Вступление к рассказам о сессиях 3 страница

 

Аарон был очень хорошо знаком с новейшими способами усиления осознания при помощи легальных техник: машин для передачи мозговых волн, пищевых добавок и витаминов, и восточных духовных дисциплин. Когда он начал работать с нами, ему было сорок шесть лет. Аарон был одним из немногих добровольцев-евреев, и я чувствовал с ним определенное родство на этом уровне. Он был полон надежд, но скептичен, с нетерпением ожидал сессии, но молился, чтобы пережить этот опыт.

 

После приема ДМТ с пиндололом, он видел два элемента невидимых миров: информационно-языковой аспект, и тему детской/игровой комнаты.

 

Дверей нет, выйти нельзя. Можно находиться либо здесь – в темноте, либо там – там образы. Без них ничего не получается. Там были иероглифы Майя. Это было интересно. Иероглифы превратились в комнату, как будто я был ребенком. Там были игрушки, как будто я был ребенком. Это было именно так. Было интересно.

 

В более широком смысле молекула духа завела другого добровольца в своего рода «квартиру». Он был моим бывшим студентом, начинающим психиатром, которого я курировал в течение года.

 

Вернувшись после дважды слепой дозы 0,2 мг./кг. ДМТ, он рассказал:

 

Это была квартира будущего!

Он рассмеялся тому, насколько неожиданно это было.

 

Это было великолепным жилым помещением. Розовый, оранжевый, такие вот цвета, желтый, очень яркие.

Я спросил: «как ты смог определить, что это будущее?»

 

Сиденья, мебель, тумбочки, они выходили из стен. Я никогда не видел ничего подобного. У этого помещения был на самом деле современный вид. Почти органическая природа этой квартиры была прекрасна. Она просто не была функциональна. Мебель была живой, как будто она была сделана из чего-то живого, животного, живого существа. Я чувствовал благоговение перед этой квартирой. Чувство художественного восхищения, как будто смотришь на прекрасную картину и теряешься в ней, теряешься в чувстве счастья. В конце я пошел дальше. Я вошел в пространство, в трещину в земле. Она была не горизонтальной, а вертикальной. Трещина в пространстве.

 

Аарон также участвовал в проекте с ЭЭГ. Через несколько дней после того, как он получил 0,4 мг./кг. ДМТ, он прислал нам свои рукописные заметки, которые описывают то, через что он прошел в тот день, лучше, чем мои. Из них мы видим, что это странное пространство было населено.

 

Пути назад не было. Через пару секунд я понял, что слева от меня что-то происходит. Я увидел психоделическое светящееся пространство – цветное пространство, которое походило на комнату, в стенах и полу которой не было четких стыков или углов. Оно билось и пульсировало. Передо «мной» возник стол, похожий на подиум. Казалось, что некое существо что-то выдает мне. Я хотел узнать, где я нахожусь, и «почувствовал» в ответ, что мне нельзя здесь быть. Существо не было враждебным, оно было просто несколько раздраженным и резким.

 

Филиппу было гораздо легче справиться с дважды слепой дозой 0,4 мг./кг., чем с дозой в 0,6 мг./кг., и он все хорошо запомнил. Во время этой сессии место действия расширилось, и стало включать в себя более масштабные явления.

 

Безжалостные царапающие, хрустящие визуалы продлились недолго. Потом я оказался над очень странным ландшафтом, похожим на Землю, но не земным. Какие-то горы. Все было очень дружелюбным и манящим. Все было настолько реальным, что я открыл глаза. Когда я открыл глаза, эта сцена наслоилась на палату. Я закрыл глаза, и мне больше ничего не мешало. То, что я видел, напоминало очень яркий постер, но выглядело гораздо более сложным. Я парил на высоте нескольких миль. У меня было очень четкое ощущение того, как я это делаю, а не только визуальное восприятие. Там были какие-то телескопы, или микроволновые тарелки, или водонапорные башни с антеннами. Хотел бы я взять тебя за руку и показать это тебе. Огромный горизонт. Солнце было другим, другого цвета и оттенка, чем наше солнце.

