Основные теоретические положения

В гл. 11 мы обсудили различные трудности при интерпретации кросс-культурных данных. Мы представили классификацию выводов или обобщений, которая, в основном, базировалась на методологических соображениях. Здесь мы рассмотрим интерпретации преимущественно с теоретической точки зрения. На рис. 1.1. психологические результаты были представлены как последствия четырех классов переменных: экологического влияния, генетической трансмиссии, культурной трансмиссии и влияния аккультурации. Эти четыре класса переменных соответствуют четырем классам выводов о причинных условиях, которые могли привести, прямо или косвенно, к определенным типам поведения людей, которые принадлежат к культурно различающимся группам. Два из них (влияние экологии и аккультурации) могут быть прямыми, а два (генетическая и культурная трансмиссия) — косвенными.

Необходимо различать косвенные и прямые связи контекста и поведения. Не имеет смысла исследовать поведение как функцию генетических или культурных факторов, не принимая положения о наличии совокупности генетической

информации и совокупности культурной информации на популяционном уровне. Для иллюстрации: уровень распространенности дальтонизма в обществе является функцией генетического фонда при воспроизводстве популяции. Например, обычай, при котором дети живут в семье матери, отображает коллективную норму в изучаемой популяции. Учитывая экологическое влияние и аккультурацию, прямое соотнесение с экологическим или социально-политическим контекстом может оказаться весьма плодотворным. Например, традиционная одежда отличается летом и зимой; а изменения поведения в процессе аккультурации можно объяснить с точки зрения требований данной социально-политической ситуации.

Теоретические проблемы кросс-культурной психологии в основном касались последствий для поведения, которые заданы процессами трансмиссии на популяционном уровне (как культурной, так и генетической, см. рис. 1.1.) и в меньшей степени относились к тем последствиям, которые могут прослеживаться в экологических или социально-политическим контекстах. Так как экология и аккультурация непосредственно воздействуют на поведение человека, переменные на уровне популяции не учитываются; таким образом, различия в поведении обусловлены различиями условий окружающей среды. Существует еще одна причина для акцентирования внимания на генетической и культурной трансмиссии, а именно давние споры об относительной важности обоих механизмов, о которых мы часто упоминаем в этой книге.

На рис. 12.1. более подробно представлены два механизма трансмиссии — через популяцию и их взаимосвязь с выводами.

Дополнение 12.1. Климат, раса и культура как

объяснительные концепты

В обзорной статье о «природе и величине расовых различий» психолог К. У. Манн* отмечал следующее:

В некотором смысле, поиск решения напоминал классическую игру «по перекладыванию ответственности на другого». В начале XIX столетия священнослужители и другие деятели были поражены очевидными различиями внешности и обычаев рас и, чувствуя потребность для оправдания рабства как социального института, рационально обосновали врожденность этих различий и приводили неоспоримые доказательства в пользу превосходства белой расы.

Согласно Манну, теологи переложили ответственность на социальных философов и антропологов. Первые — вскоре привели дополнительное доказательство в пользу превосходства белых, тогда как вторые — больше придерживались принципа «психического единства человечества». Однако исследователи в этой области вскоре обратились к социальным проблемам и переложили ответственность за решение вопроса интеллектуальных различий на психологов. «С неохотой», — писал Манн, — «психологи взялись за эту проблему и либо потому, что они были менее проницательными или же более упорными, до сих пор не расстаются с ней... Литература последних 30 лет изобилует результатами сравнительных тестов расовых различий». Эта литература фактически распространялась на протяжении всего XX столетия.

Манн сделал экскурс в историю, чтобы показать, что предвзятое мнение об индивидуальных различиях может формировать «научную» аргументацию. Бурс-тин сообщает**, что в 1550 г. император Карл V из династии Габсбургов созвал специальное совещание в Вальядолиде по вопросу, были ли индейцы Америки «более низкими» по происхождению, чем испанцы, или же нет. Несмотря на продолжительные заседания и многочисленные доказательства, указанная проблема не была поставлена на голосование. Однако это тоже не имело большого значения, так как участники совещания пришли к выводу, «что завоевательные экспедиции были бы желательны при условии, что они будут поручены предводителям, которые ревностно относятся к служению Богу и королю, а не желают золота, и будут служить хорошим примером для индейцев». Бурстин добавляет, что Филипп II, который стал преемником Карла V, запретил применять слово «завоевание», которое впредь должно было быть заменено словом «умиротворение».

