Марк Кинг Уильям Коэн 5 страница

Косвенное воздействие — это объединяющее название для разнообразных конкретных техник, ограниченных только вашим воображением. В одной ранней работе (King et al., 1983) мы перечисляли многие из этих техник с примерами их использования в случаях психологических и соматических расстройств. Примеры, приведенные далее, показывают, как эти техники можно применять и для наведения транса, и для лечения вредных привычек. Позвольте отметить только, что перечень возможностей бесконечен, а это лишь маленький образчик.

Встроенные сообщения

Встроенные команды или сообщения (иногда эта техника называ­ется заключением в скобки или вкраплением) представляют собой маленькие фрагменты больших утверждений, которые привлекают внимание бессознательного благодаря таким деталям поведения, как изменения интонации, паузы или изменения позы психотерапевта. Например, если бы вы хотели передать пациенту метафорическое сообщение с целью научить стоять на своих ногах, то могли бы завести подробный разговор о том, как он учился ходить. Вы рассказываете о том, как он встал, подтянулся к дивану или стулу, сделал шаг, упал, снова встал. Затем следует сказать: “И очень скоро вы научились...” — в этот момент нужно сделать паузу, немного повысить голос и продолжить: “...стоять на своих собственных ногах, Фред” — опять пауза, и снова понизьте голос и продолжите фразу. Благодаря использованию изменений интонации и пауз сообщение “...стоять на своих собственных ногах, Фред”, которое по смыслу является частью сообщения левому полушарию об обучении ходьбе, будет также отдельным сообщением правому полушарию, то есть бессознательной психике.

Приводим следующий пример использования встроенного внушения, помогающего пациенту “отпустить себя” (важное внушение при наведении транса):

“Знаете, я выпустил новую книгу с изображением на переплете машинки из аттракциона “Американские горки”, и когда я езжу по стране с семинарами, меня часто спрашивают: “Почему на обложке специальной книги изображены аттракционы?” Я отвечаю, что по двум причинам. Во-первых, просто случилось так, что я полюбил “Американские горки” — это мое хобби. Однако, во-вторых, обучение кататься на этой машинке очень похоже на обучение гипнозу — секрет состоит в том, чтобы точно знать, когда держать и когда (едва уловимо повысьте голос в этом месте и в каждом случае, когда говорите об отпускании) отпустить, Фред. Например, моей дочери только 11 лет, но она так же увлечена катанием на этих машинках, как ее отец. Она знает, что секрет заключается в знании, что иногда удобно и безопасно крепко держаться, например, когда едешь сверху вниз и на крутом повороте. Но знаете, Фред, мы заметили, что есть немало людей, которые, катаясь на “Американских горках”, никогда не отпускают руки. И когда катание окончено, у них ладони стерты, локти сведены, мышцы спины растянуты, болит шея и даже голова. Моя дочка уже знает, что часто, чтобы получать удовольствие от катания на “Американских горках”, нужно просто отпустить, Фред. Например, когда машинка поднимается вверх и вы слышите лязг механизма, можно откинуться назад и наслаждаться видом и отпустить, Фред. Или ког­да машинка уже возле самого верха и можно наслаждаться видом парка — тогда тоже можно отпустить, Фред, зная, что, как ваша интуиция, мы ее называем бессознательной психикой, так и ваша сознательная психика подскажут вам, когда снова нужно будет крепко ухватиться”.

 

Рассказывая это ненавязчиво во время наведения транса, гипнотерапевт может несколько раз передать Фреду встроенное сообщение “отпустить”, не отдавая ему указания “отпустить” явно, так как только очень немногим людям можно предлагать это открыто.

Вот еще один пример встроенного сообщения, которое можно использовать в случаях, связанных с контролем веса тела. Рассказывая как бы между прочим о другом пациенте и упоминая о том, как можно было бы помочь ему использовать гипноз в управлении болью, мы начинаем говорить, как учим изменять телесные ощущения с помощью левитации руки. Во время этого разговора следует сообщить о том, как после обращения к нам пациент смог бы научиться становиться легче и легче с каждой неделей. И “снова команда становиться легче и легче с каждой неделей” была бы дана с использованием пауз, изменений тона голоса. Гипнотерапевт мог бы наклониться и приблизиться к пациенту, произнося эти конкретные слова и только их.