 

Давайте завершим эту главу описанием мира ДМТ, очень сильно напоминающего наш мир, сделанным Шоном. Этот мир совсем не был связан с палатой 531, и кроме Лоры и меня, там встречались и другие люди. Мне нравится этот пример, потому что он позволяет перейти от материала, описанного в этой главе, к следующей. Другими словами, это «где-то еще», с «кем-то еще» и там «что-то еще» происходит. Но этот мир настолько похож на наш, что его чуждость не сразу можно распознать.

 

Мы более подробно рассмотрим опыт Шона чуть позднее. Сейчас нас интересует то, что она рассказал нам после третьей дозы 0,3 мг./кг. ДМТ во время изучения толерантности. В качестве дополнения, перед последней четвертой инъекцией, он сказал:

 

О, да, там были люди и проводники. Я был с мексиканской семьей, на крыльце дома в пустыне. Снаружи был сад. Там были дети, и все такое. Я играл с детьми. Я был членом семьи. У меня было ощущение, что сзади меня или где-то неподалеку стоит старик. Я хотел с ним поговорить, но он каким-то образом дал мне понять, что сейчас важнее поиграть с маленькой девочкой. Атмосфера была расслабленной и доброжелательной. Все, что происходило, казалось таким естественным и целостным. Это совсем не было сном. Я подумал – это совершенно обычный день. Потом я остановился и подумал – нет, я же в трипе.

Там были и чернокожие, они тянули меня. У меня было любопытное ощущение того, что меня экстрагируют. Это было неприятное ощущение. Меня куда-то звали.

Пытаясь удержать его ход мыслей, я предложил: «это похоже на книги Карлоса Кастанеды».

 

Правда? Нет, я об этом не подумал.

 

Возможно вам покажется, что эти видения на самом деле не такие уж и странные. Нам всем снятся странные вещи и места. Но наши добровольцы не только видели все это, но и ощущали непоколебимую уверенность в том, что они действительно были там. Когда они открывали глаза, реальность накладывалась на то, что они видели.

 

Они не спали. Их осознание было чрезвычайно обострено, и они могли решать, что делать в этом новом пространстве. Удивительно, насколько часто я слышал от них: «я оглянулся по сторонам, и увидел…».

 

Эти истории также начали раздвигать мои границы как клинического психиатра и исследователя. Я редко комментировал то, что люди рассказывали об этих невидимых царствах. Мне было трудно уследить за их мыслью, и я не знал, что сказать. Именно в этот момент я сильнее всего боролся с желанием рассматривать эти истории как сны, или как плод их воображения, усиленного ДМТ. С другой стороны, я также начал сомневаться в истинности моего представления о том, что происходило под воздействием ДМТ. Неужели люди действительно куда-то попадали? Что они видели?

 

Это не банальные вопросы. Как мы убедились, прочитав предыдущую главу, при работе с людьми, находящимися под воздействием ДМТ, нужна чувствительность, сопереживание и поддержка. Равнодушное, исполненное сомнения или скептическое замечание могло вызвать в человеке неприятное ощущение того, что им пренебрегают, что могло быстро привести к негативному или пугающему результату. Об этом говорит отрицание Шоном того, что его сцена с мексиканской семьей основана на воспоминаниях о книгах Карлоса Кастанеды. Он был вместе с ними. Это не было чем-то еще.

 

Помимо отслеживания опыта наших добровольцев и сопереживания им, мне также было необходимо помочь им понять, что с ними произошло. Когда дело касалось невидимых ландшафтов, нам всем было труднее понять, что именно происходит. Как мы увидим из следующих глав, это становилось еще более важным вопросом в тех случаях, когда контакты с существами доминировали во время сессии.

Контакты через завесу

Материал, содержащийся в этих двух главах – наиболее необычный и трудный для понимания. Когда мне задают вопрос «И что же ты открыл?», мне легче всего уклониться от ответа.

