Правоведение, юридическое образование в XIX в. Становление неклассической научной рациональности и ее влияние на право

Революционные изменения в европейской экономике, которые произошли в XIX в., самым существенным образом повлияли на общественное, государственное и правовое устройство стран Западной Европы и некоторых других. Рост числа чиновников, усиливающееся влияние государства в различных сферах хозяйственной жизни требовали реформирования права. Обширные работы по систематизации, кодификации на основе уже новых современных принципов потребовали увеличения числа профессиональных юристов. Их подготовка должна была быть направлена на решение практических задач, а теоретическая база юридической науки в этих целях кардинально обновлена. Идеи, столь актуальные в теоретико-правовой науке в XVII – XVIII в., во многом изживают себя. Они уже сыграли свою роль в борьбе с феодальным государством и правом, но это вовсе не означает, что впоследствии в обновленном варианте они не будут вновь востребованы.

Например, во Франции в начале XIX в. были проведены обширные работы по обновлению и кодификации законодательства.

В 1804 г. принимается Гражданский кодекс, состоявший из 2281 статей, а в 1807 г. – Торговое уложение. С 1 января 1807 г. вступил в силу Устав гражданского судопроизводства, а с 1 января 1811 г. – Устав уголовного судопроизводства и Уложение о наказаниях. Все эти кодексы заключали в себе наиболее передовые правовые институты своего времени. Они послужили образцами для кодификационных работ в других государствах.

Однако кодификационные работы потребовали увеличения количества высококвалифицированных юристов. Поэтому в 1804 г. было принято решение об открытии десяти высших специальных школ правоведения. В этих школах должно было преподаваться только то, что строго необходимо для практики: французское гражданское право, римское право в его отношении к французскому, уголовное законодательство, гражданское и уголовное судопроизводство, французское государственное право. Причем «чистой и самодовлеющей» науки здесь не должно было быть.

Развитие образования и, прежде всего, научные достижения и открытия, сделанные в конце XIX в. положили начало качественно новому этапу научного знания, который можно характеризовать в качестве очередной научной революции, которая ознаменовала собой появление неклассической науки. Эти открытия произошли в физике, химии, биологии, но они не могли не повлиять на философию, а за ней и на другие гуманитарные науки, в том числе и на правоведение.

Немалые изменения в области различных отраслей научного знания произошли еще в самом конце XVIII в. – вт. пол. XIX в. Научный прогресс, изменения в экономике и социальной жизни, изменение роли государства – все это привело к появлению новых философских и юридических направлений в науке.

Прежде всего, появляются новые теории развития общества. Одна из таких теорий оказала в последующем поистине революционное влияние, если не на научные взгляды вообще, то, во всяком случае, на отдельные государства, их устройство и право в частности. Речь идет о марксизме. Эта концепция была создана Карлом Марксом (1818 – 1883) и Фридрихом Энгельсом (1820 – 1895) в середине XIX в. Для них было характерно материалистическое понимание процессов, происходивших в науке. Согласно их воззрениям основой, базисом любого общества является определенная система социально-экономических отношений. По их мнению, в истории существует несколько типов социально-экономических отношений, а вслед за ними, несколько качественно отличающихся друг от друга их систем или общественно-экономических укладов, т. е. определенных способов производства.

Типы общественно-исторических организмов, которые соответствовали общественно-экономическим укладам, получили название общественно-экономических формаций. Сам исторический процесс, в таком случае, предстает перед нами как развитие и последовательная смена общественно-экономических формаций. Государственные и правовые институты в таких формациях, их основные качества жестко обусловлены, по мнению марксистов, господствующим типом общественно-экономических отношений, они становятся их отражением. Появление государства и права связывается с появлением нового типа общественного производства – производящей экономики, появлением частной собственности и имущественным расслоением общества, возникновением его классового деления. За которым, следует отметить, начинается классовая борьба, так как собственники средств производства во все времена эксплуатировали и угнетали трудящихся. Эксплуатация в буржуазном обществе приводит к тому, что богатые становятся все богаче, а бедные – еще беднее. Потому пролетариат должен подняться на социальную борьбу в целях построения социалистического общества, а когда последнее достигнет необходимого социально-экономического уровня, должен произойти переход к коммунистическому обществу, где не будет эксплуатации человека человеком, социального неравенства, значит, отпадет необходимость в государстве и праве, как орудий в руках господствующего класса. Государство, по мнению марксистов, находится в руках исключительно господствующего класса, а оно само является машиной по подавлению угнетенного, эксплуатируемого класса». Право же представляет собой машину для подавления угнетенного, эксплуатируемого класса. Несмотря на радикализм марксистского учения, его влияние на социальные и правовые науки было велико. Марксисты впервые создали теорию, которая создала научную основу для понимания развития общественных отношений и процессов, вывела социальные законы и закономерности. Придание этим законам жесткого характера, жесткая детерминированность ими всех социальных и государственно-правовых явлений видится с вершины современной науки явным преувеличением. Но, однако, не подтверждает факт их полного отсутствия.

