Утраченное звено

Изложение взглядов на перинатальную культуру в целом не входит в задачу данной книги из-за обширности темы. Само понятие перинатальной культуры отсутствует в научном обиходе, и тема эта еще ждет своих исследователей. Нам важно понять, что за последнее столетие произошло столь значительное изменение отношения к перинатальному периоду и соответственно к младенцу, что составило целую драму, последствия которой еще слабо осознаются. И если говорить о современной перинатальной культуре цивилизованных стран, то этот термин вряд ли уместен. Действительно, наличие в обществе перинатальной культуры характеризуют по крайней мере следующие описанные ниже признаки.

1. Осознание сакральное™ события появления в жизнь нового человеческого существа, то есть признание Таинства, стоящего за этим событием. Это означает религиозное отношение к жизни, вскрывающее ее некий высший смысл.

2. Наличие традиций, идущих от начала жизни каждого человека. Эти традиции предполагают приобщение ребенка к духовной Жизни общества в соответствии с его вероисповеданием и культивируемыми ценностями.

3. Включенность перинатального периода в общий контекст Жизни. Это предполагает отношение к беременности, родам и мла- денчеству как к естественным процессам и как к органической части культурной жизни. Тогда каждый ребенок видится как будущий родитель и естественным образом непосредственно усваивает азы родительской грамоты, становясь носителем культуры родительст-ва во всех ее аспектах.

Ни одного из перечисленных признаков мы не можем наблюдать в нашей сегодняшней цивилизованной жизни. Для рационального ума, главенствующего в современной жизни, Таинства нет, а есть лишь непознанное. Вмешательства в генетическую структуру, зачатие в пробирке, наконец, идея клонирования — все это так или иначе отражает тенденцию сведения явления жизни к совокупности материальных процессов. Материальная, то есть физиологическая сторона жизни является определяющей и в отношении перинатального периода. Поэтому-то все, что связано с этим периодом жизни, относится почти исключительно к сфере медицины. Сегодня мы не можем видеть и традиций, идущих от начала жизненного пути. И так же как понятие семьи девальвировано до парного совместного сожительства, практически все, что связано с деторождением, — это просто социальные штампы, привычки, передаваемые из поколения в поколение. Эти привычки нельзя назвать традицией, поскольку они не исходят из признания сакральности жизни. Многие штампы наукоображены и превращаются в догмы, не имея на самом деле никакого научного обоснования (например, режим кормления, пеленание и др.). Перинатальный период сегодня как будто вырван из повседневной жизни. Беременная женщина не такая, «как все». Она требует обязательного медицинского контроля. Лишь в силу только этого она оказывается в своеобразной социально-психологической изоляции. Обществу нечего ей предложить, кроме медицинского наблюдения и сдачи анализов. Рождение ребенка в большинстве случаев происходит в отрыве от семьи, за стенами больницы и практически всегда с медицинским вмешательством. Родившийся ребенок несколько дней находится под наблюдением специалистов и лишь затем оказывается дома.

Поэтому сегодня мы можем говорить о дородовом медицинском наблюдении, о медицинской практике ведения родов, о врачебном контроле здоровья матери и ребенка, но не о культуре в том смысле, который мы вкладываем в это слово. Правильнее было бы сказать, что отличительной чертой нашего времени является отсутствие перинатальной культуры.

Медицинизация почти всего, что связано с перинатальным периодом, стала возможной вследствие перемен, произошедших в жизни на рубеже XIX и XX веков и существенно изменивших обществен- _Hbie уклады. И несмотря на отличия в этих переменах и их протекании в России и развитых странах Запада и США, в рассматриваемом нами вопросе их последствия оказались одинаковыми. Вкратце эти перемены, определившие новое отношение к ребенку, можно свести к следующему.

