Ум хочет согласия, для того чтобы выжить

Он хочет подтверждения своих точек зрения, своих решений, своих выводов. Он хочет доказывать свою правоту.

Некоторые из вас, умников, читали своего Ницше, предполагаемого великого философа, одного из величайших. Он написал кучу книг о том, как ум делает все для того, чтобы доминировать, доказать свою правоту. Он был вроде детектива, который вынюхивал, как люди создают религии, чтобы бедные чувствовали себя правыми в своей бедности, как философы создают философии, чтобы доказать, что они правы в своих ощущениях, как писатели пишут книги с тайной целью самооправдания. Ницшеанская воля к власти имеет мало отношения к марширующим нацистам. Она имеет отношение к тому, что все мировые религии, все философии, все великие книги являются только попытками ума доказать свою правоту, доминировать над другими. Ум не хочет сыра, он хочет проигрывать свои ленты и бегать в четвертый тоннель... все умы, включая и ум Ницше...

* * *

- Ну ладно, - говорит Мишель много позднее, потратив полчаса на объяснения Лестеру последствий отождествления себя с умом, - давайте мы подведем итог и двинемся дальше.

Мишель показывает на доску, на которой записаны основные положения: ум - это линейная организация мультисенсорных тотальных записей последовательных элементов настоящего. Его целью, его запроектированной функцией является выживание, выживание особи и всего, чем особь себя считает. Когда особь отождествляет себя со своим умом, мы называем такое положение дел "эго" - целью ума становится выживание самого ума. Для выживания ум пытается сохранить себя в неприкосновенности, ищет согласия и избегает несогласия. Он хочет доминировать и избегает быть зависимым, он хочет оправдать свои точки зрения, выводы, решения и избегает критики. Он хочет быть правым. Смысл всего перечисленного - это непрекращающиеся усилия ума доказать свою правоту.

- Хорошо. Следующий вопрос, на который мы должны ответить: "Как сделан ум?" Я изобразил ум как одну большую кучу лент, но сейчас мы пересмотрим эту модель и определим, принадлежат ли все ленты к одной категории, или их больше, чем одна.

На простейшем уровне мы открываем, что существуют две основные кучи лент. Каждое записанное событие (каждая лента) либо существенно, либо несущественно для выживания. Помните, что запрограммированная функция ума - это выживание, и любая запись, которая необходима для его выживания, для него бесконечно важнее, чем, скажем, дата открытия Америки. Я не говорю, что вы лучше помните эти события, я говорю, что любая лента, содержащая данные, необходимые с точки зрения ума для его выживания, попадает в другую категорию, чем лента, не содержащая таких данных. Если ум думает, что эта лента необходима для его выживания, он будет проигрывать ее всегда, когда думает, что он в опасности. Какие бы внешние события ни заставляли его думать, что он в опасности, он будет проигрывать эту ленту.

Значит, есть две основные кучи записей. Одну кучу мы называем "Необходимая для выживания", - Мишель рисует на доске две кучи,- другую - "Не необходимая для выживания". Теперь записи из "Необходимой для выживания" кучи можно разделить на три категории, в зависимости от того, какой тип переживаний выживания на них записан.

Основная угроза для выживания, записанная в "необходимой для выживания" куче, состоит из переживаний, включающих боль, часто удар, относительную бессознательность, плюс, разумеется, угрозу для выживания. Под относительной бессознательностью я имею в виду все, начиная от полной бессознательности, как во сне, до полусознательности, переживаемой, например, при сильной боли или местной анестезии.

Мы называем такие переживания переживаниями номер один. Они включают боль, часто удар, относительную бессознательность и угрозу для выживания.

Вот например. Маленькой Джоан четыре года. Она играет в парке со своим братом Джимом семи лет и матерью. Здесь также их собака, спаниель Горацио. Когда они собираются уходить, брат Джоан Джим внезапно хватает ее игрушечную лодку и бежит вниз по лестнице. Джоан бежит за ним и плачет. Спаниель Горацио бежит за ней и лает. Собака бросается Джоан под ноги, она падает с лестницы, разбивает колени, обдирает локти и ударяется головой о последнюю ступеньку.

