регенерации и самовоспроиз­водст­ву в следующих поколениях.

Сложнее, когда системы культурные начинают классифицировать по эстетико-стилевым признакам (готическая эпоха, эпоха классицизма, романтизм, русская культура «серебряного века» и пр.). Подобная типологизация фактически не является научной, а скорее образной, хотя может строиться и на наборе выразительных признаков.

Представляется необходимым четко различать системы социокультурные и этнокультурные. Социокультурные системы это образования, возникаю­щие в рамках различных отраслей деятельности (например, хозяйственная куль­тура, политическая культура, научная культура, религиозная культура, художественная культура и т.п.) или устойчивых социальных групп (сословий, классов). Этнокультурная система – это культурный комплекс, сложившийся исторически у того или иного народа. Другим ракур­сом рассмотрения этнокультурной системы является конфигурация культу­рная (см.).

Что касается типологии культурных систем, то она строится на базе тех или иных оснований социальной солидарности (т.е. целей, интересов и по­треб­ностей, оказавшихся для данной группы людей основанием жить вместе и организовывать совместный социальный порядок, упорядочивать мир, познавать его, обмениваться информацией, накапливать свой специфический социальный опыт и т.п.). Естественно, что в разные исторические эпохи эти основания различались. В первобытную эпоху людей объединяла задача физически выжить в имеющихся природных условиях, в аграрную – выжить в имеющихся ис­торических условиях (т.е. в своем социальном окружении), в индустриальную – развитие и совершенствование технического инструментария деятельности и повышение уровня бы­­­тового комфорта (общество потребления), в постиндустриальную – производство знаний и информации и совершенствование социального бытия прежде всего путем повышения эффективности управления им.

Помимо этого системы культурные следует различать по основаниям их мас­штабности: субкультуры малых социальных групп, члены которых лич­­но знакомы ме­жду собой, регулярно взаимодействуют и коммуницируют (семьи, роды, производствен­ные, учебные, воинские и иные малые коллективы и подразделения, компании и обще­ства по интересам, клубы, секты, криминальные банды и т.п.), культуры больших социальных групп (сословные, классовые или профессиональные), локальные культуры, об­разующиеся преимущественно по территориальному признаку (этносы, государства, на­ции) и транслокальные культуры, являющиеся преимущественно интернациональными (хотя и имеющие свои национальные сегменты общего движения) и образующиеся в ос­новном по основа­ниям разделения функций и ста­тусов (специальности, сословия, хозяй­ственно-культурные типы), но особенно по идеологическим основаниям (религии, циви­лизации, крупные политические партии и движения и др.).

В принципе сегодня уже почти невозможно обнаружить культурную си­стему, сложившуюся только по одному основанию; фактически они все уже дав­но синкретиче­ские по своему генезису. Однако в чисто научных, аналитических целях, мы типологизируем их по приведенной выше таксономии, выделяя некоторые базовые, наиболее глубинные осно­вания для социальной консолидации людей.

При всем своеобразии исторических (эпохальных) типов культур, они не являются системными образованиями и здесь не рассматриваются.

ЛОКАЛЬНЫЕ КУЛЬТУРНЫЕ ОБРАЗОВАНИЯ – представляют со­бой целостные композиции (или конфигурации) культурных черт и форм, ис­то­рически сложи­в­шиеся в практике той или иной исторически автономной и ус­тойчивой человеческой общности, т.е. являются конкретно-историчес­ки­ми культурами какого-либо народа, сословия, кон­фессии и т.п. Локальные культурные образования относятся к числу тех объектов, историография которых практически «безразмерна». По существу нет историка, этнолога, культуролога, антрополога и т.п., который, изучая ту или иную культуру, не касался бы вопросов ее локализации и черт ее са­мобытности (которые и очерчивают границы данного локуса).

