Глава 34. — Где ты, черт побери, научился это делать?

 

Лотти

— Где ты, черт побери, научился это делать?

— Ты не захочешь это знать, — сказал он, целуя внутреннюю поверхность моих бедер, не прекращая поглаживать меня пальцами.

Я чувствовала себя абсолютно обессиленной.

— Кажется, я не могу пошевелиться.

— А тебе и не надо, — он поднялся выше, пока не оказался на одном уровне со мной, но его пальцы продолжали свою работу, дразня меня, а потом погрузились глубоко внутрь.

— Я не могу...

— Знаешь, как французы называют оргазм? Le petit mort или маленькая смерть, — с каждым словом он ускорял движение и согнул пальцы так, что они нажимали на особенно чувствительное местечко внутри меня. Мои бедра двигались навстречу его руке, приветствуя каждый выпад.

Я почувствовала, будто умираю.

— Кончи для меня, милая. Позволь себе пережить маленькую смерть, — прошептал он мне в ухо, и я с громким криком кончила, сжимая его пальцы.

Я увидела, как он засунул пальцы в рот и начал их посасывать. Это было невероятно сексуально.

— Ты получила удовольствие, моя леди?

— Да, можно и так сказать.

Я провела пальцем вниз по его груди и животу, остановившись у самого края его боксеров. Я чувствовала вину за то, что ничего не сделала для него.

Кроме того, я хотела его видеть. Прикасаться к нему. Дать ему хоть немного того, что он дал мне. Даже если я не могу заглотить его, как порно-звезда, то, по крайней мере, поработать руками мне под силу.

— Шарлотта.

— Тише. Сейчас моя очередь, — я перекатилась на бок, чтобы обеспечить себе лучший доступ, и он помог мне снять его боксеры.

Ну, привет.

За всю мою жизнь мне случалось видеть пару пенисов. Живя с братом-близнецом, я получила кое-какие представления об анатомии этого органа. Но тем не менее это не означало, что теперь, когда он оказался у меня в руках, я знала, что с ним делать.

— Черт, Шарлотта, — сказал он, запрокинув назад голову, когда я начала поглаживать его. Я вроде не сделала ничего особенного, но, похоже, ему это нравилось. Я ускорила движения, и он застонал, комкая простыни.

Я держала его в своей руке.

— Боже, как я хочу оказаться внутри тебя, — прошипел он сквозь зубы.

Я посмотрела на его член в моей руке. Он был намного больше, чем несколько пальцев. Была ли я к этому готова?

— К черту все. У тебя есть презерватив?

Его глаза расширились.

— Ты уверена?

— Я люблю тебя. Я хочу тебя. Ты сделал так, что мне было хорошо. А теперь я хочу ответить тебе тем же.

Он жестко поцеловал меня и потянулся к прикроватной тумбочке, чтобы достать презерватив.

— Это я могу сделать сама, — сказала я, забрала у него защитное средство, развернула и надела, словно оттачивала мастерство годами. Его глаза расширились.

— Это долгая история с участием меня, Лекси и бананов. Позже расскажу, — ответила я на невысказанный вопрос и снова набросилась на его губы.

— Боже, я тебя люблю.

— Взаимно.

Он лег на меня сверху, кожа на коже, грудь на груди. Ни к одному человеку я не находилась настолько близко.

— Ты хозяйка шоу, Шарлотта, — он обхватил меня руками и перевернулся, увлекая меня за собой так, что теперь уже я оказалась сверху.

Я читала об этом не один раз, поэтому ухватилась за спинку кровати, приподнявшись, взяла его член в руку и начала опускаться.

Да, пенис оказался гораздо больше, чем два пальца. Я закусила губу, чтобы не вскрикнуть от боли, потому что мне было по-настоящему больно, но не так сильно, как я думала.

— Не спеши, — его пальцы впились в мои бедра, и я поняла, что на них останутся синяки. Он скользил в меня очень медленно, пока не оказался внутри целиком.

— Вау, — я опустила на него взгляд и осознала, что мы никогда не были так близко друг к другу, как в этот момент.

— Черт, девочка, какая же ты классная.

Я наклонилась и поцеловала его, потом осторожно шевельнула бедрами.

Он заскользил внутри, приподнимаясь мне навстречу. Наши тела двигались в унисон, словно были созданы друг для друга. Два кусочка паззла, которые однажды разделили, а теперь они снова нашли друг друга.

— Идеальная совместимость, — сказала я, чувствуя растущее напряжение, понимая, что сейчас у меня опять будет оргазм. Я закричала, когда достигла пика, а спустя пару секунд он сдавленно выругался, и я почувствовала, как он кончил внутри меня.

Я упала на его грудь, совершенно обессиленная.

 

Зан

Мы еще долго так лежали, затем я отстранился и выбросил презерватив, а она пошла в душ привести себя в порядок.

— Ты вела себя не так, как девственница, — сказал я, рисуя какие-то буквы на ее спине.

— А ты вел себя не так, как племенной жеребец, за исключением того фокуса с языком, — она вздрогнула от воспоминания. Надеюсь, ей это понравилось.

— Ты не должна была это делать.

— Знаю. И поэтому я сама хотела этого, — она взяла меня за руку и поцеловала в ладонь. — Это было... больше, чем ощущение. Это принадлежало лишь нам двоим. То, чего у меня не было ни с кем другим. То, чего у меня никогда не будет с другим. Это только твое и мое. Навсегда.