Джоан теряет сознание и получает полное переживание номер один: боль, удар, относительная бессознательность и угроза для выживания.

Когда Джоан падает, ее мать оборачивается и кричит: "Джоан, Джоан!" Собака лает.

Джоан приходит в сознание: она лежит на траве, ее мать наклонилась над ней, солнце отражается в очках матери, собака лижет лицо Джоан, и брат Джим повторяет: "Ничего страшного, ничего страшного".

Мать берет девочку на руки и велит Джиму отдать ей лодку. По дороге домой Джоан прижимает к себе лодку. У девочки болит голова, ее тошнит. Мать приносит дочь домой, укладывает в постель, дает ей конфету и говорит, что все хорошо. Джоан засыпает и просыпается через час в полном сознании. Она чувствует себя хорошо. Конец переживания номер один. Кто-нибудь может привести пример другого переживания номер один? Чак?

- Ребенка сбивает машина.

- Точно. Ребенка сбивает машина. Угроза для выживания Боль. Удар. Разумеется, потеря сознания. Еще? Рикардо?

- Падение с дерева.

- Прекрасно. Хороший пример. На высоте двадцати футов ветка обламывается, и мальчик падает. Угроза для выживания, затем боль, затем относительная бессознательность. Прекрасно. Еще? Фрэд?

- Мне было шесть лет. Когда я ехал на велосипеде, сзади загудел большой грузовик. Я обернулся и подумал, что он сейчас меня собьет, испугался, потерял управление и врезался в дерево. Это было переживание номер один?

- Было больно?

-Да.

- И если у тебя перехватило дыхание, то была, вероятно, и относительная бессознательность, верно?

- Да, я словно проснулся, когда увидел, как солнце просвечивает сквозь листву.

- Прекрасно, Фрэд, у тебя было грандиозное переживание номер один. Спасибо.

(Аплодисменты.) - Теперь скажите мне все, какое самое раннее переживание номер один?

- Когда ребенка роняют, - кричит кто-то.

- Роды, - раздается несколько голосов.

- Да, РОДЫ! Ты лежишь, как в раю, целый день ешь, прекрасная температура, все звуки приглушены - лучшее место во Вселенной, не нужно даже дышать. И вдруг!

Начинается землетрясение. Ебаное землетрясение. Стенки Вселенной начинают толкать тебя вниз - вниз - вниз, в невообразимо узкий проход. Парень, который изобрел этот проход, явно никогда сам его не испытывал. Твою голову сжимают - сжимают - сжимают, и затем какая-то жопа в белом халате хватает тебя за голову руками или щипцами и вытаскивает на арктический холод. Тот же дурак в белом халате начинает бить тебя по заду, ты начинаешь дышать, плакать и слышишь, как стонет твоя мать. Затем кто-то делает тебе чик-чик около живота, и ты на всю жизнь остаешься с пупком. А если ты мальчик, то эти садисты делают тебе чик-чик и чуть пониже. Короче, я думаю, можно сказать, что роды переживаются, как угроза для выживания. Они включают боль, удар и явно происходят в состоянии относительной бессознательности. Каждый ебаный человек начинает жизнь с королевского переживания номер один...

Хорошо, всем ясно, что такое переживание номер один? Хорошо. Посмотрим теперь, что Вернер называет переживанием номер два. При таком переживании ум переживает внезапную травмирующую утрату, сопровождающуюся сильными эмоциями, обычно негативными. Простейший пример - это внезапная смерть отца, матери или брата. Для ребенка любая смерть внезапна и неожиданна. Если эта утрата связывается умом с переживанием номер один, она рассматривается человеком как важная, хотя другим может показаться тривиальной.

Вот пример. Джоан семь лет, она идет в школу. Она внимательно переходит улицу и вдруг слышит гудки и визг тормозов. Она оборачивается и видит, что ее собаку Горацио сбила машина. Горацио ползет к ней несколько футов и издыхает в канаве рядом с консервной банкой.

Заметьте, что здесь нет ни боли, ни угрозы для ее выживания. Это не переживание номер один.