Развиваются в области правоведения и учения, имевшие менее радикальный характер, имевшие в своей основе противоположные взгляды социалистическим и марксистским теориям. Так, в Германии местный традиционализм приводит к появлению исторической школы права. Ее виднейшим представителем был Фридрих Карл фон Савиньи (1797 – 1861). Он считал, что право, его состояние обусловлены существующими историческими предпосылками. Необходимо учитывать имевшие место национальные правовые традиции и правовые источники. Они должны быть основой, органически соединенной с действующим правом. Савиньи выступал против кодификации германского права. Она, по его мнению, могла нарушить эту органическую правовую связь времен.

Основоположником философского позитивизма был французский мыслитель Огюст Конт (1798 – 1857). Во главу своего учения Конт поставил мысль о том, что наука должна ограничиться описанием явлений, а не заниматься бесплодными изысканиями в области познания сущности вещей, которое едва ли возможно. Таким образом, невозможно было бы проникнуть в сущность таких явлений, как государство и право. Философ выступает и против либерально-индивидуалистической трактовки прав и свобод человека. Субъективное право препятствует социальному сплочению, и потому одно должно быть заменено понятиями «социальный долг» и «обязанность». Частная собственность и права частной собственности видятся философу совершенно иначе, нежели представителям либерализма, он выступает за то, что такое право – это не право, а социальная обязанность, функция.

Развитие буржуазного общества, государства и права в XIX в. вызвали появление нового направления правовой науки – юридического позитивизма. Последний, имея некоторое сходство с философским позитивизмом, имел и серьезные отличия. Юридический позитивизм был непосредственной реакцией на существующие условия и требования в государственно-правовой сфере. Победа в Западной Европе буржуазных отношений, быстрый технический прогресс сопровождался реформой многих правовых институтов, обширными кодификационными работами, появлением новых законов и кодексов, вводивших передовые принципы и нормы. У юристов появилось колоссальное поле работы, как по продолжению кодификации, так и по изучению новых нормативно-правовых актов и обобщению практики их применения. Другие вопросы, которым долгое время придавалось столь большое значение, на некоторое время отошли на второй план.

Наиболее видными представителями юридического позитивизма был английский ученый Джон Остин (1790 – 1859), немецкий – К. Бергбом, французский – А. Эсмен и русский – Г. Ф. Шершеневич. Эти ученые отвергали значение естественного права. Буржуазное право уже сформировалось и, в общем-то, не было необходимости его каким-либо образом оправдывать. Поэтому позитивисты считали, что существует только позитивное право, т.е. изданное, санкционированное государством право. Предметом юридической науки, таким образом, становится только право в собственном смысле, вне зависимости от его достоинств и недостатков. Юридический позитивизм не задавался вопросами о сущности государства и права. Понятие права носило у них чисто формальный характер, а сама юридическая наука носила формально-догматический характер. Главнейшие признаки права – это то, что оно носит формально определенный характер и обеспечивается принудительной силой государства. Причем юридические нормы – это, прежде всего, продукт воли государства, а право фактически отождествляется с законом. Последний необходимо неукоснительно соблюдать. Для этого в идеале необходимо было бы создать совершенное законодательство. Будучи продуктом своей эпохи, юридический позитивизм способствовал развитию юридической догматики, повышению правовой культуры, отражал изменения, произошедшие в системе правовых источников. Однако со временем наука и практика показала узость позитивистского подхода к праву, и одним из течений, призванных расширить и углубить наши юридические представления, стало социологическое направление в праве.