Локальные культурные образования можно изучать как организационные структуры, как функциональные системы или как своеобразные «культурные тексты». Одним из наиболее инте­ресных аспектов исследования подобных объектов является выявление домини­рующих в них более или менее универсальных форм социокультурного бытия (чем занимаются история и культурология) или, на­против, доминирующих признаков уникальности (чем занимается этнография). Вместе с тем не следует забывать про то, что в категорию локальных культурных образований входят не только этнические кон­фигурации культурные (см.), но и социально-сословные куль­ту­ры и конфессиональные культуры (см.). Главное в том, что любое локаль­ное культурное образование непременно яв­ляется и системой культурной (см.) и включает в себя весь набор признаков, присущих культурной системе.

Таким образом, анализируя феномен локальных культурных образований, мы выделяем такие черты, как более или менее выраженную универсаль­ность образования каждого типа (этнического, сословного, конфессиональ­но­го) – вопрос, хорошо проработанный эволюционис­та­ми: Г.Спен­се­ром, Л.Мор­ганом, Ф.Энгельсом, Л.Уайтом, Э.С.Маркаряном; целостность – основательно изу­ченную в рамках теории циви­лиза­ций Н.Я.Да­­нилев­с­ким, О.Шпен­г­лером, А. Тойнби, Б.С.Ерасовым; выраженную стру­к­турную организованность – аспект, изучавшийся структурными функционалистами Б.Ма­ли­нов­с­ким, А.Радклифф-Брауном, Т.Пар­сонсом, Р.Ме­р­­­­то­ном, Э.А.Ор­­­ло­вой; пре­обладание внутренних связей над внешними – «клас­си­ческий» во­прос этнологов: Л.Уайта, К.Кребера, Ю.Ару­­тюнова, Ю.Н.Бро­­м­лея, Н.Н.Че­бо­ксаро­ва, и др.; неравномерность внутрен­него распре­деления разных элементов культуры между разными группами – тема социологии культуры: М.Ве­бера, Э.Дюр­к­­­­­гейма, П.А.Сорокина, И.Г.Ио­ни­на; динамику изменчивости, способность к самопорождению, саморазви­­тию, ре­генерации и самовоспроиз­водст­ву в следу­ющих поколени­ях – проб­лема культурной антропологии в целом и в частности школы «Культура и личность»: Ф.Боаса, Р.Бе­недикт, М.Мид и неоэволюционистов: Э.Са­лин­за, А.Хар­риса.

Помимо этого локальные культурные образования следует различать по признакам их мас­штаб­но­с­ти: субкультуры малых социальных групп, члены ко­торых лично знакомы ме­жду собой, регулярно взаимодействуют и коммуницируют, локальные культуры, об­ра­зую­щиеся преимущественно по территориальному признаку, социальные культуры, являющиеся преимущественно интернаци­ональными (хотя и имеющие свои национальные сегменты общего движения) и образующиеся в ос­новном по основа­ниям разделения функций и ста­тусов (специальности, сословия, классы) и идеологические культуры, образующиеся на основе общности мировоззрения, к категории которых можно отнести конфессии, крупные политические партии и общественные движения и др.

КОНФИГУРАЦИЯ КУЛЬТУРНАЯ – категория, с позиций которой сво­еобразие той или иной конкретно-исторической локальной культуры рассматривается не столько в ракурсе уникальности каких-либо ее черт, сколько в плане неповторимой композиции составляющих ее элементов, паттернов, форм и т.п., среди которых могут встречаться черты и уникальные, и распространенные в других культурах (термин и объяснение при­­­надлежат М.Мид). Важнейшим операционным при­нципом использования категории конфигурация культурная в качестве аналитического инструмента является представление о ней как о динамичном феномене, сохраняющем большую или меньшую устойчивость в некоторых своих базовых традиционных параметрах, но относительно изменчивом в разнообразных частных проявлениях и формах.

Конфигурация культурная как научная категория близка понятию систе­ма куль­турная (см.). В принципе конфигурация культурная – эта та же си­с­те­ма, но рассмотренная в несколько ином ра­курсе. Если понятие культурная система, как упорядоченная совокупность культурных элементов, отражает черты универсальности рассматриваемого образования, то культурная кон­фи­­гу­рация (применительно к тому же объекту) – это неповторимый спо­соб связи его элементов, их уникальная композиция. Таким образом, под культурной системой мы понимаем комплекс черт и форм с точки зрения их типичности, а под конфигурацией – композиционной неповторимости этого комплекса. Конфигурация может быть составлена и из элементов, сравнительно триви­аль­­ных в куль­турной практике многих народов, те или иные ее формы порой распространены во многих культурах, но в данном слу­чае сложившиеся в совершенно неповторимую комбинацию.

