Государственное правление и устройство

Форма правления — это организация верховной го­сударственной власти, механизм взаимодействия ее структурных элементов. Она позволяет понять, как ре­ально осуществляется власть и кто является ее источни­ком. Основные формы правления — монархия и респуб­лика.

Монархия — это такая форма правления, при кото­рой высшая государственная власть представлена одним лицом, занимающим обычно престол по наследству или иногда избираемым пожизненно. Если монарх вы­ступает в качестве единственного высшего органа государственной власти, то такая монархия называется не­ограниченной, или абсолютной. Если же верховная власть распределена между монархом и другими органами, то перед нами ограниченная монархия (сословно-представительная, конституционная).

Республика — это форма правления, при которой органы государства либо избираются, либо формируют­ся общенациональными, представительными учрежде­ниями. Исторически республика возникла в античную эпоху и сейчас как форма правления занимает домини­рующее положение. Различают три вида республик: президентскую, парламентскую и смешанную (или полу­президентскую).

Отличительный признак президентской республики, как следует из ее названия, — наличие в государстве поста президента. Данный признак необходим, но не­достаточен для того, чтобы такое государство назвать президентской республикой. Дело в том, что президент всегда является главой государства, но не всегда главой исполнительной власти. Поэтому президентская — лишь та республика, в которой президент одновременно и глава государства, и глава правительства. Кроме того, президент избирается всеобщим голосованием: из чего следует, что, во-первых, он независим от парламента, то есть не несет перед ним ответственности; во-вторых, сам по своему усмотрению формирует органы исполни­тельной власти. Но в то же время президент не распо­лагает правом роспуска парламента.

Классический образец президентской республики — США. Эта форма правления характерна для большин­ства стран Латинской Америки.

В парламентской республике правительство форми­руется парламентом из числа депутатов, победивших на выборах от партий или партийной коалиции. Его воз­главляет избираемый парламентом премьер-министр. Правительство несет ответственность перед парламен­том. Это значит, что в случае несогласия с деятельно­стью правительства парламент может выразить ему во­тум недоверия, вследствие чего правительство должно уйти в отставку. Президент как глава государства фор­мально может наделяться значительными полномочия­ми, но в действительности не оказывает существенного влияния на ход политики. Его роль, как правило, но­минальна в парламентской республике. Парламентская форма правления присуща в основном европейским государствам.

При смешанной (полупрезидентской) форме прав­ления глава государства — президент — лично предла­гает состав правительства, прежде всего кандидатуру его главы, которые затем подлежат утверждению пар­ламента (Украина, Франция, Финляндия).

Форма государственного устройства — это админист­ративно-территориальное устройство государства, ха­рактер взаимоотношений между государством и его час­тями, между центральными и местными органами. Современное государство имеет две формы — простую (унитарную) и сложную (федеративную).

Унитарным называют такое государство, составляю­щие части которого не имеют признаков государствен­ности, а управление осуществляется исключительно центральным правительством. В таком государстве мест­ные и региональные органы управления не имеют вла­сти для принятия какого-либо политического решения.

Подавляющее большинство современных государств имеют унитарную форму государственного устройства (Украина, Франция, Италия, Польша и т.д.).Тут функ­ционируют единые центральные органы государствен­ного управления, единая конституция, единое гражданст­во. Унитарное государство существует преимущественно в странах с мононациональным составом населения.

Унитарные государства делятся на централизованные (Англия, Швеция, Дания) и децентрализованные (Фран­ция, Италия, Испания). В первом случае местным орга­нам управления предоставлена широкая самостоятель­ность. Однако они не имеют значительной автономии и непосредственно ориентированы на исполнение реше­ний центра. Во втором случае крупные регионы имеют широкую автономию, кое-где и собственные парламен­ты, правительства, административно-управленческий аппарат, могут самостоятельно решать переданные в их компетенцию центральными органами некоторые во­просы общественной жизни. Но, в отличие от субъектов федерации, эта компетенция значительно ограничена, что ставит их в большую зависимость от центра.

Федеративное — это такое государство, составляю­щие части которого имеют определенные признаки го­сударственности. Тут местным и региональным органам управления предоставлены исключительные полномо­чия в принятии некоторых политических решений. В фе­деративном государстве два правительства (центральное и региональное) контролируют одну и ту же группу людей, имея при этом разные полномочия в принятии политических решений.

Ярким примером федерации является ФРГ. Регио­нальные органы управления полностью контролируют образование, телевидение, радио, правопорядок. Внешняя политика, дипломатия, денежная и валютная политика, почта, железные дороги, автотранспорт, государствен­ная безопасность находятся под полным контролем центрального правительства. Центральное правительство и правительство субъекта ФРГ несут равную ответст­венность во всех сферах политической деятельности.

Федеративная форма государственного устройства, как правило, возникает в результате компромисса меж­ду его субъектами, когда они объединяются в единое государство, или когда возникают трудности в объеди­нении государства, или как результат территориальных и национальных отличий. Малые государства вряд ли могут создать федеративную форму, так как в них нет такого спектра проблем, которые стоят перед больши­ми государствами.

Сегодня в мире насчитывается 20 федеративных (США, Россия, Бразилия, ФРГ и др.) и почти 170 уни­тарных государств. При этом необходимо учитывать, что удельный вес федеративных государств по численности населения и занимаемой площади значительно больше их количества. Они составляют всего 12% общего числа стран мира, но им принадлежит 51% территории Зем­ли, в них проживает 38% населения мира.

Федеративные государства условно можно также разделить на централизованные и децентрализованные. Например, Россия имеет высокую степень централиза­ции. Особенно это видно из того факта, что субъекты федерации не могут самостоятельно распоряжаться бюджетом и полностью зависят от центра. США наибо­лее децентрализованная федерация, хотя за последнее время влияние центрального правительства на исполни­тельные структуры штатов расширяется.