Вера в универсальную роль нормативно-правовых актов, сводов законов и кодексов в правовом регулировании постепенно была подорвана тем, что законодательство и его нормы серьезным образом расходились с существующей юридической практикой. Кроме того, законодательство не успевало и не могло успеть за быстро развивающимися экономикой и общественными отношениями. В общем, оказалось, что нормативные правовые акты, как и идеи позитивизма, не являются ответом на все вопросы юридической действительности, которая была значительно шире, глубже и многограннее. Поэтому в конце XIX в. – нач. ХХ в. постепенно появляются взгляды, которые можно объединить в единое направление в юриспруденции – социологическую юриспруденцию. Его представители обратили внимание не только на право как таковое, но и на то, как оно действует, осуществляется в жизни и на практике. Видным представителем социологического направления в праве был немецкий ученый Рудольф фон Иеринг (1818 – 1892). Первоначально он был под влиянием исторической школы права, а также позитивизма, однако впоследствии отошел от этих традиций и разработал социологическую, или, как он ее называл, «реалистическую» теорию права. В рамках своего учения Иеринг рассматривал государство и право во взаимосвязи с другими социальными явлениями. Ученый фактически внес в прежний юридический позитивизм социальные элементы. Для осуществления своих материальных и духовных потребностей человек вступает в отношения с другими людьми. Поэтому общество представляет собой систему социальных связей. Для предотвращения угроз такому обществу со стороны эгоизма отдельных людей и используется принуждение с помощью государства и права. Тем самым, государство у Иеринга – это социальная организация принудительной власти, а право имеет два основных признака: формальный (совокупность норм, обеспечиваемых государственным принуждением) и содержательный (выступает как совокупность общих и индивидуальных интересов). Потому право предстает результатом борьбы различных интересов (индивидуальных, групповых, классовых).

В общих рамках социологического направления правоведения развивалась и доктрина солидаризма французского ученого Леона Дюги (1859 – 1929). Он считал, что человек существует в обществе, а люди связаны между собой узами социальной солидарности. Человек является социальным существом, он продукт эволюции общества. Поэтому нельзя совершать действия, направленные против социальной солидарности. Социальная норма солидарности становится главнейшим принципом для объективного права. Остальные нормы права должны соответствовать этой социальной норме солидарности. Право вытекает из общественной солидарности, а потому становится обязательным и для государства. Нормы объективного права должны были в соответствии с данным учением фактически примирить различные слои общества. Так, собственность не должна быть абсолютным правом, а должна превратиться в социальную функцию. Сами юридические нормы возникают в результате взаимодействия людей. Поэтому государство, законодатель лишь констатирует ее, но не создает.

Георг Еллинек (1851 – 1911) – известный немецкий ученый, также одним из первых модернизировал идеи юридического позитивизма, рассматривая государственно-правовые проблемы в качестве одновременно правового и социального явления.

Видным представителем английского либерализма был английский мыслитель Иеремия Бентам (1748 – 1832). Ученый полагал, что в основе всех человеческих действий лежит польза, практическая выгода. Поэтому его учение получило название «утилитаризм». Он был сторонником демократических преобразований в государственно-правовой сфере, смело критикуя некоторые идолы существующей на практике модели. Он критикует теорию разделения властей, сложность и запутанность юридических норм и процедур. Они служат ширмой для злоупотреблений и тирании, а также различного рода неблаговидных манипуляций. Он призывал упростить правовую систему, выступал за ее демократизацию.

* * *

Юридическая наука Нового времени, ее направления, пожалуй, как нельзя лучше показывают, насколько воззрения теории и учения о государстве и праве находятся в зависимости от социальных и экономических условий, существующих на момент их становления. Однако следующий период покажет то, что с помощью государства и права, идеологии можно быстро построить новое общество и новый экономический уклад. Но такие противоестественные эксперименты окажутся недолговечными и вызовут многочисленные социальные потрясения, которых еще не знала мировая история.

Аннерс, Э. История европейского права. М.: Наука, 1994. С. 213.