Конфигурация культурная, по определению, не может быть «ничейной», но только системной и динамичной совокупностью культурных черт того или иного конкретно-исторического общества (народа). Специфика такой кон­­фигу­ра­ции порождается главным образом в процессе адаптации сообщества к природным и историческим условиям его существования (а двух абсолютно тождественных исторических судеб разных сообществ в прин­­­­ципе быть не может), специализируется посредством селекции социального опыта, накапливаемого в ходе этой адаптации, и закрепляется включением наиболее удачных образцов подобного опыта в систему ценностей и традиций данного общества. Как правило, чем более своеобразна историческая судьба общества, тем большей само­бытностью отличается и его конфигурация культурная. В обыденной лексике конфигурацию культурную обычно называют национальной культурой како­го-либо народа, хотя на самом деле – эти понятия отнюдь не тождественны.

Структурно конфигурация культурная представляет собой довольно слож­ную иерархическую систему, стратифицированную на различные социальные сегменты (социальные субкультуры), нередко с включением отдельных иноэтничных культурных фрагментов или подсистем. Как правило, в конфигурации культурной можно выделить некое общенациональное ядро (обычно в виде наиболее институционализированных элементов культуры), а также более частные субкультурные композиции, распределенные по разным социальным, конфессиональным и этническим группам и подгруппам сообщества, специфичность которых определяется множеством различных природных и исторических факторов.

В обществах, существующих в схожих природно-климатических услови­ях или имеющих схожую историческую судьбу, формируются сравнительно однотипные конфигурации культурные, которые могут быть похожи теми или иными чертами или комплексами черт. Тем не менее, несмотря на те или иные элементы сходства с соседями, всякая конфигурация культурная остается уникальной композицией своих конкретно-исторических черт, что, в конечном сче­те, и является ее основной идентифицирующей характеристикой.

СУБКУЛЬТУРЫ – наиболее крупные сегменты целостных локальных культур (этнических, национальных, социальных), отличающиеся опреде­лен­ной местной специ­фикой тех или иных черт (или комплексов черт). В прин­ципе любая культурно-специфическая группа в своих культурных особен­но­с­тях может быть названа субкультурой (вплоть до «субкультуры императорс­кой фамилии»), но, как правило, наука до таких крайностей не доходит и опре­де­ля­ет в качестве субкультур лишь куль­туры сравнительно крупных, компактно и от­носительно изолированно поселенных или иным образом выделяющих себя групп. Происхождение субкультур, их накопление пре­иму­ще­ственно на окра­и­нах основного ареала проживания этноса практически всегда связано с историческими условиями, сложившимися в данном реги­оне.

Основной признак того, что мы имеем дело именно с субкультурой, а не с полно­стью независимой культурой, заключается в том, что всякая культура состоит из многих элементов, составляющих ее специфику (язык, религия, обы­чаи, нравы, искусство, хо­зяйственный уклад и т.п.), а субкультура по основной массе этих элементов идентична или очень близка базовой, отличаясь лишь одной-двумя чертами (как культура французских като­ликов и гугенотов).

Существование субкультур связано с тем, что практически каждое конк­ретно-историческое сообщество внутренне неоднородно, включает в себя по­ми­мо основного этнического и социального ядра и определенные вкрапления – группы со специфиче­скими этнографическими, сословными, конфесси­ональ­ными, функциональными и иными признаками. Специфика этих приз­наков мо­жет быть порождена и накоплена в связи с относительно изолирован­ным от ос­новного ядра проживанием данной группы (например, русские камчадалы), осо­бым вероисповеданием (русские же старообрядцы), осо­быми сословно-про­фессиональными функциями (степные казаки волжско-ази­­­ат­с­ко­го района), тем же самым, но еще и в условиях сильного хозяйственно-культурного влия­ния со­седей (донские и терские казаки, архангельские поморы), иным этническим про­исхождением (кубанские казаки – потомки запорожцев), незавершенным слиянием племенных групп, состав­ляющих эт­нос (как в Грузии и Азербайджане) и т.п.

