Глава шестая 5 страница

 

Мозаичные вожди больше заботятся о распространении в массах доктрин и верований, чем об обольщении их своей персоной. Преисполненные рвения, знающие лишь цель, к которой надо придти, они осторожны и скрытны, как будто боятся вызвать сомнения в отношении своей миссии. Способные к столь же гибкой, сколь глубокой восприимчивости, они управляют как господа, в то же время как бы следуя за своими учениками. Эта спонтанно активная и страстная пассивнось свидетельствует о понимании ими рядового человека, его желания оста-

 

Это — психология

 

 

 

=25

 

ваться подобным другим, в то же время отличаясь от них. Греческая максима: «Знай, что ты человек и ничто больше», предостерегающая против самомнения, как будто бы управляет делами и словами этих творцов плазмы коллективного сознания. Такими кажутся нам издали Сократ, Моисей, Маркс, Ленин, Ганди или Фрейд. В любых обстоятельствах их авторитет свободен от внешнего величия и несет на себе печать умеренности. Эти вожди магнетизируют своих адептов и толпу пылкостью своих убеждений, аутентичностью своей веры в идеал и упорством, с каким они к нему стремятся. Отсюда скромность, которую им приписывают, например, Моисея, Ленина или Магомета. о котором поэт-суфий Джалаледдин Руми сказал: «Пророк (да пребудет с ним спасение) был очень скромным, ибо все плоды мира, с начала до конца, были собраны в нем. Потому и был он скромнейшим».

 

Описывая предводителя, слова о скромности пробуждают простой образ: личность вождя незначительна по сравнению с заслугами «дела», с величием идей. Он их распространяет ради них самих, а не ради вознаграждения или материальных преимуществ и пышного величия, на которые он мог бы претендовать. Бескорыстие, невознаграждаемый характер его действий, его отказ превращать их в подлинную профессию — вот признаки его призвания. Обратить в свою веру и сформировать шаг за гпагом общность, партию или движение, которые это призвание разделяют, — таково доказательство жизнеспособности его убеждений.

 

«Констатировать постоянную эмоционально единую общность с личными адептами — это, следовательно, нормальный процесс, который внедряет учение пророка в повседневную жизнь в качестве функции постоянно действующего института. Ученики пророка становятся тогда мистагогами, учителями, жрецами, управителями сознания lu все это в одно и то же время) ассоциации. служашей исключительно религиозным целям: эмоционального сообщества мирян'^'.

 

То же происходит и тогда, когда цели являются национальными или политическими. Вождь с необходимостью должен привязать к себе толпу, движимую потоком идей и способную выносить их тиранию в условиях нормального существования. Объединение в лице вождя фанатизма и сдержанности восстанавливает единый смысл социальных и исторических событий. Короче

 

 

 

 

 

=26 Машина, творящая богов

 

говоря, эти вожди требуют повиновения не себе лично, но призванию, которому они сами повинуются.

 

Не столь важно, относится ли это к справедливости, свободе нации, к реформе общества или к божественному закону. Только это призвание должно признаваться его учениками и историками.

 

Тотемические вожди, напротив, стремятся распространить идею, что «исключительные», «магические» дарования, необходимые для выхода из кризиса, соединены в их личности. Они побуждают массы верить, что такие дарования существуют и порождают власть, необходимую, чтобы привести в действие верования и идеи, носителями которых являются эти вожди. Обычно они представляют себя персональными спасителями испытывающей кризис массы, у которой нет ни времени, ни терпения проверить подлинность их призвания. И независимо от эпохи эти вожди. жаждущие поразить толпу, возбуждают коллективные эмоции, пленяют воображение, сопровождая свое появление на сцене маршем, танцем, музыкой, часто всем этим вместе.

 

«Тот, кто обладает харизмой, — отмечает Вебер, — чтобы использовать подходящие средства, оказывается сильнее бога и может подчинить его своей воле. Религиозная активность тогда уже — не божественное служение, но «божье принуждение^. обращение с мольбой — это уже не магическое моление. Речь идет здесь о необоримой основе народной религии — особенно в Индии. но она имеет универсальное распространение... К ней восходят оргиастические и жестикуляционные компоненты религиозного культа — особенно пение, танец и драматическое представление. не говоря уже о неизменных формулах молитвы" ~'.

 

Именно таков, несомненно, путь, каким следует большинство этих вождей, сочетая освобождение наиболее элементарных эмоций людей с механическим повиновением самым монотонным, простейшим формулам. Это не что иное, как путь ритма и повторения, лишающий массы критического духа. Зачарованные, они лишь слушают и восславляют вождей — таких, как Наполеон. Мао или Иоанн-Павел II — поклоняются им как идолам. Идеи, которые вожди провозглашают, учение, которое они стремятся распространить, смешиваются с их личным культом.

 

Дает ли нам психология все, что мы вправе от нее ожидать? Она недостаточно уяснила отношение между влиянием и властью.

 

Это — психология

 

 

 

=27

 

Очевидно и достойно сожаления, что Вебер рассматривал главным образом тотемическую харизму. Только в этом случае аномальная сила индивида воздействует на людей и приводит их в повиновение °. До такой степени, что когда вождь что-то делает, им безразлично, что именно и как он делает, а когда он говорит, — что именно и как он говорит.

 

Оба типа предводителей, разумеется, понимают друг друга. Здесь не место оценивать их роль и последствия их деятельности для жизни общества. Проблема их психологии однажды найдет разрешение. В ожидании этого момента мы констатировали те выводы, к которым привело нас рассмотрение данных форм господства. Их смысл в том, что как мне представляется, весьма вероятно и даже неизбежно их объяснение в психологических терминах. По меньшей мере до тех пор, пока рамки, очерченные Вебером. сохраняют свое значение. Известны его страсть к политике и его интерес к выдвижению элиты, способной управлять. Но также и его уверенность в бессилии, коренящемся в самих основах власти, когда тем. кто призван ее осуществлять, не достает той неопределимой ценности, какую представляет собой харизма. Никакое подлинное господство не может без нее обойтись. и все его формы осуществляют взаимные химические комбинации ради собственного выживания.

 

"Эта вера /в легитимностъ) редко имеет единый смысл, — замечает Вебер. — Она никогда не бывает верой в «легальное», чисто легальное господство. Напротив, вера в легальность «акклиматизирована* и тем самым обусловлена традицией; распад традиции может свести ее к нулю. В негативном смысле она также харизматична: явные и повторяющиеся неудачи правительства, каким бы оно ни было. приводят к падению и распаду его престижа. к назреванию времени революции. Военные поражения, следовательно, опасны для монархий, ибо они выявляют «неподтвержденностьч харизмы: победы не менее опасны, для «республики-. ибо придают победоносному генералу харизматическое качество"".

 

Поражения были фатальны в период первой мировой войны для германского и российского императоров; победы выдвинули на вершину власти Цезаря и Наполеона.

 

Нечего или почти нечего добавить к этим выдержанным в духе здравого смысла выводам о фундаментальном единстве власти. Кроме того, что они оставляют в тени непрерывную борьбу

 

 

 

 

 

=28 Машина, творящая богов

 

людей за завоевание власти или за освобождение от нее. Ожесточенность этой борьбы привела русского писателя Исаака Бабеля к мысли о том, что жестокость людей нерушима. У этой мысли есть точность неопровержимого наблюдения и сила крика души.

 

 

 

=29

 

 

 

00.htm - glava10