Социолингвистический анализ речи

Речь содержит много информации о личности говорящего. Социолингвистический анализ речи предполагает: изучение социального статуса человека, уровня образования, политических взглядов, возраста, половой принадлежности, профессиональной принадлежности, происхождения, места рождения и длительного проживания, социальной активности.

1.Социальный статус человека.

В речи человека отражается его социальный статус (место, которое он занимает в обществе). Это проявляется в «литературности» речи, в широте выбора слов и выражений, в умении строить фразу и находить более удачные слова для выражения разных состояний. Например, принадлежность человека к той или иной социальной группе можно определить по употреблению арготизмов. Использование в речи неологизмов может свидетельствовать о стремлении человека выглядеть современно и демонстрировать знание новых реалий. Человек, грамотно употребляющий термины, связанные с использованием компьютера, дает понять, что он умеет обращаться с компьютером. Особенностью речи аристократии является обилие в ней политической и абстрактной лексики, так как у истоков возникновения элитного языка был ряд абстрактных понятий, связанных с отношениями подчинения, типичных для феодального общества - взаимными обязательствами верности, защиты и служения. Отмечается высокая модальность речи аристократии, большое количество вводных слов и предложений, связанные с авторитетом автора, его свободой выражения мысли и компетентностью в широком круге вопросов. Воспитание находит отражение в использовании иностранных языков, четко обозначенного ряда прилагательных, в театрализованности речи, манере речи и голосовых параметрах.

2. Образование.

Просторечие, под которым понимают речь городского малообразованного населения, свидетельствует о недостаточной образованности говорящего человека. Употребление жаргонных слов свидетельствует о низком уровне общей культуры данного человека и его нежелании следовать общепринятым нормам поведения. Для экономии усилий по построению своих речевых высказываний каждый человек использует устоявшиеся выражения, принятые в его кругу: штампы, клише (канцеляризмы); формулы вежливости, банальные цитаты. Большое количество стереотипов в речи человека свидетельствует о бедности его словаря, а также о стремлении к закрытости, так как за стереотипными фразами он прячет свое истинное отношение к обсуждаемым явлениям.

3. Политические взгляды.

Речь отражает политические взгляды человека. Например, в Ирландии на лингвистическом уровне четко отражается раскол, существующий в обществе. Это отражается в особенностях существующей языковой ситуации в Ирландской Республике (безусловное доминирование английского языка, трудности при восстановлении ирландского языка, неопределенность статуса ирландского языка). На политические симпатии говорящего указывает выбор того или иного обозначения Северной Ирландии. Политические взгляды автора могут характеризовать заглавная или строчная буква в названиях политических течений. Большинство национальных политических реалий, названий битв и восстаний ирландцы выделяют определенным артиклем и заглавными буквами. Политические взгляды могут прослеживаться в эмоциональной оценке событий или явлений через метафоры ("the pardon of Maynooth", "Bloody Sunday") в названиях исторического события, явления или организации. Отношение общества к тому или иному политическому деятелю прослеживается также в эпитетах-приложениях к их именам: "Father Murphy" - "The Rebel Priest", "Daniel O'Connell" - "The Great Liberator".

Ирландская политическая лексика отражает раскол общества, связь между национальной традицией и политикой, а также выражает некоторые концепции ирландского политического сознания - например, концепцию мученичества как высшей формы патриотизма (реалии, относящиеся к событиям 1916-го и 1981-го гг.): "Catholics"-"Protestants", "Nationalists" - "Unionists", "Republicans" - "Loyalists". Связь между национальной традицией и политикой отражается в соотнесении религиозных мировоззрений и политической направленности: "Soldier's Song" - "De Profundis". Все это указывает на политизированность ирландского сознания и его "исходный" национализм, позволяющий ставить знак равенства между традицией (культурным фоном) и политикой, что находит свое подтверждение в использовании поэтических символов нации ("Dark Rosaleen", "Cathleen Ni Houlihan").

4. Возраст.