Помимо субъкультур, отличающихся от основной культуры какими-ли­бо этниче­скими, лингвистическими или конфессиональными признаками, су­ще­ст­вует множество субкультур, основанных на социальной, возрастной или какой-то иной специфике. Например, молодежная субкультура, субкультура пенсионеров и людей пожилого возраста, суб­культура среды инвалидов, субкультура гомосексуалистов и т.п.

Уровень специфичности тех или иных субкультур по отношению к основной национальной культуре в каждом конкретном случае уникален, так же, как и тенденция сближения или еще большего размежевания с базовой культурой. Например, еще три века назад Франция фактически состояла из двух десятков этносов со своеобраз­ными культурами, а собственно французской была лишь субкультура города Парижа и его окрестностей. Гасконец д'Артаньян по дороге в Париж, наверное, учил французский язык, поскольку в начале XVII ве­ка на юге Франции говорили на собственном гасконском языке. Сегодня от этого местного своеобразия почти что не осталось следа; все слилось в единую национальную французскую культуру. Обратный пример: Юго­­­­­­с­ла­вия, в которой сербская, хор­ватская, македонская, словенская и пр. культуры по уровню своих различий являются преимущественно субкультурами единой славянской куль­туры зо­ны среднего течения Дуная; тем не менее, результат взаимоотношений этих народов хо­­рошо известен.

ТРАНСЛОКАЛЬНЫЕ КУЛЬТУРНЫЕ ОБРАЗОВАНИЯ – выде­ля­­е­мые наукой группы этнических культур, близких по тем или иным признакам. Транслокальные культурные образования за редкими исключениями не представляют собой реальных целостных социальных организмов, а являются продуктом чис­то научной систематизации, выделяющей их по тем или иным осно­ваниям. Совершенно очевидно, что сословные или профессиональные культуры не могут быть локально этни­ческими (а если и обладают подобными чер­­­­та­ми, то речь идет о национальных фрагментах более широких по распрост­ра­не­нию явлений), а среди конфессиональных культур встречаются как наци­ональ­ные (синтоизм, зороастризм, иудаизм, племенные культы), так и интернациональные мировые, которые как тип попадают в категорию транслока­ль­ных куль­турных образований и будут рассмотрены здесь. Вместе с тем, далеко не все этнические культуры могут быть распределены по подо­б­ным группам; в состав транслокальных культурных образований входит не больше половины существующих на Земле этнических культур.

Транслокальные культурные образования не следует путать с языковы­ми семьями, хотя нередко случается и так, что принадлежность к одной языковой семье является результатом культурно-этнографического родства – одной из форм транслокальных культурных образований. Но язык является на­иболее под­вижным элементом культуры, легко заимствуемым у народа-до­ми­­­нанта, по­этому многие народы, родственные лингвистически не имеют ни­чего общего в своих культурах и даже принадлежат к разным расам. Например, якуты, с одной стороны, киргизы и уйгуры, с другой, волжские татары и башкиры, с третьей, турки и азербайджанцы, с четвертой, говорящие на близкородственных тюрк­ских языках, принадлежат к разным расам и практически не родст­­вен­ны в своих культурах.

К основным типам транслокальных культурных общностей могут быть причислены цивилизации, хозяйственно-культурные типы, культурно-этно­графические и конфессиональные общности (см.).

ЦИВИЛИЗАЦИИ (от лат. civilis – гражданский) – межэтнические куль­­­­­­­­­­турно-исторические общности людей. Основания и критерии для выделения ци­вилизаций, как правило, разнятся в зависимости от контекста и целей приме­­нения этого термина. Понятие «цивилизации» появилось еще в Античности как определение качественного отличия античного (гражданского) общества от варварского окружения. Позднее, в эпоху Просвещения и в XIX в., термин «ци­вилизация» также использовался как характеристика высшей стадии со­цио­куль­турного развития (понятийная иерархическая триада «дикость-вар­вар­ст­во-ци­вилизация»).

