Глава 4. На следующий день, греясь в лучах чистого осеннего солнца, Пенни играла во дворе под бдительным присмотром Брайана

На следующий день, греясь в лучах чистого осеннего солнца, Пенни играла во дворе под бдительным присмотром Брайана. Там она провела всё утро, пока остальные занимались инвентаризацией и разбирали запасы. Во второй половине дня, Филип и Ник обезопасили окна подвала при помощи дополнительной обшивки и безуспешно попытались подключить пневматический молоток к источнику тока, пока Бобби, Брайан и Пенни играли в карты в гостиной.

Близость немёртвых являлась постоянным фактором, плавающим акулой под поверхностью каждого их решения, каждого действия. Но до сих пор их беспокоили лишь случайные бродяги, странствующие скитальцы, натыкавшиеся на заграждение, и волочащиеся прочь. По большей части, деятельность, cкрытая позади семифутовой кедровой брони на Грин Брайар Лэйн, оставалась незамеченной для стаи.

В тот вечер после обеда все они, собравшись в полумраке гостиной, смотрели фильм с Джимом Керри и вновь чувствовали себя почти нормально. Она начали привыкать к этому месту. Случайные глухие удары из внешней темноты стали раздаваться всё реже. Брайан практически позабыл пропавшего двенадцатилетку и, после того как Пенни ушла спать, мужчины принялись составлять долгосрочные планы.

Они обсуждали возможность пребывания в доме до тех пор, пока хватит запасов. Провианта хватало на недели. Ник намекал на необходимость отправить разведчика, чтобы оценить ситуацию на дорогах в Атланту, но Филип был непреклонен в решении оставаться на месте.

- Пусть они, кем бы они там ни были, передерутся между собой, - предлагал Филип.

Ник по-прежнему следил за радио, телевидением и интернетом... и, как постепенно утрачивающий все телесные функции безнадежный больной, средства массовой информации стали функционировать лишь одним органом за раз. К этому моменту большинство радиостанций транслировали либо программы в записи, либо бесполезные сообщения о чрезвычайных ситуациях. Телевизионные каналы, что ещё продолжали работать на основном кабельном, теперь вынуждены были все двадцать четыре часа передавать автоматизированные объявления о методах обороны, или необъяснимые, нелепые повторы банальных ночных рекламных роликов.

На третий день Ник обнаружил, что большинство радиостанций на шкале заглохло, большинство основных кабельных каналов прервали вещание и в доме больше нет Wi-Fi. Не работали подключения удаленного доступа, и, если раньше номера экстренных служб регулярно, набираемые Ником, хотя бы отвечали стандартным записанным текстом, то теперь телефонные компании вежливо отправляли абонента в старый добрый "нахуй": "Номер, набранный вами, не доступен в данный момент, попробуйте перезвонить позже".

Поздним утром того же дня, небо затянуло тучами.

К вечеру мрачный, холодный туман опустился на округу. Все поспешили укрыться в помещении, стараясь не думать, что есть тонкая грань между "быть в безопасности" и "быть заключенным". Все, кроме Ника, устали от разговоров об Атланте.

Атланта теперь казалась намного дальше. Чем больше они представляли себе двадцать с лишним миль между Уилтширом и городом, тем непроходимее эти мили воображались. Той ночью, когда все отправились спать, Филип начал своё одинокое бдение в гостиной рядом с дремлющей Пенни.

Туман испортился до полномасштабных грома и молнии.

Филип раздвинул пальцами две планки жалюзи, и вгляделся в темноту. Через щель поверх баррикад он видел извилистые улицы и массивные тени оживших дубов изгибающих ветви на ветру.

Сверкнула молния.

За двести ярдов, дюжина весьма человекоподобных форм материализовалась во вспышке света, двигаясь бесцельно сквозь дождь.

Трудно было сказать наверняка с наблюдательной позиции Филипа, но казалось, что существа продвигались, в своей инертной манере умственно отсталых или жертв инсульта, в направлении дома. Почувствовали ли они свежее мясо? Или шум человеческой деятельности привлёк их? Или они просто неуклюже слонялись вокруг, беспорядочно, как жуткие золотые рыбки в миске?

Именно тогда, впервые с момента прибытия в Уилтшир, Филип Блейк начал подумывать, что их дни в этом чреве из ковров и мягких диванов, сочтены.