В русском языке есть некоторые явления, связанные с делением языкового коллектива на отдельные поколения. Язык развивается быстро, но люди, усвоившие язык и языковые нормы 40—50 лет назад, в основном сохраняют эти представление и поныне. Молодежь же сталкивается с уже изменившимся языком, с иным представлением о норме. Отсюда «старшие» поколения относятся с непониманием и нередко с возмущением к речевой норме молодежи (большая часть писем в газеты с осуждением того, «как теперь говорят», пишется именно людьми немолодыми); в свою очередь, молодежь стремится любой ценой отстоять свою речевую самостоятельность. И можно быть совершенно уверенным, что точно так же как молодые никогда не употребят слова или формы, представляющиеся им устаревшими, пожилые люди скорее вообще ничего не скажут, чем вставят в свою речь новое, возмущающее их словечко. Едва ли старик скажет «до фонаря» или «до фени», но и юноша не употребит выражений «соблаговолите», «не извольте беспокоиться» иначе как с шутливой интонацией. О возрасте может свидетельствовать употребление архаизмов, устаревшие ударения в словах, устаревшие грамматические формы.
5.Половая принадлежность.

На речь человека оказывает влияние его пол. Речеполовая дифференциация проявляется в статусно - ролевых характеристиках коммуникантов. Основное отличие между мужским и женским поведением состоит в реализации противоположных стратегий в речевых высказываниях (мужской тип - "соревновательный", женский тип - "сотрудничающий"). Различия в речевой деятельности мальчиков и девочек наблюдаются с раннего детства. Девочки раньше начинают говорить, у них больший словарный запас, они более многословны, чем мальчики. У женщин скорость речи в 1,37 раза выше, чем у мужчин. С полом человека связана высота голоса (женские голоса более высокие). Женщины говорят на языке более близкому к правильному, они избегают сленга, резкостей, инвективных слов (ругательств). Их язык более эмоционален и точен. Они чаще меняют порядок слов, больше используют неоконченные предложения, имеющие интенциональный подтекст. Женщины используют большее количество участливых и эмпатийных выражений, а мужчины – инструментальных и целевых. Слова, связанные с соблюдением этикета (пожалуйста, простите), женщины употребляют в своей речи в 2,36 раза чаще, чем мужчины. Женщины больше внимания уделяют интонации речи, и она у них более богата вариациями, тогда как мужчины больше внимания уделяют содержательной стороне сообщения.
Мужчины быстрее и чаще запоминают и используют новые слова, сленг, любят игру слов. В диалоге партнеры одного пола перебивают друг друга примерно одинаковое число раз, если же пара смешанная, то мужчины перебивают собеседниц-женщин в 2 раза чаще.
Анализ письменной речи показывает, что мужчины пишут с меньшей скоростью, строят текст в более свободной форме и стремятся к информативности. Для женщин более характерно использование стереотипных формулировок и стремление к передаче своего эмоционального состояния. В целом для мужчин характерен рационалистический стиль, а для женщин – эмоциональный. Для женщин характерен более сложный синтаксис и более богатый словарный запас. Женщины дают более разнообразные ассоциативные реакции, мужские ассоциативные поля более стереотипны и упорядочены.
6.Профессиональная принадлежность.

Профессиональная принадлежность накладывает отпечаток на речевое поведение человека. Использование командных и четких фраз военными, дидактичность и назидательность речи педагогов, четкость и правильность речи дикторов свидетельствуют о том, что речевые навыки, приобретенные в профессиональной деятельности, становятся неотъемлемыми чертами их речи.

В зависимости от того, насколько четко и тщательно произносятся слова, в речи различаются три стиля произношения: полный, нейтральный и разговорный. Полный стиль характерен для людей, профессия которых требует отчетливой артикуляции, ораторских умений. Такой стиль можно услышать у профессиональных дикторов, актеров, политиков. Нейтральный стиль допускает сокращение фраз, проглатывание некоторых звуков, более быстрый темп. Его используют в деловой сфере. Считается, что научный, официально-деловой и публицистический стили входят в так называемый книжный язык, который имеет письменную форму выражения и реализуется преимущественно в форме монолога. Человек, чья профессия связана с использованием книжного языка, может переносить принятые в нем формы в свою разговорную речь. Например, человек может говорить с большим количеством канцелярских оборотов, выдавая тем самым свою принадлежность к чиновничьему сословию. Человек, занимающийся научной работой, проявляет свою профессиональную принадлежность применением научных терминов или иностранных слов. Профессиональная принадлежность определяется по профессиональной терминологии (инженеры-конструкторы употребляют слова «кульман», «рейсшина») и профессионализмам (летчики употребляют слова «тушка» – самолет «Ту», «ястребок» - «Як»).