A) Угасание религиозного мировоззрения и господство атеизма. Это ведет к тому, что ребенок теперь — не Богом данный, а просто результат взаимоотношения полов, желанный или нет, планируемый или случайный. Таким образом, жизнь ребенка не имеет более глобального осмысления. Смысл его жизни замыкается лишь в отношении к нему родителей и родственников (представленных, как правило, умилительно-сентиментальными чувствами и амбициозными надеждами), а также государства (как к винтику общественного механизма).

B) Развитие аналитической науки, в том числе и новейшей медицины, научно-технический прогресс. Представление о социальном происхождении сознания — торжество материалистического понимания человека и его жизни. Ребенок в этом смысле — лишь плоть, не очень понятно, каким образом оказывающаяся живой, но все же плоть. А значит, ребенок — объект, такой же, как и любой другой объект материальной природы. Это объект родов в акушерстве, объект воспитания в педагогике, объект исследования для науки и т. д. и т. п.

C) Урбанизация, ведущая, с одной стороны, к скученному проживанию людей, а с другой — к их разобщенности. Городская жизнь требует функционирования многих централизованных служб, в том числе и здравоохранения. Вместе с вышеуказанными причинами это привело к созданию таких централизованных учреждений, как женские консультации, родильные дома и детские поликлиники, к функциям которых фактически и свелась забота о деторождении и младенцах. Таким образом, деторождение и уход за новорожденным и грудным ребенком автоматически становится чуть ли не исключительно медицинской проблемой. Младенец — объект, продукт взаимоотношения полов, становится еще и пациентом (как, впрочем, и его мать с самого начала беременности).

Вместе с традицией погибает культура, а с гибелью культуры теряется некий высший смысл, который определяет жизнь, ее быт и Уклад, ценности и отношения. Потеря же высшего духовного смысла порождает стремление к внешним ценностям, которые становятся настолько самодовлеющими, что полностью порабощают человеческое сознание. Даже в своих собственных глазах человек перестает быть существом духовным, либо же эта духовность признается Декларативно, либо под ней понимают лишь проявление эмоцио- нальной и умственной деятельности. А для плода в материнской утробе и новорожденного вообще остается одна физиология.

Такой подход в отсутствие культурных традиций, идущих от начала жизни каждого человека, ведет к узурпации медициной всего периода младенчества, поскольку в господствующей системе ценностей именно в области медицины лежат главные проблемы, связанные с этим периодом. В свою очередь, это способствует отдалению родителей от их детей, поскольку между ними появляется необходимый и обязательный посредник — медицина. Родители более не считаются достаточно компетентными в обеспечении для малыша всего необходимого в самых ранних периодах жизни. По существу это означает отсутствие родительской культуры. Ее заменяют выработавшиеся стереотипы, в основе которых представление о ребенке как некоем биологическом объекте со статусом пациента, требующем наблюдения и коррекции со стороны медицины. Родителям же следует в силу их некомпетентности слепо следовать этим стереотипам. Именно такое положение вещей считается сегодня «здравым смыслом».

Беременность ассоциируется сегодня прежде всего с медицинским наблюдением и сдачей анализов, роды — с родильным домом и хирургическим вмешательством, младенчество — с педиатрическими осмотрами и прививками. Современная женщина (а тем более мужчина) не является носителем перинатальной культуры, а находится в полной зависимости от медицинских учреждений, вверяя им себя и своего ребенка как само собой разумеющееся и обязательное правило. Место перинатальной культуры занимает перинатальная индустрия с ее конвейером: женская консультация — родильный дом — детская поликлиника, продукт которого — годовалый ребенок, которого теперь в большей степени можно доверить родителям, поскольку проблемы этого возраста уже с очевидностью перерастают медицинские.

Так появляется массовое по отношению к детям (по крайней мере на первом году жизни) явление — бессознательность, которое, на наш взгляд, порождает множество характерных сегодня для начальных периодов жизни проблем, таких как рост детской патологии (и что особенно печально — психической), отставание детей в развитии, социально-неадекватное поведение и др. Борьба с этими проблемами медицинскими «инструментальными» средствами в конце концов порождает новые проблемы, образуя порочный круг, стимулируя к поиску и изобретению все новых и новых методов лечения, лекарств и вакцин.