 

* * *

Взошла холодная и пасмурная заря четвёртого дня. Оловянного цвета небо низко нависало над мокрыми газонами и заброшенными домами. Хотя случившееся не обсуждалось, новый день явился важной вехой: началом второй недели чумы.

Филип стоял в гостиной, попивая свой кофе, разглядывая сквозь жалюзи наскоро построенные баррикады. В бледном свете утра он видел северо-восточный угол ограды, дрожащий и трепещущий.

- Сукин сын, - пробормотал он, едва слышно.

- Что случилось?

Голос Брайана вытащил Филипа из ступора.

- Их ещё больше.

- Чёрт. Как много?

- Не могу сказать.

- Что ты собираешься делать?

- Бобби!

Большой человек ввалился в гостиную в спортивных штанах, с босыми ногами, поедая банан. Филип повернулся к своему тучному приятелю и говорит:

- Одевайся.

Бобби проглотил весь банан, что успел засунуть в рот.

- А что случилось?

Филип проигнорировал вопрос, посмотрел на Брайана:

- Не выпускай Пенни из гостиной.

- Будет сделано, - ответил Брайан и поспешно вышел.

Филип начал с лестницы, выкрикивая по ходу:

- Возьми пневматический молоток и столько удлинителей, сколько сможешь унести... резаки тоже!

 

* * *

ФФФФАААМП!

Номер пять падает вниз, словно гигантская тряпичная кукла в рваных штанах от костюма. Молочно-белые глаза мертвеца переворачиваются в глазницах, пока он медленно соскальзывает вниз по другой стороне забора, и затем его гниющее тело обрушивается на бульвар. Филип делает шаг назад, тяжело дыша от напряжения, пот пропитывает его куртку и джинсы.

Номера с первого по четвёртый, одну женскую и три мужские особи, убивать было так же просто, как отстреливать рыб в бочке. К каждому Филип подкрадывался с пневматическим молотком, как только они врезались и скреблись в уязвимое место в углу забора. В этой ситуации Филипу требовалось только стоять в нижней стойке с хорошим углом прицела в верхушку головы зомби. Он уложил их быстро, одного за другим: ФФФАААМП! ФФФАААМП! ФФФАААМП! ФФФАААМП!

Номер пятый оказался уворотливым. Неожиданно вырвавшись из линии огня в последний момент он прошаркал походкой наркомана, затем вытянул шею вверх на Филипа, щелкая челюстями. Филипу пришлось потратить два гвоздя, оба из которых отрикошетили от тротуара, прежде чем удалось, наконец, отправить один прямо в кору головного мозга мудака в костюмчике.

Филип переводил дух, сгибаясь от усталости и всё ещё сжимая в правой руке пневматический молоток, сообщённый с розеткой в доме двадцатью четырьмя футами провода. Он выпрямился и прислушался. Центральная аллея смолкла. Забор стоял неподвижно.

Глянув через плечо, Филип увидел Бобби Марша на заднем дворе, на расстоянии около ста метров. Здоровяк сидел на своей толстой заднице и переводил дыхание, прислонившись к маленькой заброшенной собачьей будке. У собачьей будки обшитая крыша и имя ПРИЯТЕЛЬ, установленное над входом с одного конца.

«Эти богачи с их грёбаными псами» - думал Филип уныло, - «настоящие маньяки. Наверняка кормили своего ПРИЯТЕЛЯ лучше, чем питается большинство детей».

В футах двадцати от Бобби, останки мёртвой женщины перекинуты через верхушку забора на заднем дворе, а топор всё ещё торчит в её черепе, вколотый туда рукой Бобби Марша.

Филип помахал Бобби и спросил взглядом:

- Всё путём?

Бобби в ответ поднял большой палец вверх.

А после... почти внезапно... всё завертелось очень быстро.

 

* * *

Первый признак того, что всё "не путём", проявился в доли секунды, когда Бобби показывал большой палец своему другу, лидеру и наставнику. Промокший от пота, с колотящимся от бремени огромных объёмов своего тела сердцем, прислонившись к конуре, Бобби удается сопроводить сигнал пальца улыбкой... И он совершенно не обратил внимания на приглушённые шумы изнутри будки.

На протяжении многих лет, Бобби Марш тайно жаждал угодить Филипу Блейку, и возможность показать Филипу большой палец вверх после отличного выполнения такой грязной работы, наполняет Бобби странным удовлетворением.