7. Национальная принадлежность.

Речь служит источником информации о национальной принадлежности или родном языке человека. Информацию можно извлечь из акцента и смысловых особенностей речи. Даже если человек говорит на языке без акцента, его родной язык может проявляться в смысловых категориях, в которых актуализуется его мышление и которые получают в дальнейшем конкретно-языковое оформление.

Под акцентом понимается совокупность особенностей речи на данном языке, не характерных для речи человека, для которого этот язык является родным, но свойственных речи носителя какого-то другого языка. Это фонетические особенности, грамматические неправильности и неправильности в употреблении слов и словосочетаний.

К основным компонентам звукового акцента относятся:

1) такие особенности произношения отдельных звуков, которые соответствуют системе данного языка, но не соответствуют норме этого языка. Например, в русском языке есть противопоставление согласных по звонкости-глухости. Немцу свойственно различать русские [б—п], [г—к], [д—т] не по звонкости— глухости, а по слабости — силе и везде произносить глухие согласные, что дает для русского уха эффект двух степеней глухости.

2) отклонения от обычного ритмико-интонационного оформления речи. Интонации наиболее трудно поддаются осознанию и поэтому принадлежат к числу особенно стойких. Человек сохраняет надолго, если не на всю жизнь, интонационные особенности речи людей, непосредственно окружавших его в детском возрасте. Это очень заметно, в частности, в речи русских, выросших в национальных республиках или в областях, пограничных с ними.

В качестве примера приведем анализ акцентов Кавказа. Носители русского языка, как правило, не различают на слух армянский, азербайджанский и грузинский акценты. Эти и другие акценты Кавказа сливаются в обобщенный образ «кавказского» акцента. На фонетическом уровне в случае армянского, грузинского, азербайджанского акцентов будет четко проявляться «кавказское аканье». Кавказское аканье характеризуется увеличением длительности гласных и напряженности глоточной артикуляции, в результате чего фокус артикуляции гласного сдвинут назад. Но характер «кавказского аканья» у армян, азербайджанцев и грузин будет различен. В наиболее яркой форме оно выражено в русской речи армян, в более мягкой форме, то есть с меньшей глоточной напряженностью, – в русской речи грузин и азербайджанцев. При определении того или иного акцента надо учитывать все системные особенности речи в комплексе.

Так, наиболее устойчивы в акцентном произношении такие региональные компоненты, как: фокус артикуляции гласных и согласных, способ соединения согласного-гласного-согласного (примыкание) и степень напряженности согласных. Системность иноязычных явлений помогает также отличить настоящий акцент от сымитированного. Например, для создания «кавказского» колорита русской речи достаточно изобразить утрированное аканье (то есть произнесение [а] на месте графем «а» и «о» во всех предударных слогах без исключения), практически полное отсутствие редукции гласных, отсутствие позиционного смягчения парных согласных, невыделение ударного гласного. Но сымитированный акцент представляет собой лингвистически бессистемную смесь, основанную на перцептивно ярких особенностях русской речи уроженцев Кавказа.

8. Место рождения и длительного проживания.

Территориальные особенности речи дают информацию о месте рождения человека. Обычно носителю литературного русского языка бросается в глаза лишь две-три характерных особенности диалектной речи: «оканье» северян, [γ] вместо [г] у южан и т. д. Но диалектное членение территории распространения русского языка чрезвычайно сложно. По диалектологическому атласу с довольно большой точностью можно установить, чем отличается речь жителя той или иной области (или даже района) от речи всех остальных носителей русского языка. Например, известно, что многие южане «якают»: вясна. Но это «яканье» может быть различным. В Орловской области говорят висна (перед [а]), но с вясны (перед [ы]). В Тульской и Калужской областях тоже «якают», но иначе: вяду (перед твердым согласным), но види (перед мягким согласным). В Рязанской же области «якают» во всех случаях: вяду, вяди, вясна, с вясны и даже бяряги (береги). Хороший диалектолог, послушав диалектную речь, может определить с точностью до области, до района, до группы деревень происхождение данного человека.

