Ловушки возраста. О любви и женитьбе

 

Юноше или молодому человеку очень хочется поскорее повзрослеть. Его ровесники – литературные герои – не зря тратили свои молодые годы – влюблялись, страдали, погибали. Веселились, а больше страдали, как могли – во все тяжкие. Юноша готов подражать своим книжным ровесникам, однако мешают тысячи причин, среди которых главное – отсутствие свободы во всех ее грустных видах: экономическая сомнительность, семейная опека, социальные идеалы, карьерные мечты и т. д.

Самое страшное испытание, подстерегающее юношу, – влюбиться. Раньше девушки предпочитали литературных героев. И эта мечтательная любовь часто граничила с казусами: 1950-е годы, аспирантка Академии педнаук проводит урок литературы в женской школе. Тема четко очерчена методичкой: «Печорин как лишний человек». Начинающая учительница страстно обличает аморализм и жестокость «лишнего человека», а затем, чтобы закрепить знания учениц, вдохновенно вопрошает: «Девочки, неужели вы хотели бы встретить на своем честном жизненном пути такого негодяя, как Печорин?» В ответ дружный хор: «Да!»

Времена изменились. Проводники современной мифологии – телевидение и кинематограф – научили каждую девушку, как, с кем и где можно быть по-настоящему счастливой. Портрет современного идеального избранника четко мотивирован социальной мифологией и подобен сборному параду банкира, атлета и интеллектуала в одном лице.

Оставим в стороне приемы манипуляции девичьим сознанием. Обратимся к иной грани вопроса. Трудно нашему юноше соревноваться как с книжным Печориным, так и с длинноволосым, голубоглазым и трепетным олигархом, каким он выведен на киноэкране. Безусловно, не все девушки мечтают о кинематографическом принце, многим природа не отказала в здравом уме. Очевидно другое: все девушки мечтательны.

Юноша не менее девушки пуглив и доверчив к букве литературы. Эти качества воспитываются в нем школьным курсом русской словесности. Возрастные печали умножаются умением читать. Литературные герои становятся образцами для подражания, эталонами достоверности и целеосознанности. В этом смысле целесообразнее было бы обучать грамоте тех, кому за сорок, – их не так легко обаять литературными обманами.

Всякий зрелый человек, глядя на любовный титанизм саморазрушающихся романтических героев, обязан из сострадания обратиться к ним со словами: «Любите, страдайте, даже, если будет охота, женитесь, но только не размножайтесь, ибо если вас в этом мире будет много, то от мира вряд ли что-нибудь останется».

Хрестоматийным литературным персонажам было намного легче, чем юноше-читателю, копирующему их необузданную страсть все укротить идеологическими симпатиями авторов и критиков. Онегин только и знал, что постигал «науку страсти нежной», разочаровывался, посещал театры, от скуки или по делу наведывался в имение, развлекался книжками и сельхознововведениями, а потом и вовсе отправился в длительное путешествие по России. По меркам современности, такой стиль жизни по плечу лишь отечественному олигарху или Биллу Гейтсу. Нашему же юноше не до забав. Студентам еще можно урвать свободное время – лекции прогулять, а вот трудящейся молодежи такие эксперименты грозят прогнозируемыми последствиями.

Юноша нуждается в понимании и совете. Родители оказываются не лучшими помощниками. Они беспокоятся за будущее своего чада и сосредоточенно следят, чтобы дитятко не повторило их ошибок. Телевидение в этом вопросе совсем плохой советчик. Программы про «умников» доказывают преимущества обитания в библиотеке. Встречи с политиками рекламируют совершенно не подростковый тип активности, призывая окунуться в строительство партийной жизни. Истерические сюжеты из ночных клубов рассказывают о тех, кто уже позабыл, что можно жить и при дневном свете. Сериалы про мужскую дружбу неизменно воспевают преимущества криминального существования.

По всем статьям выходит, что реальность юноши, вынужденного честно трудиться или упорно учиться, на фоне рекламируемого телевидением стиля поведения смотрится полнейшим вздором. Все жизнетворное представлено постыдным. Приветствуется только то, что выходит из каждодневного, обыденного и окутано гламурным сумраком глянца.

По всем статьям мифического гамбургского счета юноша выходит каким-то лохматым шашлыком. Его жизненная реальность уличается в пошлости, сам он давно перессорился со своим эго и наговорил незаслуженных гадостей своему бессознательному. Не говоря уже о родителях. Быть похожим на девичий идеал у него нет возможностей. Оставаться таким, каков он есть в действительности, пресно, немодно. Ничего не остается делать, как впадать в цинизм или открывать в себе новые качества, взяв за образец экстракт из киногероев и литературных персонажей. На самом деле сам он, такой пестрый и жаркий, хотел бы быть просто счастливым. Но эталоны поведения вменяют ему обязанность скучать, бунтовать и шокировать.