В настоящее время невозможно однозначно ответить на вопрос, насколько выгодна централизация или децентрализация федеративной формы. Однако можно утверждать: в современном мире высокоразвитые стра­ны склоняются в пользу систем со значительной, но все же ограниченной степенью централизации.

От федерации как сложного государства следует от­личать конфедерацию — союз, лигу государств, создан­ную ради соответствующей цели. Это государственное образование не отвечает понятию формы государствен­ного устройства. Конфедерация существует короткое время и создается на договорной основе. В представи­тельских органах конфедерации делегаты представляют суверенные государства. Конфедерация не имеет суве­ренитета, в ней создаются только те органы, которые необходимы для достижения общих целей (военные, политические и т. п.). Субъекты конфедерации имеют право отказаться признать или использовать акты кон­федеративной власти. Последние действуют на террито­рии государств (субъектов конфедерации) только по их согласию.

В политологической литературе ученые выделяют два основных этапа развития государства — традицион­ный и конституционный, а также промежуточные ста­дии, в которых сочетаются черты как первого, так и второго. Традиционные государства возникали и суще­ствовали преимущественно стихийно, на основе обыча­ев и норм жизни общества. Конституционное государст­во — это объект сознательной деятельности людей в создании государственного управления, которое не ог­раничивает экономическую, культурную, религиозную активность граждан, осуществляет функции, делегированные гражданами, не нарушая свободы личности.

Любое государство, даже любая политическая орга­низация, имеет свою конституцию, то есть совокуп­ность правил, согласно которым власть распределяется между ее субъектами. Ни одна группа людей, занятых политической деятельностью, не может существовать без такого рода правил — конституции с маленькой буквы (они могут быть официальными и неофициаль­ными, но обязательными для исполнения всеми члена­ми группы). Большинство государств и организаций имеет официальный набор законов и правил, опреде­ляющих основные способы распоряжения своими соб­ственными делами. В данном случае речь идет о Консти­туции с большой буквы. Например, Конституция США, Основной закон ФРГ объясняют, кто должен осущест­влять основные политические функции, принимать по­литические решения, претворять их в жизнь. Конститу­ция определяет основные права гражданина.

Однако конституция любого государства не может вместить в себя все правила, касающиеся разделения власти. Большинство этих правил выведено за пределы конституции и отражено в неофициальных документах. В США Конституция определяет основную структуру политики. А конституция с маленькой буквы включает в себя намного больше, чем просто Конституция. В зави­симости от того, в какое время создавались конституции, они различаются между собой еще и объемом содержа­щейся в них информации и тем, сколько ее осталось за их пределами. Чем раньше создавалась Конституция, тем меньше в ней текста и, соответственно, информа­ции. Например, первая редакция Конституции США 1787 г. содержит 4300 слов. С того времени около 2900 слов было добавлено в виде поправок. Основной закон ФРГ (1949) включает в себя около 20 тыс. слов. Еще больший объем имеют ныне действующие конституции. При этом они характеризуются большей точностью и сложностью (хотя, следует отметить, это не всегда на пользу самой конституции). Наполеон как-то сказал, что Конституция должна быть короткой и непонятной. Если правила изложены очень точно, то их слишком сложно использовать в непредусмотренных обстоятель­ствах.

Составители конституции включали в нее те про­блемы, с которыми были хорошо знакомы в свое вре­мя. Но если эти проблемы и их решение сформулирова­ны в точной и безоговорочной форме, то они, скорее всего, позже приводят к появлению новых проблем. На­пример, законодатели-республиканцы в США внесли в Конституцию жесткую поправку, запрещающую избра­ние президента более чем на два срока. При этом они имели в виде Ф. Д. Рузвельта — демократа, избирав­шегося 4 раза. Несколько лет спустя республиканцы ста­ли заложниками своей же поправки, так как популяр­ный республиканец Д. Эйзенхауэр не имел права выдвинуть свою кандидатуру на третий срок.

В мире существуют политические организации, не имеющие Конституции: Великобритания и католиче­ская церковь. Политические правила каждой из этих организаций изложены в различных документах, закре­плены традициями. И государство (Великобритания) и церковь (католическая) имеют конституции с малень­кой буквы. Люди знают о них, цитируют их, но при этом не ссылаются ни на один документ.

Конституции, как правило, состоят из двух важ­нейших частей. В первой определяются взаимоотноше­ния между государством и гражданином, права лично­сти, утверждается правовое равенство всех граждан. Во второй части дается характеристика государства (рес­публика, монархия, федерация, унитарное государство и т.п.), излагаются статус различных ветвей власти, правила взаимоотношений парламента, президента, пра­вительства, суда, а также структура и порядок функцио­нирования органов управления.

Конституция Украины — наглядный тому пример. В настоящей главе речь вдет о второй части Конститу­ции (в соответствующих темах рассматривается ее пер­вая часть). Конституция Украины — новейшая из всех современных основных законов мира. По объему она превосходит аналогичные документы других государств. В ней много и детально расписаны разнообразные по­ложения общественно-политической жизни страны.

С принятием Конституции Украины (1996 г.) наша страна вступила в новый этап развития демократиче­ского социального, правового государства. В Основном законе Украина определяется как правовое, демократи­ческое, социальное государство с унитарной формой государственного устройства. Причем эта форма госу­дарственного устройства имеет ярко выраженную централизованную систему управления.

