И стероид обожает праздники, карнавалы, уличные шествия

Паранойяльному на это наплевать, в праздник поработать можно, никто не мешает, как и ночью. А истероид готовится, придумывает, какие бы сделать подарки поярче, сам ждет по-дарков-«сюрпризов». Для истероидки само слово «сюрприз» настолько значимо, что одна такая заявила своему любовнику: «Сделай мне сюрприз — подари колье», — забыла, что сюрприз — это неожиданный и неизвестный заранее подарок. Особенно важны истероиду подарки и тем более сюрпризы к празднику: что за праздник без подарка... А сам праздник для исте-роида — тоже выход на авансцену, где он выступит перед друзьями и новыми людьми, заведет новые знакомства, попробует новые лакомства.

С друзьями, которых много, истероид любит поболтать, обсудить с ними и осудить других. Но это все по секрету, «только те-, бе и больше никому», — и в разговоре с другим, тоже «только тебе и больше никому», и так со всеми он обсудит всех. Сам же он сказанное ему по секрету, доверительно, передает тому, о ком шла речь. И поскольку круг его друзей широк, тому, о ком он говорил нехорошо, становится об этом известно, а поскольку говорить о других плохое истероиду приятно, то со многими у него отношения портятся. Но вот он меняет круг обшения, и вначале все идет неплохо, а потом — по тому же сценарию. Когда круг замкнулся, когда «пропеты все песни», когда истероид показал все свои положительные стороны и им перестали восхищаться, то он переходит в другой круг.

Истероид переходит из компании в компанию, в каждой из которых быстро производит впечатление, но из-за отсутствия истинной глубины, философичности, свойственной психасте-ноиду и шизоиду, или подлинной деловитости, свойственной паранойяльному и эпилептоиду, интерес к нему скоро улетучивается. Если, впрочем, это красивая женщина, то интерес к ней может поддерживаться за этот счет. А если мужчина, то интерес быстро утрачивается, так как к мужчине предъявляется больше требований в отношении интеллекта и деловых качеств.

Но все-таки компании без истероида немыслимы, это человек яркий, он, как уже упоминалось, «гвоздь программы» и «звезда сезона». Истероид легок на подъем, если его зовут в новую компанию. «Пойдем», — и он идет, если там, куда его зовут, будут поднимать его в глазах публики: «Ты там споешь, тебя хотят послушать».

Причина его хождения из компании в компанию в том, что в новой компании можно блеснуть старым запасом знаний и нарядов. Ведь истероид всегда хочет быть в центре внимания, но чтобы остаться в центре внимания в старой компании, надо приобрести и предъявить что-то новое, а это требует серьезных усилий, на которые его не хватает.

■ Например, все песни в старой компании он уже пропел, и они уже людям поднадоели, а разучить новую — это несколько часов труда. А чтобы заработать на новую нарядную вещь, вообще уйма времени и сил потребуется.

Но вот сменил компанию — и снова блистаешь.

Впрочем, нередко практикуется слет истероидов с лозунгом «давно не виделись». Действительно, давно не виделись, но кто-то свистнул — «и вот летит на пламя мотылек» (не тот, что у Джордано Бруно «о смерти он своей не помышляет», а тот, что в «Подсолнухе» Леонида Мартынова: «Те мотыльки толклись и кувыркались, пыльцу сшибая с крылышек друг другу...»). К моменту этой встречи как раз сменились наряды, кое-что, даже при лености и праздности ума, поднакопилось, выучены новые песни, собрана занимательная информация из разных других компаний... И вот: «Ой, ты знаешь, что я тебе расскажу, обхохочешься...»

Истероид любит многое обещать, этим он тоже привлекает к себе людей. Но он ненадежен в своих обещаниях: наврет с три короба, наобещает, но ничего не выполнит, ведь нужны более серьезные усилия, на которые его не хватает. Причем он всегда найдет себе оправдание, нередко фантастическое, но искренне и правдоподобно преподносимое.

У меня был приятель, «истероид по профессии», года три его не было видно, вдруг приехал, свалился на голову, я его отмыл, откормил, а он меня развлекал разноцветными историями. В их числе была такая.

■ Он, дескать, проигрался вдрызг в казино, и тот, кто его обыграл, пригласил его в Бельгию в свой тамошний замок, и теперь он его первый помощник, «хочешь, я и тебя сделаю вторым первым помощником? Правда, сделаю, ему нужен такой, как ты».

Звонит при мне, мол, есть мужик «первый класс», ученый с жизненным опытом, ты только не отказывайся сразу... Назначен день, час, место, форма одежды, пьем за успех предприятия (я тоже выпил, отчего нет, ведь за успех же)...Но ни в назначенный день, ни на следующий приятель мой не появляется, а возникает лишь через неделю, удрученный, и мы с ним снова пьем, только за упокой души его благодетеля, который, надо же, пересел с «мерседеса» на «шестерку» и, не справившись с необычным для него управлением, разбился вместе с любовницей, так что и опознать не смогли...

Предательство он тоже оправдывает легко: ты, мол, сам этого хотел.