В XVIII веке, в эпоху Просвещения, стало весьма популярным иное объяснение. В качестве причины культурных различий ссылались скорее на внешние климатические условия, а не на личные качества**. Было доказано, что умеренный климат Среднего Востока и Запада Европы более способствовал достижению

* См. Boorstin, 1985, с. 634. ** См. Glacken, 1967.

высокого уровня цивилизации, чем тропики, где высокая температура подавляла усилия человека, или регионы с холодным климатом.

С 1940 г., когда Манн написал свой обзор, психологи начали изменять локус интерпретации когнитивных различий или других типах поведения, называя скорее «культурой», а не «расой», предполагаемый причинный фактор.

Многие различия в поведении основных групп населения могут фактически довольно хорошо соответствовать интерпретации как с точки зрения климата, так и «расы». Например, корреляция между расстоянием национального государств до экватора и доходом на душу населения составляет приблизительно 0,70. Оправдывает ли это климатическую интерпретацию? Противоположность севера и юга коррелирует с климатом и так же, по-видимому, связана с цветом кожи. Оправдывает ли это «расовую» интерпретацию?

Преимущественно мифологические объяснения в терминах климата и расы могли бы обрести популярность по причине недостаточного различия между ковариациями, которые оказались случайными, и теми, которые отражают причинно-следственную или функциональную взаимосвязь. Из всего того, что нам известно, примеры, которые мы приводим здесь, скорее всего связаны с простым совпадением. Для обоснованного объяснения необходимы теории, которые охватывают широкий диапазон феноменов, но позволяют проводить строгие проверки предположительных взаимосвязей. Такие теории нам недоступны. Это означает, что концепты такого высокого порядка, как климат и раса, а также культура, могут служить лишь ярлыком, который указывает на общую ориентацию. Однако для научно приемлемого объяснения необходимы более специфические концепты. Это не просто — сделать выбор между тремя общими ярлыками. Каждая из них имеет свой коннотативный (дополняющий) смысл. Поэтому мы считаем понятие «культуры», а не понятия «климата» или «расы», лучшей отправной точкой на пути к объяснению различий, как из-за их социального смысла, так и из-за их полезности в психологии.

Климат и раса служили во многих случаях оправданием этноцентрических убеждений — это тот урок, который необходимо вынести из этого примера. Будет ли современный взгляд на культуру и культурные различия в поведении рассматриваться также и в будущем как замаскированный этноцентризм? Философы и теологи в Вальядолиде не имели необходимости ставить вопрос о равенстве или неполноценности индейцев, пока это не препятствовало «умиротворению» Америки. Может ли быть так, что современным бихевиоральным и социальным психологам не нужно было искать ответ на вопрос о природе кросс-культурных различий, пока не было препятствий для экономической экспансии, которая помогает поддерживать высокий уровень жизни на Западе за счет глобального загрязнения окружающей среды и за счет экспансии образования западного типа с «севера» на «юг»?

 

 

Две координатные оси обозначают область, в которой могут быть расположены разные выводы о природе отношений между поведением и культурой, следовательно, рисунок построен на различии между генетической и культурной трансмиссией. В последнем разделе предыдущей главы мы провели различие между тремя уровнями выводов или обобщений. Это также показано на рисунке.

Две оси представляют два принципа генетической и культурной трансмисии,

как это показано на рис. 1.1¹. Заштри-

¹ См. также работу Boyd & Richerson, 1985, гл. 10.

хованныи участок в нижнем левом углу рисунка представляет местоположение массива информации (обычно, набора данных), на основании которого делают выводы.

Поле рисунка разделено тремя дугами (пунктирные линии), которые определяют три уровня выводов или обобщений (см. гл. 11): выводы низкого уровня об областях, данные о которых получены от более или менее репрезентативной выборки; выводы среднего уровня об областях, данные для которых обладают некоторой демонстрируемой валидное-

тью, и выводы высокого уровня о фактически неограниченных областях.