Носитель диалектной речи не всегда проводит жизнь на одном месте. Речь его меняется, когда он попадает в город. В этом случае его речь нередко воспринимается как «деревенская», он чувствует это и старается вытравить из речи местные особенности. Например, «окающий» человек будет стремиться «акать», чтобы говорить «по-московски». Частично это удается, однако следы «диалекта» остаются. Вытравив наиболее бросающиеся в глаза особенности своей речи, носители диалекта продолжают бессознательно употреблять менее заметные, но для уха языковеда совершенно четкие местные языковые черты. Город лишь накладывает на диалектную речь определенный отпечаток, но не стирает диалектные особенности. Например, город нормализует употребление форм слов, не затрагивая их смысловых особенностей. Городская речь может заставить носителя диалекта употреблять какие-то не свойственные ему слова, но употреблять он их будет опять-таки по-своему.

Даже правильная, нормированная литературная речь сохраняет диалектные черты. Главная среди них — интонация. Так, старые москвичи «поют», а ленинградцы говорят отрывисто.

Особой проблемой является «псевдодиалектная» речь, когда человек старается выдать себя за носителя диалекта. Например, типовые ошибки артистов, говорящих со сцены «по-деревенски», показывают, что точно воспроизвести диалектную речь невозможно, если человек не родом из данной местности. Тем более это относится к человеку, стремящемуся имитировать диалектную речь в каких-то преступных целях. Можно с абсолютной уверенностью сказать, что экспертиза установит факт имитации.

 

Приведем пример социолингвистического анализа из статьи Л. П. Крысина «Современный русский интеллигент: попытка речевого портрета».

Можно выделить два класса лингвистических и социокультурных характеристик, специфичных для слоя интеллигенции:

1) особенности в наборе языковых единиц (главным образом, фонетических и лексико-семантических);

2) особенности в речевом поведении представителей интеллигенции.

1. Особенности набора языковых единиц

1.1. Фонетика

1. Для некоторых групп гуманитарной интеллигенции характерно так называемое [ж] полумягкое, произносимое в иноязычных словах типа «жюри». Такое произношение избирательно и лексически обусловлено; кроме того, оно зависит и от ситуации: например, ведущий телепередачи «КВН» А. Масляков перед микрофоном произносит слово «жюри» с полумягким начальным согласным, а в менее официальной ситуации - с твердым. Но сама по себе эта (хотя и редкая) произносительная черта встречается только в речи интеллигенции.

2. Другой чертой, характеризующей те же группы интеллигенции, является [l] среднее, или европейское, по артикуляции промежуточное между [л] и [л’]. Произношение этого звука свойственно некоторым представителям гуманитарной интеллигенции старшего поколения - в словах иноязычного происхождения и в иностранных собственных именах: «блеф», «ля» (название музыкальной ноты), «лямбда» (название греческой буквы, используемой в качестве математической переменной), «Флобер».

Очевидно, что и [ж.], и [l] принадлежат к фонетическим архаизмам, раритетам: они характеризуют произносительную практику лишь небольшого числа представителей старшего поколения интеллигенции. Но в качестве «портретных» черт они должны быть отмечены, так как отличают слой интеллигенции от всех других социальных слоев.

3. В речи разных групп интеллигенции неодинаково качество звука, произносимого на месте буквы «щ» и звукосочетания «сч»: преобладающим является произношение долгого мягкого «ш»: [ш':]астье, [ш':]едрый, но в среде «южан» (по происхождению) обычным является произношение [ш:’ч’]: [ш':]частье, [ш':]чедрый и даже [шч’] - с твердым [ш], - что отражает влияние украинского языка. Так говорили К. Чуковский, Л. О. Утёсов и другие представители старшего поколения интеллигенции - «южане» или одесситы по месту рождения, однако в речи более молодых носителей литературного языка, в том числе и уроженцев юга России, более обычно нормативное [ш’:], а [ш’:ч’] может появляться в определенных коммуникативных ситуациях, требующих экспрессивного выделения: ср. речь артиста Романа Карцева, который в выступлениях с эстрады педалирует [ш’ч’], а в обыденных ситуациях произносит [ш’:].