Беседы с другими и рассказы о других

Еще одно эффективное средство косвенного воздействия заключается в том, чтобы либо разговаривать с другим специалистом, так чтобы пациент слышал, либо рассказывать пациенту о ком-то еще, например, о другом пациенте. Эта техника особенно эффективна для сбора информации в период вводных сеансов или для внушения таких сообщений, которые могут вызвать защитную реакцию. Например, чтобы подстроиться к системе представлений пациента о том, сколько времени ему понадобится, чтобы сбросить лишний вес, можно начать рассказывать о других пациентах, обращавшихся к вам с подобной проблемой. Можно сказать, что пациент А смог сбросить 15 кг быстрее, чем вы считали это возможным, скажем, в течение месяца. Далее следует упомянуть пациента В, которому понадобилось два или три месяца для достижения его цели. Затем можно было бы обсудить случай с пациенткой С: она точно выполняла все, что было нужно, но потратила полгода, чтобы достичь желательного веса. Все это время вы наблюдаете за невербальными реакциями пациентки и, если вы хороший наблюдатель, то сможете распознать ее собственные представления об этом. Собрав информацию, можно обратиться к пациентке и сказать: “Просмотрев вашу карту, я полагаю, что вам, вероятно, потребуется три-четыре месяца, чтобы добиться того, чего вы хотите”. Таким способом пациентке передается оптимистическое утверждение, которое, надеемся, станет самореализующимся пророчеством успешной терапии, и делается это так, что она, вероятно, его примет, потому что вы подстроились к ее системе представлений.

Рассмотрим следующий пример. Вы дали указание пациенту-алкоголику посещать собрания Анонимных Алкоголиков. Однако, учитывая данные о его прошлом, вы полагаете, что на этой неделе он ваше указание не выполнил. Вместо того чтобы вступать с пациентом в непосредственную конфронтацию (что иногда, конечно, нужно), можно обойти рационализации и аргументы, которые, вероятно, возникнут. Например, случайно упомянув в разговоре с медсестрой или секретарем (но так, чтобы пациент слышал) о том, как миссис Джонс, которая приходила вчера, не выполнила того, что ей было предписано, и как вы не стали с ней работать и сказали миссис Джонс, что просто не сможете ей помочь и не примете ее, пока она не выполнит указанное в течение трех недель подряд. Это эффективный способ сделать пациенту предостережение о последствиях невыполнения инструкций, не вызывая защитных проявлений.

Интересен вариант данного приема с использованием разговора по телефону. Терапевт может организовать ситуацию так, чтобы пациент “нечаянно” услышал разговор с другим пациентом или специалистом. Мы часто используем женский голос из метеослужбы. Для этого мы набираем номер автоответчика погоды как раз перед тем, как пациенту войти в кабинет, и изображаем разговор с другим пациентом или с кем-то из персонала о каком-то другом пациенте. Это очень эффективный способ передачи пациенту неприятного сообщения, не вынуждающий его “уходить в оборону” и защищать свое актуальное поведение.

Иллюзия выбора

Эта простая, но очень эффективная техника, занимающая сознательную психику пациента выбором и представляющая, как ему кажется, большую свободу выбора, хотя конечным результатом любого варианта является договор с терапевтом делать что-то предложенное пациенту для его же блага. Есть много примеров применения этой техники как при наведении транса, так и в терапии вредных привычек.

Сначала три коротких примера использования иллюзии выбора как составной части процесса наведения транса. Поскольку, как упоминалось в главе 1, по нашему мнению, глубина транса не связана с результатами терапии, мы можем спросить пациента в начале сеанса: “Сегодня вы хотите войти в легкий, средний или глубокий транс?” Сознательная психика человека начинает думать о том, в чем состоит различие между легким, средним и глубоким трансом, а потом делает выбор, часто не осознавая, что он соглашается на остальную часть формулировки, то есть войти в транс. Если пациент говорит нам, что сегодня он войдет в средний транс, мы не только не беспокоимся об этом, но на самом деле даже не знаем, что он имеет в виду. Его представление о среднем трансе может существенно отличаться от нашего. Главное состоит в том, что он согласился войти в транс и должен выполнить психологический договор.