Новая Конституция определяет Украину как парламентско-президентскую республику. В ней закреплена полнота законодательной власти парламента — Верхов­ной Рады. В ст. 75 Конституции Верховная Рада опреде­лена как единственный орган законодательной власти в Украине. Конституция не предусматривает возможности делегирования законодательных полномочий органам и должностным лицам исполнительной власти. С положе­нием Конституции о предоставлении законодательных полномочий исключительно парламенту связана также норма Основного закона о высшей юридической силе (верховенстве) Конституции и законов в иерархической системе парламентских государственных актов. Верхо­венство Конституции и законов должно обусловить вы­сокое качество всей системы права Украины, создание основы для ее единства, внутреннего согласия.

Конституция закрепляет создание сильной власти президента и правительства, четко определяя место и правовой статус президента как главы государства. Как глава государства президент является гарантом государ­ственного суверенитета, территориальной целостности Украины, соблюдения прав и свобод человека и граж­данина, выступает от имени государства в стране и за ее пределами. Конституция определила роль президента в структуре исполнительной власти. Президент согласовывает с Верховной Радой назначение премьер-министра. По представлению премьер-министра он формирует ответственный перед ним Кабинет Министров, а также назначает руководителей других центральных органов власти, глав государственной администрации и т.п.

Конституция содержит положения об организации и функционировании судебной власти. Эти положения должны повысить роль и авторитет суда как основного органа защиты прав человека и гражданина. Согласно Конституции должна быть создана единая система судов общей юрисдикции, которая будет строиться по прин­ципу территориальности и специализации. Конституция определила новые основы организации и функциони­рования Прокуратуры Украины. В ней не предусмотрен прокурорский надзор за соблюдением Конституции и законов Украины органами и служебными лицами ис­полнительной власти, представительскими органами самоуправления, предприятиями, учреждениями и ор­ганизациями всех форм собственности. Согласно Кон­ституции Прокуратура Украины осуществляет надзор лишь за соблюдением законов органами, которые ведут оперативно-розыскную работу, досудебное расследова­ние, соблюдение законов при исполнении судебных решений в уголовных делах, а также при использовании иных способов принудительного характера, связанных с ограничением личной свободы граждан. Эти изменения в правовом статусе прокуратуры связаны с повышением роли судей в защите предусмотренных Конституцией прав граждан.

Определение Конституцией новых начал в органи­зации и функционировании государственной власти — значительный шаг по пути создания в Украине демо­кратического правового государства. Ныне задача госу­дарства, общества в целом и каждого гражданина в от­дельности — претворить их в жизнь.

Конституционный этап развития государства связан с его зависимостью от общества и граждан, с юриди­ческим ограничением полномочий и сфер государст­венного вмешательства, с правовой регламентацией деятельности государства и созданием гарантий прав человека. Все это определяется Основным законом. На­личие конституции является показателем демократичности государства лишь в том случае, когда она реально воплощается в государственной организации и обяза­тельно исполняется органами власти, учреждениями, гражданами. В конституционном государстве закрепля­ется принцип ограничения его компетенции с помо­щью специальных институтов и законов, исходящих от народа, то есть всем, чем характеризуется понятие «правовое государство».

ПРАВОВОЕ ГОСУДАРСТВО

Это реальное воплощение в жизнь идей и принци­пов конституционализма. Правовому государству при­сущи те же признаки, что и государству вообще, но в его основе лежат основополагающие права личности, индивидуальная свобода, отсутствие насилия государст­ва над совестью людей, отсутствие террора государства, направленного против человека.

Правовое государство ограничено в своих действиях правом, защищает свободу и достоинство человека, подчиняет власть воле суверенного народа. Взаимоот­ношения между личностью и властью в правовом госу­дарстве определяется конституцией, утверждающей приоритет прав человека, которые не могут быть нару­шены государством и его действиями.

Сам термин «правовое государство» был предложен немецким философом И. Кантом, а затем употреблялся в немецкой юридической литературе в трудах К. Т. Велькера, Р. фон Моля и др. Но отдельные идеи, отражавшие сущность правового государства, возникли гораздо раньше. Мы находим их в работах древних мыслителей — Платона («Государство», «Политика», «Софист»), Ари­стотеля («Политика», «Этика» и др.), Цицерона («Диа­логи»). Далее концепция правового государства как система знаний получила развитие в работах Д. Локка, Ш. Монтескье, И. Канта, Ф. Гегеля. Значительное вни­мание идее правового государства уделяли также рус­ский юрист, историк, философ Б. Н. Чичерин, юрист и социолог, с 1917 г. профессор Киевского университета Б. А Кистяковский, русский юрист и философ П. И. Нов­городцев и др.

Разработка концепции правового государства дикту­ется потребностью в установлении такого соотнесения государства и права, чтобы осуществляемая государст­вом политика, основывающаяся на праве, была бы наиболее эффективной.

Появление правового государства было обусловлено развитием самого общества, и его становление стало возможным только благодаря рождению гражданского общества. Сам термин «гражданское общество» имеет двойное толкование. В первом, широком значении, его трактуют как часть общества, непосредственно не охва­ченную государством и развивающуюся автономно от него. В этом смысле гражданское общество совместимо как с демократией, так и с авторитаризмом. В ином, узком понимании термина можно говорить лишь о свя­зи гражданского общества с правовым государством, существование которых возможно только друг с другом.

Гражданское общество — это взаимоотношения сво­бодных и равноправных личностей, развивающихся в условиях рынка и демократической правовой государст­венности. Такое общество формируется стихийно, сни­зу, как результат свободы индивидов, превращения их из подданных государства в свободных граждан-собственников, понимающих свою ответственность за экономическую и политическую деятельность. Структура гражданского общества состоит из многих элементов: хозяйственных, экономических, семейных, этнических, религиозных, правовых и моральных связей, а также не охваченных государством политических отношений ме­жду индивидами, как первичными субъектами власти, партиями, группами интересов и т.д. В отличие от госу­дарства в гражданском обществе доминируют не верти­кальные, а горизонтальные связи, не подчиненность, а отношения конкуренции и солидарности между юри­дически свободными и равноправными партнерами.