Ее собака внезапно превратилась из веселого спаниеля в расплющенный кровавый труп. Это травмирующая внезапная утрата, особенно потому, что ум ассоциирует собаку с выживанием из ранних переживаний; Вспомните, Горацио лизал ей лицо, после того как она упала с лестницы, и это ассоциируется ее умом с выживанием после падения. Джоан плачет, бросается к Горацио, протягивает к нему руки и пачкается в крови. Она начинает плакать истерически. Выбегает ее мать и кричит: "Джоан, Джоан!", - берет девочку на руки, уносит от мертвой собаки, дает ей сладкого, укладывает и велит отдохнуть. Джоан полчаса плачет и засыпает. Конец классического переживания номер два. Вопросы есть?

Кто может предложить другое переживание номер два? Боб?

- Если Джоан потеряла свою лодку, скажем, она утонула в пруду, будет это переживанием номер два?

- Может быть, Боб, - отвечает тренер и идет к своему термосу, - или это может быть переживанием номер три. Переживание номер три - это просто любое переживание, которое ум ассоциирует либо с переживанием номер один, либо номер два. Лодка явно ассоциируется умом Джоан ее выживанием. Вспомните, она прижимала ее к себе по дороге домой после падения. Предположим теперь, что она на пруду начинает спорить с братом, злится, и он ее толкает. Джоан начинает плакать, а он говорит:"Ничего страшного". Тут она замечает исчезновение лодки. Травмирующая утрата и сильные эмоции создают переживание номер два. Исаак?

- Ты говоришь, что переживание номер три - это такое, которое ассоциируется с переживанием номер один или два?

- Да.

- Значит ли это, что вид человека в белом халате может быть переживанием номер три? Ну, после родов?

- Точно, Исаак. Ты понял. Что еще может включить переживание номер три у любого человека, родившегося обычным путем? Все должны знать.

- Медсестры.

-Хорошо. Что еще?

- Хирургические перчатки.

- Правильно.

- Лампы.

- Да, даже лампы. Что еще?

- Женские стоны.

- Грандиозно!

- Щипцы.

- Хорошо.

- Руки врача.

- Правильно. Что еще?

- Шлепки.

- Шлепки, да.

- Тяжелое дыхание.

- Да, тяжелое дыхание. Хорошо.

- Отрезание члена.

(Смех.) - Это верно, - говорит тренер, улыбаясь, - когда бы мужчине ни отрезали член, он всегда чувствует угрозу для выживания.

(Смех.) - Цвет стен.

- Прекрасно. Хорошо, вы ухватили идею. Обычнопереживание номер три работает примерно так: скажем, Джоан теперь девятнадцать лет, и за ней ухаживают мужчины. Однажды она едет на пикник с Вальтером, своим фаворитом. Он сильный и мрачный, хотя и носит очки. После хорошей закуски они ложатся в траву и начинают обниматься. Вальтер сжимает ее слишком сильно, и она охает. Вальтер говорит: "Ничего страшного", и в этот момент солнце отражается в его очках.

Джоан лежит в траве, ей больно, солнце отражается в очках, и мужской голос: "Ничего страшного". Она внезапно чувствует головную боль и тошноту. Она уходит. Переживание номер три. Боб?

- Я не совсем понимаю, как в таких случаях работает ум. Голова Джоан заболела из-за того, что она болела тогда, после падения?

- Правильно, Боб. Ум имеет специальную собственную логику. Логика ума такова: каждый элемент данного события равен другому элементу, кроме некоторых случаев. Предположим, что событие "падение с лестницы" состоит, скажем, из двадцати основных элементов. По логике ума, А равно Б равно В равно Г равно Д... Е... П... Р... С... Т, кроме некоторых случаев. У Джоан на пикнике с Вальтером произошло то, что Т - трава, С - солнце, Н - слова Вальтера вызвали ассоциации, что ничего не случилось, а Б - боль стимулировала ее переживание и вызвала Г - головную боль и Р - рвоту. В другой раз аналогичная ситуация в траве могла бы стимулировать у нее желание заплакать или потребность съесть конфету. Она могла бы также захотеть, чтобы Вальтер полизал ей лицо. (Смех.) Не смейтесь. Так работает ум. Джоан может выйти за Вальтера замуж из-за того, что ей по некоторым причинам нравится, как он ее лижет. (Смех.) В действительности, конечно, она выходит замуж за Горацио. (Смех). Не смейтесь. Сколькие из вас состоят в браке с собаками? (Смех.) Да, Роберт?