Единственный ребёнок в семье, едва успевающий в высшей школе, Бобби прилип к Филипу за годы до смерти Сары Блейк. И после того, как Филип отдалился от своих собутыльников, Бобби отчаянно пытался восстановить их связь. Бобби звонил Филипу слишком часто, Бобби говорил слишком много, когда они были вместе, и Бобби часто валял дурака, пытаясь идти в ногу с ловким вожаком. И странным образом Бобби казалось, что вся эта загадочная эпидемия, не смотря на все беды, дала ему шанс снова обрести связь с Филипом.

Наверное из-за всего этого, первое время, Бобби не слышал звуков из будки.

Когда пошёл удар, будто гигантское сердце билось в крохотной миниатюрной клетке - у Бобби застыло лицо, и его поднятый большой палец упал. И к тому времени, когда импульс проник по синапсах головного мозга Бобби и сигнализировал достаточно ясно: "внутри конуры что-то есть", "оно движется", "нужно бежать" - было уже слишком поздно.

Что-то мелкое и низкое вырвалось из отверстия конуры.

 

* * *

Филип уже пробежал полпути через двор на полной скорости, когда понял, что тварь, только что вырвавшаяся из конуры, была крошечным человечком, или, по крайней мере, гниющим, посиневшим, искажённым подобием крошечного человечка. Листья и собачье дерьмо запутались в его грязной светлой челке, цепь обвивалась вокруг его талии и ног.

"СС-РР-ААА-Н-НЬ!" Бобби завопил и дернулся прочь от трупа двенадцатилетки, когда тварь, бывшая когда-то мальчиком, бросилась на ветчиноподобную ногу Бобби.

Бобби повалился в сторону, вырывая ногу в самый последний момент, когда маленькое обезображенное лицо, как полая тыква с прорезами для глаз, жадно заглотило траву, где милисекундой назад находилась нога Бобби.

Филип был уже в пятидесяти футах, приближаясь к конуре на максимальной скорости и нацеливая пневматический молоток, словно волшебную палочку, на миниатюрного монстра. Бобби пятится как краб по влажной траве, жалко выставив вперёд свою задницу и вереща как девчонка.

Малютка-злодей передвигается с неуклюжей энергией тарантула, спешно виляя по траве к Бобби. Толстяк пытается справиться с ногами и бежать, но ноги запутываются, и он падает снова, на этот раз в обратном направлении.

Филип был в двадцати футах, когда Бобби начал кричать в высоком регистре. Ребенок-зомби зацепился клешнеобразной рукой за лодыжку Бобби, и прежде, чем Бобби смог вырваться, ребенок вгрызся полным ртом гниющих зубов ему в ногу.

- ЧЁРТОВАХЕРНЯ! - Проорал Филип, подбегая с пневматическим пистолетом.

За сотню футов от него шнур-удлинитель вылетел из розетки.

Филип опускает пневматический молоток твари на затылок, когда монстр смыкает челюсти на дрожащем, жирном теле Бобби.

Щёлкает спусковой механизм. Ничего не происходит. Зомби вгрызается в вялые бёдра Бобби, словно пиранья, прорывая его бедренную артерию и захватывая половину мошонки. Крик Бобби превращается в надрывный вопль, и Филип инстинктивно отбрасывает молоток, затем бросается на зверя. Он отрывает мертвяка от своего друга, будто удаляя гигантскую пиявку, и отбрасывает его прочь вверх тормашками через лужайку, прежде, чем дать ему шанс сделать еще один укус.

Мёртвый ребёнок шлёпается и катится двадцать футов по грязной лужайке.

Ник и Брайан выскакивают из дома, и Брайан хватает шнур удлинителя, тогда, когда Ник с рёвом бросается через лужайку, размахивая киркой. Филип хватает Бобби и пытается остановить его дёрганья и крики, чтобы не позволить дополнительному напряжению вызвать усиленное кровоизлияние. Рваная рана и так уже посылает гейзеры крови в ритме с учащающимся сердцебиение Бобби.

Филип прижимает ладонью ногу Бобби, чтобы хоть немного остановить поток.