Естественно, сейчас трудно провести четкую грань между гражданским обществом и государством. Однако для стран, осуществляющих переход.от тоталитаризма к демократии и рынку, создание гражданского общест­ва — первостепенная задача, так как ее решение дает возможность преодолеть этатистские и тоталитарные тенденции, обеспечить суверенитет народа по отноше­нию к власти, свободу личности.

Существование гражданского общества — важней­ший признак правового государства, но опыт возник­новения последнего дает возможность выделить и дру­гие его признаки.

 

1. Принцип первичности и верховенства права. Он лежит в основе взаимоотношений между правом и госу­дарством и отражает характер и содержание этих отно­шений. Другими словами, право по отношению к госу­дарству всегда первично и обладает верховенством.

Первичность права обусловлена его природой. Ведь право в истинном смысле этого слова — неотъемлемое свойство человека, нации, народа. Будучи атрибутом любого социального субъекта, оно никем не предоста­вляется и не может быть никем отчуждено. Право возникает одновременно с общением, социальным взаимодействием, то есть с обществом. Государство же образуется лишь на определенном этапе развития по­следнего. Право возникло раньше, заметил Цицерон, чем какое-либо государство вообще было основано. Итак, право первично, поскольку оно предшествует государству во времени.

Первичность права относительно государства не сво­дится только к временному отношению «раньше-позже», она имеет генетическую природу, то есть проистекает из естественных прав человека. Вторичность государства проявляется также в том, что государство обусловлено, предопределено правом, возникает не просто позже пра­ва, а из его потребностей как орган, который должен придать праву общеобязательную форму и обеспечить его функционирование.

Верховенство права означает его примат над госу­дарством, подчинение государства праву. А отсюда сле­дуют важные выводы. Во-первых, каждое должностное лицо, любой государственный орган должны действовать в пределах установленной правом компетенции. Эта обязанность в то же время означает, что они не должны осуществлять не предусмотренные правом действия. Иными словами: государство не может быть свободным, независимым от права. На это следует обратить особое внимание, поскольку независимость государства от пра­ва рассматривалась в недавнем прошлом как гениальное достижение теоретической мысли.

Во-вторых, государ­ство должно совершать и не может не совершать такие действия, которые возложены на него правом. Сегодня многие законы не действуют даже при наличии необхо­димых обстоятельств, а это свидетельствует о невыпол­нении государством возложенной на него задачи по реализации права, что недопустимо. Нетерпимо также бездействие государства, когда оно не принимает мер по восстановлению прав граждан.

Соблюдение принципа первичности и верховенства права направлено на недопустимость отделения госу­дарства от народа, а следовательно, произвола по от­ношению к народу. Если государство действует в рамках права (а право есть воплощение воли народа), то это значит, что оно не имеет каких-либо собственных, от­личных от народных интересов и не может объективно использовать власть в своих целях; объективно выпол­няет волю народа, находится на службе у народа и не действует в своих интересах; подчинено народу и несет перед ним ответственность.

2. Принцип соответствия закона праву. Его можно оп­ределить как категорический императив — требование к государству принимать правовые законы без каких-либо условий. Иначе говоря, отступление от данного прин­ципа не может быть оправдано никакими обстоятельст­вами.

Итак, государство должно принимать только право­вые законы, а последние являются правовыми лишь тогда, когда они соответствуют праву. Но из этого ло­гично следует и обратное, а именно: государство может (хотя и не должно) действовать вопреки этому принци­пу и принимать законы, не соответствующие праву, то есть неправовые.

Но сколько бы мы ни повторяли эти верные сужде­ния, они, ввиду известной абстрактности, не прибли­жают нас к пониманию необходимости соответствия закона праву. Мы неустанно твердим, что закон должен быть правовым, но не отвечаем на вопрос: почему он должен быть таковым? Какой в этом смысл? Чтобы от­ветить на эти вопросы, необходимо хотя бы в общих чертах раскрыть содержание самих соотносящихся по­нятий — закона и права.

Этимология слова «право» связана со значением «правильный, справедливый». Таким образом, право имеет место там, где существуют справедливые отно­шения между людьми — такие отношения, когда никто из участников не причиняет вреда (материального или духовного) другим, когда исключается какое-либо пре­восходство одной из сторон. Справедливые отношения складываются между людьми лишь на основе их сво­бодного волеизъявления, включающего в себя свободу выбора участников отношений и свободу действий в рамках этих отношений. Если же этим справедливым, то есть правовым, отношениям придать юридическую форму, закрепить их в законе, то такой закон и будет правовым. Следовательно, правовой закон есть справед­ливый закон, тот идеал, к которому должно стремиться демократическое государство.

Право, как видим, существует объективно, то есть не создается никакими государственными органами. «Если бы права устанавливались повелением народов, решениями первенствующих людей, — писал Цице­рон, — то существовало бы право разбойников». Закон же, в отличие от права, — это изданный государством нормативный акт, то есть субъективное творение. Разу­меется, суть проблемы заключается не в том, что право объективно, а закон субъективен и другого просто быть не может, а в том, что закон в силу субъективной при­роды возникновения может не соответствовать праву. Государство может возвести в ранг закона несправедли­вость и под видом соблюдения законности успешно ее реализовать.

Итак, государство может осуществлять произвол, не только не нарушая законы, но даже скрупулезно их вы­полняя, не обходя законы, а действуя в их рамках. Для этого нужно лишь создать неправовые законы. Но как избавиться от узаконенного беззакония и произвола, как достичь того, чтобы издаваемые законы были пра­вовыми? Ответ ясен: нужно ликвидировать причины, которые обусловливают появление неправовых законов. Этих причин две.