- Но если тебя послушать, - говорит Роберт, - то кажется, что у нас нет никакого контроля за своими мыслями. Как насчет свободы воли? Как насчет принятия решения?

- Хорошо, Роберт. Чтобы ответить на твой вопрос, я попрошу тебя проделать небольшой эксперимент. Хочешь ли ты прямо сейчас проделать небольшой эксперимент?

- Конечно, - говорит Роберт.

- Прекрасно. Я хочу, чтобы ты поднял руку и держал ее горизонтально на уровне лица. Хорошо? Я сейчас начну громко считать до трех, и когда я скажу "три", я хочу, чтобы ты посмотрел на свое переживание и решил, поднять или опустить руку. Вопросы есть? Прекрасно, подними руку и держи ее на уровне лица. Хорошо. Один... два... три...

Роберт секунды две колеблется, затем его рука падает.

- Хорошо. Чтобы быть уверенным, что ты действительно пережил происходящее в твоем уме, я хочу, чтобы ты сделал это еще раз. Подними руку и держи ее на уровне лица. Запомни: посмотри на свое переживание и выбери, поднять или опустить руку. Один... два... три...

Снова Роберт несколько секунд стоит неподвижно, затем его рука падает.

- Хорошо. Что случилось? - спрашивает Мишель.

- В первый раз после того, как ты сказал "один, два, три", ничего не случилось. Ни мыслей, ни чувств, ни движений. Тогда я подумал, что нужно что-то сделать. Я решил опустить руку и опустил.

- Хорошо, Роберт. Я хочу только, чтобы ты разъяснил нам свое переживание. Сначала никаких мыслей не было, верно?

- Полная пустота.

- Что потом?

- Я подумал, что должен что-то сделать...

- Стоп! Какая именно была мысль?

- Я должен что-то сделать. Такая и была.

- Она возникла в сознании?

-Да.

- Хорошо. Что потом?

- Потом пришла мысль, что я опущу руку, и рука опустилась.

- Что случилось во второй раз?

- Второй раз был странным. До того, как ты сказал "три", я решил, что подниму руку, так как первый раз опустил. Ты сказал "один, два, три", - и секунду ничего не происходило. Тогда я сказал себе: "Я не хочу поднимать". Еще несколько секунд - ничего. Я подумал, что все равно подниму. Прошло две секунды - и проклятая рука опустилась!..

(Смех.) - Хорошо, Роберт. Ты спрашивал о контроле над мыслями и принятием решений. Ты получил ответ? Роберт смотрит на Мишеля и качает головой.

- У меня, может, и нет особого контроля, но... но я должен иметь хоть... какую-нибудь свободу выбора.

- Да,- говорит Мишель, - в конце дня мы рассмотрим проблему выбора, и тебе станет совершенно ясно, что ты можешь выбрать.

- Хорошо, спасибо. (Аплодисменты.) - Давай, Язон.

- Слушай, мне все это очень нравится, но меня раздражает... мне кажется, что вы украли большую часть этих идей с лентами из сайентологии.

- Я понял, Язон. Человек шесть думают, что мы украли значительную часть Дзэна, человек одиннадцать - что мы ограбили гештальттерапию, а двое знают, что мы позаимствовали что-то из Silveed Mind Control. Назовите еще что-нибудь - Вернер и это украдет. (Смех) Александр Грехем Белл украл все, из чего он сделал телефон, однако в целом изобрел нечто совершенно новое. У тебя есть вопросы по анатомии ума?

- В сайентологии, которую я изучал шесть лет, Рон Хаббард демонстрирует, что наши умы наполнены этими переживаниями номер один и номер два. В сайентологии они называются эннграммами. Процесс правды замечательно помогает освободиться от эннграмм. Сайентология полностью соотносится с этой анатомией ума.

- Откуда ты знаешь? Мы, может быть, сделали еще только половину.

