Глава XIX СБЫЛОСЬ

Когда у Колина случались истерики, обычно тут же вызывали доктора Крейвена. На этот раз доктор был где-то в отъезде и появился лишь после полудня.

– Опять с ним истерика, – пробормотал он.

Лицо его стало кислым. Он не выносил визитов к Колину после истерик. Из раза в раз доктору Крейвену предоставлялась возможность наблюдать примерно одно и то же. Обессиленный Колин лежал на кровати. Однако стоило кому-нибудь из присутствующих произнести хоть слово, которое ему не нравилось, и он тут же закатывал новый скандал.

– Как он? – с опаской осведомился доктор у миссис Мэдлок, когда они подходили к комнате Колина. – Когда-нибудь во время одной из таких истерик у него лопнет аорта, – сердито продолжал он. – Этот мальчишка просто обезумел от того, что ему все сходит с рук. Вот погодите. Он сейчас нам с вами задаст.

– Нет, сэр, сейчас не задаст, – отвечала к удивлению доктора экономка. – Вы не поверите. Эта девчонка (вообще-то она сама не лучше, чем Колин, и на всех вечно дуется) его прямо заколдовала. Красоты никакой в ней нет и лишнего слова не скажет. А Колин просто от нее без ума. И она себе с ним позволяет такое, чего никто бы из нас не посмел. Когда он нынешней ночью истерику начал катать, эта Мэри Леннокс ворвалась к нему в комнату, как дикая кошка. Она на него топала ногами и кричала, чтобы он прекратил. И мистер Колин тут же утих. А сегодня… Нет, сэр, не стану рассказывать. Лучше сами взгляните.

Войдя в комнату Колина, доктор Крейвен глазам не поверил. Юный его пациент преспокойно сидел себе на диване, и спина его явно не нуждалась в опоре! Но самое главное, он весело болтал с Мэри Леннокс, то и дело разражаясь веселым смехом. Доктор перевел взгляд на девочку. Она рассматривала картинку в книге. Лицо ее было оживлено, глаза блестели. Доктор сейчас никак не назвал бы ее некрасивой.

– Вот! Вот! – тыкал пальцем Колин в цветы на картинке. – Надо посадить их побольше. Ну-ка, как они называются? – уткнулся он в текст. – Нашел! Дельфиниумы!

– Да там уже много таких растет, – ответила Мэри. – Только Дикен зовет их не «дельфиниумы», а «большой шпорник».

Тут оба заметили доктора Крейвена и умолкли. Мэри поджала губы, отчего лицо ее сразу же подурнело, а Колин недовольно уставился на посетителя.

– Я сожалею, мой мальчик, что это опять случилось вчера, – скорбно проговорил он.

– Мне лучше. Намного лучше, – свысока отозвался Колин. – Если погода в ближайшие дни не испортится, я отправлюсь в кресле на улицу. Мне следует подышать свежим воздухом.

Доктор Крейвен в полном недоумении опустился на край кровати. Меряя Колину пульс, он украдкой его разглядывал. Что произошло с его пациентом? Еще недавно Колин и слышать не хотел о прогулках на свежем воздухе.

– Ничего не имею против, мой милый, – с большой осторожностью произнес доктор. – Только день следует выбрать посуше и потеплее. Ты сам ведь боялся, что на улице у тебя разыграется насморк. Кроме того, надо гулять совсем понемногу, иначе это тебя утомит.

– Свежий воздух не утомит меня, – с величием, достойным юного раджи, отвечал Колин.

Доктор Крейвен рот разинул от удивления.

– По-моему, ты раньше придерживался иного мнения, – попытался напомнить он.

– Потому что я тогда был один, – внес полную ясность юный раджа, – а теперь со мной обещала гулять кузина Мэри.

– Наверное, и сиделку тоже следует пригласить с собой, правда, мой милый? – решил внести кое-какие поправки в план Колина доктор.

– Сиделки мне там не надо! – свирепо возразил пациент. – Кузина Мэри лучше всех вас знает, как со мной обращаться. А один знакомый мальчик согласился катить мое кресло.