Кровь сочится сквозь его грязные пальцы. И тут, боковым зрением, Филип замечает чьё-то движение. Мёртвая тварь опять подползает по влажной земле к Филипу и Бобби. Ник, не колеблясь и секунды, с широкими от паники и ярости глазами, заносит топор и бросается на выручку. Топор поёт в воздухе, ржавое лезвие вонзается в затылок зомби-ребёнка, пробив внутричерепную полость на три дюйма. Монстр опадает. Филип орёт Нику что-то о ремне...РЕМЕНЬ...Ник понимает и начинает шарить по поясу. У Филипа не было формального обучения по оказанию первой помощи, но он знал достаточно, чтобы попытаться остановить кровотечение при помощи подобия жгута. Он обматывает ремень Ника вокруг ноги дрожащего толстяка. Бобби пытается заговорить, но выглядит как человек, испытывающий сильный холод: лишь шевелит губами, дрожит и не издаёт ни звука.

Пока всё это происходило, Брайан стоял в ста метрах, подключая удлинитель обратно в розетку. Вероятно, это всё, что он догадался сделать. Пневматический молоток лежит в траве в пятнадцати футах от Филипа. Поэтому Филип кричит Нику: ПРИНЕСТИ СРАНЫХ БИНТОВ И АЛКОГОЛЯ И ЧЕГО ЕЩЁ!!! Ник спешит, всё ещё держа кирку. В это время подходит Брайан, пялясь на мертвеца, лежащего на траве лицом вниз с пробитым черепом. Брайан обходит его подальше. Он поднимает пневматический молоток, просто на всякий случай, и встает на караул за холмом позади забора, пока Филип держит Бобби на руках, как гигантского ребёнка. Бобби плачет, слабо глотает воздух, прерывисто и часто. Филип утешает своего друга, бормоча слова поддержки и заверяя его, что все будет в порядке... но становится ясно, уже когда Брайан осторожно приближается к ним, что ничего уже не будет в порядке.

 

* * *

Вскоре Ник возвращается из дома с охапкой больших стерильных хлопковых повязок, а также пластиковой бутылкой алкоголя в одном заднем кармане и бинтом - в другом. Но что-то изменилось. Реанимация трансформировалась в нечто более мрачное - проводы умирающего.

- Мы должны отнести его внутрь, - объявляет Филип, уже пропитанный кровью своего друга. Но Филип не делает никаких усилий, чтобы поднять толстяка. Бобби Марш должен умереть. Это становится ясно для всех.

Это было особенно ясно Бобби Маршу, который находится в состоянии шока, уставившись на тёмно-серое небо, силясь заговорить.

Брайан стоит рядом, держа пневматический пистолет наготове, опустив взгляд на Бобби. Ник роняет повязки. Он испускает мучительный вздох. Кажется, что он сейчас заплачет, но вместо этого он просто падает на колени с другой стороны Бобби и опускает голову.

- НННннн, - Бобби марш отчаянно пытается разъяснить что-то Филипу.

- Тшшшшш.... - Филип поглаживает друга по плечу.

Филип не может мыслить ясно. Он оборачивается, сгребает повязки и начинает обматывать рану.

- ННннет! - Бобби срывает их.

- Бобби, твою мать.

- ННЕТТ!

Филип остановился, тяжело сглотнул, заглянул в водянистые глаза друга.

- Всё будет в порядке, - говорит Филип изменившимся голосом.

- Ннет...не будет, - умудряется произнести Бобби. Где-то в небе каркает ворон. Бобби знает, что должно случиться.

Они видели, как человек в канаве еще в Ковингтоне обернулся менее чем за десять минут.

- Пппе-р-ее-стань говорить так, Филли.

- Бобби...

- Все кончено, - Бобби переходит на слабый шепот, и его глаза на мгновение закатываются. Он видит пневматический молоток в руках Брайана. Своими большими как кровяная колбаса пальцами, Бобби тянется к механизму.

Брайан кладет готовый сработать молоток.

- Несусветная хренота, мы должны отнести его в дом!

Эти слова Филипа пронизаны безнадежностью. Бобби Марш продолжает слепо тянуться к пневматическому молотку.

Он хватает своей толстой рукой заострённый ствол и пытается поднести его к виску.

- Господи Боже, - произносит Ник.

- Убери эту штуку подальше от него! - Филип отталкивает Брайана прочь от страдальца.

Слёзы Бобби стекают по щекам его огромной головы, очищая бороздки в крови.

- Ппо-жж-а-луйста, Филли, - шепчет Бобби, - просто...сделай это.