Любовь

Истероид многое любит делать громогласно: громко читать стихи, громко выкрикивать лозунги... И любить он любит громко. Вот он познакомился и влюбился. Тут же ведет ее в свою компанию хвастаться. И чтобы все одобряли — если не одобрят, может фыркнуть и уйти с ней показывать ее в другой компании, но может и интерес утратить к своей новой любви. А если одобрят, будет любить еще крепче и ходить с ней во все остальные компании. Он всем друзьям звонит и сообщает о своей новой любви. И как только кто-нибудь к нему с трудом дозвонится (а это он рассказывал о своей новой любви предыдущему «абоненту»), он тут же взахлеб начинает по полной программе рассказывать ему то же самое. В любви истероид гонится за красотой, и когда он ее заполучил, то щеголяет: смотрите, у меня лучшие женщины. На вопрос: «Что вам больше всего нравится в женщине?» — истероид скажет что-то вроде: «Ну, конечно, шея...» А может быть, это будут глаза или линия бедер — словом, истероиду важны детали внешности. (Шизоид больше ценит ум, эпилептоид — аккуратность, паранойяльный — преданность). Истероидка может тоже ценить в мужчине красоту и элегантность, а если он некрасив, то должен обладать какими-то социально значимыми качествами (богатство, статус, слава, знатность рода). И этим она тоже всячески хвастает.

Свадьба — это тоже как бы шоу: вот смотрите, какая у меня новая большая, серьезная любовь. Истероиды обожают свадьбу как общественный институт. Она должна быть пышной, на ней должно быть много гостей, которым следует прийти с множеством дорогих подарков. И все на свадьбе этой напоказ — даже поход к Могиле Неизвестного Солдата, и «Чайки» или «мерседесы» и вынос невесты на руках, и наряд Снежной королевы, утративший уже свой первозданный смысл символа «невинности», и за-печатление на кодаке или лучше на видео. А потом все это с упоением просматривается с теми же или другими гостями, и чтобы все говорили: «Любо».

В любовных отношениях истероиды — манипуляторы.

■ Вот истероидка вроде бы уходит от него... но «вернулась за вещами», а он уже «понял», какую жуткую, непростительную ошибку совершил, отпустив ее и не уступив ее требованиям. Ведь она явно важнее, чем ею требуемое, — ион кидается к ней с мольбами.

Так ему и надо. Мужчины-эпилептоиды слишком быстро привыкают к женам, которые составляют часть их благоустроенного быта. Но у мужчины срабатывает охотничий инстинкт: он не пошевелится, если «объект не убегает», но если «убегает», то он за ним бросается. Истероидки бессознательно это чувствуют и начинают стимулировать мужа как раз такими демонстративными уходами.

Секс

У истероидов секс расцвеченный, театрализованный. В оргазме она извивается, чтобы он видел, как ей хорошо. И стон ее, страстный, яростный, слышен на других этажах, чтобы всем было известно, какой у нее великолепный мужчина и какая она роскошная женщина. Если у любовника не расцарапана в кровь спина, то с пиршества любви она ушла как бы без десерта... Это можно назвать эксгибиционизмом, в противовес вуайеризму (готов раздеть глазами и поглощать взором) эпилептоидов и паранойяльных. Истероид приемлет эротическое искусство, групповой секс.

Истероиды склонны к бисексуальности. Облигатная гомосексуальность (когда приемлем лишь свой пол) среди истероидов крайне редка и объясняется скорее всего самовнушением этой «моноидеи». Но при явно превалирующем интересе к противоположному полу склонность к гомосексуальности легко осуществляется благодаря пластичности их психики, готовой к различным перевоплощениям. Ведь почему гомосексуальность распространена больше в артистической среде? Потому что там больше истероидов, готовых к перевоплощению вообще. Если актер может вжиться в роли то Гамлета, то Федора Иоанновича, то самого Ивана Васильевича, то он столь же «естественно» может «перевоплотиться» в женщину.

И облигатная гомосексуальность, включая лесбиянство, часто тоже истероидна по психологической природе: я не как все, «я голубой» или «я розовая».

Садо-мазохистские игры в истероидных эротических спектаклях занимают не последнее место. Но это, скорее, именно игры, разнообразные по сюжетам и по атрибутике, чаще всего неопасные и неглубокие.

■ Если рассуждать о системе «мазохизм — садизм», то истероид не «садист» и не «мазохист» как таковой. Он и то, и другое, «Два в одном». Сразу или попеременно.

Но следует говорить не только о собственно сексуальном садо-мазохизме, но и о бытовом. Здесь тоже все перемешивается. И это уже игры опасные и глубокие. Вот она допекает его придирками, оскорблениями, высмеиванием, пощечинами — это психический садизм. А он ее бьет физически, и даже убивает. Такой «рабоче-крестьянский» садо-мазохизм. При этом не люди играют своими инстинктивными потребностями, а инстинкты играют людьми. Лучше, когда наоборот.

Истероид может быть также вуайеристом и эксгибиционистом. Опять «два в одном». Правда, женщина скорее эксгибиционистка, а мужчина чаще всего вуайерист. И это может комплементарно (взаимодополнительно) сочетаться с преимущественно эксгибиционистскими тенденциями истероидки.

Истероиды, перефразируя известное выражение Станиславского, любят себя в сексе, а не секс в себе. Но это, конечно, с некоторой натяжкой — секс в себе они все-таки тоже любят, как, впрочем, и искусство.

Сексуальность истероида — игрушечное суденышко в море морали. Она зависит от ханжей, от собственных комплексов, от компании, которая для него авторитет, от показного нонконформизма. Упомянутая уже куртизанка Таис у Франса «молитвами» Пафнутия (см. главу о паранойяльном) обращается к Богу и умирает на крыльях ангелов. Так вот таких, как Таис, сначала наблудивших, а потом приблудившихся к «монастырям», среди истероидок предостаточно. Таис умерла просветленная, но Франс использует это, чтобы оттенить падение Пафнутия. На самом же деле истероидки из монастырей потом, как правило, уходят, находят новую любовь с новыми разочарованиями.