– Как? Как? – встревожился доктор. Потому что, хотя он действительно мечтал после смерти мальчика унаследовать Мисселтуэйт, все же отличался порядочностью и никогда бы не позволил себе принести вред больному. – Предупреждаю, кому попало я тебя не доверю, – продолжал он. – Я должен знать, что это за мальчик.

– Да это же Дикен! – вмешалась неожиданно Мэри. Она считала, что все в этих местах непременно должны его знать.

Доктор действительно облегченно вздохнул.

– Ну, с Дикеном мне тебя отпустить не страшно, – с улыбкой ответил он. – Этот мальчик надежен, вынослив и крепок, как местные пони.

– Конечно, надежен, – немедленно согласилась Мэри и, старательно подражая йоркширскому выговору, добавила: – Надежней мальчика не сыскать.

Доктор Крейвен расхохотался.

– Это Дикен тебя научил так говорить?

– Я сама учусь у всех понемногу, – серьезно ответила Мэри. – По-моему, это надо обязательно знать. Ну, как французский или местные диалекты в Индии. И вообще, – с вызовом поглядела она на доктора, – мне нравится так говорить! И Колину тоже нравится! И мы будем!

– Да я ведь не против! – согласился поспешно доктор. – Говорите себе на здоровье. В этом нет никакого вреда. А вот бром ты вчера не забыл выпить? – повернулся он к Колину.

– Сперва я не хотел его принимать, – начал объяснять мальчик. – А потом мне Мэри стала рассказывать про весну в саду, и я сам, без брома заснул.

Доктор Крейвен ожидал от Колина всего, кроме такого ответа.

– Ну, если ты от бесед про сады засыпаешь, – ошеломленно пробормотал он, – значит, тебе действительно лучше. Правда, я на твоем месте все равно помнил бы…

– Надоели мне эти ваши «все равно помнил бы»! – перебил Колин. – Вот когда Мэри Леннокс приходит, я как раз забываю, и мне становится лучше.

Ни разу до сего дня визиты доктора Крейвена к Колину не проходили подобным образом. Обычно мальчика после истерики было нелегко успокоить. Доктор проводил в его комнате много часов подряд, осматривая и назначая новые средства. Но сегодня он удалился, не дав ни единого указания.

Миссис Мэдлок пошла провожать его вниз. Они спускались по лестнице. Доктор Крейвен смущенно молчал.

– Ну как, сэр? – не выдержала наконец экономика. – Говорила же вам, что прямо не верится!

– Да уж, – пожал доктор плечами. – Ведь его состояние действительно лучше.

Миссис Мэдлок торжествующе хмыкнула:

– Значит, снова права подружка моя Сьюзен Соуэрби. Мы вместе с ней еще в школу ходили. С тех пор и дружим. И не бывало еще случая, чтобы Сьюзен в чем-то ошиблась. А вчера я по дороге в Туэйт как раз к ней в коттедж поболтать завернула. Я ей на Мэри пожаловалась, а она мне и говорит: «Слушай-ка, Сара Энн, девочка, может, и впрямь не подарок, но она другой просто стать не могла». Я удивилась и спрашиваю: «Как так – не могла, Сьюзен?» И тогда Сьюзен такое ответила, что я до сих пор в себя не могу прийти, сэр. «Не может ребенок, – говорит, – стать хорошим, если у него настоящего детства не было и со своими ровесниками он не общался».

– Н-да, – задумчиво протянул доктор Крейвен. – И сиделки лучшей, чем Сьюзен Соуэрби, трудно сыскать. Когда она соглашается ухаживать за кем-нибудь из моих тяжелых больных, я бываю спокоен.

Миссис Мэдлок горделиво вздернула голову. Она всегда восхищалась подругой.