Культура заигрывает с юношей, призывает к надрыву и эксперименту. Смысл реальности сводится к игре, правила в которой не названы, композиция не обозначена, но глянцевые цели персонифицированы. Жизнь, в конечном счете, подменяется репетицией в ожидании истинного существования, которое обязательно случится, только для этого надо очень постараться: выправить орфографию существования, поставить вместо каждой запятой восклицательный знак, а точки заменить вопросительными знаками. Мироздание, кажется, дается на пробу, и приветствуется любой экстремизм. Ведь юноша, настаивает культура, живет в первый раз, он все обязан испытать, все подвергнуть сомнению… И неизменно разочароваться. Без печали – какой же он юноша.

Юноша очень любит рассуждать об уникальности выпавшего на его долю чувства. Человек постарше, например Айрис Мёрдок, не преминет саркастически заметить: «А любит Б, а Б любит А. Это действительно редкость». Редкий молодой человек не думает о любви. А многие думают и о женитьбе.

Ключ к решению всех жизненных проблем молодого человека завалялся где-то между страницами «Анны Карениной» или «Острова сокровищ», а открыть эти книжки все руки не доходят.

Если тремя словами выразить то, что случится в скором времени, то вот, что случится: жизнь будет хороша, – а если чуть большим количеством слов, тогда придется процитировать Дэниела Хендлера: «Говорят, что любовь как автобус: если ее долго ждать, она непременно придет. Но только не в этом городе, где автобусы медлительны, а самые симпатичные жители – голубые».

 

Матримониальный выбор: «венец и завершение всяких земных благ»

 

В этой жизни проблем невпроворот. Жизнь… Это… Хрен его знает, что это такое!

Вообще жизнь сводится к одному: это когда мужчина и женщина играют в игру «Мужчина и женщина». Правила примерно таковы. Мужчина ощущает жар тела женщины, всю ее прекрасную фактуру. В ней, этой фактуре, всегда есть что-то непристойно-чувственное. Особенно в волосах, покрывающих грудь вплоть до живота и частично спину… Извините, цитата вырвалась из книжки «Ни одного отличия между мужиком и орангутангом».

…Красивая женщина излучает некую энергию, еще не изученную современной наукой. А мужчине хочется обогнать современную науку в вопросе изучения женщины. Именно она заставляет мужчину социально напрягаться, испытывать томление. В его голову лезут какие-то странные мысли: «Наверное, стоило бы принять ванну. Как говорится, и время провести, а заодно и помыться»; «Может, сыграть прелюдию Шопена № 24 ре минор, это полное горечи и страсти произведение, трагичность которого лишь возрастает, если играть его сорок раз подряд без передышки»; «Девочки, мальчики или футболисты – все равно ты не сумеешь организовать это так, как тебе бы хотелось». И так далее. И тому подобное. Et cetera и прочая лабудень.

И тут появляется она и вступает в игру. Обдумывая первый ход, она уже видит, как ей бороться за победу в эндшпиле. Белые успевают консолидироваться, полузащитники добиваются прогресса на ферзевом фланге, очевидное твое проигрышное 43.b5 приводит женщину к искомой цели, вратарь черных проявляет чудеса прыткости, пошел 40-й км марафона, американский судья ставит 9.0. Ура, лыжники на флангах начинают движение, король слез с печи и пошел на подмогу… Тщетно. Ничего не поможет. «Да пошел ты!» – эту фразу женщина произнесет от души и с чувством, насвистывая песенку Во имя Господа».

«Спасибо за откровенность», – сквозь слезы скажет мужчина.

«Не стоит благодарности. Входит в обслуживание», – усмехнется она.

Игра окончена. Женщина срывает куш. Мужчина в дерьме. И что странно, мужчина не способен обидеться. Этот негодник, еще вчера быстро пресыщающийся обормот, вдруг становится покладистым и ручным. Он с детства собирался идти по стопам Джойса и Беккета, Толстого и инструкции «Смотри на мир и не вывихни челюсть», но нет – пришлось семенить за женщиной, за этим великим мастером сверкающих взоров, манящих губ, зовущих бедер. Почему?!

За ответом на все вопросы жизни обратимся к Питеру Чейни: «Если парень не в своей тарелке, он всегда готов совершить одно из трех: утопить свои переживания в бокале доброго вина, или помчаться к какой-нибудь девчонке и пожаловаться на свою горькую судьбу, положить голову ей на грудь, получить пленительное женское сочувствие, или, наконец, отправиться домой и завалиться спать.