4. Наличие особого звука [ы^э] в первом предударном слоге после твердых шипящих: ж[ы^э]ра, ш[ы^э]ги - типичная черта старомосковской произносительной нормы. Говорит ли так кто-нибудь из представителей интеллигенции сейчас, в наши дни? Исследования показывают: несмотря на почти полное возобладание новой нормы, «подравнивающей» произношение гласных непереднего ряда в указанной позиции под произношение их после всех остальных твердых согласных [жΛ]ра, [шΛ]ги - так же как[сΛ]рай, [гΛ]ра некоторые группы интеллигенции сохраняют в своем произношении старомосковскую норму. Это - потомственные москвичи старшего поколения. Звук [ы^э] в словах типа «жара», «шаги» - характерная черта их речи.

5. Характерной чертой произношения некоторой части современной интеллигенции является сохранение [о] в неударной позиции в заимствованных словах: [во]кал, [со]нет, [бо]леро и т.п. Как распределена эта особенность по различным группам интеллигенции? Например, в речи радио- и теледикторов старшего поколения сохранение [о] неударного в иноязычных словах - явление вполне обычное. Правда, значим и ситуативный фактор: в речи перед микрофоном сохранение [о] более вероятно, чем в иных, не столь официальных, коммуникативных условиях. Однако в других группах интеллигенции - например, в среде «технарей» - [о] сохраняется реже, и замена его вариантами [Λ] или [ъ] не зависит от характера коммуникативной ситуации.

1.2. Лексика, словоупотребление

Слова «волнительный», «волнительно», несомненно, интеллигентские. И даже не вообще интеллигентские, а свойственные словоупотреблению части этого социального слоя - актерам, театральным критикам, искусствоведам, филологам, отчасти врачам (- Избегайте волнительных ситуаций, - советовал мне как-то участковый терапевт) и, возможно, некоторым другим группам преимущественно гуманитарной интеллигенции. Ср. у К. Федина в диалоге актера Цветухина и писателя Пастухова:

- У меня такое чувство, что мы идем садом, охваченным бурей, всё гнется, ветер свистит, и так шумно на душе, так волнительно, что…

- Ах, черт! Вот оно! - ожесточился Пастухов. - Выскочило! Волнительно! Я ненавижу это слово! Актерское слово! Выдуманное, несуществующее. Противное языку… какая-то праздная рожа, а не человеческое слово…

Более свежий пример - употребление и восприятие носителями современного русского языка словечка «отнюдь». Использование этого слова в устно-разговорной разновидности речи придает высказыванию оттенок книжности, и это чаще происходит именно с интеллигентской речью. При этом книжность с наибольшей яркостью проявляется в изолированном употреблении этого слова в качестве ответа-возражения на слова собеседника: - Вы согласны с этим? - Отнюдь; - Он собирался выступить? - Отнюдь: он и на собрание-то не пошел. Подобная форма ответов достаточно распространена в интеллигентской речи.

Можно указать и другие примеры слов, употребление которых свойственно исключительно или преимущественно интеллигентской речи. Особенно характерен выбор разного рода оценочных и модальных слов и словосочетаний типа «жаль» (Жаль, что вы не поехали с нами), «несомненно», «вне всяких сомнений», «весьма», «непременно».

Не менее показательны факты неупотребления, сознательного или неосознанного отвержения каких-либо лексических средств, причем это касается не только слов, принадлежащих некодифицированным подсистемам языка, - просторечных, жаргонных или диалектных-, а слов вполне литературных. Это относится, например, к лексическим инновациям, которые могут достаточно широко употребляться в языке средств массовой информации или в устно-разговорной речи других социальных слоев и групп. Настороженность интеллигента по отношению к языковым новшествам объясняется определенным консерватизмом культурной речевой традиции. Такое отрицательное отношение наблюдается в среде интеллигенции, например, к идущим из чиновничьего речевого обихода, но широко распространившимся словам типа «подвижка» (Произошла подвижка по Черному морю и Севастополю), «конкретика» (Наполним наши планы конкретикой повседневных дел), «обговорить» (Этот вопрос надо еще раз обговорить на президиуме). Как свидетельствуют данные наблюдений, интеллигентской речи подобное употребление «противопоказано»: оно отпугивает своей казенностью.

Во многих случаях, однако, имеет место не безусловное неприятие каких-либо лексических и фразеологических элементов, а, скорее, их распределение внутри слоя интеллигенции. Так, техническая интеллигенция оказывается более восприимчивой к новшествам, чем гуманитарная; выражения типа: Надо с этим определиться; Они переехали на новую квартиру и сейчас обустраиваются; Придется задействовать все резервы и под. довольно обычны в среде технической интеллигенции, особенно в речи молодого и среднего поколений (для большинства же «гуманитариев» это - неприемлемый «канцелярит»).