 

Просматривая записи, сделанные во время сессий, я постоянно удивляюсь тому, сколь многие из наших добровольцев входили в контакт «с ними», или иными существами. В том или ином виде это случилось как минимум с половиной из них. Для описания этих существ, объекты исследования использовали такие выражения, как «сущности», «существа», «инопланетяне», «проводники», и «помощники». Эти «формы жизни» выглядели как клоуны, рептилии, богомолы, пчелы, пауки, кактусы и фигурки из палочек. Я до сих пор поражаюсь, когда встречаю в своих записях такие комментарии, как «там были эти существа», «меня повели», «они быстро окружили меня». Кажется, что мой разум отказывается принимать то, что написано там черным по белому.

 

Возможно, мне так трудно принять эти истории из-за того, что они бросают вызов сложившейся у меня картине мира. Наш современный подход к реальности основан на осознании, находящемся в состоянии бодрствования, и на присущих ему методах и инструментах как на единственном способе получения знаний. Если мы не видим, не слышим, не ощущаем вкуса или запаха и не можем прикоснуться к чему-либо, находясь в нашем привычном состоянии сознания, или не можем воспринять это при помощи технологий, усиливающих наши органы чувств, этого не существует. Отсюда и существование «нематериальных» существ.

 

В противовес этому, туземцы, в силу особенностей своей культуры, находятся в постоянном контакте с обитателями невидимых ландшафтов и не испытывают трудностей при переходе из одного мира в другой. Очень часто они делают это при помощи психоделических растений.

 

Многие современные ученые твердо верят в духовное начало. Но эти же самые ученые переживают глубокий конфликт между своими личными и профессиональными убеждениями. То, что они говорят, и то, что они думают, может очень сильно противоречить друг другу. Трудно быть «объективным», говоря о сердце и духе. Ученые могут делить свои верования на части, и у них даже не появится мысль о том, чтобы найти подтверждение тому, что им диктует духовная интуиция. Или они могут ослабить природу этих верований, чтобы они соответствовали их интеллектуальным представлениям. Возможно, они просто игнорируют присутствие ангелов и демонов в первоначальных писаниях, или рассматривают их как символы или галлюцинации, порожденные чрезмерно активным религиозным воображением.

 

Отсутствие открытого диалога на эту тему очень снижает возможность того, что мы расширим наше представление о реальности нематериальных областей при помощи научных методов. Что произойдет с исследованием духовных областей, если мы сможем получить к ним прямой доступ при помощи таких молекул, как ДМТ?

 

Помимо вопроса о существовании нематериальных или духовных миров, нам также стоит расширить свое представление о том, что мы можем обнаружить в них. Могут ли наши духовные или религиозные структуры охватить то, что действительно существует на этих иных уровнях бытия? Рассказы, которые мы сейчас услышим, превосходят более или менее «прямолинейные» рассказы о встречах с Божественным или с ангелами. Они также не являются связными, аккуратными и не соответствуют тому, что, по нашему мнению, должно лежать в царстве «ожидаемого» духовного опыта.

 

Я надеюсь, что эти рассказы усилят интерес к нематериальным областям, и помогут нам использовать для их изучения любые интеллектуальные, интуитивные и технологические средства, находящиеся в нашем распоряжении. Как только возникнет достаточно сильный интерес, или даже спрос на подобную информацию, такие явления станут приемлемой темой рациональных исследований. Ирония заключается в том, что в поиске удовлетворительной модели для объяснения опыта, получаемого в «духовном мире», нам придется в основном рассчитывать на науку, особенно на быстро развивающуюся космологию и теоретическую физику, а не на более консервативные религиозные традиции.

 

Когда мы только начали вводить ДМТ, я ожидал услышать подобные рассказы. Я был знаком с рассказами Теренса Мак-Кенны о «само-трансформирующихся механических эльфах», с которыми он встретился после того, как выкурил большое количество этого вещества. Во время беседы, которую я провел с двадцатью опытными курильщиками ДМТ перед началом исследования в Нью-Мехико, я снова услышал рассказы о подобных встречах. Так как большинство этих людей было родом из Калифорнии, я должен признаться, что списал эти рассказы на эксцентричность, присущую жителям западного побережья.

 

Таким образом, я ни эмоционально, ни интеллектуально не был готов к тому, насколько часто происходили контакты с существами в рамках нашего исследования, и насколько необычна была природа этих встреч. Многие из добровольцев, включая тех, кто до этого курил ДМТ, так же не были готовы к этому. Удивляло то, насколько похожими были рассказы о том, что именно эти существа делали с нашими добровольцами: манипулировали, общались, показывали, помогали, задавали вопросы. Это определенно было обоюдным общением.