– А вы бы слышали, сэр, как Сьюзен дальше мне объясняла, почему дети должны со своими сверстниками играть. «Однажды, – говорит, – когда мы еще с тобой в школе учились, учительница географии сказала, что наша земля похожа на апельсин. Мне тогда еще десяти лет не исполнилось, но я крепко запомнила: если так, значит, не может один какой-нибудь смертный завладеть всем апельсином сразу. Кому-то достанется долька, кому-то косточка, а кому-то – вообще ничего. Дети, когда они вместе, друг другу это все время доказывают. И хорошо делают. Жизнь-то потом все равно научит, да только тому, кто с апельсином в детстве не разобрался, потом очень туго приходится». Вот какая мудрая моя Сьюзен! – добавила в заключение миссис Мэдлок.

– Проницательная она у вас женщина, – глухо откликнулся доктор и стал надевать пальто.

– Этого у нее не отнимешь, – зарделась от гордости экономка. – Я ей часто твержу: «Если бы ты только, Сьюзен, отделалась от йоркширского произношения и жила бы получше, то умнее тебя вообще никого в мире бы не сыскать».

Всю эту ночь Колин проспал спокойно и крепко. А утром, едва открыв глаза, улыбнулся. Словно тяжелый груз свалился с него, и теперь ему было легко и уютно. Доктор Крейвен мигом растолковал бы Колину, что это просто нервы наконец стали приходить в норму. Сам Колин, однако, в такие тонкости не вдавался. Повернувшись на другой бок, он испытал еще большее удовольствие. Он тут же вспомнил о плане, который они выработали вчера вместе с Мэри. Едва представив себе, что сегодня встретится с Дикеном и его зверями, Колин вновь улыбнулся.

А минут через десять в комнату влетела Мэри.

– Ты прямо с улицы! Прямо с улицы! – воскликнул мальчик. – От тебя пахнет травой и свежими листьями!

Мэри подбежала к его кровати. Волосы ее растрепались. Щеки алели от быстрого бега и свежего воздуха.

– Да, я к тебе прямо с улицы, – тяжело дыша, проговорила она. – Там так хорошо! Я думала, весна пришла уже прошлым утром, а оказывается, по-настоящему она началась только сегодня. Дикен тоже так говорит.

– Правда? – широко раскрыл глаза Колин.

Хотя он еще мало что смыслил в приходе весны, сердце его часто забилось.

– Открой-ка окно, Мэри, – прошептал он и, немного стесняясь радости, которая охватила его, со смехом добавил: – Послушаем, как весна шествует под звуки золотых труб!

Одним прыжком достигнув окна, Мэри распахнула его. Комната разом наполнилась запахом зелени и пением птиц.

– Это и называется «пришла весна», – стала самым серьезным образом втолковывать девочка Колину. – Теперь тебе надо лечь поудобнее и поглубже дышать, как всегда Дикен делает в пустоши. Он говорит, когда так подышишь, прямо чувствуешь, будто воздух гуляет по жилам и жизни внутри скапливается на целую вечность.

– Жизни на целую вечность? – переспросил Колин. – Как, ты сказала, мне нужно лечь?

Послушно вытянувшись, он старательно начал дышать. Голова у него слегка закружилась, но от этого ощущение легкости стало только острее.

Мэри тем временем опустилась на свою любимую табуретку возле кровати.

– Растения в саду из земли так и лезут, – торопливо проговорила она, – и бутоны набухают на стеблях. Серые ветки теперь тоже все в зелени. А птицы так спешат выстроить гнезда, что даже дерутся. По-моему, им всем хочется в Таинственном саду жить. И розы почти все оказались живые. И вдоль аллей появились примулы. И семена, которые мы сажали с Дикеном, уже взошли. И Дикен сегодня привел снова зверей – лисенка, ворона, белок и маленького ягненочка.

Мэри остановилась и перевела дух. Затем она рассказала, что ягненка Дикен нашел в пустоши всего три дня назад. Мама ягненка умерла, но Дикен уже не раз выхаживал таких детенышей и уверенно взялся за дело. Он отнес ягненка к себе в коттедж, устроил в тепле у очага и поил теплым молоком.