Есть слова и обороты, не отягощенные административно-чиновничьим происхождением и соответствующей окраской, однако в некотором смысле всё же «отмеченные» и потому употребляющиеся лишь в некоторых группах интеллигенции. Так, словоформа «пригласите», используемая в общепринятых клише телефонного разговора: - Пригласите, пожалуйста, Таню, - осознаётся как провинциализм, и представитель интеллигенции - житель Москвы или Петербурга - едва ли употребит эту словоформу в данном контексте.

2. Особенности речевого поведения

2.1. Формулы общения

Одна из характерных особенностей речевого поведения интеллигентных носителей языка - умение переключаться в процессе коммуникации с одних разновидностей языка на другие в зависимости от условий общения. Эта диглоссность (точнее, полиглоссность, поскольку переключаться приходится не на одну, а на множество разновидностей) отличает интеллигенцию, например, от носителей просторечия, которые моноглоссны и не умеют варьировать свою речь в зависимости от ситуации.

В ряде случаев распределение языковых средств по сферам и ситуациям общения бывает достаточно жестким и социально маркированным. Например, принятые в культурной среде нормы общения по телефону обязывают того, кому звонят, первым произносить междометие «алло» в микрофон снятой трубки, и запрещают тому, кто звонит, начинать общение по телефону с вопроса: - Кто это? (черта, свойственная носителям просторечия).

Другие контактоустанавливающие реплики телефонного разговора также весьма жестко регламентированы. Рекомендуется, например, сначала представиться самому, а затем поинтересоваться собеседником (предпочтительно в форме: - Простите, с кем я говорю?); просьба о том, чтобы к телефону подошел именно тот, кому вы звоните, выражается относительно небольшим набором вариантов (- Можно попросить Иванова <Николая Ивановича, Колю,…>? - Не могли бы вы попросить (не: пригласить!)…; - Можно попросить…; - Попросите, пожалуйста, но не: - Иванова, пожалуйста! - Мне нужен Иванов! - Иванова! и тому подобные формулы, в интеллигентской среде оцениваемые как грубые и потому недопустимые в разговорах по телефону.

Контактное речевое общение малознакомых и незнакомых представителей интеллигентской среды также регулируется определенными, хотя и «неписаными» правилами, действие которых особенно явственно обнаруживается на начальных стадиях речевого акта.

В культурной среде всякого общества вырабатываются определенные формулы, которые обслуживают общение людей в часто повторяющихся, стереотипных ситуациях: в магазине, в автобусе, у железнодорожной кассы, на приеме у врача, при общении со случайным прохожим и т.п. Например, обращение к продавцу, к прохожему и вообще к лицу, имени которого мы не знаем, начинается со слов: - Скажите, пожалуйста …, - Простите…, - Не могли бы вы сказать... В этих формулах присутствует некая «безликость», невыраженность свойств адресата. Обращения «мужчина», «женщина», «дама» - элементы просторечного, не принятого в интеллигентской среде общения. Обращения типа «Водитель!», «Кондуктор!», «Доктор!» жестко закреплены за ситуациями, в которых адресат исполняет свою служебную или профессиональную роль, другие же именования адресата по его служебной или профессиональной роли невозможны, во всяком случае, среди интеллигенции: нельзя начать свое обращение с обращений: «Продавец!», «Врач!», «Кассир!», «Учитель!».

Многие из обращений либо не принимаются интеллигентской средой (как в только что рассмотренном случае), либо внутри нее ограничены определенными группами говорящих. Например, обращение «коллега» принято - да и то в более или менее официальной обстановке - в среде медиков, ученых; «ваше преосвященство», «ваше святейшество», «владыка» - при обращении к иерарху церкви; «профессор», хотя и возможен при обращении студента к преподавателю, достаточно редок, поскольку предполагается, что студент должен знать имя и отчество своего преподавателя. Многочисленные просторечные и жаргонные формы личного обращения, использующие в качестве обращений термины родства, наименования некоторых социальных ролей или слова, именующие человека по его принадлежности к лицам мужского или женского пола: «папаша, мамаша, дед, дедуля, бабуля, отец, мать, дочка, сынок, брат, браток, братан, сестренка, друг, кореш, земляк, шеф, начальник, хозяин, хозяйка, командир, мужик, парни, девки», - как правило, не используются говорящими из культурной языковой среды, хотя к употреблению их в речи собеседника представители интеллигенции относятся более или менее терпимо (за исключением форм, несущих на себе печать низкой культуры или чуждой социальной среды, - типа «мужчина, женщина; братан, кореш; мужик, шеф, командир»).