1. Недостаточный профессиональный уровень парла­мента, вследствие чего законы принимаются без учета реальных потребностей. Такие законы либо вообще не действуют, так как несоответствие их праву доведено до абсолюта, либо действуют в интересах одних в ущерб другим. Ликвидировать такую ситуацию можно, повы­шая профессионализм законодателей.

2. Законодательный орган выражает интересы одной партии, что дает ему возможность сознательно прини­мать законы в собственных интересах, а следовательно, в ущерб интересам других. На первый взгляд, решение данной проблемы видится на пути демократизации об­щества, прежде всего посредством формирования пар­ламента на многопартийной основе. При таком подходе партия, получившая большинство в парламенте, получит возможность оказывать решающее влияние на принятие законов. Но принятые законы будут отражать интересы парламентского большинства и той части населения, которая за ней стоит. Следовательно, они не могут быть правовыми. Такой подход не преодолевает порочности однопартийной системы, так как эту функцию осуще­ствляют партии поочередно. Да и сама законотворческая процедура не способствует принятию правовых законов, о чем свидетельствует практика российского и украин­ского парламентов. Механизм принятия законов довольно часто основывается на интересах отдельных групп, то есть на субъективном факторе, который несо­вместим с социальной справедливостью, поскольку ис­тина не определяется большинством, а имеет объек­тивное содержание.

Поэтому никакой всесторонний учет интересов, ни­какие компромиссы не могут привести к выработке правового закона. Правовой закон может быть принят только на научной основе. Это означает, что закон не может ограничивать свободу одних в угоду интересам других. Содержащиеся в законе ограничения свободы должны иметь объективное основание. Закон не может ограничивать свободу никаких социальных субъектов, если они не препятствуют свободной деятельности других субъектов. И наоборот, закон должен ограничи­вать свободу любых субъектов, если эта свобода в ущерб свободе других. Данный критерий и должен быть поло­жен в основу разработки и принятия правовых законов.

Чтобы соответствовать праву, то есть быть право­вым, закон должен закрепить ту меру свободы, которая содержится в праве.

 

3. Принцип формального равенства предполагает при­знание права, как равного для всех масштаба свободы. По Марксу, всякое право — и с этим нельзя не согла­ситься — есть применение одинакового масштаба к разным людям, которые на деле не одинаковы. Но в этом Маркс, а за ним и Ленин усматривали ущербность права, «несовершенство», именуя его буржуазным. При равном труде, считал Маркс, один получает больше другого и окажется богаче другого. Чтобы избежать это­го, право должно быть неравным. Дабы никто не полу­чал больше другого и, упаси бог, не оказался богаче другого, нужно, по мнению классиков марксизма, пре­одолеть «узкий горизонт буржуазного права», которое закрепляет лишь формальное равенство. Суть этого пре­одоления состоит в том, что на смену формальному равенству, а следовательно и праву, должно прийти фактическое равенство, которое не предполагает права. Чего греха таить, фактическое равенство воспринима­лось нами положительно, как ценность, как благо, к которому нужно стремиться, а формальное — отрица­тельно, как аналог несправедливости, как существующее лишь в связи с недостаточной экономической зрело­стью общества. На самом же деле, формальное ра­венство предполагает одно — закрепление в законе одинаковых для всех стартовых возможностей. Это един­ственный способ и форма реализации социальной спра­ведливости. Именно формальное равенство дает каждо­му право на различие, на фактическое неравенство, и это неравенство в рамках права предстает как справед­ливое неравенство, поскольку оно есть результат самореализации человека. Поэтому закрепленный в праве принцип формального равенства является его достоин­ством, а не недостатком, так как только право на нера­венство, защита неравенства правом (напомним, что в праве находит закрепление только справедливое нера­венство) — единственный естественный стимул и ис­точник социальной активности. Оно же свидетельствует о соблюдении прав человека.

Что же касается фактического равенства, то оно как состояние общества в принципе не может быть достиг­нуто естественным ходом развития.

 

4. Принцип суверенности означает внутреннюю и внешнюю независимость государства. Единственным субъектом политики, органом, осуществляющим на ос­нове права организацию и управление различными сферами жизни, является государство. Никакие объеди­нения, партии, союзы и т.д.такую деятельность осуще­ствлять не могут.

Особую значимость принцип суверенитета приобре­тает в настоящее время, так как с ним образовавшиеся после распада СССР государства связывают приобретение истинной независимости — как внутренней, так и внеш­ней. Суверенность — атрибут правового государства.

Принцип суверенности распространяется и на юри­дическое признание и институциональное выражение власти народа. Именно народ, а не кто-либо, является официальным источником власти. Суверенитет народа определяется тем, что ему принадлежит представитель­ная и конституционная власть в государстве, он изби­рает своих представителей и может периодически их менять. В правовых государствах народ имеет право не­посредственно участвовать в разработке и принятии за­конов путем народных инициатив и референдумов.

5. Принцип разделения властей. В правовом государстве этот принцип кладется в основу структурной организа­ции и функционирования государственной власти и ее органов. Его исходное требование — разделение госу­дарственной власти на законодательную, исполнитель­ную и судебную. Принцип разделения властей нашел практическую реализацию во всех демократических странах мира. Его теоретические истоки можно отыскать во взглядах Платона и Аристотеля. Однако наибольшее развитие он получил в работах Локка и Монтескье. Принцип разделения властей как теоретическая кон­цепция возник из потребностей решения двух основных задач: во-первых, не допустить сосредоточения власти в руках отдельного лица или государства, что всегда име­ет место при отсутствии разделения властей; во-вторых, обеспечить эффективное функционирование государст­венной власти по организации и руководству социаль­ными процессами. Наиболее образно и всесторонне схема разделения властей изложена Монтескье в его сочинении «О духе законов».

