Есть ли другой путь — без смерти и небезопасности?

 

Прежде всего, смерти нет.

Смерть — это иллюзия.

Умирает всегда кто-то другой, вы же никогда не умираете. Это значит, что смерть всегда видится извне, это взгляд со стороны.

Те же, кто видели свой внутренний мир, единодушно заявляют, что смерти нет. Ведь вы не знаете, что составляет ваше сознание; оно не состоит из дыхания, оно не состоит из сердцебиения, оно не состоит из кровообращения.

Поэтому, когда врач говорит, что некий человек мертв, это является заключением стороннего наблюдателя; он говорит только одно: «Этот человек больше не дышит, его пульс остановился, его сердце не бьется». Эквивалентны ли эти три явления смерти? Нет.

Сознание — это не ваше тело, не ваш ум, не ваше сердце.

Поэтому, когда человек умирает, он умирает для вас, не для себя самого. Для себя самого он просто меняет местожительство, возможно, переезжает на более подходящую квартиру. Но поскольку старая квартира оставлена, а вы ищете его в старой квартире и не находите его там, вы думаете, что бедняга умер. Вам бы следовало сказать только одно: «Бедняга бежал. А куда он делся, мы не знаем».

Фактически, медицинская наука выходит за пределы своей компетенции, когда заявляет, что некий человек мертв. У медицинской науки нет еще такого права, ибо у нее нет еще определения того, что составляет смерть. Она может только сказать: «Этот человек больше не дышит. Его сердце остановилось. Его пульс больше не прослушивается». Сделать вывод, что он мертв, — значит выйти за пределы того, что вы видите. Но поскольку у науки нет никакого представления о сознании, смерть тела становится смертью существа.

Те же, кто познал существо... а чтобы познать его, вам вовсе не обязательно умирать, вы можете просто двигаться внутрь. Вот что я называю медитацией — просто двигайтесь внутрь и выясните, что является вашим центром, а в вашем центре нет никакого дыхания, никакого сердцебиения, там нет никакого мышления, никакого ума, никакого сердца, никакого тела, и все же вы есть.

Как только человек испытывает переживание самого себя, — что он есть не тело, не ум, не сердце, а чистое сознание, — он познает, что для него нет смерти, ибо он не зависит от тела.

Сознание не зависит от кровообращения. Оно не зависит от того, бьется сердце или нет; оно не зависит от того, функционирует ум или нет. Это совершенно иной мир, его не составляют какие-либо материальные вещи, он нематериален.

Поэтому, прежде всего надо понять, что смерти нет — ее так и не удалось обнаружить.

А если смерти нет, то какая может быть небезопасность?

Для бессмертной жизни не может быть никакой опасности. Ваше бессмертие не зависит от вашего банковского счета; нищий столь же бессмертен, как и император.

Что касается сознания людей, то это — единственный мир, где существует подлинный коммунизм: все люди имеют одинаковые качества, и у них нет ничего такого, что может быть утрачено или отнято. У них нет ничего такого, что может быть уничтожено, сожжено.

Небезопасности нет.

Вся небезопасность — это тень смерти.

Если вы всмотритесь поглубже, то увидите, что любое чувство небезопасности коренится в страхе смерти. Но я говорю вам, что смерти нет: следовательно, не может быть никакой небезопасности. Вы — бессмертные существа, амритасъя путра.

Вот что говорили провидцы на древнем Востоке: «Вы - сыны бессмертия».

И они не были скупцами, как Иисус Христос, который говорил: «Я — единственный сын Бога». Странная идея... стыдно даже говорить такое. «Я — единственный сын Бога», - а что же остальные? Они все ублюдки? Иисус осуждает весь мир! Он — единственный сын Бога, а чьими сыновьями и дочерьми являются все эти люди? И это странно — почему Бог остановился, дав рождение только одному ребенку? Что, его хватило только на одного ребенка? Или он сторонник контроля над рождаемостью?