Мы также разделили рис. 12.1. на три сектора. К сектору, который ближе всего к вертикальной оси, принадлежат выводы, которые сделаны, исходя из фундаментальных свойств индивидуального поведения. Там, где можно определить наличие таких свойств, дают ссылку на биологическую основу поведения, даже когда точный генетический механизм еще не был идентифицирован. К сектору, который ближе всего к горизонтальной оси, принадлежат интерпретации, которые определяют, преимущественно, с позиции субъективных убеждений или понимания членами культурной группы того способа, с помощью которого они организуют свой мир. Между этими двумя расположен третий вид интерпретации, который относится к взаимодействию свойств вертикального и горизонтального секторов. В этом среднем секторе находятся интерпретации на основе биологической составляющей поведения, а также культурное влияние на его развитие и проявление. Три вида интерпретаций могут ассоциироваться с тремя общими ориентациями в кросс-культурной психологии. Мы уже назвали их: абсолютизм, релятивизм и универсализм (см. гл. 1). Прямые линии и дуги совместно очерчивают девять областей, которые соответствуют девяти типам выводов о природе причинных переменных в кросс-культурных исследованиях.

В секторе рис. 12.1., ближайшем к вертикальной оси, находятся выводы о психологических процессах, которые были сформированы с помощью генетической трансмиссии. В значительной степени, они определяют потенциал поведения личности. Мы полагаем, что в пределах

культурной группы существуют различия между людьми в (гипотетических) чертах, для данного сектора. До какой степени такие различия существуют между культурными популяциями, скорее всего, неясно. В среде со строгими ограничениями на развитие некоторых черт, диапазон вариаций от личности к личности может быть намного меньше, чем тогда, когда не «давят» никакие ограничения. Однако мы не знаем, где хорошо выявви генетически обоснован-ния инкультурных различий в типичных психологических переменных. Существуют такие различия по физическим переменным (например, по цвету кожи, непереносимости лактозы), а также и прямые производные физических переменных (например, красно-зеленый дальтонизм). Как упоминалось в гл. 10, красно-зеленый дальтонизм является четко определенной областью различий Более того, существует прямая связь между дальтонизмом и оценкой этого феномена с помощью цветных таблиц с числами, которые человек, страдающий цветовой слепотой, не воспринимает. Следовательно, мы рассматриваем это как вывод низкого уровня.

Более общие выводы о различиях популяций обычно представлены в некоторых теориях характера и личности, которые основаны на существовании таких черт, как экстраверсия/интровер-сия. Мы бы расположили их на среднем уровне выводов. Эти концепты относятся к области, для которой валидность кросс-культурных различий вызывает вопросы (см. гл. 4). Несколько дальше идет обобщение на основе различий результатов теста на такую врожденную способность, как общий интеллект {д). Мы доказывали (гл. 5), что именно высокий уровень вывода превосходит воз-

можности эмпирического исследования. Следует понимать, что выводы в этом секторе подразумевают лишь незначительную роль культурного контекста для психологического функционирования людей, если удовлетворены минимальные условия, которые необходимы для их свободного развития.

В секторе, ближайшем к горизонтальной оси на рис. 12.1., расположены выводы культурно детерминированной области поведения. Интерпретация поведения на основе культурной трансмиссии, будет связана с аспектами социокультурного контекста, где наблюдается это поведение. Выводы низкого уровня включают, например, социальные репрезентации². Выводы среднего уровня свидетельствуют в пользу того, что существуют различия моральных принципов (а не просто моральных рассуждений по конкретным поводам) между Индией и странами Запада, как это предполагали Снари (1985) и Шведер (1990; гл. 2). Мы считаем, что есть широкие кросс-культурные различия на высоком уровне выводов в том, что касается влияния, например, на формирование «Я» как независимой или взаимозависимой личности³. Можно найти подтверждение этого в специфических поимерах (которые представляют небольшие области), но обобщение таких различий сильно затрудняет валидизацию.

Выводы в горизонтальном секторе основаны на социокультурных и контекстуальных предпосылках со слабой связью с универсальными свойствами. Поскольку каждая культура представляет другую историю и иную систему представлений и убеждений, выводы обычно подразумевают различные психологические переменные и неэквивалентные отношения

² См. Moscovici, 1982; гл. 9.

³ См. Markus & Kitayama, 1991; См. гл. 4.

