Птицы высокого полета

Большинство политических лидеров в настоящее время во всем мире относятся к авторитарному типу. Однако наметившаяся тенденция политической эволюции — это харизматический стиль руководства, и благодаря этому женщины-политики все чаще получают преимущества перед мужчинами-политиками.

За последние три десятилетия мир понемногу привык к женщинам — руководителям государств. Первые лидеры в юбках — Голда Меир, Индира Ганди, Бандаранаике сразу привлекли к себе внимание общественности и прессы. Медленно, но верно женщин-лидеров становится все больше на политическом Олимпе. Восемь из них возглавляют государства: в Бангладеш, Финляндии, Латвии, Новой Зеландии, Панаме, Сан-Марино, Ирландии и в Шри-Ланке. Женщины возглавляют парламенты в двух десятках государств, являются вторыми лицами в более чем 25 странах. Это трактуется как тенденция, указывающая на то, что в обозримом будущем

представительство полов в высших сферах власти не только в отдельных государствах, но и в целом в мире изменится кардинальным образом, явив целую плеяду женщин-лидеров. С этим, в основном, и связываются надежды на гармонизацию политической ситуации в мире, на уравновешивание “агрессивных мужских” тенденций с “консервативными женскими”, направленными прежде всего на повышение уровня жизни населения, сохранение окружающей природы, компромисс вместо конфликта.

Женщины не просто вмешались в политику, они начали активно менять ее лицо. Даже внешний имидж женщины-политика с самого начала стал резко отличаться от имиджа мужчины-политика, “затянутого в дипломатический мундир и застегнутого на все пуговицы”. На фоне однообразных темных мужских костюмов появились цветовые пятна: женщины-политики уже только внешним своим видом сразу же привлекли к себе внимание. Их пластика, семейное положение, личные пристрастия интересовали журналистов и общественность значительно больше, чем аналогичные характеристики политиков-мужчин.

Индира Ганди сформировала стереотип, согласно которому женщина-руководитель в странах восточного полушария — носитель архетипического образа матери нации, умудренной опытом и символизирующей незыблемые национальные ценности и традиции. А как известно, люди чувствуют большую уверенность, следуя Традициям, и ощущают тревогу, отступая от них. Следует отметить, когда женщине-лидеру удается сформировать традиционный имидж матери, с нею трудно не согласиться.

Появление на мировой арене британки Маргарет Тэтчер утвердило образ женщины-политика — “железной леди”, не знающей страха и сострадания. Она доминировала даже над сильными мужчинами, рядом с нею они чувствовали оторопь и неуверенность.

А вот норвежка Гру Харлем Брундтланд явила миру совершенно иной образ европейского политика: она походила на добрую бабушку, которая тем не менее уверенно стала на защиту социальных программ и призывала к защите окружающей среды. К ней прислушивались, как это и полагается при нормальных отношениях между детьми и пожилыми, умудренными опытом людьми. И если Шейх Хасина, президент Бангладеш, традиционно придерживается образа “матери нации”, то финка Тарья Халонен, как ее называют, бунтарка, “сорвиголова” и диссидентка, принципиально отказывается от условностей дипломатического мира и пока не имеет аналогов в выстраивании своего имиджа среди женщин-лидеров западных стран. При этом избранный ею имидж имеет существенное влияние на общество.

Наши женщины-политики все еще играют по мужским правилам. Может быть, потому их успехи на политическом поприще

не столь очевидны. Разработка имиджа российской женщины-политика еще требует серьезной работы.

Выводы

• Женщины-политики все чаще получают преимущества перед политиками-мужчинами.

• Женщины-лидеры успешно меняют “лицо” международной политики.

• Успешные женщины-политики понимают, что игра по чужим правилам — верный путь к поражению.