 

Какими бы странными не были следующие рассказы, в научной литературе результаты нашего исследования, проведенного в 1990-ых, не являются первым описанием «контактов», вызванных ДМТ. В 1950-ых добровольцы рассказывали то же самое.

 

Эти предыдущие исследования ДМТ интересны тем, что они почти на сорок лет опередили те рассказы, которые мы услышали. Еще более поражает то, что я не смог найти похожих рассказов объектов исследования, принимавших другие психоделики. Только после приема ДМТ люди встречаются с «ними», с существами, живущими в нематериальном мире. Старые клинические описания цитируют пациентов, страдавших от шизофрении, в течение многих лет, если не десятилетий, подвергавшихся госпитализации. Их рассказы не были слишком подробными или приятными. Они получали ДМТ в рамках исследований, выясняющих, насколько состояние, вызванное ДМТ, было похоже на шизофрению. Исследователям также было интересно определить, насколько чувствительны были нативно психотические пациенты к воздействию ДМТ.

 

Пациент-шизофреник, участвовавший в исследовании в Венгрии, в бывшей лаборатории Стивена Сзары, рассказал следующее после внутримышечной инъекции большой дозы ДМТ:

 

Я видел очень странные сны, но только сначала… Я видел странных существ, гномов или кого-то наподобие. Они были черными и ходили туда-сюда.

 

Команда американских исследователей тоже вводила ДМТ пациентам, страдавшим от шизофрении. Из девяти объектов исследования лишь один смог что-либо рассказать о своих ощущениях. Это была несчастная женщина, которой ввели настолько высокую дозу, как 1,25 мг./кг. ДМТ внутримышечно. Она сказала:

 

Я была в большом месте. Они причиняли мне боль. Они не были людьми… Они были ужасны! Я жила в мире оранжевых людей.

Эти эпизоды не должны позволить нам прийти к выводу о том, что то, что видели наши добровольцы – явление, вызванное мышлением «Нью Эйдж» жителей Санта Фе эпохи 1990-ых. Молекула духа открыла науке Запада невидимые миры и их обитателей задолго до начала нашего исследования.

 

Первая встреча Карла с другими формами жизни, как и его видения ДНК, описанные в предыдущей главе, стала прелюдией к будущим, более подробным рассказам других добровольцев. Карл был сорокапятилетним кузнецом. Он был женат на Елене, о чьем просветляющем опыте мы прочитаем немного позднее.

 

Спустя восемь минут после не-слепой инъекции максимальной дозы вещества он так описал свою встречу:

 

Это было действительно странно. Там было много эльфов. Они были шаловливыми и вспыльчивыми. Около четырех из них появилось на обочине межштатной автомагистрали, по которой я часто езжу. Они командовали там, это была их территория. Они были примерно моего роста. Они показывали мне плакаты, на которых были изображены невероятно красивые, сложные, крутящиеся геометрические узоры. Один из них сделал так, что я не смог двигаться. Даже и речи не было о том, чтобы что-то контролировать; они полностью контролировали ситуацию. Они хотели, чтобы я смотрел. Я услышал хихиканье – эльфы смеялись или разговаривали на высокой скорости, болтали и шушукались.

В последней главе мы читали о встрече Аарона с невидимым миром. Давайте вернемся к его первой не-слепой максимальной дозе ДМТ. Спустя 10 минут после инъекции он посмотрел на меня, пожал плечами и рассмеялся:

 

Сначала была серия визуалов, напоминающих мандалу или цветок лилии. Потом прямо перед моим лицом появилось существо, похожее на насекомое. Оно парило надо мной все время, пока вводилось вещество. Это существо высосало меня из моей головы и закинуло в открытый космос. Это точно был открытый космос, черное небо с миллионом звезд.

Я был в очень большом зале ожидания, или где-то типа того. Он был очень длинным. Я чувствовал, как за мной наблюдают насекомоподобные существа. Потом они потеряли ко мне интерес. Меня вынесли в космос и рассмотрели.

