Kaiser Aluminum или Киев?

Чтобы заставить этих русских действовать — и обеспечить, таким образом, успех стратегии санкций — необходимо как можно скорее расширить уже возникший разрыв между их финансовыми интересами и политическими амбициями Путина. Руководство российских корпораций не интересуют ни Украина, ни безумные мечты Путина о возрождении империи Романовых. Они сражаются в переговорных, а не на поле битвы. Враждебное поглощение Kaiser Aluminum им было бы куда интереснее, чем взятие Киева. Российский олигарх — один из самых наглых, самовлюбленных и несимпатичных типов миллиардера в истории. Старое словечко нувориш для них выглядит слишком слабым. В жизни их волнуют исключительно их яхты, их самолеты и их любовницы — фигуристые блондинки-шопоголички, которых они держат в своих дорогих квартирах в Лондоне, в Нью-Йорке и на Ривьере и любят показательно выводить в роскошные рестораны.

Готовы они отказаться от всего этого ради Донецка? Или, может быть, ради Риги или Таллина? Вы шутите?

Именно поэтому санкции сработают, если президент и его европейские коллеги продолжат закручивать гайки, если они продолжат мешать деловой активности российского бизнеса (например, блокируя ему доступ к капиталу), и если они продолжат осложнять жизнь российским плейбоям-олигархам — скажем, блокируют их кредитные карты и не позволят их частным самолетам садиться в западных аэропортах. Главное, чтобы президент и европейские лидеры не прекращали повторять русским — публично и в открытую, — что все это закончится, как только Владимир Путин навсегда покинет Кремль.

Россия после Путина вряд ли станет демократией в западном стиле — по крайней мере, вряд ли станет такой сразу, — однако без Путина она не будет больше угрожать миру. Дело в том, что сейчас Россия больше похожа на латиноамериканскую диктатуру 1950-х годов, чем на СССР. Советский Союз был сверху донизу полицейским государством, в котором Коммунистическая партия во главе с Политбюро контролировала все аспекты частной и общественной жизни по всей стране. Когда один генеральный секретарь сменял другого, менялось не так уж много. Нынешняя Россия ближе к театру одного актера.

Хотя Путину нравится считать себя новым Сталиным, он, скорее, напоминает аргентинского диктатора Хуана Перрона (правда, с ядерной бомбой). Крайне маловероятно, что его преемник, кто бы им ни стал, продолжит его политику и будет нападать на Украину или как-нибудь иначе угрожать европейской политической стабильности. Конечно, едва ли Путина сменит кто-то из восходящих демократически мыслящих российских суперзвезд — таких, как бывший чемпион мира по шахматам Гарри Каспаров. Однако почти наверняка нового лидера России будет заботить, как удержать на плаву российскую экономику, а не как возродить империю Романовых.

Путин — это их проблема, а не наша