Подобным образом мы часто спрашиваем пациентку, когда она входит в кабинет: “Вы на этом стуле будете сегодня погружаться в транс или вы на том стуле будете сегодня погружаться в транс?” Ее сознание занято сравнением достоинств стульев, какой из них кажется более удобным и т.д., не осознавая при этом, что когда она сказала “этот стул”, то тем самым согласилась и на вторую часть условия: “будете сегодня погружаться в транс”.

В конце транса мы обычно внушаем пациентам, что в течение некоторого времени, следующей минуты или двух, когда они будут готовы, они ощутят себя более бодрыми, откроют глаза и вновь сориентируются в комнате. Здесь опять имеется иллюзия выбора, внушение, что они могут сделать это, когда захотят, но в действительности поставлены пределы: “в течение минуты или двух”. Это создает видимость очень либерального вида терапии, что ощущают пациенты и что дает возможность терапевту получить то, что нужно: пациент быстро выходит из транса, а не просиживает по 15 или 20 минут, занимая время приема и место в кабинете.

В процессе терапии есть много моментов, когда вам может понадобиться иллюзия свободы выбора. Например, новую пациентку с проблемами веса можно спросить: “Вы хотите начать диету на этой неделе или на следующей после второго сеанса?” И вновь за этим скрывается ее согласие сесть на диету. Хотя техника создает видимость множества вариантов выбора в процессе терапии, на деле выбор весьма ограничен.

Один из наших любимых вариантов применения этой техники заключается в использовании дней недели. Мы можем дать пациенту указание (см. главу 5) и затем внушать, что он может сделать это в любой день следующей недели, когда захочет. Мы можем продолжать таким образом:

“Я думаю, вы сделаете это в пятницу. Хотя любой день хорош для этого, однако большинство моих пациентов, кому я симпатичен, кажется, занимаются этим в пятницу, в день, когда я обычно занимаюсь своим собственным личностным ростом. Может быть, вы сделаете это в понедельник или во вторник, но я думаю, вы сделаете это в пятницу. Некоторые пациенты делают это в середине недели, в среду или в четверг, но я думаю, вы сделаете это в пятницу. Возможно даже, вы сделаете это в субботу или воскресенье, но я думаю, это будет в пятницу”.

 

У пациента есть два варианта на выбор. Он может считать себя человеком, который находится с нами в отношениях сотрудничества и выполняет именно то, что мы хотим, и поэтому выберет пятницу. Но может и упорствовать в своем сопротивлении, чтобы доказать, что не находится под нашим контролем, и поэтому сделать то, что требуется, в любой день, кроме пятницы. Конечно, в результате он выполнит наши указания, а в какой день недели — на самом деле нам безразлично.

Терапевтические двойные связки

Терапевтическая двойная связка возникает, когда терапевт создает такую ситуацию, что как бы пациент себя ни повел, результат будет и предсказуемым, и терапевтическим. Это отличается от вышеописанной иллюзии выбора, при которой пациент не осознает существования различных возможностей. Примеры терапевтических двойных связок можно видеть во многих простых наведениях транса, которые, вероятно, уже известны большинству читателей. Вот один пример.

 

“Теперь я хотел бы, чтобы вы представили себе классную доску. Она может быть любого цвета: черная, зеленая, серая, светло-голубая — она может быть одной из тех, которые вы видели, или той, которую вы придумали сейчас, — это не имеет значения. Когда вы увидите ее в своем воображении, дайте мне об этом знать кивком головы. (Предполагается, что пациент может создать визуализацию и при этом кивает.) Затем я хотел бы, чтобы вы не начинали, пока я не закончу с указаниями. Когда я вам скажу: “Начинайте!”, вообразите, как вы подойдете к доске и напишете на ней число 100. Когда вы сможете увидеть число и только тогда, когда вы его увидите, назовите его так громко, чтобы я услышал. Когда вы его назовете, число начнет бледнеть и исчезнет с доски; тогда напишите следующее по порядку меньшее число, то есть 99. И опять, когда вы увидите число, назовите его, после чего оно начнет исчезать с доски, и опять напишите следующее меньшее число. Далее вам будет все труднее и труднее видеть и называть числа, но я хотел бы, чтобы вы добрались до нуля. И когда вы дойдете до нуля или когда вы не сможете больше видеть или называть числа, в любом случае, я хотел бы, чтобы вы убрали из своего воображения доску и перенеслись мысленно в место то, где вам нравится бывать.