Аарон подытожил свои встречи с этими существами после дважды слепой максимальной дозы:

 

Там был зловещий фон, что-то связанное с инопланетянами-инсектоидами, это не очень приятно, правда? Это не было ощущением «мы сделаем тебя, придурок». Скорее, это было ощущение одержимости. Во время этого опыта у меня было чувство, что все контролируется кем-то или чем-то еще. Нужно было защищать себя от них. Кем бы они ни были, они точно были там. Я чувствовал их, а они чувствовали меня. Как будто у них есть собственный план действий. Это как зайти в чужой район. Ты не можешь быть уверен в том, какие люди там живут. Просто было очень сильное ощущение того, что там присутствовали существа, похожие на рептилий.

«А как насчет элемента страха?», спросил я. «Чего страшного они могли бы сделать, если бы у них был открыт доступ к тебе?».

 

Вот в этом-то все и дело. Именно ощущение этой возможности сделало этот опыт таким странным.

 

Чуть ниже я расскажу о психологических проблемах, с которыми столкнулся Лукас после сессии с максимальной дозой. Но сейчас нам будет интересно ознакомиться с отрывком письма, которое он написал нам спустя пару дней после этого опыта:

 

Ничто не может подготовить тебя к этому. Сначала появляется гудящий звук. Он становился все громче и громче, все быстрее и быстрее. Меня накрывало, и накрывало, а затем БУМ! Внизу справа была космическая станция. Рядом, по обе стороны от меня, находились как минимум два существа, которые вели меня к платформе. Я также осознавал то, что внутри космической станции было множество существ – похожих на роботов, андроидов, выглядящих как гибрид чучел для испытания автомобилей и воинов Империи из Звездных Войн. Только это были живые существа, а не роботы. Их тела, особенно предплечья, были покрыты шахматными клетками. Они занимались какой-то рутинной технологической работой и не обращали на меня внимания. Я был настолько поражен, что открыл глаза.

Именно в этот момент в палате 531 сердцебиение и кровяное давление Лукаса взлетели до ранее незафиксированного уровня.

 

Мы прочитаем о шаманском опыте смерти и перерождения Карлоса, вызванном первой не-слепой максимальной дозой ДМТ, в 15 главе. Во время одной из своих сессий с максимальной дозой он также встретил существ, которые помогли ему справиться с беспокойством:

 

Архитектура и ландшафт этого нового мира были совсем другими. Я увидел там одно или два существа. Существа были разнополыми. Их кожа не была цвета плоти. Я начал общаться с ними, но у нас не было достаточного количества времени. Я был очень напряжен, взволнован и напуган, когда попал туда. Они хотели попробовать снизить мое беспокойство, чтобы мы смогли поговорить.

Гейб, о чьем путешествии в детскую или игровую комнату мы прочитали в предыдущей главе, ощутил даже большую заботу и беспокойство «духов» за себя во время своей первой сессии с максимальной дозой ДМТ:

 

Сначала я почувствовал панику. Потом самые красивые цвета слились в существ. Существ было много. Они разговаривали со мной, но не произносили ни единого звука. Было похоже на то, что они благословляли меня, духи жизни благословляли меня. Они говорили о том, как хороша жизнь. Сначала мне казалось, что я двигаюсь через пещеру или туннель в космосе на первой скорости. Я чувствовал себя мячом, летящим вниз.

Встречи многих добровольцев с существами в нематериальных мирах были связаны с мощным чувством обмена информацией. Информация была самой разнообразной. Иногда она касалась «биологии» существ.

 

Крису было 32, он был женат и торговал компьютерами. Он был достаточно талантлив, и участвовал в спектаклях местного театра. До начала участия в нашем исследовании, он принимал психоделики 50 или 60 раз. Он надеялся, что во время сессий с ДМТ он попадет «в состояние осознания, которого я стремился добиться в течение 8 лет употребления ЛСД, но видел лишь мельком».

 

Для него не-слепая максимальная доза стала «самым успокаивающим событием моей жизни». Его разум с легкостью отделился от тела, и он решил, что «если смерть такая, то беспокоиться не о чем».