Филип поднимается. - Ник! Иди сюда! - Филип поворачивается и делает несколько шагов в сторону дома.

Ник поднимается на ноги и идёт за Филипом.

Двое мужчин стоят в пятнадцати футах от Бобби, вне пределов егослышимости, спиной, разговаривая низкими и напряженными голосами.

- Нужно прооперировать его, - быстро говорит Филип.

- Что нам нужно сделать?

- Ампутировать ногу.

- Что!?

- Пока зараза не распространилась.

- Но как ты собираешься...

- Мы не знаем, как быстро она распространяется, мы должны попробовать, мы обязаны, по крайней мере, попытаться.

- Но...

- Мне нужно, чтобы ты принес ножовку из сарая, и ещё...

Голос прозвучал за ними, прерывая перечень Филипа:

- Ребята!

Это Брайан. Мрачный тон его гнусавого голоса располагает к самому худшему. Филип и Ник обернулись.

Бобби Марш был совершенно неподвижен.

Слёзы наверачиваются на глаза Брайана, приклонившего колени перед толстяком.

- Слишком поздно.

Филип и Ник подходят к тому месту, где на траве лежит Бобби, закрыв глаза. Его большая, дряблая грудь не двигается. Его рот провис.

- О нет...Боже, нет, - стонет Ник, глядя на мёртвого приятеля.

Филип молчит долгое время. Как и все.

Огромный труп лежит неподвижно на мокрой земле нескончаемые минуты... пока что-то не начинает шевелиться в его конечностях, в сухожилиях массивных ног, в кончиках пухлых пальцев.

Сперва это явление выглядит как типичный остаточный эффект сокращающихся нервов почившей ЦНС трупа, который гробовщики наблюдают постоянно. Но в то время как Ник и Брайан медленно поднимаются и тихонько пятятся назад с широко раскрытыми от изумления глазами, Филип подходит ближе и опускается на колени с сердитым и деловитым выражением на лице.

Бобби Марш открывает глаза.

Его зрачки приобрели мутно-белый цвет гноя.

Филип хватает пневматический молоток и прижимает его ко лбу здоровяка прямо над его левой бровью.

ФФФФАМП!

 

* * *

Несколько часов спустя. В доме. После заката. Пенни спит. Ник на кухне топит свою печаль в виски... Брайана нигде не видно... Труп Бобби, накрытый брезентом, остывает на заднем дворе рядом с другими телами... Филип стоит возле окна в гостиной, пристально вглядываясь сквозь полоски жалюзи, на растущее число темных фигур на улице. Они шаркают как лунатики, двигаясь взад-перёд за баррикадами. Сегодня их больше. Тридцать. Возможно, сорок.

Уличные фонари светят через трещины в заборе и движущиеся тени, скрывающие лучи с переменным интервалом, как бы создавая световую сигнализацию, сводят Филипа с ума. А в голове он слышит тихий голос, тот самый тихий голос, который появился после смерти Сары: "Сожги это место, сожги весь этот грёбаный мир дотла".

Сегодня на мгновение, сразу после смерти Бобби, этот голос хотел изувечить двенадцатилетнее тело. Голос хотел разнести эту мертвую тварь на кусочки. Филип заглушил его, а сейчас вновь боролся с ним: "Запал зажжен, братишка, а часы тикают…"

Он отвел взгляд от окна и протер усталые глаза.

- Хорошо, что ты освободил его, - говорит изменившийся голос, пришедший откуда-то из темноты.

Филип обернулся и увидел силуэт брата с другой стороны гостиной, стоящего в сводчатом проходе кухни. Не окликнув его, Филип снова отвернулся к окну. Брайан подошёл. В его дрожащих руках микстура от кашля. В темноте в его лихорадочных глазах мерцают слезы. Он застывает на мгновение.

Затем он произносит низким, мягким голосом, осторожным, чтобы не разбудить Пенни на кушетке рядом с ними:

- Тебе не надо стыдиться того, что ты освободил его.

- Освободил что?

- Слушай, - произносит Брайан, - Я знаю, что ты переживаешь.

Он вдыхает и вытирает рот рукавом. Его голос хриплый с першением.

- Я хотел сказать, что действительно сожалею о Бобби, я знаю что вы были …

- Всё кончено.

- Филип, да ладно!

- С этим местом покончено, оно сдохло.