Я спрашиваю папу римского и Мать Терезу: «Ваш Бог, должно быть, является сторонником контроля над рождаемостью; он, должно быть, пользуется теми штуками, которые вы запрещаете — презервативы и все такое, как может быть иначе? Раз он произвел сына, тогда, по меньшей мере, одна дочь — вот естественная тенденция».

И за всю вечность... не поразвлечься?

Психологи говорят, что бедные люди производят больше детей по той простой причине, что у них нет никаких других развлечений. Чтобы пойти в кино, вам нужны деньги; чтобы пойти в цирк, вам нужны деньги; чтобы пойти на пляж Чоупатти, вам нужны деньги. Везде, где есть развлечения, вам нужны деньги. Поэтому быстрей в кровать — это единственное развлечение, для которого не требуются деньги.

А что делает Бог? Он не может пойти ни в кино, ни в цирк, ни на пляж Чоупатти. Сидит себе вечно, скучает... Породил только одного сына? Это намекает на многое; возможно, он так разочаровался в этом одном сыне, что принял целибат: «Я не собираюсь больше производить идиотов».

Иисус учил на земле всего лишь три года. Когда ему было тридцать три, его распяли — великий спаситель, который не смог спасти самого себя. Бог, должно быть, испытал огромное разочарование: «Кончено! Больше никаких сыновей, никаких дочерей!»

Но реальность такова, что в пребывании единственным, без соперников, есть определенный элемент эгоизма.

Кришна может быть воплощением Бога, но он не сын, а просто фотокопия.

Мухаммед может быть посланником — он просто почтальон.

Но Иисус — особый, он является единственным сыном Бога. В этом есть определенный эгоизм.

Древние провидцы не были столь эгоистичными. Они называли все человечество — прошлое, настоящее, будущее - амритасья путра: вы все есть сыновья бессмертия. Они не ставят себя над вами; они не претендуют на то, что они более святы, чем вы. В том, что касается сознания, они делают все человеческие существа абсолютно равными — вечными.

Нет никакой небезопасности.

Нет никакой нужды в каком-либо другом пути, — да и нет никакого другого пути.

Жизнь — вот путь, который проходит через врата смерти.

Вы можете пройти через эти врата сознательно. Если вы достаточно медитативны, то вы можете пройти через смерть, прекрасно зная, что вы перебираетесь в другой дом; вы можете войти в утробу другой матери, прекрасно зная, что вы въезжаете в новую квартиру, — и она всегда лучше, ибо жизнь всегда эволюционирует. И если вы можете умереть сознательно, то, несомненно, ваша новая жизнь будет с самого начала на очень высоком уровне.

И я не вижу никакой небезопасности.

Вы приходите в этот мир без ничего, поэтому достоверно одно: вам ничего не принадлежит.

Вы приходите абсолютно голыми, но с иллюзиями. Вот почему каждый ребенок рождается со стиснутыми кулаками, веря, что он несет сокровища, — а кулаки-то пусты. И каждый умирает с раскрытыми ладонями. Попробуйте умереть со сжатыми кулаками — до сих пор это еще никому не удавалось. Или попробуйте родиться с раскрытыми ладонями — это тоже никому не удавалось.

Ребенок рождается со сжатыми кулаками, с иллюзиями, что он приносит в мир сокровища, но в кулаках ничего нет. Вам ничего не принадлежит, так какая же небезопасность? У вас ничего нельзя украсть, ничего нельзя отнять.

Все, чем вы пользуетесь, принадлежит миру.

И в один прекрасный день вам придется оставить все здесь.

Вы не сможете взять что-либо с собой.

Я слышал, что в одном городе жил некий богач, который был таким скрягой, что никогда не подавал милостыню нищим. Вся община нищих знала об этом, поэтому всякий раз, когда они видели какого-то нищего перед домом этого богача, они знали: «Кажется, это новый человек, из какого-то другого города. Надо сказать ему, что здесь он ничего не получит».