 

Эти инструкции создают терапевтическую двойную связку, потому что они даются таким образом, что пациентка будет делать одно из двух. И в том, и в другом случае она будет делать то, что ей сказали, то есть пытаться выполнять трудную задачу, добраться до нуля, и, возможно, справиться с ней. Очевидно, что почти каждый войдет в транс после такой длительной концентрации на внутренней визуализации. Если пациентка это сделает, то почувствует, что, следуя вашим указаниям, она сотрудничает с вами и без труда войдет в транс или, по крайней мере, начнет входить в него. Конечно, если возникают трудности с выполнением этого задания и пациентка не может дойти до нуля, она все равно сотрудничает, потому что вы внушали, что такое тоже может произойти. Это становится доказательством того, что ваша пациентка действительно “хороший гипнотический субъект”. Что бы она ни делала, она непременно должна войти в транс и убедиться, что сотрудничает с вами.

Терапевтическая двойная связка может быть полезной также при работе с пациентом, который не находит в себе силы говорить “нет” людям, воспринимаемым как носители власти, в том числе и жене. Проводя рефрейминг, вы и ваш пациент можете прийти к пониманию одной из вторичных выгод от курения, которая состоит в том, что является единственным доступным ему способом сказать “нет” жене и тайной причиной его пристрастия к курению. Терапевтической двойной связкой было бы указание пациенту в течение следующей недели сказать два-три раза определенное “нет” начальнику или жене. Двойная связка заключается в том, что либо пациент пойдет домой и скажет “нет”, либо фактически скажет “нет” вам, еще одной властной фигуре, не выполнив вашего указания. В любом случае пациент вынужден будет сказать “нет” авторитетному лицу, что иногда может стать терапевтическим изменением поведения.

Контингентные внушения

Использование контингентных внушений заключается в соединении внушения с некоторым предшествующим неопровержимым фактом или фактами, даже если для такого объединения нет логического обоснования. Контингентные внушения (иногда называемые “мусорной логикой”) представляют собой форму подстройки и ведения.

 

“Вы знаете, что значит выйти на улицу в холодный ветреный день и почувствовать кожей обжигающий ветер. Вы знаете, что значит выйти в теплый весенний день и почувствовать, как тепло солнца пронизывает ваше тело. Вы знаете, что значит услышать музыку, поразившую вас своей неожиданной силой и красотой. Вы знаете, что значит слышать и видеть капли дождя на стеклах окон вашего дома или автомобиля. И поскольку вам знакомы все эти переживания, вы сможете выполнить на этой неделе всю работу, которую должны сделать”.

 

Обычно мы включаем этот отрывок в разговорное наведение транса. Внушение состоит в том, что пациент может сделать все, что ему необходимо делать для себя, а доказательством внушения является то, что ему известны все эти сенсорные ощущения. Такие ощущения, естественно, знакомы каждому, кто приходит на прием. Однако связь между этим опытом и его способностью выполнять некоторую терапевтическую работу на следующей неделе весьма сомнительна. Если такие связки составляются и подаются непринужденно, легко, пациенты часто их принимают, и не возникает никаких вопросов.

Иногда мы “пристегиваем” внушение терапевтических изменений к текущим или продолжающимся событиям. Например, можно сказать: “Так как сегодня прекрасный день, этот терапевтический сеанс будет особенно важным для вас”, или: “Для “Балтиморских Иволг” сейчас наступила полоса побед, и вы заметно повысите контроль за своим поведением”.

Кстати, поскольку вы как раз сейчас читаете эту книгу, у вас может возникать интерес, когда вы сможете эффективно пользоваться этими техниками в своей собственной практике.