Брайан посмотрел на него.

- Что ты имеешь в виду?

- Нам надо убираться отсюда.

- Но я думал...

- Взгляни только. - Филип указал на растущее число теней за Грин Брайар Лэйн. - Мы притягиваем их, как дерьмо - мух.

- Но ограждение достаточно прочное...

- Чем дольше мы остаёмся здесь, Брайан, тем больше дом будет походить на тюрьму. - Филип выглянул в окно. - Мы должны продолжать двигаться дальше.

- И когда?

- Скоро.

- Например, завтра?

- Мы начнем паковаться утром и возьмём столько припасов, сколько войдёт в Сабурбан.

Молчание.

Брайан глядит на брата.

- Ты в порядке?

- Да. - Филип продолжает смотреть в окно. - Иди спать.

 

***

За завтраком Филип решил сказать дочери, что Бобби пришлось вернуться домой, "позаботиться о своих». Это объяснение вроде бы удовлетворило маленькую девочку.

Позже утром, Ник и Филип вырыли могилу на заднем дворе, выбрав мягкую почву в конце сада, в то время как Брайан развлекал Пенни в доме. По мнению Брайана, стоило рассказать Пенни некоторую версию того, что произошло, но Филип приказал Брайану заткнуться и держать рот на замке.

Перед решёткой, увитой садовыми розами на заднем дворе, Филип и Ник подняли массивное, завернутое в брезент тело и опустили его в яму в земле.

Им потребовалось довольно много времени, чтобы заполнить отверстие обратно землёй. Каждый бросал лопату за лопатой, пока плодородная чёрная почва Джорджии не накрыла их друга. Пока они работали, атональные стоны мертвецов разносились по ветру.

Был ещё один ветреный, пасмурный день, и звуки полчищ зомби тянулись по небу и по вершинам домов. Это сводило Филипа с ума, пока он потел в своей джинсе, засыпая грязью могилу. Жирная, чёрная вонь гнилого мяса сильна, как никогда. Это заставляет желудок Филипа сжиматься, пока он бросает последние несколько лопат земли на могилу.

Филип и Ник остановились на противоположных сторонах огромной насыпи, опершись на лопаты, ощущая холодок от пота шеях. Ни проронив ни слова в течение длительного времени, мужчины путешествовали каждый в своих мыслях. Наконец, Ник поднимает глаза, и очень мягко, очень устало, и с большим почтением, произносит:

- Ты хочешь что-нибудь сказать?"

Филип взглянул через могилу на своего приятеля. Стонущие звуки наступали со всех направлений, как рёв саранчи, так громко, что Филип едва мог осознанно мыслить.

Именно тогда, по какой-то странной причине, Филип Блейк вспоминил ту ночь, когда они, трое друзей, напились и прокрались в автомобильный кинотеатр Старлайтер Starliter Drive-In Theater рядом с Вэверли Роад и ворвались в будку киномеханика. Вертя своими толстыми пальчиками перед проектором, Бобби создавал кукольные тени на экране. Филип хохотал так сильно той ночью, что готов был проблеваться, глядя на силуэты кроликов и уток, скачущих через мерцающие образы Чака Норриса сшибающего нацистов.

- Некоторые люди думали, Бобби Марш был простаком, - Филип говорил, опустив голову, и потупив взгляд, - но они не знали этого человека. - Он был преданным, он был забавным, чёрт побери, хорошим другом... и он умер, как мужчина.

Ник не поднимал глаз, его плечи дрожали, голос его ломался, его слова едва слышались из-за растущего шума вокруг: "Всемогущий Бог, в свей милости преврати мрак смерти в зарю новой жизни, и печаль расставания в радость небес ".

Филип почувствовал рвущиеся наружу слёзы, и стиснул зубы до дрожи в челюсти.

- Благодаря нашему Спасителю, Иисусу Христу, - произнес Ник нетвёрдым голосом, - который умер, воскрес, и живёт вовеки. - Аминь.

- Аминь, - Филип не сдержал слабый хрип, прозвучавший чуждо его собственным ушам.

Неустанный шум нежити разрастается и поднимается всё громче и громче.

- ЗАТКНИТЕ НАХРЕН ГЛОТКИ!

Филип Блейк вопит на зомби, чьи стоны доносятся сейчас со всех сторон.

- ВЫ, ДОХЛЫЕ ПИДАРАСИНЫ!