– Этот ягненочек такой симпатичный! И мордочка у него такая хорошенькая, – продолжала с восторгом Мэри. – Дикен принес для него в кармане бутылку с молоком. Мы сели под дерево. Дикен доверил мне подержать на коленях ягненка, а сам стал поить его из бутылки. Ты только представь себе, Колин: я недавно держала на коленях настоящего живого ягненка!

Колину это событие показалось еще более необычайным, чем самой Мэри.

– Даже как-то не верится, – тихо ответил он и снова взялся за свои дыхательные упражнения.

В этот момент появилась сиделка.

– Ну и ну! – в замешательстве поглядела она на распахнутое настежь окно.

Сиделка тотчас же вспомнила, сколько мучительных дней провела в душной комнате Колина только из-за того, что тот ни под каким видом не разрешал проветривать.

– Ох, сэр! – пряча улыбку, сказала она. – Как бы у вас от свежего воздуха насморк не начался!

– Не начнется! – последовал категоричный ответ Колина. – Неужели вы сами не видите? Я вдыхаю глубоко свежий воздух. От этого жизни внутри скапливается на целую вечность.

Сиделка не смогла удержаться и фыркнула.

– Ничего не вижу смешного, – обиделся Колин. – Лучше позаботьтесь о моем завтраке. Кузине Мэри тоже надо накрыть в этой комнате. Она позавтракает вместе со мной.

Сиделка пошла распорядиться насчет завтрака. В комнату для слуг она входила теперь с большим удовольствием. С тех пор как на Колина наконец отыскалась управа в лице Мэри Леннокс, каждую новость, принесенную из покоев юного мистера Крейвена, слуги встречали с восторгом. Разумеется, при таком положении дел сиделка пользовалась заслуженным успехом и славой, – ведь она приносила самые последние новости о молодом хозяине. Ее сегодняшнему сообщению о свежем воздухе и распахнутом настежь окне больше других радовался старый дворецкий.

– Эта девочка Мэри Леннокс настоящая умница! – довольно потер он руки. – Я давно говорил: Колину необходима добрая порка.

Когда сиделка подала завтрак на двоих, Колин уже перебрался на диван. Мэри сидела рядом.

– Должен вас предупредить, – тоном юного раджи обратился Колин к сиделке, – что ко мне вскоре пожалуют посетители. Это мальчик с лисенком, вороном, двумя белками и ягненком, который совсем недавно родился. Как только они появятся, прошу незамедлительно проводить их ко мне. Я буду очень недоволен, если кто-нибудь из слуг задержит зверей или захочет сам поиграть с ними.

Сиделке стало очень смешно. Чтобы Колин ничего не заметил, она громко закашляла.

– Видите ли, – продолжал тем временем юный раджа, – Дикен – это брат нашей Марты. Вот вы ей и передайте, чтобы она проводила Дикена и зверей ко мне.

– Надеюсь, животные не станут кусаться? – с некоторой опаской осведомилась сиделка.

– Ну, вы совсем ничего не поняли, – с досадой махнул рукой Колин. – Мальчик, который ко мне придет, заклинатель животных. Вы когда-нибудь видели, чтобы у заклинателей звери кусались?

– Да я ни одного заклинателя никогда не видела, – призналась сиделка.

– Вы их и не могли видеть, – тоном бывалого человека проговорила Мэри. – Заклинатели водятся в Индии. Там их довольно много. Они учат змей, а потом кладут их головы себе в рот.

– Гадость какая! – содрогнулась сиделка и вышла из комнаты.

Дети принялись завтракать. Сегодня Колин ел с большим аппетитом. Мэри это заметила.

– А ты уже выздоравливать начинаешь, – сказала она. – Это я по себе знаю. Пока я жила в Индии и болела, мне вообще ничего на завтрак есть не хотелось.

– По-моему, я сейчас съел бы еще целый завтрак, – усиленно жуя, отозвался Колин. – Как ты думаешь, Дикен скоро придет?

– Дикен? – переспросила Мэри. – Подожди, подожди, – прислушалась она к какому-то странному звуку.

Колин тоже прислушался. Из коридора доносилось карканье.

