Карнид приходит в Рим: вероятность и скептицизм

Цензор Катон высылает Карнида. Маркиз де Норпуа не помнит свои прежние мнения. Остерегайтесь ученого. Женитьба на идеях. Тот самый Роберт Мертон, помогающий автору основать его фирму. Наука развивается от похорон до похорон

Попросите вашего знакомого математика определить вероятность. Скорее всего, он покажет вам как ее вычислять. Как мы видели в главе 3, посвященной вероятностной интроспекции, вероятность относится не к шансам, но к вере в существование альтернативного результата, причины или мотива. Вспомните, что математика – это инструмент, чтобы размышлять, а не считать. Давайте снова вернемся к древним, для большей точности – вероятности всегда рассматривались ими, как нечто вне предметного и текучего измерения верований.

Карнид приходит в Рим

Около 155 до н.э., греческий постклассический философ Карнид из Кирены прибыл в Рим в качестве одного из трех афинских послов, которые пришли просить политического покровительства у Римского Сената. На граждан их города был наложен штраф, и они хотели убедить Рим, что это было несправедливо. Карнид представлял Академию, то самое открытое дискуссионное учреждение, где три столетия назад Сократ заставил своих собеседников убить его, лишь бы что-нибудь возразить на его аргументы. Теперь она называлось Новой Академией, была не менее дискуссионной и имела репутацию гнезда скептицизма в древнем мире.

В давно ожидаемый день его торжественной речи, он встал и произнес блестяще аргументированную речь, восхваляющую правосудие и то, что оно должно быть основой людских поступков. Римская аудитория была очарована. Не только его обаянием: аудиторию поколебала сила его аргументов, красноречие мысли, чистота языка и энергия речи. Но не это было его целью.

На следующий день, Карнид возвратился, встал и доказал концепцию невозможности уверенности в знании наиболее убедительным возможным способом. Как? Опровергнув то, что он доказал убедительно днем ранее. Он сумел убедить ту же самую аудиторию на том же самом месте и практически в то же самое время, что правосудие не должно быть основой человеческих поступков.

Теперь плохие новости. Катон старший ("цензор") был среди той аудитории. Он был уже довольно стар и не более терпим, чем был в течение своей службы цензором. Разгневанный, он убедил Сенат выслать этих трех послов, чтобы их дух спора не запутывал молодежь Республики и не ослаблял военную культуру. (Катон запретил в течение его службы цензором, всем греческим риторикам селиться в Риме. Он был слишком деловым человеком, чтобы принять их самосозерцательные изыски.)

Карнид был не первый скептик в классических временах, и не первый, кто преподал нам истинное понятие вероятности. Но этот эпизод вдохновлял поколения риториков и мыслителей. Карнид был не просто скептик, он был диалектик. Тот, кто никогда не согласится с любыми предпосылками, исходя из которых он спорит, или с любым из заключений, которые он вывел из них. Он всю жизнь стоял против высокомерной догмы и веры в одну единственную правду. Немного достойных мыслителей соперничали с Карнидом в строгом скептицизме (сюда стоит включить средневекового арабского философа Аль-Газали, Юма и Канта), но только Поппер сумел поднять его скептицизм до уровня всеобъемлющей научной методологии. Поскольку главное учение скептиков заключалось в том, что ничто не может быть принято с полной уверенностью, то могли быть сформированы выводы лишь о различных степенях вероятности, которые и обеспечили руководящие принципы.

Перемещаясь назад во времени в поисках первых известных использований вероятностного мышления в истории, мы находим, что оно появляется в шестом столетии (до н.э) в Греческой Сицилии. Там понятие вероятности использовалось в юридической практике самыми первыми риториками, которым при обсуждении любого случая было необходимо показать сомнение относительно обвинения.

Первым известным риториком был сиракузец по имени Коракс, который обучал людей спорить о вероятности. В основе его метода лежало понятие наиболее вероятного. Например, право собственности на участок земли, в отсутствие дополнительного информационного и физического свидетельства, должно переходить к человеку, чьё имя наиболее известно в контексте этого участка. Один из его косвенных студентов, Горгиас, взял этот метод аргументации в Афины, где он расцвел. Установление таких наиболее вероятных понятий учит нас рассматривать возможные непредвиденные обстоятельства, как отличные и независимые события, каждому из которых соответствуют различные вероятности.