Замешательство

В состоянии замешательства, смущения находиться так же неудобно, как в штате Аризона в августе, и большинство людей сделают что-нибудь разумное, чтобы выбраться из таких положений. Пациентам, находящимся в трансе, мы часто говорим нечто, вызывающее замешательство, чтобы помочь им достичь определенных целей. Примером такой приводящей в замешательство техники, конечно, является начало этой главы. Вообразите такую беседу, только в три или четыре раза длиннее приведенного описания, — и посмотрим, в каком состоянии вы окажетесь!

Мы находим, что когда пациенты в замешательстве, они должны, по всей вероятности, делать одно из трех. Первое: войти в транс, чтобы избежать замешательства. Когда мы работаем вместе, то иногда двое или трое из нас рассказывают одновременно разные истории, в которых многократно упоминаются в разных сочетаниях слова “справа” и “слева”. Затем получая отчеты пациентов, мы обнаруживаем, что часто их сенсорное восприятие изменяется (явное трансовое поведение), чтобы справиться с появлением замешательства. Они сообщают, что слышат одного из нас и не слышат другого или двоих других, или же иногда совсем не слышат никого.

Еще один возможный способ справиться с замешательством — заполнять пробелы или прибавлять слова, которые, по-видимому, позволяют шокирующему утверждению стать осмысленным. Часто в начале наведения транса и после обращения к бессознательному мы делаем замечание такого типа: “И многие спрашивают нас, что такое бессознательное, но вы знаете, и мы знаем, и все в порядке”. Заявление явно бессмысленное, но вы будете удивлены тем, как много людей после транса испытывают чувство, что мы обсуждали природу бессознательного и пришли к полному согласию по этому вопросу.

Третья возможность состоит в том, что многие хватаются за первое логичное, правдоподобное внушение, которое выводит их из состояния замешательства. Мы часто сбиваем пациента с толку и вслед за этим проводим непосредственное терапевтическое внушение, которое пациент склонен принять.

Если вас интересует техника приведения в замешательство и вы хотите ее опробовать, мы предложили бы вам сделать вот что. В следующий раз, когда ваш телефон зазвонит, снимите трубку и скажите: “Алло! Джон дома?” Весьма вероятно, что последует продолжительная пауза, так как позвонивший будет находиться в состоянии транса.

Фридрих Ницше, обсуждая дискомфорт состояния незнания, подобного замешательству, а также желание выйти из него с помощью собственных представлений о картине мира (см. главу 1), написал:

 

“Сталкиваясь с неизвестным, мы оказываемся перед опасностью, дискомфортом и тревогой; и наше первое инстинктивное побуждение — уничтожить эти болезненные состояния. Первый побудительный мотив: всякое объяснение лучше, чем ничего. Поскольку в его основе лежит единственное желание избавиться от тягостных утверждений, о средствах особенно не заботятся: первое же объяснение с помощью уже известных нам доводов кажется настолько хорошим, что его считают верным. Таким образом, удовольствие является критерием истины” (1968).

Метафорическая коммуникация

Человеческие существа научились понимать свое место в мире и общаться друг с другом, с пользой оперируя символами и метафорами. Вообще говоря, метафору можно определить как сообщение, в котором объект описывается или выражается на языке другого объекта. В результате на описываемый объект проливается новый свет и удается узнать о нем нечто новое. К несчастью, наша педагогика в своих попытках копировать научную строгость отрицает важный аспект метафорической коммуникации.

Если ваша подруга придет к вам и скажет, что у нее тяжело на сердце, вы не станете искать весы, чтобы его взвесить. Вы интуитивно понимаете, что это означает, и, может быть сможете предложить что-то, чтобы облегчить ей этот груз. К сожалению, многие ученые медики и психологи обучены тому, что нужно заставлять пациентку, у которой “тяжело на сердце”, как можно более подробно и точно описывать свои чувства, все события, которые привели к “тяжести” и т.д., как будто самого по себе упоминания о “тяжелом сердце” недостаточно.