Филип медленно отворачивается от могилы:
- Я РАСХЕРАЧУ ВАМ ВСЕМ ВАШИ ТУПЫЕ ГНИЛЫЕ ЧЕРЕПА, ВЫ, ЧЕЛОВЕКОЖРУЩИЕ ЧЛЕНОСОСЫ!!! Я ВЫРВУ ВАШИ ВОНЮЧИЕ БОШКИ, ВЫДАВЛЮ ТУХЛЫЕ МОЗГИ И НАСРУ КУЧУ ДЕРЬМА НА ШЕЮ - КАЖДОМУ ГРЁБАНОМУ МУДАКУ ИЗ ВАС!!!

Слушая это, Ник зарыдал. Филип выдохся и упал на колени.

Пока Ник плакал, Филип просто смотрел вниз, на свежую грязь, будто ища ответы там.

 

***

Если когда-либо было возникали сомнения в том, кто здесь главный, то теперь было предельно ясно, что именно Филип является альфой и омегой.

Они провели остаток дня пакуя вещи, Филип отдавал приказы односложно, низким и сиплым от пережитого голосом.

- Возьмите коробку с инструментами, - ворчал он.

- Батарейки для фонарика, - пробубнил.

- И эту коробку с патронами, - пробормотал.

- И ещё дополнительные одеяла.

Ник предложил взять две машины.

Хотя большинство заброшенных автомобилей в округе были доступны, многие из них последних моделей, сработанные роскошно, многие с ключами в коробке зажигания, Брайан беспокоился о разделении группы на две части. Или же он просто цеплялся за брата. Может, Брайану хотелось держаться ближе к центру гравитации.

Они решили остановить выбор на Шеви Сабурбан, надёжном как танк.

Именно то, что нужно, чтобы добраться до Атланты.

 

***

Его надоедливая простуда крепко поселилась в легких, вызывая постоянные хрипы, которые вполне могли оказаться ранней стадии пневмонии. Брайан Блейк сосредоточился на задании. Он заполнил три больших холодильных камеры пищей с длительным сроком хранения: копченым мясом, твёрдыми сырами, герметичными упаковками с соком и йогуртами, газированной водой и майонезом. Упаковал картонные коробки хлебом и вяленой говядиной, растворимым кофе и водой в бутылках, протеиновыми батончиками и витаминами, бумажными тарелками и пластиковыми столовыми приборами. Он решил прихватить набор поварских ножей: мясницкий нож, рифлёные ножи и ножи для снятия мяса с костей, на случай, если придётся ввязаться в ближний бой.

Брайан наполнил ёще одну коробку туалетной бумагой, мылом, полотенцами и ветошью. Он обыскал шкафчики с медикаментами и взял средства от простуды, снотворные и обезболивающие. В процессе, к нему в голову закралась идея: он что-то должен сделать до отъезда.

В подвале Брайан нашёл полуполную баночку Яблочно-Красной краски компании Бенджамин Мур и двухдюймовую кисточку из конского волоса. Достал старый квадратный кусок фанеры три на три фута, и быстро, но аккуратно, написал сообщение: четыре простых слова заглавными буквами, достаточно крупно, чтобы заметили из проезжающих машин. Он приделал пару коротких ножек к нижней кромке знака.

Затем он отнёс знак наверх и показал его своему брату.

- Думаю, мы должны поставить его за воротами, - говорит Брайан Филипу.

Филип только пожал плечами, и говорит Брайану заниматься всем, что ему вздумается.

 

***

Они дожидались темноты, чтобы выдвинуться. Когда пробило семь вечера, и холодное металлическое солнце опустилось за верхушки крыш, они торопливо укомплектовали Сабурбан. Действовали быстро в удлиняющихся тенях, пока монстры роились возле баррикад. Как члены пожарной бригады, они слаженно передавали чемоданы и контейнеры от входной двери к открытому багажнику внедорожника.

Они взяли свои изначальные топоры, добавив ассортимент дополнительных кирок, лопат, резаков, пил и ножей из сарая на заднем дворе. Они принесли верёвки, проволоку, сигнальные ракеты, дополнительные пальто и ботинки для снега, огнетушители. Они также упаковали фильтр для воды и столько пластиковых баков бензина, сколько смогли вписать в багажник.