между ними. Существует два предположения. Во-первых, ввиду того, что поведение зависит от совместного знания и общих убеждений и установок, нам следует ожидать лишь небольших различий между личностями (по крайней мере, в относительно однородных культурах). Во-вторых, так как психологические процессы рассматривают как зависимые феномены специфического контекста, можно ожидать заметного разнообразия в различных культурах. Можно было бы доказать, что все поведение является проявлением основных (гипотетических) черт личности или психологических механизмов. Однако культурные психологи справедливо подчеркивают, что это неинформативно, так как нельзя точно определить связь между наблюдаемым поведением и предполагаемыми чертами. Возьмем, например, наблюдение, что в Индии многие родители предпочитают скорее иметь сына, а не дочь, в то время как во Франции такое предпочтение гораздо менее очевидно, если оно существует вообще. Для такого различия должна быть какая-то причина, которая делает его психологически значимым, но наблюдение не содержит никакой ссылки на психологическую связь между культурным контекстом и переменными поведения. Пример может быть обобщен, и это будет иметь психологический смысл, если мы узнаем, что в Индии дочерям нужно давать приданое, и они должны жить с родными со стороны мужа, в то время как сыновья будут заботиться о престарелых родителях. Во Франции, как и во многих странах Запада, обязанности детей не так строго определены и могут даже в большей мере относиться к дочерям, а не к сыновьям. Эта дополнительная информация приводит к изменению интерпретации. Мы можем понимать

как индийские, так и французские отношения и различия между ними в контексте более общего принципа, например, поведение тяготеет к самообоснованию. Однако, затронув такие психологические принципы, мы тем самым сместились к среднему сектору диаграммы.

К среднему сектору принадлежат интерпретации, которые исследуют поведение как результат сложных процессов взаимодействия социального с биологическим, включая взаимодействия того, что мы называем культурой, и экокуль-турного и социокультурного контекстов. Примеры выводов низкого уровня в этом секторе содержат такие навыки, как, например, восприятие глубины (перспективы) на изображениях⁴. Фактически каждый может овладеть этими навыками, но не все культуры могут обеспечить подходящий опыт. Вероятно, большинство выводов среднего сектора касаются возможных кросс-культурных различий социальных норм, когнитивных способностей и характерных черт личности. Эти понятия обычно относятся к промежуточному уровню обобщения. Высокий уровень выводов, в свою очередь, подразумевает обширные области, включенные в рассмотрение. По нашему мнению, параметр коллективизм—индивидуализм, который обсуждается в гл. 3., попадает в эту категорию, потому что, подобно параметру независимости—взаимозависимости личности, он включает много аспектов психологического порядка. Однако для Триандиса⁵ параметр коллективизм—индивидуализм не следует из культурных концепций или значений, но должен объясняться в терминах культурных предпосылок (в частности, эко- номического пр оцветания и сложности

⁴ См. Deregowski, 1980; См. гл. 8.

⁵ См., например, 1990; Triandis, McCuscer& Hui,
1990.

культуры). В свою очередь, это ведет к изменению поведения (особенно, когда преследуют свои собственные цели или цели кого-либо из представителей своей группы).

Хотелось бы добавить два замечания. Во-первых, оглядываясь на предыдущие главы, ясно, что мы критиковали исследовательские традиции, которые привели на рис. 12.1., особенно «выводы высокого уровня», независимо от сектора рисунка. Во-вторых, само собой разумеется, что классификация выводов основана на наших суждениях, и что авторы, на которых мы ссылаемся, могли бы быть более критичными, особенно в отношении выводов высокого уровня, там, где мы сомневаемся в возможностях эмпирической валидизации.

АБСОЛЮТИЗМ, РЕЛЯТИВИЗМ И УНИВЕРСАЛИЗМ

Три сектора (рис. 12.1.) демонстрируют довольно близкое совпадение с тремя общими ориентация^ кросс-культурного исследования, которые были предложены в гл. 1. Хотя они назывались по-разному различными авторами, мы идентифицировали их как релятивизм, абсолютизм и универсализм. Каждый из них много раз упоминался, в предыдущих главах, но здесь мы попытаемся их определить и тщательно разработать.

Для облегчения идентификации этих ориентации в таблице 12.1. в общих чертах показаны их особенности под названиями: общая ориентация, теоретическая точка зрения и методологическая точка зрения.

Как мы отмечали в гл. 9, релятивистская позиция (правая колонка таблицы 12.1.)