«Медицинизированный» подход зиждется, а правильнее было бы сказать, паразитирует на представлении здоровья как чуть ли не единственной и главной цели, к которой нужно стремиться в воспитании ребенка первого года жизни. При этом лишь медицина обладает всем необходимым арсеналом средств достижения этой цели. В большой степени сегодня здоровье ребенка и есть главная ценность, исповедуемая новоиспеченными родителями, предмет их тревог и забот. В чем-то это естественно и нормально, но лишь до тех пор, пока не становится самодовлеющим. Во-первых, это ведет к тяжелой и массовой болезни общества, названной Б.П. Никитиным «госпитализмом», суть которой — впадение в зависимость от медицины, обретение чувства беспомощности перед наполненным вредностями и агрессивным внешним миром. Самое глубокое следствие возведения стены между человеком и окружающим его миром — потеря чувства реальности, формирование ложных суррогатных ценностей, неосознанность жизни. Во-вторых, результат чаще всего прямо противоположен ожидаемому. Если здоровье — действительно самое главное, без глубокого осознания того, что же такое здоровье и зачем оно нужно, то оно становится предметом постоянного беспокойства со стороны родителей. Сегодня совершенно ясно, что это беспокойство способно отравлять организм ребенка не хуже самой экологически неблагоприятной среды.

Очевидно, что в создании атмосферы, в которой растет и развивается ребенок, ведущая роль принадлежит родителям. Бессознательность в указанном выше смысле ведет к тому, что при уменьшении значимости родителей, не являющихся носителями культурных традиций родительства, ребенок становится беззащитно открытым воздействию современного медицинизированного подхода к нему со всеми отрицательными последствиями. Суть этих последствий — создание ребенку среды, неадекватной его биологической природе и заложенным в нем возможностям, благодаря которым он Должен проявить свою социальную природу. А через биологическое ^и социальное как через основу проявляется человеческая духовность. Неадекватная среда, искажающая биологические и социальные программы развития, нивелирует духовную сущность, оставляя ребенку лишь некий набор стереотипов поведения, продиктованный внешними сомнительными ценностями. Таким образом, бессознательность родителей порождает бессознательность в детях.

Даже имея в виду только физическое здоровье ребенка, мы Должны учесть, что плод и ребенок первого года жизни представля-^10т_> пожалуй, самый яркий пример тесной взаимосвязи психическо-^Го и физиологического. Поэтому физическое здоровье порой будет °^пределяться весьма тонкими влияниями, имевшими место в перинатальный период. И коррекция состояния ребенка медикаментоз- ными средствами (главными в медицине на сегодняшний день) i целом оказывается не эффективной. Болезнь часто является доги ческп.м следствием сформировавшейся первичной картины мир;, (или чаще говорят о так называемых перинатальных матрицах), органично пз нее вытекает и вновь и вновь воспроизводится несмотря на предпринимаемое лечение. Целостный же подход к здоровью ребенка сегодня отсутствует. Тем более отсутствует реальная систем;: профилактики детской заболеваемости, которая только и может быть основана па целостном подходе. В условиях же медициниза-ции перинатального периода создаются весьма неблагоприятные для здоровья ребенка влияния.

Создание системы профилактики, базирующейся на целостном подходе, возможно только совместно с формированием основ пери натальной культуры, той важной составляющей, которой лишена наша современная культура.

От воссоздания этого культурного слоя во многом зависит разрешение огромного количества противоречий и конфликтов нашей жизни. Ведь осознание действительности уже не первого поколения формируется в отсутствие перинатальной культуры, а значит, эт< осознание имеет пробел. И этот пробел нельзя считать несущественным, ибо отношение к зарождению новой жизни, к жепщпне-ма тери, к новорожденному младенцу как носителю п продолжателю нашей культуры отражает слишком важные мировоззренчески! установки, так или иначе пропитывающие всю пашу жизнь.