Жена богача умирала, но он не хотел посылать за врачом. У него был только один друг, поскольку иметь много друзей означает ненужную небезопасность — кто-то может попросить денег, кто-то может попросить еще что-то. У него был только один друг, и этот друг тоже был таким скрягой, что между ними не было никаких проблем. Они оба понимали психологию друг друга — никаких конфликтов, никаких просьб, так что не возникало никаких затруднений.

Этот друг сказал: «Сейчас такой случай, что надо позвать врача — твоя жена умирает».

Богач сказал: «Все в руках Бога. Что может сделать врач? Если ей суждено умереть, она умрет. Ты хочешь доставить мне ненужные хлопоты — платить врачу за лекарство, то да се. Я - религиозный человек, и если ей не суждено умереть, она выздоровеет без всяких врачей. Настоящий врач — Бог, и никто другой. И я верю в Бога, потому что он никогда не просит вознаграждения».

Жена богача умерла.

Его друг сказал: «Видишь, ты пожалел немного денег, не позвал врача...»

Он сказал: «Немного денег? Деньги есть деньги, и никаких "немного" тут быть не может. А смерть приходит к каждому».

Друг немного рассердился. Он сказал: «Это уж слишком. Я тоже скуп, но если будет умирать моя жена, я пошлю хотя бы за аптекарем, — но позову хоть кого-то. Ты же действительно безжалостен. Что ты собираешься делать со всеми этими деньгами?»

Богач сказал: «Я собираюсь взять их с собой».

Друг сказал: «Никто никогда не слышал о таком».

Богач сказал: «Но никто никогда и не пытался». Это тоже было верно. Он сказал: «Вот увидишь. У меня есть собственный план — я возьму все с собой».

Друг сказал: «Расскажи мне твой секрет, ведь мне тоже когда-нибудь придется умереть, а ты все-таки мой друг».

Богач сказал: «Дружба дружбой, но этот секрет я раскрыть не могу. И секрет этот такой, что ты не сможешь воспользоваться им, когда будешь умирать, — им надо воспользоваться раньше, поскольку тебе надо будет отнести все твои деньги, все твое золото и бриллианты к реке».

Друг сказал: «Что ты имеешь в виду?»

Богач сказал: «Ты садишься в лодку, добираешься до середины реки, прыгаешь со всем твоим богатством в воду и тонешь — получается, что ты взял с собой богатство. Попробуй! Никто еще не пробовал сделать это. Если ты потерпишь неудачу, особой беды не будет, ведь все уходят из жизни с пустыми руками. Если же ты преуспеешь в этом, тогда ты будешь первопроходцем, первым человеком, который достигнет рая с полным мешком денег. И все эти святые будут смотреть на тебя широко раскрытыми глазами: "Этот человек совершил нечто небывалое!"» Друг сказал: «Но это означает, что надо умереть».

Богач сказал: «Естественно, и надо быть в добром здравии. Когда ты будешь умирать, тебе будет очень трудно нести такой большой груз. Я сам собираюсь сделать это скоро, ведь моя жена умерла, и теперь у меня никого больше нет».

Но даже если вы прыгнете в океан со всеми вашими деньгами, деньги останутся в океане, ваше тело останется в океане.

Вам придется идти налегке, просто как сознание. Вам ничего не принадлежит, ведь вы ничего сюда не принесли и ничего не сможете взять с собой отсюда.

Жизнь — это единственный путь.

Смерть — это единственная иллюзия, которую надо понять.

Если вы можете жить полностью, тотально, понимая смерть как иллюзию — и не потому, что я говорю это, а благодаря вашему собственному переживанию в глубокой медитации, — то живите жизнь полностью, настолько тотально, насколько это возможно, без всякого страха. Нет никакой небезопасности, ведь даже смерть иллюзорна.

Реально только живое существо в вас.

Очищайте его, оттачивайте его, делайте его полностью осознающим, чтобы даже малая часть его не была погружена во тьму, чтобы вы полностью светились, чтобы вы стали пламенем.

Это единственный путь: другого выбора нет.

Да он и не нужен.

 

Возлюбленный Бхагаван,