Нам нужно научиться быть внимательными к метафорическому языку пациентов и подстраиваться к нему. Например, если ваш пациент спортивный болельщик или легкоатлет-любитель, то когда он попадает в тупик, вам не нужно долго говорить с ним об экзистенциальной ответственности, чтобы привести к необходимым изменениям в жизни, а лучше посмотреть ему прямо в глаза и сказать: “Я сделал, что мог, теперь мяч на вашей площадке”.

Клиницисту нужно воспринимать язык тела и сами симптомы как метафорическое выражение пациентом того, что с ним происходит, и опираться на это при общении с пациентом. Например, если подросток с избыточным весом имеет властных родителей, то полезной может быть подстройка к нему с помощью высказываний: “Вам, возможно, много приходится проглатывать от ваших родителей”, или: “Вам, должно быть, трудно переварить все, что происходит в вашем доме”. Точно так же, если у молодого человека может появиться заметная сыпь, не стоит обсуждать это в традиционной манере, можно его просто спросить: “Кто скрывается под вашей кожей на этой неделе?” Вы будете удивлены незамедлительными ответами пациентов на вопросы, заданные с учетом метафорического истолкования их симптомов и на таком же метафорическом языке. Курильщики сигарет (и пациенты с язвами) будут часто говорить о людях или ситуациях в таких выражениях, как “это меня распалило” или “это заставляет меня кипеть”[2]. Такие комментарии подсказывают, что здоровые поведенческие паттерны обращения с гневом или раздражением могут продуктивно использоваться в терапии.

В следующей главе мы более подробно обсудим применение указаний. Позвольте нам, однако, отметить, что многим пациентам указания лучше давать в метафорической форме, чтобы избежать исходной защиты симптома. Например, если пациент, по всей видимости, попал в тупик на данном жизненном этапе, и, возможно, просто не способен на более здоровые изменения, вы можете дать ему метафорическое указание пойти домой, выбрать в доме одну комнату и полностью изменить ее. Директива должна включать инструкции выносить из комнаты каждую вещь отдельно, а не просто перетаскивать от одной стены к другой, и затем собрать обстановку комнаты каким-то другим образом. Очень немногие пациенты, прилагающие усилия в ходе терапии, затрудняются выполнить это задание, даже если у них имеются существенные проблемы со значительными изменениями в их жизни. Удивительно, но после того, как пациент последовал метафорическому указанию, изменение жизненных обстоятельств происходит, кажется, с поразительной легкостью и так, что пациент скорее чувствует себя ответственным за их появление, чем думает, что выполняет указание терапевта.

Еще один вариант метафорической коммуникации включает в себя указание пациенту оказаться в определенном воображаемом месте во время самогипноза или увидеть определенные сны, контролируя их содержание, пока это возможно, при засыпании. Например, мы часто просим пациентов во время самогипноза в воображении подняться вверх к подвалам их психики или спуститься вниз к ее чердаку (техника замешательства) и определить, как размещены некоторые ненужные предметы, которые там хранятся. Просим заметить, какого цвета эти предметы, какого размера, формы и т.д. Можно внушать некоторые свойства этих лишних вещей, которые по-своему соответствовали бы симптомам пациента. Например, пациенту с избыточным весом можно сказать, что багаж занимает много места и тянет человека вниз. Или сообщить пациенту, что у многих людей чердаки и подвалы переполнены лишними вещами и что они могут захотеть избавиться от одного-двух предметов прямо сейчас. Мы говорим им, что иногда люди точно знают, что из их внутреннего багажа лишнее, а иногда люди знают только, что багаж хранится, но его содержимое им неизвестно. В первую неделю пациентам дается задание просто составить опись имущества в доме и выяснить что-нибудь об этих лишних вещах. На следующей неделе или иногда даже во время транса мы даем указание брать из этих вещей по одной и находить способ освободиться от нее. Одновременно проводим много альтернативных внушений, чтобы помочь в выполнении задания. Мы говорим им, что некоторые люди в своем воображении выходят на задворки своего дома, где стоят мусорные баки, кладут в них вещи, и ожидают, когда приедут вывозить мусор. Другие складывают все в сумки, отправляются в туалет и спускают все в канализацию. Некоторые относят хлам к соседнему бакалейному магазину, где всегда стоят большие контейнеры для мусора, и сваливают его туда. Мы говорим пациентам, что точно не знаем, как они собираются поступить, но что каким-то образом, у нас в кабинете или дома, когда они проводят самогипноз, или во сне, на этой неделе они смогут найти способ избавиться от лишнего багажа. В последующие недели пациенты сообщают о поразительной продуктивной работе, которая как бы между прочим произошла у них. Обычно пациенты даже не осознают связи между метафорическим фантазированием, которое они переживают в трансе или во сне, и своими поведенческими изменениями в остальное время.