Поверьте мне, ребята, что третий вариант самый правильный, потому что он безопасный. Я знавал парней, которые сломя голову бежали к какой-либо симпатичной дамочке и изливали перед ней все свои неприятности, а примерно через неделю их ожидали гораздо более крупные неполадки и недоразумения.

После сна ты чувствуешь себя еще более усталым, чем до него; спиртное делает тебя еще более сонным, но от дамочек ты вообще теряешься. У тебя кружится голова, а это самое опасное.

Только вот мужчины – странный народ. Если бы парень очутился на необитаемом острове, имея все необходимое: бочонок рома, съестное и пару хороших книг, – вы думаете, что он чувствовал бы себя счастливым?

Держите карман шире. Могу поставить последний шиллинг против всех запасов чая в Китае, что еще до захода солнца этот балбес обшарит весь остров, прочешет все кусты и лес в поисках существа с округлыми формами в той или иной юбке.

Потому что мужчины так устроены с тех пор, когда Змей в саду Эдема чуть не свалился с дерева, потешаясь над Адамом, который по тем временам был величайшим специалистом по части фруктов».

Надо добраться до женского счета в сбербанке жизни, использовав довольно тощую карту «Мужчина». Надо выяснить, что это такое!

Прочитав подобное, не трудно составить портрет описываемого явления: существо коротенькое, ширококостное, ворюжного типа, с рожей деревенского пекаря, лицемерно обходительное и любезное, с избытком массы, большеголовое, с грязной улыбкой, осанистое, с крупными чертами мясистого лица и т. д.

Господи, пощади нас, мужчин, не наказывай за непроницательность! Речь всего лишь идет о женщинах, созданиях хрупких и нежных. Так или иначе, каждый мужчина может ошибаться в чем угодно, но только не в понимании главной истины: женщина – точка жизни, откуда не бывает возврата. Мужчина принимается выяснять с улыбкой клоуна, которому внушает отвращение предмет, лежащий у него на ладони, но который одновременно дает понять, что на самом деле внушающий отвращение предмет ему донельзя желанен. И тогда он женится.

«Слово о житии великого князя Дмитрия Ивановича» свидетельствует: «Когда же исполнилось Дмитрию Донскому шестнадцать лет, привели ему в невесты княгиню Авдотью из земли Суздальской. И обрадовалась вся земля свершению их брака. И после брака жили они целомудренно…»

Девятнадцатилетний Перси Биши Шелли повенчался с Гарриет Уэст Брук. Молодые люди жили в большой нужде, пока наконец родители не сжалились и не обеспечили их ежегодной суммой в две тысячи фунтов.

Период с 23 до 25 лет, по уверению психологов, является модальным возрастом вступления в брак. В этом возрасте, утверждает один из героев Айрис Мёрдок, «секс заявляет о своем всепоглощающем присутствии почти при любом положении вещей». Нередко о своем присутствии заявляет и желание жениться.

Восемнадцатилетний Шекспир взял в жены 26-летнюю Анну Хетвей.

В тифлисской церкви Михаила Архангела венчались 19-летняя Зинаида Гиппиус и 23-летний Дмитрий Мережковский. Они ни разу не расставались за 52 года совместной жизни, о которой З. Гиппиус пишет: «Разница наших натур была не такого рода, при каком они друг друга уничтожают, а напротив, могут и находят между собой известную гармонию».

Когда Гёте было 20 лет, он познакомился с шестнадцатилетней Фредерикой. С женитьбой ничего не вышло. Фредерика осталась верна Гёте до могилы. Несмотря на многочисленные предложения, она так и не вышла замуж.

Признание 23-летнего героя романа Айрис Мёрдок «Дитя слова»: «Мы были молоды и попали в тенета всесокрушающей физической любви».

В 24 года Чарлз Диккенс выпускает роман «Посмертные записки Пиквикского клуба», а через два дня женится на Кэтрин Томпсон Хогарт.

Уильям Мейкпис Теккерей женился в 24 года на Изабелле Джеттин Шоу, страдающей душевной болезнью. Это обстоятельство весьма осложнило семейную жизнь. Однако через много лет писатель признался: «Хотя, к сожалению, мой брак потерпел кораблекрушение, тем не менее я вступил бы в него еще раз, так как любовь – венец и завершение всяких земных благ».

А. С. Пушкин – П. А. Вяземскому (от 2 января 1822 года): «… все тот же он, не изменился, хоть и женился».