 

Спустя несколько недель Крис вернулся, для участия в изучении толерантности.

 

После первой инъекции он снял повязку с глаз, и сказал:

 

Там было очень много рук. Они ощупывали мое лицо и глаза. Меня это немного смутило. Там были люди. Они меня узнавали и идентифицировали. Это было более интимным процессам. Сначала я подумал, что все дело в повязке у меня на глазах, но это было не так!

Заполнив оценочную шкалу, он добавил:

 

Чтобы попасть в это пространство, мне пришлось пройти через недоброжелательное пространство. Казалось, что его защищали когти и клешни.

Утро было длинным и сложным, и ему нужна была поддержка. Я положился на свою интуицию: «если понадобится, позволь им разорвать тебя на части, чтобы ты мог двигаться дальше».

 

Расчленение – это часть шаманской инициации, разве нет? Я чувствовал присутствие дракона. И там были те же самые цвета – красный, золотой, желтый.

« Цвета могут играть роль шторы, прелюдии или завесы. Даже несмотря на то, что они такие красивые, через них можно пройти на другую сторону».

 

Вернувшись после второй инъекции, он выглядел пораженным, и с трудом подбирал слова, в его состоянии казавшиеся ему совершенно неадекватными.

 

Это было что-то дикое. Цветов не было. Был обычный звук: приятный рев, что-то вроде внутреннего жужжания. Потом появилось трое существ, трое физических существ. Лучи выходили из их тел и входили обратно. Они были гуманоидами, но были похожи на рептилий. Они пытались объясниться со мной, но не словами, а жестами. Они хотели, чтобы я заглянул в их тела. Я заглянул к ним внутрь и понял процесс размножения, что бывает до рождения, как проходит переход в тело. Когда я понял, что они пытались объяснить, они не исчезли. Они остались еще на какое-то время. Их присутствие было очень ощутимым.

К тому времени я уже очень часто слышал о встречах, и мог по меньшей мере подтвердить его опыт: «ты такого и не ожидал».

 

Я пытаюсь запрограммировать это, и я иду с четким представлением о том, что увижу, но у меня не получается. Я думал, что у меня вырабатывается толерантность, но потом – Бум! Там были эти три парня, или эти три существа.

Он выглядел смущенным, рассказывая об этом опыте.

 

Я понял сложность его положения, и сказал: «это действительно звучит странно».

 

Это уж точно. Снимая повязку я не был уверен в том, что хочу это обсуждать с тобой.

 

Третья инъекция Криса прошла относительно спокойно. Он осознавал свое тело, то, как сердце бьется в его груди, и как живот урчит от голода.

 

Его четвертая доза включала в себя черты предыдущих трех, и завершилась почти мистическим опытом:

 

Они старались показать мне как можно больше. Они общались при помощи слов. Они были похожи на клоунов, шутов, шутников или бесенят. Их было очень много, и они все делали что-то смешное. Я расслабился. Я был очень неподвижен и чувствовал, что нахожусь в невероятно мирном месте. Потом мне сообщили, что мне сделали подарок, что это пространство было моим, и что я смогу вернуться сюда в любое время. Я должен чувствовать себя благословенным потому, что у меня есть форма и потому что я живу. Это продолжалось целую вечность. Там были синие руки, вибрирующие существа, потом тысячи существ вылетели из этих синих рук. Я подумал – какое шоу! Оно обладало целительным эффектом.

Это было частью меня, а не чем-то отдельным. Была уверенность в том, что это не исчезнет, что это мое, что у меня с этим установилась связь. Это было очень важно для моего духовного развития. Это то, что я пытался сделать с помощью ЛСД, своего рода самостоятельная инициация. С ЛСД это иногда получалось, а иногда – нет.

 

Рассказы о более или менее насильственных процедурах, совершенных формами жизни этих нематериальных миров с нашими добровольцами во время интоксикации ДМТ, кажутся еще более странными.