была впервые идентифицирована в антропологии Герсковицем (1948), но основывалась на более раннем комплексе идей Боаса (1911). Эта общая ориентация стремится избежать всех черт этноцентризма, пытаясь понять людей «с их собственной точки зрения» без навязывания туманных ценностных суждений или априорных суждений любого вида. Таким образом, релятивистская ориентация пытается не только избежать принижения других народов (акт оценки), но также избегает описания, классификации и понимания других с внешней культурной точки зрения (акт познания). «С их собственной точки зрения», таким образом, означает «с помощью их собственных категорий» и «их собственных ценностей». Существует рабочая гипотеза, что объяснения психологических вариаций народов мира нужно искать, исходя из культурных вариаций, с учетом некоторых других факторов. Теоретически релятивисты не проявляют большого интереса к существованию сходства в разных культурах, за исключением декларации общей эгалитарной позиции (например, принципа «все люди равны»). Они объясняют любые культурные различия тем, что они берут начало в культурном контексте, который влияет на индивидуальное развитие. Обычно различия интерпретируют качественно: например, люди отличаются больше по своему виду или по образу мышления, чем по уровню интеллекта. В методологическом плане релятивисты избегают компаративных исследований потому, что они считают их столь проблематичными и этноцентричными, что невозможно провести валидные сравнения. Все психологические оценки должны быть согласованы с методиками (тестами и т. д.), которые разрабатывались в

рамках концепта определенной культуры; это позволяет локализовать релятивизм среди эмик-подходов, индигенных подходов и подходов культурной психологии, что мы уже обсудили в гл. 11.

В корне противоположная позиция абсолютизма, как представляется, мало затрагивает проблемы этноцентризма или наблюдения людей «с их собственной точки зрения». Скорее считается, что психологические явления происходят в основном одинаково в разных культурах: существенные признаки, например, «интеллект», «честность» или «депрессия» считают одинаковыми везде. Игнорируется возможность, что знания исследователей основаны на их собственных культурных концептах об этих феноменах. В методологическом плане считается, что сравнения не создают никаких существенных проблем и выполняются легко и часто, основываясь на использовании тех же самых инструментов (предположительно тех, что имеют одинаковое психологическое значение), что и во многих других культурах. Эти инструменты используются, согласно стандарту. Самое большее — проверяют их лингвистическую эквивалентность, но часто это лишь единственный реверанс в сторону признания возможной роли культурных влияний. Так как инструменты, вероятно, могут быть искажены как методологически, так и концептуально, этот подход определенно приводит к вынужденным этик-подходам, как было отмечено в гл. 11. В теоретическом плане абсолютизм основан на предположении, что люди психологически везде очень сходны. Там, где различия действительно есть, они являются количественными. Это следует из общей модели, которая лежит в основании абсолютизма: разные люди просто «менее развиты в интеллек-

туальном отношении», «менее честны» или «более подвержены депрессии».

Позиция универсализма исходит из рабочей гипотезы, что основные психологические процессы являются, вероятно, повсеместно общими особенностями человеческой жизни, но на их проявление влияют культуры. Различия связаны с культурой, «которая создает разные вариации на общую тему»; основные процессы, по сути дела, одинаковы, но проявляются по-разному. В методологическом плане сравнения используются, но осторожно, с учетом предосторожностей, которые были описаны в гл. 11. Их не следует избегать, но и не следует выполнять произвольно. Методы оценки, вероятно, требуют модификации. Хотя отправной точкой может быть некая существующая теория или тест, их использование следует наполнять локальными культурными знаниями.

Универсально применимые концепты происходят путем переформулировки существующих понятий. В теоретическом плане интерпретации сходства и различий делают на основе убеждения в том, что основные психологические процессы имеют «общечеловеческий характер» и культурные факторы влияют на их развитие (направление и степень) и развертывание (с какой целью и как они используются). Таким образом, основными вопросами здесь являются: в какой степени и каким образом культурные переменные влияют на поведение. Количественные интерпретации могут быть валидно выполнены по тем параметрам, которые попадают внутрь области, где интересующие феномены подобны. Например, различия результатов теста на депрессию могут интерпретироваться количественно для тех культур, для

которых депрессия имеет одинаковый смысл и проявление. В то же время, в культурах, которые отличаются по пониманию и выражению депрессии, может оказаться невозможным провести эквивалентные измерения. Различия качественной природы требуют теоретического анализа, чтобы определеить общие параметры, по которым они могут быть представленны количественно прежде, чем будет проведено сравнение.

В гл. 1 мы пытались отличить универсалистскую позицию от абсолютистской, утверждая, что универсализм подчеркивает роль культуры в появлении разнообразия, тогда как в абсолютистском представлении культура фактически не играет никакой роли. Другой способ показать это различие — рассматривать абсолютизм как подход, который подразумевает поведенческий универсализм. То, что мы назвали универсалистской позицией, подчеркивает идентичность основных психологических процессов, которые являются наследием филогенетической истории. Следовательно, чтобы показать эту позицию можно также говорить о психологическом универсализме⁶.