Принцип разделения властей требует строгого раз­граничения компетенции между законодательной, исполнительной и судебной властями. Законодательная власть в концепции правового государства должна вы­ступать как выразительница народного суверенитета. Основной функцией высших представительных учреж­дений является принятие законов. Исполнительная власть как составная часть государственной власти фор­мируется законодательной властью, подчинена ей и ответственна перед нею. На исполнительную власть воз­лагается непосредственное осуществление политики. Она и называется исполнительной лишь потому, что исполняет те законы, которые приняты законодательной властью, и не может присваивать себе полномочий по­следней и требовать от граждан выполнения обязанно­стей, не предусмотренных законом. Никакое правотвор­чество со стороны исполнительной власти недопустимо.

Судебная власть выступает арбитром в механизме го­сударственной власти. Она определяет соответствие принимаемых законов конституции страны, а норма­тивных актов исполнительной власти — существующему законодательству. Опираясь только на правовой закон, судебная власть в своей деятельности не зависит от за­конодательной и исполнительной властей. Руководствуясь принципом разделения, она не должна брать на се­бя функции законодателя и исполнителя, иначе суд превратится в деспота. В то же время ни законодатель, ни исполнитель не имеют права брать на себя функции суда. Судебная власть осуществляет также правосудие — защиту прав граждан, общественных, государственных организаций и учреждений, от кого бы эти нарушения не исходили. Судебная защита предполагает восстанов­ление нарушенного права. В этом заключается важнейшая гарантия прав и свобод человека. Успешное функцио­нирование судебной власти возможно лишь при усло­вии ее независимости.

Разделение властей не является абсолютным, так как ни одному из органов не принадлежит государственная власть в полном объеме. Таким образом, в правовом го­сударстве отсутствует какая-либо неограниченная власть, не регламентированная правом и принципами конституции. Благодаря этому достигается взаимный контроль, функционирует система сдержек и противо­весов, что служит гарантией от злоупотреблений вла­стью и превращения ее в авторитарную, абсолютную власть.

 

6. Принцип выборности и ротации власти. В правовом государстве народ, как источник власти, обладает воз­можностью ее формирования. Такая возможность дос­тигается путем периодических выборов. Правовое — лишь то государство, в котором лица, осуществляющие верховную власть, избираются, причем на определен­ный срок.

Кроме вышеуказанных принципов, в правовом госу­дарстве по отношению к гражданам должен действовать принцип «Разрешено все то, что не запрещено». Исходя из этого принципа в государственном регулировании гражданских отношений метод запрета имеет приоритет над методом разрешения. Последний используется толь­ко по отношению к самому государству, которое обяза­но действовать в рамках дозволенного — формально зафиксированных полномочий. Отсюда следует: государство, принимая законы, должно обусловить все то, что оно запрещает, а все то, что не подпадает под запрет, гражданин может делать по своему усмотрению.

В правовом государстве гражданин должен иметь максимум прав и минимум обязанностей. Теоретически гражданин имеет одну обязанность — исполнять зако­ны, причем права и свободы других граждан должны быть единственным ограничителем свободы гражданина.

Правовое государство, хотя и является значитель­ным шагом в развитии государственности в целом, все же не решает многих проблем, стоящих перед общест­вом. Предполагалось, что правовое государство, обеспе­чивая каждому свободу, поощряя конкуренцию, делая частную собственность доступной для каждого, способ­ствуя повышению активности и инициативы, должно привести граждан ко всеобщему благополучию. Однако этого не произошло. Провозглашение в правовых го­сударствах индивидуальной свободы, равноправия и невмешательства в дела гражданского общества не пре­пятствовало монополизации экономики, периодическим кризисам обострения социального неравенства.

Преодолеть определенную незавершенность правового государства, обеспечить материальную свободу и уста­новить в обществе социальную справедливость и равен­ство призвано социальное государство. О нем идет речь в главе XXII. Здесь же коротко, почти что схематично рассмотрим суть самых последних изменений в государ­ствах Запада — неокорпоратизм.

НЕОКОРПОРАТИЗМ

Явление корпоратизма не новое, оно имеет давнюю историческую основу. Многие авторы полагают, что его история уходит в глубины феодального общества. В XIII в. в Европе (германские земли, Нидерланды, Швеция) была распространена система политического управления, получившая название Стандестаат. От феодальной сис­темы Стандестаат отличался более ярко выраженным наследственным влиянием, был узаконен, официально и территориально утвержден и базировался на взаимном сотрудничестве короля и разных сословий в управлении территорией. Это сотрудничество привело к «дуализму» власти, которая осуществлялась двумя относительно автономными центрами, что было не характерно для унитарного государства. Для средневековых городов это означало большую свободу, уменьшение феодальных ограничений на торговлю и другие экономические свя­зи с внешним миром. Стандестаат, следовательно, сыг­рал положительную роль в развитии капитализма и в последующем формировании «нации-государства».

«Нация-государство» образовалось в XIX в. на осно­ве двух стержневых идей: первая — централизованная власть, вторая — легитимная власть. В отличие от «дуализма» Стандсстаата конституционному государству присущ унитарный орган власти, результатом чего стало введение единой денежной системы, единого законода­тельства, государственной образовательной системы на едином «национальном языке». Возросшая монополия на средства проявления власти была поддержана распространившимися капиталистическими формами про­изводства. «Нация-государство», в свою очередь, спо­собствовало развитию этих форм.

Либерально-конституционное государство — живой социальный организм — благодаря кардинальным об­щественным переменам наполняется новым, все более сложным содержанием. Сегодня к глобальным свойст­вам демократического государства (во всяком случае довольно значительного числа из них) относят не толь­ко правовой, социальный, но и корпоративный харак­тер. Последний и характеризует государство в несколько иной плоскости, но в смысле глубины изменений в нем весьма показателен. Каждая из этих характеристик озна­чает исторически последовательное наступление качественно новых отношений между обществом и государст­вом, поиск и выявление новых ступеней свободы человека и эффективной деятельности государства.