 

Джим, тридцатисемилетний школьный учитель, не очень любил говорить о своем опыте. Во время изучения толерантности он сказал, что он проходил через яркие цвета, и признался в том, что это отвлекало его. Он чувствовал, что за цветами могут быть «существа», и я побуждал его проверить, так ли это. Вернувшись после своей последней дозы, он сказал, почти равнодушно и неэмоционально:

 

Я пошел с ними, как ты и предложил. Там были клинические исследователи, прощупывавшие мой мозг. Там были какие-то длинные оптоволоконные штуки, которые они подносили к моим зрачкам.

Это происходило спустя несколько лет после того, как мы прекратили пользоваться приборами для измерения зрачков, поэтому это видение ни коим образом не было связано с тем, что происходило в палате 531. Я спросил Джима о том, что он думал по этому поводу.

 

Это было достаточно странно, но я решил, что это вещество так действует.

 

Пятидесятилетний Джеремия был одним из самых старших добровольцев. Он недавно вышел в отставку после долгой службы в армии, и теперь начинал новую фазу своей профессиональной жизни, изучая клиническое консультирование. Он также в третий раз начинал семейную жизнь. В середине проекта по изучению кривой доза-эффект он сделал себе подтяжку лица. Он был очень активным человеком.

 

В течение первых нескольких минут после приема не-слепой максимальной дозы ДМТ Джеремия несколько раз воскликнул: Уау! Уау! Невероятно! На его лице появилась огромная улыбка. Казалось, что он прекрасно проводит время.

 

Там была детская. Детская в стиле хай-тек. Там был один персонаж из мультика про Гамби, который заботился обо мне. Его рост был три фута. Я чувствовал себя младенцем. Не человеческим младенцем, а младенцем разумной расы, которую представлял Гамби. Он осознавал мое присутствие, но не очень волновался по этому поводу. Это была своего рода невозмутимая забота, как будто родитель смотрел в манеж, в котором лежал его годовалый ребенок. Когда я попал туда, я услышал звук: хммм. Потом я услышал разговор двух или трех мужских голосов. Я слышал, как один из них сказал – он прибыл.

Я чувствовал эволюцию. Эти сущности наблюдают за нами. В той неразберихе, которую мы создали сами для себя, есть надежда.

Я не мог изменить происходящее. Я не мог ожидать этого, или даже вообразить такого. Это была совершенная неожиданность! Я постарался открыться любви, но это было глупо. Единственное, что я мог делать, это наблюдать.

 

Я нашел последнее замечание особенно интересным, потому что оно бросало вызов моему предположению о том, что то, с чем столкнулся Джеремия, было порождением его собственного разума, а не «истинным» восприятием. «Открыться любви» - это сокращенное обозначение попытки трансформировать беспокойство, вызванное неожиданным или неприятным опытом, в любовь. Если бы то, с чем только что столкнулся Джеремия, было плодом его собственного воображения, он был бы способен изменить свою реакцию. Тот факт, что его попытка «открыться любви» показалась ему глупой, напомнило мне о тщетности «открытия любви» перед приближающимся грузовиком. «Открыться любви», оказавшись в инопланетной детской, было такой неэффективной и неуместной реакцией, что вызвало у него смех.

 

Несколько месяцев спустя Джеремия получил дважды слепую дозу ДМТ 0,4 мг./кг.

 

По прошествии пяти минут он начал рассказывать:

 

Ощущения были гораздо интенсивнее, чем после первой максимальной дозы. Это другой мир. Удивительные инструменты. Предметы, напоминающие станки. Один человек работал на этих станках. Я был в большой комнате; он находился в другой ее части.

Я чувствую себя немного слабым… сверхчувствительным… через мое тело проходит дрожь.

«Может быть, тебе поможет, если ты закроешь глаза. Давай я тебя еще и одеялом накрою».

 

В центре комнаты стоит один большой станок с круглыми кабелями, которые извиваются – не как змеи, но более технологичным способом. Кабели запаяны на конце. Это цельные серо-синие трубки, сделанные из пластика. Кажется, что станок подключил меня к новому источнику питания, перепрограммировал меня. Мне показалось, что там был человек, который стоял за каким-то пультом, снимал показания или управлял работой. Он был занят, он делал свою работу. Я смотрел на данные, возможно, на данные о моем мозге. Это было немного пугающе, почти невыносимо напряженно. Все началось с ноющего, жужжащего звука.