В середине XIX в. в работе Н.Данилевского «Россия и Европа», а позднее в первой половине ХХ в. в трудах О.Шпенглера, а затем А.Тойнби сфор­­­­­ми­ровалось иное значение этого термина как локальной моно- или поли­эт­ничес­кой общности с выраженной культурной спецификой, заметно отличающей ее от соседей, т.е. кон­цепция «исторических цивили­заций» (древнеегипетской, ва­вилонской, гре­ческой, рим­­­ской, китайской, ин­дийской, византийской, мусульманской, средневековой западноевро­пей­ской и т.п.). Были разработаны те­о­­­­­рии и концепции исторического про­цесса на основе идей саморазвития и саморазрушения автономных и само­дос­­­таточных локальных цивилизаций, противопоставляемые теориям глобальной исторической эво­люции всего человечества. Именно в подобном значении термин «цивилизация», как правило, используется в современной научной литературе.

Вместе с тем, несмотря на наличие определенных эмпирических оснований для выделения локальных цивилизаций, в науке до сих пор не сложились единые методологические основания и критерии для классификации той или иной исторической общности в качестве автономной цивилизации, что представляется наиболее очевидной слабостью цивилизационных теорий (см. цивили­зационизм).

В последние годы получает распространение определение цивилизации как локальной межэтнической общности, формирующейся на основе единства исторической судьбы народов, проживающих в одном регионе, дли­тель­ного и тесного культурного взаимодействия и культурного обмена между ни­ми, в результате чего складывается высокий уровень сходства в институци­ональных формах и механизмах их социальной организации и регуляции (пра­­вовых и по­литических системах, специализированных компонентах и формах хозяйственного уклада, религиозно-конфессиональ­ных институтах, военной организации, в философии, науке, системах образования, стилистике литературного и художественного творчества и т.п.) при сохранении боль­шей или меньшей самобытности в чертах этнографических культур народов, составляющих ту или иную цивилизацию (классический пример: восточнохристианская цивилизация, где между этническими культурами русских и православных арабов трудно найти что-ли­бо общее, но базовые ценностные основания у всех православных народов, несомненно, весь­ма близки). Чаще всего такого рода цивилизации складываются на основании длительного вхождения разных народов в состав единого многонационального государства (Римской или Византийской им­перии или в круг лимитрофных зон их культурного влияния), что задает всем им однотипную традицию инс­ти­­тутов социальной регуляции (например, цивилизация «римского мира», китайская цивилиза­ция, российская цивилизация) или на основании религиозного единства, формирующего такого же рода единообразие системы ценностей и механизмов регуляции социальной практики (мусульманская цивилизация, средневековая восточно- и западнохристианская цивилизации) и т.п. Так или иначе, но во всех перечисленных случаях элементы куль­турного еди­нообразия складываются не стихийно, а под направленным воздействием еди­ных институциональных средств социальной организации и регуляции, детерминируюших и специфику ценностных ориентаций, и принципы социальной кон­солидации, и пр., действовавших в период, кода данная цивилизация составляла целостный политический (государство) или религиозный (конфессия) организм. На более позднем этапе, когда соответствующий организм распадается, некоторые общие институты социальной регуляции остаются у народов, ранее входивших в это образование (например, рим­ская система права – у большинства западноевпропейских государств).

Однако с таким подходом к понятию «цивилизация» согласны далеко не все ученые, апеллируя к инфернальной духовной общности, лежащей в основе цивилизационного единства (Б.С.Ерасов, А.Н.Панарин и многие другие сторон­ники этой теории). И хотя крупнейший американский полит-футу­ролог С. Хан­тингтон в своей знаменитой работе «Столкновение цивилизаций» сыграл весьма значимую роль в возрождении теории цивилизаций в наши дни; его исследование касалось априорной исторической несовместимости иудео-хри­сти­анской и мусульманской цивилизаций, одна из которых однажды уничтожит другую, что очень мало кореллирует с русским цивилизационизмом. Русский цивилизационизм пророчит тотальную победу Востока над Западом, что ставит главную загадку в том, как при этом сохранится русское православие?