– Это Уголек, – объяснила Мэри. – А теперь я слышу, как блеет ягненок!

– Я тоже слышу, – кивнул мальчик. – Значит, Дикен уже пришел?

Не успел он это спросить, как за дверью раздался топот. Как ни старался Дикен идти потише, ботинки у него были слишком тяжелые и стучали. Колин и Мэри слушали эти шаги, как музыку. А потом дверь открылась, и Марта ввела в комнату Дикена.

– Вот, сэр, – почтительно обратилась она к Колину. – Это Дикен, – указала она пальцем на брата, – а это все Дикеновы друзья.

Дикен расплылся в улыбке. На правом плече у него сидел Нат, на левом – Уголек. Шелл с любопытством выглядывал из кармана куртки. Ягненка мальчик держал на руках. А лисенок чинно примостился у его ног.

Колин смотрел на Дикена во все глаза. Сколь ни много он слышал о нем и его зверях, действительность показалась ему выше рассказов Мэри. Звери были послушны и преданы хозяину, а от него самого веяло такой добротой, какой Колин даже не подозревал в людях. Ему хотелось как можно скорее завести беседу, но он никогда в жизни не разговаривал с мальчиками и, не зная с чего начать, смущенно молчал. Зато Дикен не растерялся. Звери и птицы, с которыми он знакомился в пустоши, тоже сперва вели себя странно, а иногда и боялись его. Но он-то хорошо знал, что стоит проявить немного ласки и завяжется настоящая дружба. Так Дикен решил поступить и на этот раз. Подойдя к дивану, он бережно опустил ягненка Колину на колени. Ягненок тут же зарылся поглубже носом в складки бархатного халата и требовательно потыкал в ногу Колина лбом.

– По-моему, он что-то просит, – боясь спугнуть ягненка, прошептал Колин.

– Точно, просит, – усмехнулся Дикен. – Он думает, будто ты его мама. Ему пришла охота попить молочка. Ему уж давно есть пора. Но я решил подождать до тебя, Колин. Наверное, тебе интересно, как этот ягненок ест?

– Еще как! – подался поближе к Дикену Колин.

– Ну, тогда и начнем, – деловито ответил тот и опустился на колени возле дивана.

Он извлек из куртки бутылочку с соской.

– Ну-ка, давай сюда, – повернул он ягненка к бутылке. – Тут тебе достанется больше, чем от халата.

Пока ягненок, причмокивая, сосал молоко, мальчики незаметно разговорились, и Колин задал Дикену столько вопросов, что у того голова пошла кругом. Потом Дикен устроился на коврике возле камина. Пока он рассказывал Колину о повадках зверей, Уголек несколько раз слетал на улицу, а Нат вместе с Шеллом вдоволь полазили по большим деревьям, которые росли возле распахнутого окна. Только лисенок с ягненком никуда не стремились. Они крепко спали. Один – на коврике возле Дикена, другой – крепко прижавшись к ноге Колина.

Дикен подробно поведал о том, как ему удалось найти в пустоши такого замечательного ягненка. Вообще-то Колин обо всем этом знал со слов Мэри, но и второй раз ему было интересно послушать. Когда же беседа немного увяла, были извлечены на свет книги о садоводстве. Все трое принялись самым внимательным образом разглядывать цветные картинки и читать подписи.

– Ну и ну! – вдруг удивленно ткнул пальцем Дикен в слово «Aquilegia». – Как странно. Я это название даже выговорить не могу. А растение знаю. Оно у нас называется водосбором. А вот это, – показал он на другой цветок, – львиный зев. Он бывает полевой и садовый. Садовый, конечно, и покрупней и красивей. Мы с Мэри много посадили и водосбора и львиного зева. Вот распустятся, и красота будет. Словно бабочки над клумбами запорхают.

– И я их увижу? Увижу? – с надеждой взглянул Колин на Мэри и Дикена.

– Конечно, – решительно тряхнула головой девочка. – Тебе обязательно надо увидеть. И так слишком много времени потратил зря, пока тут сидел взаперти.