Новое качество государства (и общества), интере­сующее нас, — корпоратизм, точнее — либеральный корпоратизм, или неокорпоратизм, суть которого не столько в общем, что имеет он с корпоратизмом про­шлого (качества Стандестаата), сколько в специфиче­ском содержании и выполняемой им ныне роли.

Концепция неокорпоратизма — важнейшая компо­нента «социологии демократии», возникшей в середине XX в. как интеграция американского бихевиоризма и европейского дискурса предпочтительности теории го­сударства, то есть на стыке «микро-» и «макроанализа» власти. Определяющими здесь были работы И. Шумпетера и Р. Даля, а также последующая оценка их Роджером Кингом как своеобразной конвергенции американ­ской и европейской школ [См.: King R. The State of Modern Society.— New Jercey, 1986.— P.I 15 — 139].

«Социология демократии» подвергла критике клас­сическую теорию демократии. Акцент здесь сделан на том, что демократия участия не адекватна современно­му обществу, для которого решающим является не расширение народного участия во властных структурах, а контроль над властью. Извечный вопрос «кто правит» уступил место другому: «кто контролирует правителей». Демократия в современной интерпретации выступает как способ контроля над властью. И хотя его эффектив­ность невысока, общество платит эту цену во имя со­хранения свободы человека.

В чем же суть феномена неокорпоратизма и какова его роль? Некоторые утверждают, что в нем нет ничего такого, что не может быть понято внутри плюралисти­ческой парадигмы (деятельность групп интересов). Однако присоединимся к точке зрения не этих, а других иссле­дователей, утверждающих, что корпоратизм сегодня — это не простое представительство интересов групп в структуре власти, а нечто более глубокое, что в целом характеризует взаимодействие общества и государства, когда последнее все явственнее обнаруживает тенден­цию к концентрации и централизации власти.

Содержание неокорпоратизма состоит в формирова­нии двустороннего процесса во взаимоотношениях об­щества и государства. С одной стороны, идет проникновение общества в государство, когда представляемые во властные структуры корпоративные интересы приобре­тают свойства, подобные общественным; с другой сто­роны, происходит проникновение государства в общество, при котором используются сами представители заинтересованных групп. Здесь, таким образом, имеет место определенное размывание границ между государ­ством и обществом. Группы интересов, не находясь в официальных рамках демократического правления, как бы получают публичный статус. При этом инициатива исходит не только от общества, но и от государства, которое также проводит определенную политику через корпоративную систему. В этом, в частности, состоит отличие корпоратизма от политического плюрализма, означающего однонаправленное представительство ин­тересов групп в государственных структурах.

Современные западные политологи, например, Шмиттер и др., даже делят корпоратизм на два подтипа: со­циальный и государственный. Государственный корпо­ратизм — как навязанный «сверху», как общественная политика, в которой территориальные или функцио­нальные группы тесно взаимодействуют с центральной бюрократией. «Представительство» здесь замещено дис­циплинарной ролью, а государство использует «корпо­рации» в своих интересах. В социальном корпоратизме посредничество интересов полностью зависит от дея­тельности автономных «корпораций». Одновременно это посредничество подкреплено законодательством госу­дарства (им дана «ограниченная представительская мо­нополия» — Р. Кинг), а также выполняет двойственную функцию: представительства и дисциплины. Корпора­тизм, следовательно, — это современный «двуликий Янус». «Лицо Януса» представлено, с одной стороны, государственными структурами, а с другой — «корпорациями», которые, в свою очередь, не только выражают и продвигают интересы своих членов, но и добиваются уступок с их стороны путем соглашений с государством и другими группами в «национальных интересах».

Сущность неокорпоратизма в наибольшей степени проявляется в создании в западных обществах тройст­венного союза: государства, бизнеса и труда. Данный трипартизм довольно сложен, противоречив и весом по социальным последствиям. Каждый из трех его субъек­тов преследует свои специфические цели, так что он как бы открыт для недовольства со всех сторон: бизнес усматривает в этом ограничение частного предпринима­тельства; труд — обеспокоен возможностью снижения зарплаты в результате регулирования; государство — опасается ограничения стремлений к концентрации власти. Однако то, что теряют они каждый в отдельно­сти, все вместе — находят, и этой находкой становится сохранение существующей социально-экономической и политической системы.

Реальное осуществление корпоратизма на общена­циональном и макроэкономическом уровнях имело оп­ределенные позитивные последствия: рост управляемо­сти населения, падение забастовочной активности, большую сбалансированность бюджета, снижение уров­ня инфляции, сокращение безработицы, уменьшение нестабильности в рядах политических элит. Следова­тельно, страны, дальше других продвинувшиеся по пу­ти корпоратизма, стали более управляемыми. Исходя из этого, многие западные политологи считают, что кор­поратизм для современного общества — это не просто ситуация, а ось развития. Некоторые исследователи (Пол, Уинкер и др.) полагают даже, что появилась но­вая экономическая система, отличная от капитализма и социализма, когда частная собственность сочетается с государственным контролем. Другие, положительно оценивая явление корпоратизма, считают, что трипар-тизм на национальном уровне должен быть дополнен местным уровнем.

Научная рефлексия самых последних изменений го­сударства, тем не менее не однозначна среди полито­логов и политиков. У корпоратизма как явления поли­тической жизни, равно как концепта политической теории, довольно странная судьба. Учитывая положи­тельные свойства корпоратизма, ему пели осанну как новому и многообещающему пути достижения гармонии между противоборствующими классами. Корпоратизм осуждали как антидемократическую доктрину, направ­ленную на подавление требований самостоятельных ас­социаций и движений. Критика эта вполне обоснована, ибо некоторые черты неокорпоратизма недемократич­ны. При нем имеет место: подмена индивидов как ос­новных участников политической жизни организация­ми; рост влияния профессиональных представителей специализированных интересов в ущерб гражданам, обладающих общими интересами; предоставление от­дельным ассоциациям привилегированного (иногда экс­клюзивного) доступа к процессу принятия решений.