Мне на ум пришли слова Руми:

— «В тот миг, как я впервые услышал о любви,

Я начал искать тебя, не зная,

Как это было тщетно.

Влюбленные не находят друг друга где-то.

Они вечно живут друг в друге».

Она одарила меня улыбкой.

— Звучит красиво и, вместе с тем, правильно.

Я хотел, чтобы все так и оставалось. Всегда. Я начал рисовать буквы на ее спине.

— Что ты делаешь?

— Ничего.

— Все прошло так, как ты хотел? Знаю, я еще неопытна и не отплатила тебе взаимностью за оральный секс.

Я поцеловал ее снова, чтобы заставить замолчать.

— Шшш.

— Можешь сказать, если я не была на высоте. Я справлюсь с этим.

— Лотти, — я знал, что этот вариант имени привлечет ее внимание. — Я люблю тебя, и впервые за многие годы я почувствовал себя свободным именно с тобой. Я жил в клетке, которую создал себе сам. Сегодня ты отдала мне ключ и подарила крылья. Ты права. Это был не просто секс.

— Хотя секс тоже был классным, — она легла на бок, открывая мне прекрасный вид на свою грудь. Я наклонился и легонько прикусил ее сосок.

— Эй! — ее протесты быстро сменились стонами, и вскоре я снова заставил ее пережить «маленькую смерть».

Один, два, три раза.

 

***

 

— Который час?

Шарлотта лежала на животе, разглядывая мои татуировки.

— Почти шесть, — ответил я, посмотрев на настенные часы.

— Что это? — спросила она, указывая на птичку, которая сидела на дереве, изображенном на моей татуировке.

— Это мой маленький пересмешник.

— Это цитата? — Она пододвинулась ближе, чтобы разобрать слова. — «Мы зеркало и отражение в нем». Почему это кажется мне знакомым?

— Это Руми. Он автор большинства стихов, которые я тебе присылал. Он был мусульманским поэтом, который жил сотни лет назад. Мисс Кэрол, мой социальный работник, дала мне сборник его стихов, и я заучивал их наизусть, когда мне становилось скучно.

— Ты уже говорил мне это. Строчку про зеркала. Ты был пьян, и я думала, ты бредишь, но теперь все стало понятно.

— Здесь есть и другие, — я показал ей крохотные буковки, спрятанные на дереве. Цитаты закручивались узлами на стволе, в листьях и ветвях прятались маленькие картинки.

Там была пластинка, инициалы моего дедушки, книга, слова из песни Леонарда Коэна и ключ.

— Зачем здесь этот ключ?

— Ключ от машины изменил мою жизнь. Я считал его символом утраченной в тот день свободы. А теперь ты вернула ее мне.

— Что ты теперь будешь делать?

— С Заком? Хрен его знает.

Она хихикнула.

— Так забавно слышать, как ты ругаешься.

— Ты была бы удивлена, узнав, как часто мне приходилось сдерживаться при тебе. Не хотелось пачкать твои симпатичные ушки своим грязным ртом.

— О, я тебя прошу. Я всю свою жизнь прожила с Уиллом. Большинство плохих слов и разных мерзостей я узнала благодаря ему. Но мы отвлеклись от темы.

— Это потому, что я не хочу омрачать наше солнечное мгновение серыми тучами, — я поцеловал ее в плечо. — Я больше ничего уже не могу сделать, Шарлотта. С этим покончено.

Она приподнялась, опираясь на руки.

— Это не конец. Ты сказал, что, рассказав мне правду, почувствовал себя свободным. Но пока другие не узнают эту правду, ты не будешь по-настоящему свободным.

— Я свободен с тобой, и это все, что меня волнует. Какая, черт возьми, разница, что думают остальные?

Она покачала головой.

— Это неправильно, Зан.

— Думал, я теперь Алекс.

— Ты снова Зан. Теперь это имя ассоциируется у меня с тобой, а не с аварией. Оно тебе идет.

— Мне теперь тоже называть тебя Лотти?

— Все зовут меня Лотти. Я хочу, чтобы ты называл меня как-то иначе.

— Может, просто Эл?

— Как в слове Любовь?

— Да, как в слове Любовь. Мой дедушка всегда называл так бабушку. Он называл ее «любовь моя».

— Но люди подумают, что это сокращенное от Лотти. Мне это нравится. Это наш секрет. Ну, еще один секрет. Спасибо, что доверяешь мне.

— Тебе легко верить, Эл.

Она улыбнулась своему новому прозвищу.

— Я уверена, что мой брат и Кэти думают, что нас похитили инопланетяне для опытов.

— Справедливости ради, надо признать, что кое-какие опыты мы проводили.

Она скорчила рожицу, вытащила подушку из-под головы и ударила меня ею.

— Я знаю твои грязные мыслишки.

— Ты даже представить не можешь, — я перекатился на спину и потянулся. Все, что мне хотелось, это прижать ее к своей груди, сплести наши ноги вместе и уснуть, но мы не могли это сделать.

— Мы должны идти.

— Ага.

Она улыбнулась мне, а я ей в ответ, и мы оба медленно покачали головой. А потом я схватил ее в объятия, и накрыл ее губы своими.

Снова.