Бак Сабурбана был заполнен до отказа. Ранее в этот же день Филипу удалось слить пятнадцать галлонов бензина из заброшенного седана в соседском гараже, поскольку они понятия не имели о состоянии местной АЗС.

За последние четыре дня, Филип обнаружил разнообразие охотничьих ружей в соседних домах. Богатые люди любят поохотиться на уток в этих местах. Их зелёные головы торчат из комфортабельных, с подогревом, засидок на уток, которых они отстреливают мощными винтовками и натравливают на них чистокровных собак.

Отец Филипа предпочитал охотиться по-простому: только прорезиненный комбинезон, самогон и удачно выверенная позиция.

Филип выбрал три ружья и спрятал их в виниловые сумки на молнии в задней части салона: один 22-х калиберный Винчестер, и два дробовика Марлин 55-ой модели. Марлины нужны особенно. Они известны как "гусиные ружья". Быстрые, точные и мощные, 55-е предназначены для уничтожения мигрирующих птиц на больших высотах... или, в данном случае, для поражения черепа на расстоянии ста с лишним метров.

 

***

Было почти восемь часов к тому времени, когда они упаковали Сабурбан и посадили Пенни на среднее сиденье. Одетая в пуховое пальто с мягкой игрушкой-пингвином рядом с ней, она кажется подозрительно румяной. Её бледное лицо вытянутое и безжизненное, словно она собирается на прием к педиатру.

Дверцы открываются и закрываются. Филип садится за руль. Ник занимает место переднего пассажира, а Брайан устраивается на среднем сиденье рядом с Пенни. Знак стоит на полу, зажатый коленями Брайана.

Включается зажигание. Рычание двигателя раздаётся в неподвижной темноте, пробуждая движение немёртвых с другой стороны баррикад.

- Давайте сделаем это быстро, - говорит Филип вполголоса, включая задний ход. - Держитесь!

Филип топит педаль в пол и включает полный привод.

Сила гравитации отбрасывает всех вперед в то время как Сабурбан с ревом движется назад.

В зеркале заднего вида слабое пятно на самодельной баррикаде становится ближе и ближе вплоть до.. БАНГ!! Автомобиль проходит через кедровые доски и врывается в тусклый уличный свет Грин Бриар Лейн.

Тотчас же, левый задний бампер сталкивается с ходячим трупом и Филип немедленно тормозит и переключается в положение переднего хода. Зомби подбрасывает в воздух на двадцать футов позади них и он делает мягкий пируэт в тумане крови, часть его разложившейся руки отделяется и отлетает в противоположном направлении.

Сабурбан стартует навстречу главному трубопроводу, прорываясь через ещё троих зомби, отправляя их в небытие. С каждым столкновением, глухая ударная волна проходит по ходовой части, а на лобовом стекле остаются желтоватые, похожие на раздавленных жуков, мазки. От страха Пенни съёживается и закрывает глаза.

В конце улицы Филип резко прокручивает руль, с визгом колёс выворачивая машину за угол, и рвётся на север в сторону выезда из города.

Несколькими минутами позже, Филип выкрикивает очередной приказ:

- Так, сделай это быстро, я говорю - БЫСТРО!

Он бьёт по тормозам, так, что всех швыряет вперед в своих креслах. Они только что достигли больших въездных ворот, освещаемых лучом уличного фонаря и отделяемых от автомобиля коротким пространством усаженной кустарником гравиевой дороги.

- Это займёт всего секунду, - говорит Брайан, хватая знак и поднимая ручку двери. - Не глуши мотор, я мигом.

- Просто, сделай это.

Брайан выскальзывает из автомобиля и несёт большой знак размером три-на-три. В холодном ночном воздухе, в то время как он спешит через посыпанный гравием порог, гипервнимательными и чувствительными ушами он слышит отдаленный монотонный стонущий шум: Существа идут в этом направлении.

Брайан выбирает место справа от входных ворот на части кирпичной стены, незагороженной кустарником, и располагает знак на стене.

Он погружает ножки из дерева в мягкую землю, стабилизируя доску, а затем торопится назад к автомобилю, довольный своим вкладом в судьбу человечества, независимо от того, каким способом он его оставил.

Когда они отъезжали все до единого, даже Пенни, обернулись через заднее стекло на небольшой квадратный знак в увеличивающемся расстоянии между ними:

ВСЕ МЕРТВЫ.

НЕ ВХОДИТЬ.