Комбинируя подходы, которые отображены на рис. 12.1. и в таблице 12.1., можно⁴ обнаружить следующие результаты. С абсолютистской точки зрения считается, что определение психологических концептов, свободных от влияния культурного контекста, находится в пределах досягаемости для исследователя. Такое «свободное от контекста» измерение требует избегания ловушек при формулировке пунктов (вопросов) методик и тщательности перевода, но и здесь не существует непреодолимых преград.

См. Poortinga, 1998, 1993.

Релятивисты полагают, что определения таких психологических концептов, как личность, познание и социальное поведение, тесно связаны с контекстом. Значит, не следует даже пытаться провести психологическое измерение, свободное от контекста. С универсалистской точки

зрения контекстно-свободное определение психологических понятий рассматривается как цель, к которой можно приблизиться через модификацию культурно специфических понятий. Проявление поведения во многих отношениях связано с культурой, а (свободное от

12 Кросс-культурная психология

контекста) измерение некоторых видов переменных также может оказаться целью, которую никогда нельзя полностью достичь.

Эти три подхода имеют значение для теоретического определения психологических концептов, а также для психометрической оценки кросс-культурного сходства и различия. Они также важны для операционального определения универсальности. Вообще, психологическое понятие или связь между понятиями квалифицируют как универсальные, если их можно валидно использовать для описания поведения людей в любой культуре. Согласно Триандису (1978, с. 1), это «психологический процесс или взаимоотношения, которые есть во всех культурах». Определение довольно неточное и может применяться почти к любому концепту. Джахода (1981, с. 42) предлагает в качестве критерия универсальности «постоянство как в культурах, так и в методах». Такой критерий соответствует абсолютистской ориентации, но он также может быть использован релятивистами, чтобы предъявить претензии к абсолютистскому подходу за навязывание условий, которые редко встречаются.

Трудности при идентификации универсалий не следует понимать в том смысле, что универсалии не существуют. Доказательства и результаты обратного были представлены в обзоре, сделанном, исходя из позиции сравнительной антропологии, Манро и Манро (1997). Другой обзор сделал Лоннер (1980), который отметил значительное изменение в подходах к универсалиям в кросс-культурной психологии. Исходя из позиции, которая была унаследована из психометрической традиции, Ван де Вийвер и Пуртинга (1982) тщательно проработали эту проблему и

доказали, что универсальность концептов может быть установлена на нескольких уровнях психометрической точности и что большее кросс-культурное подобие в поведении подразумевается тогда, когда определение становится более точным. Их определения происходят из инвариантных свойств шкал для качественного или количественного выражения кросс-культурных различий. Они различают четыре уровня концептов:

1. Концептуальные универсалии — это концепты на высоком уровне абстракции, возможно, без какого-либо соотнесения со шкалой измерения (например, модальная личность или адаптивность).

2. Слабые универсалии — это концепты, для которых определены методики измерения и валидность которых показана в каждой культуре (с помощью доказательства структурной эквивалентности, гл. 11). Вообще, требование этого уровня универсальности косвенно поддерживается большинством психологов фактически для всех текущих концептов в психологии, даже без необходимого анализа их валидности.

3. Сильные универсалии — это концепты, которые устанавливаются с использованием шкалы, имеющей одинаковую метрику в разных культурах, но различное происхождение (условия наблюдаемости для обеспечения эквивалентности метрики, см. гл. 11). Общие паттерны результатов обеспечивают релевантные доказательства.

4. Точные универсалии показывают такое же распределение результатов тестов во всех культурах. Для таких универсалий необходимы инструменты, которые удовлетворяют требованиям полной эквивалентности результата.

Важной чертой этой классификации универсалий является то, что они снимают дихотомическое разделение на универсалии и культурно-специфические феномены. Ван де Вийвер и Пуртинга (1982, с. 393) считают, что, по-видимому, имеет смысл «рассмотреть степень постоянства данных в разных культурных группах в зависимости от сходства культурных паттернов или фоновых переменных в различных культурах». Эта аргументация согласуется с понятием универсализма как подхода, который рассматривает постоянство на различных уровнях как потенциальный результат кросс-культурного исследования.