- Ну хорошо, - говорит Язон, - пока согласен. Я хочу задать тот же вопрос, который я имею к сайентологии. Перед перерывом ты привел пример с тем, как Джоан расстраивается, лежа в траве с приятелем. Потом ты сказал, что все расстройства в действительности проистекают из переживаний номер один и номер два.

- Нет. Я сказал, что они проистекают исключительно из переживаний номер один.

- Хорошо, пусть из переживаний номер один. Ты хочешь сказать, что если я вижу человека, погибшего в автомобильной катастрофе, и расстраиваюсь, то в действительности расстраиваюсь из-за чего-то в своем прошлом?

- Разумеется.

- Всегда?

- Абсолютно. Подумаешь, кого-то переехали. Вы пять ебаных лет смотрели, как бомбят вьетнамских детей.Кто из вас расстраивался? (Поднимаются несколько рук) Вот видите. Смерть других людей не является сама по себе угрозой для выживания. Сама по себе она вас не расстраивает.

- Ты хочешь сказать, что когда мы, скажем, спорим со своими женами и из-за этого расстраиваемся, то это включается какое-то прошлое переживание номер один?

- КОНЕЧНО! Чего расстраиваться, если болтаешь с женщиной? Ты можешь поспорить с какой-то женщиной о радикальном феминизме и совершенно не расстроиться. И расстроиться, поспорив с женой. Все очень просто: твоя жена - это в действительности твоя собака. (Смех.) Скорее, конечно, твоя жена - это твоя мать. И можешь быть уверен, будь ты проклят, что твоя мать участвует уж по крайней мере в одном твоем грандиозном переживании номер один.

- Ты имеешь в виду, что любое расстройство - это проигрывание ленты с каким-то прежним расстройством?

- С каким-то переживанием номер один. Правильно. Посмотри, какие глупые тривиальные вещи нас расстраивают. Я на вас кричу. Большинство из вас это не беспокоит. Но многие немного расстраиваются каждый раз, когда я кричу. Почему? Потому что отец или мать кричали во время какого-то прошлого травмирующего переживания номер один. Вы помните, как в прошлый уик-энд женщина жаловалась на крик Дона, и он свел это к тому, что ее отец кричал на ее мать? Вас расстраивает совсем не то, что вы думаете. Кто-то расстраивается, попав в дорожную пробку, а кто-то засыпает. Одна женщина при виде крови падает в обморок, а другая тайно хочет ее выпить. Одни боятся змей, другие нет. Единственная вещь, которая действительно расстраивает, - это угроза для выживания. Все ваши расстройства вытекают из прошлых угроз для выживания, связанных с болью и относительной бессознательностью... Что-нибудь еще? Хорошо. (Аплодисменты.) Ричард?

- В книге про ЭСТ, которую я читал, - говорит дантист Ричард, - говорилось, что четвертый день тренинга состоит из интеллектуального анализа ума, который приходит к тому, что ум - в основном машина. Мне кажется...

- Ну, ты читал книгу про ЭСТ? - спрашивает Мишель, переходя на край платформы.

- Да. Это была хорошая книга, с большим количеством содержательной критики, особенно по поводу ЭС-Товского анализа ума. Эта книга вызвала у меня интерес к тренингу. В ней говорилось...

- Ричард, - мягко прерывает тренер, - ты читал книгу про ЭСТ. Многие другие тоже читали. Три четверти присутствующих читали статьи про ЭСТ. Грандиозно! Но этот тренинг - переживание, а не книга. Если бы Вернер думал, что можно то же самое сделать с помощью книги, - он бы так и сделал. Он бы сидел дома или развлекался, вместо того чтобы работать по восемнадцать часов в сутки. Ты прочитал книгу и знаешь все ответы. Грандиозно!

ЭСТ не дает никаких ответов. Ты прочитал книгу и знаешь критику ЭСТовских интеллектуальных верований. У ЭСТа нет никаких верований. Ты прочитал книгу и знаешь все, что я скажу, раньше, чем я сказал. Грандиозно!

Все это не имеет никакого значения, будь ты проклят. Мы могли бы перед тренингом дать вам, туркам, прочитать весь печатный текст тренинга. И что бы случилось? Случилось бы то, что уже случилось. Здесь нет ни идей, ни ответов.