Неокорпоратизм, кроме того, имеет объективные трудности своего развития. Ему заметно мешает интер­национализация капитала, формирование транснацио­нальных компаний. Это сочетается с повышением мо­бильности капитала, и при обострении борьбы бизнеса и труда производства могут переноситься в другие страны. В таких случаях рабочие отдельных предприятий идут на уступки, часто противоречащие корпоративным интересам на уровне региона или даже на национальном уровне.

Однако, несмотря на объективные трудности и не­однозначность оценок, практика неокорпоратизма до­вольно широко распространена. Это относится прежде всего к таким сравнительно небольшим европейским странам, как Австрия, Финляндия, Норвегия, Швеция, а также в известной мере к таким, как Австралия, Бельгия, Дания, ФРГ, Португалия, Италия. Как нетрудно заметить, корпоратизм имеет место там, где сильны социал-демократические партии.

Научная рефлексия изменений современного госу­дарства находится и в русле марксистского, точнее, постмарксистского анализа. Последний наиболее зримо и емко представлен известной франкфуртской школой (Милибанд, Н. Пулантзас, Ю.Хабермас и др.). Субъек­ты этого постмарксистского направления исходят из того, что природу и характер власти определяет не спо­соб производства, а сложные отношения между множе­ством социальных групп. Государство здесь — организа­ция общественно-политических блоков. Экономическое влияние рассматривается как производное от политиче­ских и идеологических факторов, никак не зависящих от производительных сил. Государство, призванное обеспечить согласие между доминирующими силами, использует для этого два способа: силу и гегемонию.

Милибанд в книге «Государство в капиталистиче­ском обществе» (1969) определяет государство в совре­менном западном обществе либо как отдельную форму групп по интересам среди множества таких групп, либо как нейтрального арбитра в скоплении и противоборст­ве социальных интересов. Он делает различие между «правительством» и «государством». Причем правитель­ство, по его мнению, —- это только часть государства, и отнюдь не самая влиятельная. Милибанд формулирует идею «секретного государства». В его представлении го­сударство — это огромная бюрократическая система, включающая сферу обслуживания, крупнейшие банки, корпорации, национализированные производства, во­енные, судебные, региональные и местные органы вла­сти, а также (!) представительные органы — палаты парламента. Милибанд говорит о формальном, иллюзорном разделении государственной власти и граждан­ского общества.

Другие авторы этой школы отклоняют интерпрета­цию государства Милибандом, полагая, что власть име­ет более сложную структуру. Пулантзас, например, счи­тает, что государство отражает интересы более сильных социальных групп и может попеременно уступать то ка­питалу, то объединенному труду. Процесс, обеспечи­вающий действие государства в интересах капитала, — это классовая борьба, а не логика накопления капитала. Однако государственные учреждения используют свое влияние на общество, чтобы убедить классы, будто они свободны, а государство является нейтральной силой. Пулантзас утверждает, что нормальное государство су­ществует тогда, когда гегемония капиталистов поддер­живается обществом. Если нет, — то может быть два ис­ключения: 1) фашистский режим, 2) военная диктатура. Концепция Пулантзаса позволяет объяснить любое вмешательство государства: если оно защищает интере­сы трудящихся, оно автономно, если интересы капитала — относительно автономно.

Идею усиления вмешательства государства отстаи­вают также Оффе и Хабермас. Они полагают, что это объективно обусловлено экономическими кризисами и социальными конфликтами.Авторы полагают, что связь государства с экономикой вообще сильнее и многооб­разнее, чем это принято считать на Западе. Они утвержда­ют, что частная экономика не является саморегулирую­щейся, что развитое государство выступает средством управления капитализмом. Вместе с тем, полагают авторы, само государство зависит от успешного развития экономики. Исходя из этого, много внимания уделяется учреждениям государства, взаимодействующим с капи­талом. Отмечается необходимость новых учреждений, дабы контролировать развитие капиталистической эко­номики. Государственные структуры должны быть «структурно-избирательными» по отношению к группам давления. Джессоп, характеризуя эти воззрения Оффе и Хабермаса, говорит, что они, исходя из идеи опреде­ления государства не только способом производства, но и живым обществом, считали, что «основная цель клас­совой борьбы — реорганизация государственного аппа­рата в целях получения этого доступа» (трудящихся к управлению — Н. С.).

Сопоставимо ли что-нибудь из этого «ноу-хау» про­цесса изменения западных демократий с условиями постсоветской Украины? Ответ может быть только от­рицательным. Во-первых, неокорпоратизм — противо­речивое явление западной демократии, представляющей систему политической, социальной, экономической и ин­дустриальной демократии, способных «переварить» но­вые отношения, не утратив своих базисных качеств. В Украине же пока решается задача становления политической демократии. Во-вторых, в то время как в за­падных странах демократия участия все больше уступает место демократии контроля, у нас еще не решены оп­тимальные вопросы демократии участия. В-третьих, в Украине имеются полученные в наследство от Совет­ского Союза элементы своеобразного корпоратизма, который скорее можно охарактеризовать как плано­вость, присущую не демократическому, а традицион­ному обществу. При таком режиме политические партии играют подчиненную роль, доминируют же кланово-корпоратистские структуры. Такой корпоратизм в Ук­раине должен быть преодолен, и только впоследствии на основе демократизации управления и общественной жизни корпоратизм может родиться в своем новом, прогрессивном качестве.