2.2. Прецедентные феномены

В цивилизованном обществе велика роль прецедентных текстов, высказываний и имен, которые составляют определенный культурный фон данного социума. Прецедентные феномены имеют не только национальную, но и социальную обусловленность: в разной социальной среде могут существовать свои прецедентные феномены, отличные от тех, что характерны для иных социальных слоев и групп.

Поскольку в элитарной части общества значительный слой культуры составляют разного рода тексты (мифологические, художественные, публицистические и т.п.), то в речевой коммуникации представителей интеллигенции велика роль прецедентных текстов, высказываний и имен литературных персонажей. В среде же «простой», с иными, чем у интеллигенции, культурными традициями преобладают прецедентные ситуации: в ходе речевой коммуникации представители такой среды - семейного клана, производственной бригады и т.п. - чаще используют имена или более развернутые наименования ситуаций, которые имели место в прошлой жизни такой социальной группы.

Имена литературных героев или исторических лиц фигурируют в интеллигентской речи в качестве символов определенных человеческих свойств - скупости (Плюшкин, Гобсек), ума и разносторонних знаний (Ломоносов), смелости и самопожертвования (Иван Сусанин), самодурства (Салтычиха). Цитаты из литературных произведений также весьма характерны для речевого общения интеллигентных носителей языка. Основным условием для реализации возможности процитировать какое-либо произведение (или намекнуть на то или иное место в его тексте) является общность некоего культурного фона и, более конкретно, знание и говорящим, и слушающим данного произведения и оценка его как такого, которое часто служит источником расхожих цитат. Это позволяет говорящему вводить в свою речь элементы, которые, как он уверен, должны быть узнаны и правильно интерпретированы адресатом. Ср. цитаты типа: быть или не быть (и многообразные обыгрывания этой формулы: бить или не бить, пить или не пить, шить или не шить); Служить бы рад - прислуживаться тошно; А воз и ныне там; Позвольте вам выйти вон; Сижу, никого не трогаю, починяю примус; великий комбинатор.

2.3. Языковая игра

Для интеллигентской среды, в особенности для гуманитариев, характерны такие явления, как рефлексия над словом, намеренное его искажение, обыгрывание его звукового состава, внутренней формы, связей с другими словами, словесные каламбуры - иначе говоря, языковая игра во всех ее обличьях. Исследователи русской разговорной речи квалифицируют языковую игру, разнообразные способы обыгрывания формы высказывания как одну из характерных черт непринужденного общения в интеллигентской среде и приводят многочисленные и разнообразные примеры такой игры, основанные на искажении фонетического облика слова, его морфолого-словообразовательной структуры, на сознательном нарушении правил сочетаемости слов друг с другом, на совмещении в одном высказывании стилистически несовместимых слов: тюлипанчики, кинижечки, ужастно, конкректно, румочки, мармалад; лясочек, мядаль, лямон; лизарюция, лисипед, брульянт; докýмент, прóцент, пущай, сидю, хочете; У нее двое детей, а у меня один деть; - Вот наши апартаменты (вводя собеседника в более чем скромное жилище); - Завтра у них какое-то муроприятие; - Старухи на завалинке симпозиум устроили.

Одним из наиболее распространенных видов языковой игры являются шутки, основанные на искажении или распространении известных фразеологизмов и литературных цитат: работать не прикладая рук (вместо: не покладая), гнать каленой метлой (из: каленым железом и новая метла); В этом деле он съел не одну собаку; Что-то я не в шутку занемог; Ну, что - бум меняться дежурствами? (бум меняться - из эстрадной миниатюры в исполнении Аркадия Райкина); А у нас с собой было (с этими словами говорящий достает из портфеля чистую бумагу, сама же эта фраза - из рассказа М. Жванецкого и подразумевает наличие у собеседников спиртного); - У них то и дело воду отключают. - Зато сухо (вторая реплика - из известной телевизионной рекламы детских памперсов).