Искусство рассказывать истории

Как-то утром, еще только составляя первый набросок этой книги, мы нервно переключали каналы телевизора, пытаясь узнать о спортивных результатах минувшего вечера, и случайно натолкнулись на воскресную проповедь. Проповедник, как можно было понять по языку его тела и тону голоса, как раз собирался рассказать какую-то интересную историю, поэтому на некоторое время мы оставили пульт переключения каналов в покое. Проповедник рассказывал о широко разрекламированном футбольном матче в Бирмингеме, штат Алабама. “Хотя от игры ожидали многого,— сказал он,— она не стала событием, потому что одна команда была гораздо сильнее другой”. И продолжал описывать игру с интересными подробностями, заметив, что к ее концу слабейшая команда проигрывала, но незначительно, только по очкам. Поскольку время истекало, тренер проигрывающей команды взял тайм-аут и сказал своим игрокам: “Слушайте, ребята, мы можем выиграть эту игру. Несмотря на то, что они сильнее нас, Альберт быстрее любого их игрока, и он их обгонит. Отдайте мяч Альберту, и мы сможем выиграть эту игру”. Команда вернулась на поле. При первом розыгрыше Альберт так и не получил мяча, и никаких изменений в игре не произошло. Тренер был расстроен. При втором розыгрыше команда опять не давала мяча Альберту, и ничего хорошего не случилось, и снова тренер был сбит с толку и рассержен. То же самое произошло и при третьем, и при четвертом розыгрыше, и команда проиграла эту игру. После игры тренер спросил защитника: “Почему вы не давали мяча Альберту?” Защитник ответил: “Альберт не хотел принимать мяч!” Проповедник продолжал морализировать, говоря о нежелании принимать на себя риск и используя такие метафоры, как: “Как потопаешь, так и полопаешь”, “Без труда не выловишь и рыбку из пруда” и “Вы не можете незаметно получить второе, если вы одной ногой привязаны к первому”.

Мы думали о том, как разные консультанты и терапевты, которых нам приходилось слушать, пытались объяснить пациентам, что сверхзащищенная жизнь дает иллюзию безопасности, но в конце концов гарантирует поражение. Мы никогда не видели, чтобы какой-нибудь психотерапевт передавал неприятное сообщение пациенту так, как проповедник делал это для своей аудитории в то воскресное утро.

С древних времен в истории человечества, о которой остались письменные свидетельства, рассказывание историй как в устной, так и в письменной форме, помогало передавать достижения культуры, социализировать молодых, оказывало помощь в решении проблем. Почти все религии основывались на искусстве повествования и поддерживали его. Это искусство имеет некоторые естественные свойства, которые, по нашему убеждению, позволяют очень хорошо использовать его в гипнотической работе. Прежде всего, хорошо рассказанная история сама по себе оказывает естественное гипнотизирующее действие. История, рассказанная с воодушевлением, с соответствующими интонациями и верными позами и жестами рассказчика побуждает воображение (функция правого полушария) буквально рисовать рассказанную историю, и переживаемый опыт можно считать трансом. Альтернативным вариантом является скучная история со множеством подробностей, которая очень быстро вводит в транс просто потому, что человек стремится избежать скуки. Милтон Эриксон говорил мне, что он мог ввести человека в транс, просто нагоняя на него скуку, когда тихо и неторопливо рассказывал обо всех членах своей семьи.

Второе важное достоинство рассказывания историй состоит в том, что у терапевта при этом появляется возможность метафорически преподнести стратегию изменений, касающуюся решения конкретной проблемы, и сделать это таким косвенным образом, чтобы не вызвать сознательного сопротивления пациента.